Фея моих снов

Ну, сейчас она им скажет, всем! Ей, Мэлько хороший — хотел, как лучше, и столько с ней возился. Миели беспомощно зажмурилась от яркого света, прикрыв глаза рукой. Уже отвыкшие видеть что-либо, кроме полусонных видений. Фейл выяснился в самый неподходящий момент, как всегда. Даже рассмотреть как следует брата… и ее, не получается. Только расплывающиеся по краям и противно качающиеся силуэты. Она переоценила свои силы и опять… явно и безнадежно проиграла Гриффин по всем статьям. Только это уже почти не досадно. Наоборот — ей как будто… нет, не радостно, но так странно. Душа измучилась от одного и того же, и новое чувство как глоток обезбола. Отвлекает. Любое — раздражение и все, что она ощущает рядом с этой ведьмой, тоже подойдет. Да, ей до Гриффин как до Пироса пешком, во всем, и пофиг. Пусть возьмет с полки пирожок с ядовитыми ягодами, заслужила. Лучше бы ее муж выбрал эту сучку, пожалуйста. Только бы был здесь и жив. А она пережила бы. Было бы грустно, обидно и больно, но и вполовину не так, как сейчас. Когда его нет и ненавидеть Гриффин не за что. — Я не люблю пирожки, к твоему сожалению, и яд на меня не подействует. Да, и не потому, что Гриффин — талантливая ученица Прародительниц и дофига крутая ведьма. Все проще — своего в избытке, а зараза к заразе не липнет. Взгляд наконец сфокусировался, и Миели с невольным любопытством оглядела место, где провела… дофига времени. Она безнадежно потерялась и не знает, столетия или только часы. Но раз еще не родила, то не больше двух месяцев. Достаточно немного перестать тупить, и догадаешься. И не удосужилась рассмотреть здесь хоть что-нибудь, до сих пор. Это не их дом конечно же, его нельзя не узнать. Даже в таком состоянии. И там ей быстрее стало бы легче, рядом с мамой. Почему Мэлько предпочел положить ее в клинику? Непонимание и легкая обида укололи внутри… глупо, у него точно были причины. Братишка сказал что-то непонятное, когда она еще не включилась. Что мама заслужила немного счастья, только своего, но никогда не выберет его сама. Конечно, она всегда так думала, и очень хотела помочь. Обрести утраченное — важную и по-настоящему живую часть себя. Мама и без этого согревала их и всех, заботой и ласково-теплым светом. Другого в ней просто нет. С ней тоже что-то случилось после обновления реальности? Хорошее — Мэлько это пытался сказать? Но побоялся огорчить. Тем, что мама не сможет ее обнять, утешить и понянчить, как маленькую девочку. Еще одной потерей. Мама никогда не выберет свое счастье, если ей не помочь. И Мэлько помог, получается. А она… Миели замерла, стараясь прислушаться к ощущениям. Она уже привыкла видеть себя издалека и со стороны, так мутно и пугающе. На смену острой волне отчаяния и боли пришло вот это вот, и затягивало все глубже, не желая отпускать. До сегодняшнего дня. Мама жива и наверняка счастлива — а полностью рядом она никогда не была. Из-за чего-то ужасного и несправедливого в прошлом. Она поплачет, что больше не увидит маму — неужели правда? Но не сейчас. Уже нет слез и не получится. И здесь красиво, не по больничному, как они все любят. Мама, Мэлько и она тоже, хотя и не фея природы. У них семейное. Можно же оставаться семьей, что бы ни разделяло. Иные измерения, время и даже забвение. Отделанные деревянными панелями стены, паркетный пол приятного золотисто-теплого цвета, живые растения на тумбочке и подоконнике и затеняющие окна от яркого света жалюзи из тонких деревянных пластин. Все в духе уроженцев Королевства Природы. И нежно-зеленая потолочная панель с лиственным лесом над головой — ну, конечно. — Ой, кто это? Миели замерла от удивления и противной предательской слабости, разглядывая милое существо в переноске. Рыжеволосую девочку, не