Друг наполовину — это всегда наполовину враг. Аркадий и Борис Стругацкие «Трудно быть богом»
Они и в самом деле охраняли его, поочерёдно неся вахту возле Джейме. Как будто он мог куда-то деться отсюда! Связанный, безоружный, униженный, так далеко от хотя бы кого-то, кого мог назвать другом, как только это возможно! Они помнил, как Тартская Дева назвала его демоном. Неужто она действительно думала, что он способен разорвать эти тщательно завязанные узлы и улететь прочь? Одна только мысль об этом заставляла Джейме рассмеяться. Ни Клиган, ни этот Джендри Уотерс, ни даже сёстры Старк не выглядели настолько наивными, чтобы верить в эти сказочки или хоть в какую-то магию. Но вот Бриенна, кажется, и впрямь была столь наивна… Джейме почувствовал, что злится. Наивна или нет, а она смогла связать его, словно барана, и притащить сюда. Но надо было отдать тартской корове должное: первая вахта выпала ей, и она несла её спокойно и тихо, как если бы просто охраняла лагерь. Он ждал, что она станет зубоскалить и бахвалиться, возгордится, что смогла пленить первейшего рыцаря в Семи Королевствах. Но в ней на удивление не было ни злобы, ни гордыни, Бриенна вела себя так, словно сделала самую правильную и естественную на свете вещь, но вовсе не требовала благодарности за неё. Иной раз Цареубийце даже начинало казаться, будто ей стыдно за то, что случилось. Но тогда он не верил самому себе, своим ощущениям, начинал подначивать её, а она лишь отворачивалась, но и из поля зрения его не выпускала. Прошли те времена, когда ей нужно было изображать перед ним хоть приязнь; теперь она могла показать ему всю глубину своего презрения, тихого, но от этого не менее ощутимого. Что и делала. В положенный час её сменил Джендри Уотерс. Джейме помнил юношу по Красному Замку и свите Неда Старка — вернее, его дочерей. Помнил, что взгляд его задерживался на красивом и умелом солдате, Джейме тогда прикидывал, не переманить ли его в королевскую стражу или домашнюю гвардию Ланнистеров. Его единственным недостатком была собачья преданность Старкам, но и с нею можно было бы что-нибудь поделать. Что ж, Уотерс украсил бы даже Королевскую Гвардию — всяко больше Клигана, — но в ту пору Серсея и Джофф решили, что гвардия должна состоять сплошь из отпрысков благородных родов. Джейме тогда лишь пожал плечами и не стал упоминать о Белой Книге, полнящейся именами простого люда, а иногда и бастардов. Для его сестры и сына был важен блеск золота, и он не мешал им наслаждаться. А теперь Джендри, кажется, испытывал неловкость от того, что ему приходилось стеречь самого лорда-командующего Королевской Гвардией. Взгляд голубых глаз скользил по Джейме, не задерживаясь слишком долго, после перебегал на деревья и кусты — словно оттуда могли в любой миг выскочить спасители Джейме. Он не обронил ни слова, и Джейме тоже молчал. Следующим было дежурство леди Арьи, хотя он-то думал, что её оставят спокойно почивать в палатке. И когда её сменил Пёс, Джейме был только рад. О, девчонка не отводила взгляд, не смущалась! Она смотрела на него прямо, с вызовом и ненавистью, словно едва сдерживалась, чтобы не броситься на него и не располосовать ему горло своим игрушечным мечом. И, что Джейме едва мог объяснить даже самому себе, ему было не по себе от этого взгляда; не хотелось ни смеяться, ни отвечать презрением на презрение. Хотелось… оправдаться. Он ещё помнил восторженный взгляд этой девочки, совсем маленькой, когда она впервые приехала с отцом и своей прекрасной сестрой в Красный Замок; Старк, вероятно, не посчитал историю об убийстве короля Эйериса достойной ушей своей маленькой дочери, хотя и велел ей держаться от Цареубийцы подальше. Но Арья Старк была бы не Арьей Старк, если бы послушалась! Она наблюдала за ним, когда он тренировался во дворе, и однажды подошла к нему и бесстрашно попросила Джейме показать один из приёмов. Затем ещё один. Потом она, кажется, узнала о его преступлении, но, похоже, ей было плевать. Она видела в Джейме Ланнистере только воина и только это ценила в нём. И отчего-то Джейме стало больно, когда он понял, что потерял это. — Мне повезло, что я пережил её вахту, верно? — осведомился он, стоило Псу усесться рядом. — Пожалуй. — Догорающий костёр отбрасывал на изуродованное лицо Клигана странные тени, и его кривая улыбка казалась настоящей гримасой. — Она ненавидит меня. И леди Санса тоже. Пёс чуть повернулся к нему. Обожжённая бровь его изогнулась насмешливо. — Не бери на себя слишком много, Цареубийца. Она ненавидит весь ваш род, тебя — не больше, чем твою сестрицу или отца или Беса. Но мне кажется, или я слышу сожаление в твоём голосе?***
