Пусть я забыл, как ты прекрасна, Пусть я забыл, как ты умна. Не буду вспоминать напрасно, Как ты с ума меня свела. Прошли года и ты иная, И я совсем не тот, кто был. А у меня теперь другая, Но и тебя я не забыл. Мне не забыть, что столько лет Терпела ты меня такого, Мои ответы на всё — «нет» Твои вопросы — для другого. Того, кому ты интересна, Тому, кто любит поболтать. Я жалкий, грубый или пресный, Можешь меня любым назвать. Пусть будет радость в жизни новой, Забудь меня и мой оскал, Когда тебя, свою родную, Из дома нагло провожал.
— Красиво, — Карон складывает лист в три четверти. — Но к чему? — Не знаю. — Мистер и Миссис Тарино, проходите. Тучный мужчина в костюме приглашает пару войти в кабинет. «Безвкусица» — проносится в голове Дэвида, когда он осматривает кабинет, сделай полностью в дубовом стиле. «Как в горбу». — Присаживайтесь. Карон приглаживает серое платье с прямой юбкой руками и опускается на стул, что стоит напротив того, где уже сидит Дэвид. Огромный полукруглый стол разделяет из на целый метр. — Мистер Тарино, вы оставляете супруге шестьдесят процентов своих сбережений, два автомобиля марки «Мазда rx7» и «Мерседес Бенс класса S», два бутика женской одежды на улице «Патрис—Кроувэл» и половину акций, приобретённых в браке на ваше имя. Глаза Карон округляются, когда Дэвид в согласии кивает головой. Он даже не смотрит на неё, не хочет видеть её удивления или разочарования. Он не хочет вообще ее видеть. Она и её настроение отравляют в нём все живое. Он ублюдок, он должен был оставить всё. — И дом, — вдруг добавляет он. Карон удивляется ещё больше и сводит брови вместе, осматривая бывшего мужа. Он непоколебим. — Не многовато? — В самый раз, — он поднимает уголок губ, смотря на бывшую жену. — Мне бы хватило моих бутиков, — отвечает она. — Дом? Это уже явно лишнее. — Ты создала в нём уют и сделала таким, какой он есть. Он по праву твой, я не могу его оставить себе, — отвечает Дэвид холодным тоном. — Я его недостоин. — И зачем тогда нужен брачный контракт? — нотариус перебивает разговор бывших супругов своей шуткой и улыбается, притягивая бумаги обеим сторонам. — Подписи под галочками и официальный развод через два месяца. — Зачем так долго ждать? — усмехается Карон. — Думаю, Дэвиду не терпится скорее снова окольцеваться. Он молчит, уводит взгляд и прикусывает щёки изнутри. Затем, недолго думая, ставит несколько подписей на документах и они выходят из кабинета. — Очень щедро, — она смотрит на него снизу вверх. — Это твоё, — холодно отвечает он. — Тебя подвезти? — Нет. Увидимся через два месяца. Карон разворачивается и идёт к двери, Дэвид смотрит ей в след, но на половине пути она останавливается и следует обратно, доставая что-то из сумочки. Остановившись почти в притык к Дэвиду, она достаёт из сумки свёрток бумаги и протягивает ему. — Гении мыслят одинаково, — улыбается она и скрывается из виду. Он усмехается, теребит в руках свёрток, а затем медленно раскрывает. Идеально красивый почерк. Буквы, написаные чёрными чернилами:Меня уже не убедить, Что снова я разочаруюсь. Просто меня не ослепить. Я так теперь не очаруюсь. Пусть целый мир танцует на моих костях, Ведь я не ваза, меня возможно склеить. Но склеить так, что танцы будут на углях, И тут, отнюдь, не я, скоропостижно буду тлеть. Пусть я кажусь счастливей всех на свете, Ведь я нарочно стараюсь быть такой. Себе сама внушила радости все эти, Чтобы весь мир любил меня любой. Но, я узнала, что мир не любит просто так, Он видит все обманы и изъяны. А вазу эту склеит лишь дурак, Ваза пуста, на ней лишь ссадины и раны.