новорожденную, но еще не умеющую сидеть. Она читала… о детях и их развитии, но все вылетело из головы. Поэтому угадать, сколько лет (месяцев, каких лет?) малышке, не получилось. И мальчика постарше с темными волосами, уверенно сидящего на руках… своей матери? Его она узнала с первого взгляда, хотя мелкий заметно подрос. — Мэлько! — Давно не испытанное тепло и легкость поднялись внутри. И закружилась голова — приятно и не тошнотворно. Но на всякий случай стоит присесть. Она рада видеть малыша, а думала, что уже никогда и ничему не обрадуется. — Ты так вырос, мой хороший… Миели осеклась, решив, что это глупо, и во рту пересохло от слабости. Он теперь «хороший Гриффин», а не ее — эта ведьма все забрала себе. Маленький Мэлько когда-то был ее любимцем, почти что своим сыночком. Скрашивал скуку и томительную неопределенность в диком природном оазисе на заре времен. С ним она поняла, что будет любить и своих дочек, обязательно, таких же маленьких, сладких и беспомощных. Пусть и орастых порой, это не страшно. Там детский плач только в плюс, тишины и одиночества чужого мира как ни бывало. А пеленки легко очистить заклинанием. Зато сытый и чистый младенец — теплый сопящий комочек рядом, отгоняющий страхи и дурные сны. Ее девочки… тоже помогут ей? Когда родятся, уже совсем скоро, наверное. Она потеряла счет времени и просто не помнит многие из слипшихся друг с другом дней. Даже страшно узнавать, сколько же их прошло — как смотреть на часы, проспав на учебу. Много… ей тяжело не только от накопившейся слабости. Надо было лучше есть и выходить на воздух, ради малышек. Хорошо, что они справились и растут, как положено — живот стал заметно больше. Казалось, куда еще-то? Хотя сама она похудела, во всем остальном. И ерунда больше не беспокоит — лишний вес и бывшая девушка мужа, забравшая себе самое лучшее в нем. Чтобы походя выкинуть в мусорку. Лишнего веса больше нет, а первая любовь Саладина жива, здорова и отлично выглядит. Явно лучше нее, и ладно. Теперь бесконечно наплевать. Миели покосилась на уложенные в высокую прическу фиолетово-черные волосы Гриффин. Густые и блестящие, как у юных ведьмочек. Консервативный учительский костюм (она его вообще снимает?) подчеркивал грудь и зачетный изгиб бедер. И бледная кожа без морщин… может быть, нужно выйти на солнце и присмотреться? Она бы с радостью их нашла, но не уверена. — Мэлько… — Миели улыбнулась оттого, что малыш тоже повернул голову и заглянул ей в глаза доверчиво-открытым взглядом желто-карих глаз. Как у матери, ну и что. Только цветом, и он не такой, она точно знает. Милый, общительный и рад ее видеть. — Да не ты. — Возможно, назвать сына Гриффин, как брата, не такая хорошая идея, как сначала казалось. — Можно мне… Зеркало. Потом клубничной воды и что-нибудь поесть. Миели не договорила, сообразив, что с этим лучше потерпеть до ухода незваной гостьи. Да, нужно сказать Гриффин спасибо за визит, но она не станет. Братишка поблагодарит. Та, кого она мысленно зовет только плохими словами, непринужденно села рядом на ее кровать, почти как заглянувшая с визитом подружка. И она рада в глубине души. Не как умела раньше — еле-еле, хрупкое чувство слабо, как она сама и готово истаять. Хорошо, что Гриффин зашла. Она была так возмущена сначала, что вырвалась из паутины дурного сна. Гриффин сама догадалась принести к ней своих (своих же?) малышей, или Мэлько убедил? Все хорошее из-за них, сама противная ведьма ее только бесит и расстраивает. Не как раньше, но подружиться им точно не судьба, даже через тысячу лет. И никому не нужно, они с ней никак не будут. Ни друзьями, ни врагами — это глупо и только зря мотает нервы. А девочки сами решат, хотят ли учиться в Облачной башне. Она давить не будет, но очень надеется, что