***
Лето на третьем году обучения выдалось тяжёлым. Не только из-за должности капитанки, тренировок и уже ежегодного тренировочного лагеря, но и из-за неустанно приближающихся выпускных экзаменов. Ямагучи не знала, как ей поступить, а вернее куда ей поступать. Она не была тупа, как некоторые волейбольновлюбленные, которые резко включают режим «что, экзамены, нет, только волейбол», стоит только начать заикаться о будущем. Но и умной, как Тсукки, Тадами не была. Ни туда, ни сюда, середина, серость. Ни увлечений, помимо волейбола, ни таланта к чему бы то ни было. Подобные мысли беспокоили девушку так давно, что она даже не знала, когда это все началось. Сначала ее дразнили за её веснушки и рост, потом за то, что она таскалась за Тсукишимой, потом она привыкла к тому, что её не замечали и сама начала думать, что ничего не стоит. Она могла бы пойти по стопам Сугавары и учиться на педагога, но она совершенно не любила возиться с детьми. «Это, наверное, детская травма. Дети же надо мной издевались, вот я их и боюсь», — думала Ямагучи, листая страницу сайта с факультетами местного института. Тсукишима хотела поступить в Токио на медицинский и предлагала подруге попробовать поступать вместе с ней, не обязательно на медицинский или даже в тот же универ. Главное, просто в один город. Такое внимание от Тсукки грело сердце Тадами, но она была уверена, что и в местный вуз не пройдёт, не то что в Токио, куда съезжаются люди со всей Японии. Тсукишима с начала учебы в старшей школы пыталась поднять самооценку Ямагучи, которой это льстило, но из этого ничего особо не вышло. Ямагучи стала увереннее только на площадке с мячом в руке, но связывать жизнь со спортом ей не хотелось ни капли. Устав сидеть за экраном монитора, девушка потянулась на стуле и со вздохом встала с него. Немного размявшись, она схватила телефон, лежащий на столе, и плюхнулась на свою кровать, раскинув руки в стороны. Мысли о её никчемности роем летали под потолком, то и дело проскальзывая в её голове. Подающая зажмурилась до фейерверках в глазах, пытаясь остановить наворачивающиеся слезы и простонала. Ей так хотелось сейчас в объятья к Кейко, просто обнять её и чтобы весь мир сжался до их сердцебиения. Ямагучи до сих пор не верила, что они с Тсукки начали встречаться, несмотря на то, что они уже год как были парой. Но верилось все равно с трудом, ведь, это была Тсукки. Зачем ей такая, как Тадами? Слезы предательски собрались в уголках глаз и девушка сжала глаза ещё сильнее. — Не плакать! Надо… Хочу, — прошептала девушка, — хочу услышать её голос. Звонить Тсукки она не могла, та была на подготовительных. Поступление в медицинский много времени отнимало у Кейко, что они с Тадами виделись исключительно в школе и на тренировках. Но помимо учебы и волейбола, Тсукишима любила петь. Она даже научилась играть на гитаре. Однажды услышав её кавер на кого-то, кого Ямагучи не знала, ей так понравилось, что она уговорила Тсукки завести канал на ютубе и записывать тут все каверы. И вот сейчас, сжимая в руке телефон, Тадами дрожащими пальцами открыла приложение. В ленте замелькали видео с перекрасками кукол, глупые летсплеи и diy, которые девушка никогда не собиралась повторять. Введя в строке поиска название канала, она вздохнула и на открывшейся странице заметила новое, выложенное буквально сегодня утром, видео с простым и очень странным названием: «Мелочи. Попытка 12». Недолго думая, девушка нажала на видео и прибавила звук. На видео Тсукишима немного нервно пыталась найти удобное положение, в котором ей было бы лучше всего петь и играть. Тадами хихикнула и замерла, вслушиваясь, как только пальцы Кейко коснулись струн. «Ох, попытка 12. На этот раз не запори все это, как в прошлый раз, Кейко!» Тадами тепло улыбнулась и закрыла глаза, когда Тсукки в видео начала играть вступление. Музыка, которую исполняла девушка, не узнавалась Ямагучи, хоть и звучала немного знакомо. Девушка услышала вдох своей подруги и приготовилась радоваться теплому голосу своей любимой.«Your hand fits in mine, (Твоя рука так идеально подходит моей,) Like it's made just for me, (Словно только мне и предназначена,) But bear this in mind it was meant to be (Поэтому помни об этом, ведь так было суждено,) And I'm joining up the dots with the freckles on your cheeks (И я следую за каждой точкой и веснушкой на твоих щеках,) And it all makes sense to me. (И для меня это всё имеет смысл.)»