***
Карон сидит в машине, схватившись за волосы. Она нервно дышит и постоянно стирает назойливые слёзы с щёк. Они текут, не переставая бегут по её щекам. Она не может остановится. Дыхание уже на пределе, ей плохо, ей так душно, душно от этой жизни, от этого развода и от этого Дэвида. Руки непослушно трясутся, пока она пытается завести машину, но трель телефонного звонка застаёт её врасплох и она отвечает. — Да, Джо. — Как дела? — знакомый голос уже не кажется таким желанным. — Ужасно, чёрт возьми, хуже некуда. — Давай увидимся? Я постараюсь тебя успокоить. — Нет, я хочу побыть одна, — отвечает она и заглядывает в зеркало заднего вида, рассматривая растекшуюся тушь. — Ты уверена? Может я могу чем-то помочь? — Да, можешь, — резко отвечает она. — Не звони мне больше. Я не готова к отношениям, и наше общение сейчас ни к чему. Я хочу сдохнуть, твою мать, а не заново попасть в эту херню. Она скидывает трубку и всё же трясётся, сердце беспрестанно бьется и она чувствует каждый стук. — Я плевать хотела на мужиков, — шипит она и заводит мотор, как можно дальше удаляясь от проклятого суда.***
— Миссис Тарино, может быть кого-то пригласить? — нудный голос официанта заставляет Карон тяжело вздохнуть и поднять глаза. — Я хожу сюда десять лет, мать твою, — она старается вчитаться в имя на бейджике, но буквы непослушно расплываются. — И я хочу сидеть одна! — У нас есть запись, что вы близки с Дэвидом Тарино и Анной Престон, — официант не успокаивается. — Может быть пригласить их? — Я не хочу никого видеть, мальчик, — грозно говорит она и отводит взгляд. — С чего ты решил, что мне вообще кто-то нужен? — Уже двенадцать, мэм. Я просто беспокоюсь о вас. — Не стоит, дорогой, не стоит, — Карон поднимается и отряхивает платье. — Принеси мне ещё виски! Мужчина скрывается и Карон задумчиво чешет затылок, осматривая обстановку вокруг. Куча парочек, молодых и старых. Зачем они здесь сидят? Их любовь всё равно разобьётся о реальность жизни. Идиоты. Взгляд неожиданно падает на знакомую капну волос, Карон сужает глаза, чтобы присмотреться и понимает, что за столиком сидит Эмма, в окружении каких-то девушек. Она тяжело вздыхает и отворачивается. В голове миллион мыслей, подойти, поговорить, нет, накричать, нет ударить! Нет! Ничего из этого. Она уже давно решила для себя, что Эмма ни в чем не виновата, она молодая, влюблённая дурочка. Но как же, черт возьми, хочется на ком-то оторваться. Но она поднимается и на ватных ногах следует к столику.***
— Это что-то невероятное! Меня не было в Голливуде пару месяцев, а ты за этот период увела Дэвида, блин, Тарино из семьи. — Не кричи так, Сэм. После долгой разлуки они снова вместе. Три девушки, прошедшие миллион попоек, атомную войну и тысячи съёмок. Алекс была привычно одета в удобные брюки и свитер, Саманта в красивый синий костюм, а Эмма в маленькое чёрное платье. Они дружат уже больше года. Случайная встреча с Алекс, случайное спасение Саманты и их дружба крепче самого дорогого виски. Саманта улетала в Брюссель на два месяца. Почти не звонила, потому что была слишком занята работой, но часто писала Эмме о том, как её дела. А вот Эмма про свои рассказывала неохотно. Ждала её прилёта, чтобы поделиться. Алекс провела три с половиной месяца в Канаде, на съемках боевика. Она тоже была далека от всех новостей. И сейчас, трое девушек активно обсуждали бурную личную жизнь блондинки. — Эм, как тебе это удалось? — спрашивает Алекс. — Что? — Окрутить этого буку, — смеётся Сэм. — Это же Дэвид, я вообще думала, что женой он прикрывался, — смеётся Алекс. — Он ненавидит женщин! — Однажды я снималась у него в одной картине, так он от меня живого места