нет. Мало ли других отличных магических школ. А в Облачной башне Древних Ведьм изгнали, но осадок остался. Мурашки от нее, и вайбы нехорошие. И педагогический коллектив такой себе. У Гриффин вообще были друзья или только интересы? Эту фразочку любил повторять Саладин, когда учил Мэлько жизни. Она не будет сейчас опять плакать, глубоко вздохнет и даст слезам беспалевно высохнуть. Главное — не вспоминать, как Саладин приносил ей поесть в обоих ипостасях, а то аппетит пропадет. И ему нравились ее округлившиеся формы, тоже им обоим. А как сейчас — не понравится? Говорить «не понравилось бы» не хочется. Она что-то придумает, обязательно. Должен быть выход. Он всегда есть, там же где вход. Если бедный маленький братишка жив и активно исследует мир. Спустя три тысячи лет. А мог быть гораздо старше — Гриффин родила Мэлько рано, почти в ее возрасте. И хладнокровно зарезала на алтаре Облачной башни. Ок, не хладнокровно, это она уже наговаривает со зла. Гриффин сильно переживала по этому поводу и желание воскресить своего ребенка стало идеей фикс. Ради которой ведьма была готова на все — вернуть из заточения Прародительниц и погубить ею же спасенный мир тоже. Л — логика. Мэлько как это оценит, когда подрастет и все узнает? «Ничего страшного мам, неловко вышло, бывает». Или все-таки обидится? И с выходом у входа прокатывает не всегда. Только если вход не обвалился с концами и не требует неприемлемых жертв. Она не может и не хочет опять все ломать. Это точно невозможно. Но, может быть, получится… Миели задержала дыхание и мысленно щелкнула себя по носу. Она не станет сейчас об этом думать. Нельзя. Чтобы не запалили и не загубили на корню запретную мечту. Подумает потом, когда придет в себя и восстановится. И без лишних ушей рядом, даже брата. — Д… Миели, — Гриффин хотела по привычке сказать «деточка», как одной из бестолковых учениц, но передумала, — главное, дружить со своей головой. Этого хватит. Только ей можно полностью доверять. И не париться, как вы выражаетесь. Когда по-настоящему крепко подружишься. Фух! Миели вздохнула с облегчением, палевно прижав ладонь к груди. Она чуть не разучилась дышать и не оглохла от стука сердца в ушах, а Гриффин просто несет какую-то ерунду. У кого не было настоящих друзей и любви, тем не понять. Великая ведьма не прочла ее мысли — на этот раз, или только сделала вид? Но она все равно не станет расслабляться. Институт Времени цел в обновленной реальности, интересно? И кому принадлежит? Ей просто любопытно, ничего личного, а пока хочется поиграть с детьми. Отсидевшим ей все коленки мальчишкой — маленький Мэлько никак не желает от нее отлипать. Не только игриво толкает и тянет за волосы, но и обнимает за шею, нежно и невыразимо приятно. Тыкаясь губами в шею и щеки. Словно хочет утешить и поддержать. И милой маленькой девочкой. Малышка проснулась от упавшего на лицо луча, недовольно морщась. Ей кажется, или она — дочка Гриффин в большей степени, чем родной сын? Раз не любит свет и сладко спит ночами в Облачной башне? — Тебе, как и многое другое. Мирта хотела, чтобы я была ее мамой. Более странного и неуместного желания трудно представить, но порой и они сбываются. Мирта? Она что-то знала о ней или слышала. Непонятно откуда. Точно… надо было немного есть, чтобы мозг не отказывался работать. Саладин рассказал, что с нее все и началось, оба раза. Гриффин отдала любимой (она действительно симпатизировала вороватой девочке, из-за кое-чего общего в их послужном списке. Не настолько сильно, как мечталось самой Мирте) ученице книгу Легендариума. Позволила нагло украсть у себя из-под носа. Наивная ведьмочка поверила, что провела воспитанницу Лилис? Она талантливая воровка, но не настолько. Ок, может, на самом деле смогла