Он не предполагал, что в одном человеке может скопиться столько ярости и злости. Особенно если этот человек был хрупкой шестнадцатилетней девчонкой. Арья Старк, казалось, готова лопнуть от ярости, а всякий раз, как она смотрела на Джейме, серые глаза её загорались неистовым недобрым огнём. Истинно волчица. Джейме доводилось слышать о северянках-воительницах из былых времён, одинаково бесстрашно шедших с мечом против одичалых из-за Стены и южных королей, которых равно считали своими врагами; Джейме отдавал должное этим подёрнутым сединой легендам, но никогда по-настоящему в них не верил. Поговаривали, что на одном из турниров его юности инкогнито выступила Лианна Старк, но сам лично он не имел возможности в этом убедиться. А потом леди Лианна умерла, не дожив до своего замужества, как и множество других девушек… Но, глядя на Арью Старк, он был готов поверить в старые легенды о жестоких воительницах, потому что видел одну из них перед собой каждый день. Ежедневно она тренировалась с Клиганом или Уотерсом, и со своего места, где его оставляли позорно связанным, Джейме мог видеть, как быстро мелькал её тонкий игрушечный меч — словно настоящая игла в пальцах рукодельницы. У девчонки определённо был талант, и она прямо-таки горела битвой. Джейме вспоминал те нечастые дни, когда он развлечения ради — и, безусловно, пользуясь возможностью досадить Неду Старку — брал на себя труд показать несколько приёмов леди Арье. Он помнил, как лихие и дерзкие оруженосцы свистели и улюлюкали, когда сестра их будущей королевы выходила на тренировочную арену в мужских бриджах и рубахе, или когда квинтин смахивал её с лошади; сама же Арья в такие моменты была полностью поглощена тем, что делала, боль и неудачи лишь раззадоривали её, а на подначки она вовсе не обращала никакого внимания. Однажды Джейме имел неосторожность высказаться о её успехах лорду Эддарду, и тот облил его таким ледяным презрением, на которое способны лишь северяне. Тогда он подумал, что леди Арья — живая, сосредоточенная, восторженная — на отца своего совсем не походила. Теперь же, когда она смотрела на него, Джейме внутренне содрогался: серыми глазами Арьи Старк на него смотрел её отец, презрительный и ненавидящий. Недаром леди Арью никогда не оставляли караулить его по ночам — кроме того самого первого дня. И Джейме с этим спорить не хотелось, хотя, быть может, её одолеть было бы легче, чем остальных. Но, быть может, и нет. Возможно, леди Санса — королева Санса, если быть точным — и разделяла полностью чувства своей сестры, однако ничем себя не выдавала. В отличие от Арьи, время от времени явно нарочно устремлявшей на Джейме полный ненависти и угрозы взгляд, её сестра почти не смотрела на него. Взгляд её голубых глаз скользил по Джейме и мимо, не задерживаясь, словно он был пустым местом. Она тоже была дочерью своего отца. Гордость Джейме была уязвлена, помимо поражения и унизительного положения пленника, ещё и тем, как эта девчонка обходилась с ним. Когда Бриенна приволокла его сюда, она приняла это с таким видом, словно одолжение сделала, и продолжала выглядеть так, словно быть её пленником было огромной честью. К подобному обращению Джейме Ланнистер, первый рыцарь Семи Королевств, лорд-командующий Королевской Гвардией не привык и привыкать не собирался. Ему было бы легче умереть — с честью, безусловно — чем терпеть такое унижение. Беда была в том, что все присутствующие явно полагали, что честь Цареубийцы Ланнистера и гроша ломаного не стоит. День сменялся новым днём, таким же монотонным, утомительным и безрадостным, как предыдущий. Они бежали. Бежали грамотно, полагаясь на опыт Клигана, а теперь и Тартской Девы, беспрекословную верность и самоотверженность Уотерса и какое-то инстинктивное чутьё Арьи. Они охраняли Сансу Старк со всей преданностью, на которую каждый из них был способен. И Джейме заметил, что сёстры, о которых никто не мог бы сказать, что они близки, будто спаялись в единое целое, хотя сейчас Арья явно признавала сестру главной, чего Джейме не видел