не оставил, — говорит Алекс. — И с ним даже нельзя поговорить, никого к себе не пускает. — Пускает, — Эмма задумчиво улыбается. — Но не всех. — Ты у нас особенная, — смеётся Саманта. — Но да, с Дэвидом возможно поговорить. Недолго и по делу. Всё его внимание всегда у Энтони Вуда. Поэтому, Эмма, тебе придётся за него побороться. Они смеются, пока их веселье не прерывает знакомый голос. Эмма обернулась и увидела Карон. В душе что-то защемило, она поднялась и прокашлялась. — Сиди, — усмехается женщина и проходит вперёд, усаживаясь на стул рядом с Алекс. Девушки с интересом рассматривают Карон. — Угостите вином? — Конечно, — Саманта наливает красное сухое в бокал для воды и ставит его перед лицом женщины. Та отпивает пару глотков и сладко смакует. — Идеально. — Эм, не представишь нас? Эмма прокашливается и опускает взгляд вниз. Несколько секунд приходит в себя, успокаивая трясущиеся руки и улыбается. — Это Сэм и Алекс, — указывает она на подруг. — А это Карон. Карон Тарино. В воздухе повисла тишина. Зелёные глаза Сэм выражали огромное негодование, с открытым ртом они обе посмотрели сначала друг на друга, а потом на Эмму. Карон на этот жест ничуть не обиделась, она усмехнулась и с широкой улыбкой, осматривая девушек, сделала ещё глоток вина. — Так вы...? — Ага, — Карон улыбается. Почему-то эта ситуация крайне её забавляет, хотя девушки крайне удивлены и смущены. — Нам ждать драки? — серьезно спрашивает Сэм. Эмма становится чернее тучи. — Сэм! — Что? Вполне адекватный вопрос, учитывая данную ситуацию! — Да, Эмма. Это хороший вопрос, — Карон смотрит на неё своими голубыми глазами. — Но ты знаешь, как я к тебе отношусь. Поэтому, не жди. — Я знаю, — тихо произносит она. — А что вы тогда тут делаете? — спрашивает Алекс, явно озадаченная прерыванием их долгожданной встречи с подругами. — Честно? — она делает паузу, осматривая кивающих ей девочек. — Мне так паршиво, дамочки. Я просто хотела напиться. Так как моя подруга — горгулья в обличие человека, я решила пить одна. А тут вы. Может примете ещё одну женщину к себе. Девушки осматривают друг друга с нескрываемым удивлением. — ...У вас есть скорбная повесть? — она почти наваливается на Сэм. — Скорбная повесть? — Ага. Ну там кто-то бросил, унизил, развод, дети, я не знаю. — Да, есть один парень. Но он слишком известный, чтобы называть его имя, — Сэм пошла на поводу у разговора, так как эта женщина её заинтересовала. Девушки никогда не обсуждали личную жизнь Саманты и сейчас смотрели на неё с большим удивлением. — Но он тот ещё урод! Ему, видите ли, нравятся свободные отношения, а хомут на шею ему не нужен! — Козел, — выплевывает Карон, откидываясь на спинку стула и все синхронно делают глоток, пока голубые глаза не начинают прожигать Алекс. — Давай, моя хорошая, — Тарино похлопывает ладонью по коленке Алекс и та напрягается. — Он сказал, что я недостаточно хороша внешне, — отворачивается она, пытаясь скрыть бушующие эмоции. — Сказал, что я словно парень в юбке! — Девочки! — Карон наваливается на стол и призывает всех сделать то же самое. — Объявляю вечер чудесных женщин открытым! Нам не нужны эти ублюдки!***