обмануть директрису — на несколько минут. Но Гриффин должна была быстро обнаружить пропажу. В любом случае, если Мирта видела Гриффин любящей мамочкой, ей жаль беднягу. И любопытно, что она принимала, чтобы так торкало. Или курила? — Это ее дочь, да? — Не совсем. — Гриффин странно, но вроде бы с нежностью посмотрела на сладко сопящую в переносной люльке девочку. — Мирта из-за своей детской травмы терпеть не могла детей и обожала рассуждать, что от них один вред и проблемы. Очень аргументировано. Но оказалась неправа, забавно вышло. Конечно, неправа, бедная дурочка, но Гриффин вряд ли об этом. Миели аккуратно погладила малышку по бархатно-нежной щечке, не рискуя брать на руки. У нее совсем нет сил, мало ли, а девочка… Мирта (Гриффин реально назвала приемыша так, офигеть) еще неуверенно держит голову. А ее любимец уже вот-вот готов пойти, и самовольно перебрался к ней с материнских рук. Чтобы от души подергать за волосы. Мать не за что дергать, до безупречно уложенной башни из волос фиг дотянешься. Как в недавние счастливые времена. Когда веселый и довольный малыш тянул за волосы их с мамой попеременно, а ее ждал дома любимый. Она не понимала, насколько они счастливые и быстротечные, и выдумывала всякую херню, чтобы обидеться. Или испугаться. Малыш Мэлько же помнит ее, и Королевство природы, и ее маму, и что-то взял от них — назло биологической мамаше? Недаром его воскресила вода из священного водопада Линфеи, и новые первые дни прошли в Королевстве природы. — Многое. Замечательно, что удалось тебя порадовать. Особенно последним пунктом, да? Твой брат во что бы то ни стало хотел этого добиться. Даже пошел на нестандартные меры. Из моего правила про друзей случаются исключения, очень редкие. Тебе повезло. Миели вздрогнула и глубоко вздохнула, стараясь не показать смущения. Она всегда хотела сказать Гриффин что-нибудь гадкое, то есть правду, и не собиралась уважать, но как-то неловко вышло. Зачем она читает ее мысли, пользуясь слабостью, так нечестно. Эта ведьма такая же, как Саладин, в чем-то раздражающем. И не только, наверное. Они были бы идеальной, счастливой парой — но не хватило удачи? Или в ком-то было слишком много блядства. Это босс так выразился, если что. Если кто-то опять лезет не в свое дело и нарушает Магический кодекс. Саладин наговорил ей всякого, чего стремно и обидно вспоминать, когда купился на иллюзию и принял за Гриффин. — Большое сходство не всегда плюс д… Миели. Порой узнать себя в другом неприятно. Если думал о себе лучше. Тогда возникает отторжение, а не радость узнавания. Сильнее всего порицаешь тот грех, к которому склонен сам, да. Гриффин поджала губы, не уточнив, кто же из них с Саладином так обломался. Или их проблема вообще не в этом, все гораздо проще. А маленький Мэлько на самом деле пошел не в своих кровных родителей. Малыш неуютно чувствовал себя в мрачных стенах Облачной башни, капризничал и плохо спал. Хуже — истерил, заходясь и захлебываясь слезами, и никак не успокаивался. Хотя мать признал и полюбил, затихая только у нее на руках и на свежем воздухе. Может быть, запомнил, где-то глубоко внутри и вопреки всему, на уровне кошмара, что случилось там после его рождения? И до ничего хорошего не было, бедняжку никто не ждал и не радовался. Если не считать сумасшедшую Белладонну с ритуальным ножом. Поэтому Гриффин вынуждена была отдать его в детский пансион при Академии Природной Магии. Колледж Линфеи возродился, обретя новое название и учебные корпуса. Таких маленьких учеников туда, конечно, не принимают, Мэлько просто живет под присмотром нянь в частном детском саду. Все то время, что мать не может быть с ним. Круглосуточно сидеть с сыном у входа в Облачную башню у Гриффин не получается. А крошечная девочка