Вы выходите на следующей?

- Да ты всё время преувеличиваешь! - Ничего я не преувеличиваю! Еще немного и меня к чёрту отчислят! - Никакой катастрофы я не вижу. Сколько у тебя еще попыток есть? три? - Две. Ты просто не знаешь этого старого хрыча. Он мне ни за что не поставит зачет, пока я не выучу весь матанализ от корки до корки. С Алисой мы встретились около шести часов вечера. Пары у неё закончились на час раньше, и этого времени ей как раз хватило, чтобы добраться до моего института. На улице уже прилично стемнело, что свойственно для начала декабря. - Все! Я не хочу больше обсуждать этот вопрос! Не сейчас, так позже он у тебя всё примет. Меня всегда удивляла способность Алисы в считанные секунды успокоить меня, даже если я готова разорвать всех на куски, как голодный шакал. - Так, так, девчонки, куда это вы торопитесь? Мне на плечо легла мужская рука, а по голосу я без труда определила своего одногруппника Рому. - Хочу затащить Маринку кофейку выпить, а она мне всё про свою математику говорит. Ей лишь бы домой уехать поскорее, как будто лишний час подготовки ей чем-то сильно поможет. Мы почти подошли к метро, когда, теперь уже под двойным натиском, я всё-таки сдалась и решила, что провести часик-другой в кафе с ребятами не такая уж плохая идея, тем более, учитывая, что после утренней каши за сегодняшний день я съела только пару небольших круассанчиков из университетского буфета. - Я думала, ты ушёл с парнями в бар. - Не. Я что-то не горю желанием слушать их пьяные разговоры о любовных приключениях, - Рома недовольно поморщился в подтверждение своих слов. Мы зашли в небольшое кафе, в котором частенько бывали летом, и заняли свой любимый столик в дальнем углу зала. От настенных ламп исходил приглушённый теплый свет, а подоконники переливались маленькими лампочками гирлянд. Я отошла помыть руки и, вернувшись узнала, что Рома заказал для меня жаренные пельмешки. Именно из-за пельмешек, которые по вкусу так напоминали бабушкины, мне и приглянулось это кафе. - Ладно, я тоже отойду на минутку, - загадочно улыбаясь, Алиса встала и быстро уметнулась. Никогда еще между нами с Ромой не было такой неловкости, как в момент ухода Алисы. С первого дня, как мы познакомились, было полное ощущение того, что мы знаем друг друга всю жизнь. Но не сейчас. - Я тут подумал. - О чем? В дверь медленно вошёл мужчина в длинном шерстяном пальто серого цвета, лет сорока с небольшим на вид. Он огляделся в поисках свободного столика и выбрал место у противоположенной стены, так, что сидел лицом ко мне. - Может к вам в школу вожатых пойти? Я мысленно выдохнула, и напряжение между нами немедленно растворилось в воздухе. Не знаю чего я ждала и от чего нервничала, но то, что он сказал, было явно не тем, что он хотел сказать.        Когда вернулась Алиса, я уже ела свои пельмешки и обсуждала с Ромой моменты поступления в институтскую школу вожатых. Её улыбка сползла с лица, а в глазах читалось нескрываемое разочарование. Я не раз видела это выражение, когда я отвечала отказом на «Ой, какая стена классная! Встань я тебя сфоткаю!». Мы посидели ещё немного, пока пили вкусный кофе, болтая о всякой ерунде. - Не могу дождаться, когда у нас снова будет практика в больнице. Вам с вашими бумажками в отделах кадров даже не снилось каково это, когда удаётся выпросить ночное дежурство и принимать людей со скорой! Вот это кайф, в такие моменты ощущаешь себя по-настоящему нужным, по-настоящему врачом. Я очень обрадовалась за Алису, когда она поступила на медицинский факультет. Теперь она с восторгом и безумными глазами каждый день мне рассказывала, как они с группой ходили в морг, резали лягушек и занимались другими очень увлекательными, отвратительными для нормального человека, медицинскими делами. А иногда подкрепляла свои рассказы весьма колоритными фотографиями каких-то органов в банках. Пожалуй, мы с Ромой действительно не могли похвастаться такой же насыщенной институтской жизнью, поскольку профессия специалиста по организационно-кадровой работе явно не была такой уж богатой на впечатления.        Мы не спеша расплатились и двинулись к выходу. На улице снег валил мокрыми, тяжелыми хлопьями, и на асфальте успела образоваться грязно-снежная каша. Поспорив с Ромой, надевать мне капюшон или нет, я одержала победу и шла с гордо поднятой мокрой головой.        На входе в метро я заметила край серого пальто, который быстро промелькнул, когда я повернулась проверить, не ударю ли я идущего сзади дверью, хоть это действие было бессмысленным, потому что Рома придержал мою дверь.        На платформе собралось достаточно много желающих отправиться домой, но поезда приезжали полупустые и разместиться в них не составляло особого труда. - Вечно бы тебе сесть! Вот бабка старая! Алиса всегда говорила мне эту фразу, когда я, заходя в вагон, проявляла желание поскорее сесть, даже если ехать нам не больше двух остановок. Они с Ромой дружно хихикали на до мной, и мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не засмеяться вместе с ними. Я отвела от них взгляд, чтобы свести на минимум поводы для смеха, но все равно, против воли, улыбнулась.        Прямо перед дверью стоит мужчина. Я вижу его отражение в дверном стекле. Его взгляд в отражении упирается чётко в меня, не моргая. Поезд отъезжает от станции и набирает скорость. Мужчина у двери попрежнему смотрит на меня. Или через меня? Его взгляд до ужаса тяжелый и как будто приковывает намертво мои глаза к своим. Он медленно опускает голову вниз, а уголки рта наоборот поднимаются вверх. Левой рукой он указывает на дверь, как обычно делают, предлагая выйти. Но мы не выйдем. Серое пальто. Это он.