Ямагучи радовалась всякий раз, когда Тсукишима выбирала песни, где пелось о веснушках. Свои она не ненавидела, но и не любила. Однако, для Кейко веснушки были одной из любимых частей Тадами, хоть она и старалась не подавать виду, но Ямагучи это замечала. Голос Тсукишимы успокаивал девушку и она ещё сильнее прислушивалась ко всем вдохам, чтобы ничего не упустить.«I know you've never loved The crinkles by your eyes when you you smile, (Я знаю, ты никогда не любила Морщинки в уголках своих глаз, появляющиеся при улыбке,) You've never loved your stomach or your thighs, (Ты никогда не любила свои живот и бёдра,) The dimples in your back at the bottom of your spine, (Ямочки на своей спине в нижней части позвоночника,) But I'll love them endlessly. (Но я люблю их бесконечно.)»
Тадами хмыкнула, услышав эти строчки и в ее голове пронеслась мысль о том, что она понимает ту девушку, о которой написана эта песня. Ей никогда не нравилось своё тело, она была долговязой, веснушчатой девушкой, без какого-либо очевидного намека на талию и типичные женские стандарты тела. Бедра не были слишком широкими, плечи были шире, чем ей бы хотелось, а грудная клетка была прямой, что талии почти не было. Ямочки на пояснице казались ей странными и она никогда не носила ничего с открытой спиной. Конечно, Тсукки видела ее спину и говорила, что она очень красивая, а эти ямочки выглядят даже сексуально, но для Тадами это было ее недостатком. Задумавшись, Ямагучи пропустила мимо ушей пару строчек, но заставила себя вновь прислушиваться к тексту.«You can't go to bed without a cup of tea, (Ты не можешь пойти спать, не выпив перед сном чашку чая,) Maybe that's the reason you talk in your sleep, (И, может, именно поэтому ты говоришь во сне,) And all those conversations are the secrets that I keep, (И все эти разговоры — мой тщательно скрываемый секрет,) Though it makes no sense to me. (Хоть я и не понимаю этих бессвязных речей.)»
Грустно улыбнувшись, Тадами зажмурилась. Её мама часто рассказывала ей смешные предложения, которые Ямагучи иногда бормотала во сне. Она долго переживала на этот счёт, ведь их ночевки с Кейко были частыми раньше, но Тсукки ни разу не говорила о том, что Тадами что-то бессвязно рассказывала во сне. Это успокаивало, так как по какой-то причине капитанке казалось это чем-то постыдным. «Ох, точно, раньше же я боялась, что во сне признаюсь Тсукки в любви и она возненавидит меня, » — подумала Ямагучи и продолжила слушать пение своей девушки.«I know you've never loved the sound of your voice on tape (Я знаю, ты никогда не любила, как звучит твой голос на записи,) You never want to know how much you weigh (Ты всегда боишься взвешиваться,) You still have to squeeze into your jeans (Тебе всё ещё надо втискиваться в джинсы,) But you're perfect to me. Но для меня ты идеальна.)»
Ямагучи пыталась подпевать мелодии, как вдруг музыка остановилась и Тсукишима в видео сказала: — Как кошмарно сложно писать лирику! Так, ладно, как там дальше будет. Тадами не слушала дальше, в ее голове застряли слова Кейко о собственной лирике. Теперь сопоставив то, как идеально песня описывала ее, Ямагучи поняла, что это и правда о ней. — Богиня, она знает, что я говорю во сне, — простонала девушка, закрыв алеющее лицо руками. Ей было приятно. Невероятно приятно осознавать, что её любимая написала о ней песню. Улыбаясь она снова стала слушать вокал.«You'll never love yourself Half as much as I love you, (Ты никогда не будешь любить себя Хотя бы вполовину так, как я люблю тебя,) You'll never treat yourself right darling, But I want you to. (Ты никогда не относишься к себе должным образом, дорогая, Но я хотела бы, чтобы ты начала.) If I let you know I'm here for you, (Если я дам тебе знать, что я всегда рядом,) Maybe you'll love yourself like I love you, oh. (Может, ты полюбишь себя так, как я тебя люблю.)»