Мирта спит в цитадели Древних Ведьм, как ангелочек, почти не доставляя хлопот. — Миели, может быть, уже… — Хватит на сегодня, ты устала. — Мэлько подошел ближе и погладил ее по волосам, выразительно взглянув на Гриффин. Чтобы не огорчала бедную сестренку, которая плохо себя чувствует? Не такая она нежная, даже сейчас, зря Мэлько ее позорит. Просто смутилась от неожиданности, и глупые мелочи от Гриффин ее не заденут. Если только немного. И на какие такие меры он пошел, чтобы убедить Гриффин ее навестить и быть милой? Пригласил старушку на свидание? Полный кринж такое подумать. Для них нет, это еще безобидная шуточка. Только все было давно и неправда. Нет. Я решил больше не трахать тех, кого трахал наш папа, хватит Лилис. Мэлько не изменился в лице (когда он прокачал этот скилл, так только Саладин и Гриффин могут), оставаясь убийственно серьезным. Только выразительно приподнял руку, намекая на подзатыльник. Как раньше. Откуда ты узнаешь, у них нигде не написано. Не пояснив, где именно «нигде», Миели истерично захихикала, плотнее прижав к груди сводного братишку. Внутри что-то неприятно заныло, слабой, но противной тянущей болью. И поясница вот-вот отвалится. Не надо было сажать его на живот, или она слишком давно не смеялась. Пофиг. Ей хотелось взять малыша на ручки, и преждевременные роды уже не грозят. Только своевременные, так что можно все. Выйти наконец из дома… дурацкой больницы, ей необходимо подышать свежим воздухом и увидеть что-то кроме стен палаты. Красивых, экологичных и почти домашних, но она хочет в бар. Или клуб. Послушать музыку, выпить коктейль, или два… Она бы хотела нажраться, как сучка, больше всего на свете, но не станет. И там Мэлько расскажет ей о маме. Порадует хорошими новостями. Они же хорошие — во всем, кроме одного? Мама где-то далеко, настолько, что не приласкает ее и не ободрит. Ладно, она ободрится тем, что мама наконец счастлива. — Нет, но интересное предположение. — Гриффин вновь бесцеремонно преодолела ее слабую ментальную защиту. Противные желто-карие глаза истинной ведьмы добродушно смеялись, без тени сарказма. Ей зашла шуточка про свидание, или просто решила быть выше глупой молодежи? — Я сама хотела тебе помочь, насколько получится. С учетом всех обстоятельств. Как она всегда поступает. Лишнего не сделает, и учтет все обстоятельства. Миели сжала зубы, проглотив невысказанную претензию. Самую главную, и страшную. Она боится не обидеть Гриффин — только с радостью наплевать на это. И не ответочки. Что она ей сделает, да ничего. Такого, что способно напугать. А услышать и узнать, как все случилось. Гриффин же знает? Ей будет слишком больно, пусть скажет как-нибудь потом. Или никогда. Гриффин трусливо спряталась за спиной бывшего и пожала плоды победы. Она просто… — Может быть. Но я сделала больше, чем ты думаешь. — Гриффин нервно сжала руки в замок, уперев в стену пустой взгляд потемневших глаз. Не обращая внимания на проснувшуюся малышку. Девочка беспокойно захныкала и завозилась, стараясь засунуть в рот кулачки. Проголодалась или просто устала от новых лиц и обстановки. — Ш-ш-ш, сейчас пойдем домой. — Гриффин наконец отмерла, и стала похожа на обычную женщину, пытающуюся успокоить младенца. На миг. Когда взяла малышку на руки и начала укачивать, прижимая к груди. — Скажи сестре, какое наследство досталось ей от мужа. Может, это немного развеет грусть. Не нужно меня провожать м… Мэлько. Останься с сестрой. Первое «м» — это «мальчик» или «милый»? С ней-то все ясно, ничего хорошего Гриффин не скажет, а с братом возможны варианты. Нет, хочется верить. И она опять? Пофиг, пусть читает несказанное, ей же хуже. Узнает много нового и неприятного. Если повезет. Ведьма снисходительно хмыкнула, не удостоив