— Зачем? Зачем ты это сделала? — пьяная Сэм кричала так, что вся улица на них оборачивалась. Они сидели на песке у воды. Красивые тонкие ноги расположились вдоль пляжа, туфли небрежно лежали в общей куче. С собой три полных бутылки вина. Ещё две уже полностью пустые. — Я не знаю! — кричит Карон. — Я ему не верю. — Но он же хороший парень! — восклицает Алекс. — Да, Эм? Ты же его видела? Эмма уже витает в облаках, лёжа спиной на песке и осматривая звёзды. — Да, он прикольный. — Из твоих слов это звучит страшно, — смеётся Карон, а девушка в ответ поджимает губы. — Это шутка. — Да, вкус у вас одинаковый. Девушки задорно смеются, пока Эмма прожигает взглядом морскую гладь. — Эй, — Карон подползает к девушке и обнимает её за плечи. — Мы с тобой уже всё решили. — И ты меня не ненавидишь? — девушка подняла на неё взгляд заплаканных глаз. — Если бы я тебя ненавидела, я бы с тобой здесь не сидела пьяная в обнимку. — Может ты хочешь её отравить? — усмехается Алекс. — Тогда конец вам всем, — смеётся Тарино. — Вино отправлено. Они все вместе хором смеются. — Я знаю, не мне давать тебе советы, — Эмма кладёт голову на её плечо, чувствуя от неё какую-то тёплую энергетику, словно она действительно сидит с мамой или со старшей сестрой. — Но... — Эмма, давай мне совет, я его хочу. — Я бы посоветовала тебе не отгонять от себя Джо, он, кажется, хороший парень. И по-моему, в тебя влюблён по уши. Девушки усмехаются, Карон улыбается. — Я просто не хочу делать ему больно, если я так и не смогу забыть Дэвида. — Чтобы человека забыть — нужно найти ему достойную замену! — Саманта вытягивает бокал и все чокаются. — Джо достойная замена? — Не знаю, — отвечает Карон. — Давай мы оценим! — Алекс и Саманта воодушевлены как никогда. — Что?! — хором отвечают Карон и Эмма. — Набери его! Пусть приедет за тобой, а мы на него посмотрим. — Кажется, это бре... — Эмма не успевает договорить, как Карон достаёт из сумки телефон. — Классная идея!***
— Так, готова? — Саманта поправляет волосы Карон. Они осматривают друг друга, еле стоя на ногах. Эмма уже давно лежит на песке в полудрёме, а Алекс копошится в её сумке. — Чем ты там занимаешься? — ухмыляется Сэм. — Ищу телефон, пусть Тарино заберёт её. — Забей, — говорит Карон. — Джо всех развезет! В этот момент ноги Карон подкосились и она споткнулась, падая прямо в крепкие мужские руки. Сначала она пугается, а затем поднимает глаза и встречается со знакомым карием. Джо помогает ей подняться и с беспокойством осматривает лицо. — Я думал, что-то случилось, — усмехается он. — А ты просто напилась. Девушки оценивающе осматривают Джо с ног до головы. Прическа, лицо, одежда и фигура. Пробегаются по телосложению и уже обращают внимание на его поведение. — Хорошо, что сразу позвонила мне, — улыбается он и поднимает с песка её сумку. Когда он приподнимается, то обращает внимание на девушек, что стоят, облокотившись друг на друга и прожигают его взглядом. Саманта трёт подбородок, сузив глаза, а Алекс прикусывает губы. — Что-то не так? — Нет, — произносит Саманта, так же увлечённо смотря ему в глаза. — Всё так. — Всё хорошо, — произносит Алекс. — Всё очень хорошо, — продолжает Саманта. — Эм...Хорошо, — он непонимающее осматривает подруг и замечает Эмму, спящую на песке. — А с ней всё хорошо? — Да! — кричит Карон и, отталкивая девушек и Джо, мчится к Эмме. Она пытается её поднять, но ничего не получается. — Джо, надо её отвезти. — Хорошо, — произносит он и без лишних слов, закидывая сумочку Карон на плечо, следует к Эмме, поднимая её на руки. Подруги всё ещё одобрительно кивают. — Давайте все в машину, я вас развезу. <center>***</center Когда машина подъехала к подъезду, самым сложным оказалось разбудить Эмму. Она спала крепким сном младенца и тогда, Джо подхватил её за одно плечо, а Сэм за другое. Карон и Алекс, тяжело перебирая ногами, плелись за ними. Дверь, порожек, ступенька, лифт. Долгий стук в дверь, ещё один. Она открывается. Сонный Дэвид выглядит забавно, находясь в этой квартирке на окраине в своей шёлковой пижаме от «Валентино». — А вот и мы! — кричит Карон, расставляя руки. Глаза Дэвида округляются, когда он осознают картину, что сейчас перед его глазами.