— Хочу ее увидеть, — сначала шепотом, а потом громко сказала Ямагучи. — Как же сильно я хочу ее увидеть! Ещё раз улыбнувшись подобной серенаде от Кейко, Тадами написала той сообщение с вопросом об окончании курсов.От Тсукки: Я буду дома к 20. От Ямагучи: Давай встретимся в нашем парке! Буду ждать тебя там с 19:35!
***
Вечера в Мияги были жаркими, поэтому большая часть народу либо сидела дома в объятьях кондиционеров, либо гуляла по торговому району, где было прохладно и всегда можно купить что-нибудь холодненькое. Парк, что Ямагучи назвала «нашим», был небольшим сквером с детской площадкой между двумя улицами, на которых они с Кейко жили. Здесь они играли после занятий или тренировок в младшей школе, сидели и болтали в средней школе, хотя, в основном, говорила Ямагучи, а Тсукишима отдавала один наушник и просто слушала ее. Здесь они сидели, переплетая пальцы, и молча наслаждались компанией друг друга, здесь они целовались, когда никто не видел, здесь они могли быть честными. Последний ребёнок, одиноко играющий в песочнице, пробежал мимо Тадами в объятья своей матери и девушка осталась одна. На часах было 19:38 и время тянулось кошмарно медленно. Солнце уже зашло, ветер изредка ласкал кожу прохладой, звездное небо было усыпано огоньками, которые игриво подмигивали девушке. Она не заметила, как к ней подошла ее подруга и, недовольно взъерошив свои короткие кудри, произнесла: — Ты могла просто прийти ко мне, а не сидеть и ждать тут! Тсукишима была одета в летнюю школьную форму, ей приходилось носить ее даже на каникулах из-за дресс-кода на курсах. — Тсукки, — радостно произнесла Ямагучи, стуча ладонью по месту на скамейке рядом с собой. — Садись! Кейко послушно села, хотя всем своим видом говорила, что недовольна этим. Тадами прекрасно знала, что это все ложь. — Знаешь, — начала Ямагучи, переплетая пальцы с девушкой, — я очень хотела тебя увидеть и сказать, какая ты чудесная! — А, — не понимающей выдохнула Тсукки и повернулась лицом к своей девушке. — Можно я тебя поцелую, — почти шепотом сказала капитанка, на что Кейко снова вопросительно вздохнула. — Можно, — тихо говоря почти на ухо, произнесла Ямагучи и Тсукишима безмолвно кивнула. Тадами часто брала инициативу в свои руки и Тсукки не была против. Она была более замкнутой и менее умелой во всех этих романтических делах, хоть и часто говорила комплименты своей девушке, которые всегда являлись лишь правдой. — Ты написала такую чудесную песню, что мне захотелось поцеловать тебя! — Погоди, — резко произнесла Тсукишима, удивлённо таращась на Ямагучи. — Я что, выложила видео в открытый доступ?! Тадами хихикнула и кивнула, а Кейко спрятала своё лицо в ладонях, пытаясь оставить незамеченным свой румянец, но красные уши, торчащие из-под коротких волос, выдавали ее. — Спасибо, — тихо сказала подающая, кладя голову на плечо к Тсукки. — Мне было кошмарно грустно и страшно от того, что я никак не могу нормально определиться с университетами, а твоя песня, твоё самое честное признание в любви помогло мне понять, что я хочу быть с тобой всегда, до самого конца. И именно поэтому, — уверенно произнесла Ямагучи, поднимаясь со скамьи. — Я буду любить себя больше и попробую поступить в Токио, с тобой! Тсукишима убрала руки от лица и взглянула на подругу. Тадами улыбалась и в ее глазах плескалось столько любви и решимости, что Кейко лишь улыбнулась в ответ и взяла ее за руку. — Пойдём домой. Хочешь, остаться у меня? — Ох, я люблю тебя, Тсукки!