дурацкие приколы ответом. Даже прочтением. И легко взяла переноску с девочкой, придерживая сына одной рукой. В ее жизни случались более серьезные проблемы, чем двое малышей сразу. Несравнимые. Миели машинально поклонилась, произнеся положенное «до свидания, мадам». Каким образом наследство развеет грусть? Деньги, акции и недвижимость достанутся дочкам, пусть радуются, когда вырастут, если Гриффин об этом. Звучит, как отвратительная шутка. И глупая. Не в ее стиле, Гриффин имела в виду что-то другое. Мэлько тоже недоуменно замер, переводя взгляд с Гриффин на нее и обратно. Не лучшая тема для нуждающейся в утешении и хоть какой-то радости сестры. А ей неожиданно хочется узнать. — Ты точно хочешь поговорить об этом? Тебе досталось много всего, долго зачитывать. И секретный институт, который лучше бы разобрать на частицы и больше не собирать. Институт времени? Миели вдохнула побольше воздуха. Как их учили, она еще не забыла. Посчитать про себя и очистить мысли, думая о чем-то здесь и сейчас. В моменте. Пылинках в луче солнца (без них было бы слишком стерильно), узоре теней и бокале легкого коктейля с шампанским. И вазочке клубничного мороженого. Мэлько отвезет ее куда-нибудь? Если очень попросить. Институт времени оказался в частной собственности — так же, как и Красный Фонтан. А она законной супругой погибшего двадцать лет назад Великого Мага. Как так вышло, никто не знает, но сомнений и вопросов нет. Из-за экспериментов в Институте Времени и не такое возможно. Главное, покончить с ними раз и навсегда. — И… только не плачь, ты обещала. Вот это тоже. Ой! Миели порывисто вздохнула, стараясь удержать настроение. Не скатиться обратно в темную яму без дна и неба над головой. Она знала, что увидит его, и заберет… но забыла и не может. Сердце больно царапнуло изнутри, горло сжалось и тающего во рту ледяного кисло-сладкого лакомства расхотелось. А скорее прижать ладонь к губам, борясь с рвотным позывом. Она видела любимый камень мужа единственный раз, перед спасением сына Гриффин из Облачной башни. Больше Саладин не расставался с заветным артефактом и не показывал его ей. Глаз Гора потеряется на фоне ювелирных самоцветов — неприметный и мутноватый, как бриллиант не самой чистой воды. Как она подумала, увидев легендарный телепорт босса, с которым он поймал множество нарушителей и сорвал несчетное количество вечеринок и нарушений. Когда хотел, чаще ему было пофиг на ерунду. Камень за долгие тысячелетия сроднился с хозяином и до сих пор что-то хранит? Память и живое тепло. Миели протянула дрожащие пальцы, надеясь почувствовать. Единственное из наследия мужа, что хочется забрать и оставить себе. Не чтобы пользоваться. И никому не отдавать, кроме него самого. Пусть придет за своим сокровищем, если остальное не так мотивирует. Глупо. Но он для Элизы… девочки, которая родится первой. Саладин сам так сказал. И правильно, это ей глупости приходят в голову. Дочь должна получить наследство своего отца. И, может, артефактов станет два, если Саладин к ним вернется? Или она вернется к нему, когда-нибудь потом, как мама? Только придумает как. — Это другое, Миели, перестань. Мама… — Мэлько замялся и судорожно сглотнул, глядя поверх ее головы, но все же продолжил: — Пострадала из-за меня. Она… Пожертвовала всем, что было и могло быть у бедной феи, ради сына. А он злился на нее, глупо и эгоистично, и что-то хотел. До этого просто ничего не понимал. Пока не увидел, как в безумном сне, что уже сражается с отцом на крепостной стене Ангбанда. Словно сошел с ума или раздвоился. — Я хотел убить нашего отца… потому что верил, что так нужно. И будет лучше для всех. Даже поверил Лилис. Нет, но претворить в жизнь ее план согласился. А мама сделала все, чтобы спасти меня и его.