никогда прежде. Он и не подозревал, что леди Арья способна относиться к сестре как к чему-то хрупкому и очень-очень ценному. Он мог только одно: смотреть, и то, что он видел, порождало в Джейме самые разные подозрения. Однако с ним — и при нём — никто особо не разговаривал, во всяком случае, о чём-то по-настоящему важном. Одно только Джейме знал точно: он не чувствовал ненависти к этим девушкам. Старки и Ланнистеры стали врагами, но для него мало что изменилось. Ему было почти так же жалко Сансу, как когда он видел её, бледную, словно тень, тихую и несчастную, в Красном Замке –даже сейчас, когда он был её пленником. А упрямая и пылкая даже в ненависти, обращённой к нему, Арья вызывала у него невольное уважение — несмотря на то, что выглядела так, словно готова была вонзить кинжал ему в горло, когда кто-нибудь зазевается. Это Бриенну Тарт, виновницу его позора, он ненавидел, ну а девчонки… Это Серсея хотела, чтобы он покончил с ними, Тирион же призывал его быть осмотрительным и не натворить ещё больших бед, которые ввергнут королевство в ещё больший хаос. Что ж, Тирион всегда лучше знал его, чем сестра-близнец, хоть с нею они и были одним целым. Уже сейчас он понимал, что будь он свободен и найди их сам, он, быть может, и попытался бы их вернуть, но также он сделал бы всё, чтобы они жили. Даже если бы ему пришлось пойти против воли Серсеи и Джоффри. Джейме проснулся от покашливания, раздавшегося над головой. Ещё не вполне понимая, где находится, резко сел — и натянувшаяся вокруг талии верёвка мгновенно напомнила ему обо всём. Он стиснул челюсти так крепко, что скрипнули зубы, осторожно пошевелил связанными за спиной руками: верёвка натёрла кожу запястий, и это ощущение нельзя было спутать ни с чем. В десятке шагов от него трещал костёр и раздавались женские голоса. Бросив взгляд туда, Джейме увидел Арью, Сансу и корову с Тарта, сидящих рядком на бревне и о чём-то беседующих приглушёнными голосами; леди Арья приобняла сестру за плечи, будто защищая. Мальчишка Уотерс с хмурым видом чистил явно только что рассёдланного коня, а над ним стоял Клиган с деревянной плошкой в одной руке и краюхой хлеба в другой. Тёмные глаза смотрели на Джейме с изуродованного лица насмешливо и снисходительно, и он внутренне вскипел. От неудобного положения каждая мышца в его теле болела, но Джейме был уверен, что ярость, рождённая его унизительным положением, с лихвой компенсировала бы некоторую неловкость движений. Если бы его только развязали… О, когда-нибудь он выберется из этих пут и вернёт себе меч, коня и своё положение! Тогда-то он заставит их основательно поунижаться в надежде на прощение, которого не будет! От плошки вкусно пахло мясом, и пустой желудок Джейме громко заурчал. Джейме криво усмехнулся. Он обязательно отомстит. Но сперва позавтракает. — Что, вы спозаранку уже заставили мальчишку съездить куда-то? — криво ухмыльнулся он. — Его лошадь вся в мыле, а солнце ещё недостаточно высоко. — Нам нужно было пополнить запасы. Два лишних рта… — хмыкнул Клиган, — на это мы никак не рассчитывали. Парень привёз продукты для того, чтобы мы могли двигаться дальше, и тебе, Цареубийца, не пришлось питаться корнями и вчерашними корками. И вести, — добавил он и помрачнел. Джейме сжирало любопытство, которое он, конечно, не мог открыто проявить. Он дорого бы дал за то, чтобы узнать, на чьих землях они сейчас, насколько лояльны местные лорды короне и насколько боятся Ланнистеров. Но никто ему ничего не говорил, а сам он едва ли представлял, где пролегает их путь. Его похитители были достаточно умны, чтобы держаться подальше от Королевского Тракта и не показываться вблизи деревень или замков. Похоже, за припасами они всё ещё отправляли Джендри Уотерса, самого неприметного среди них, если с его статью, угольными волосами и яркими голубыми глазами его можно было назвать таковым. Должно быть, их путь всё ещё пролегал через Королевские Земли, хотя, по его подсчётам, они должны были уже давно пересечь границу между ними и Речными Землями. Но иначе как объяснить, что они всё ещё прятались в чаще леса, почти не выходя на тракт, вместо того, чтобы открыто заявиться в замок любого из вассалов Хостера Талли? — Для пленника ты ведёшь слишком праздный образ жизни, — буркнул Пёс. — Это тебе бы стоило потаскать мешки, а не парню. Из уст нелюдимого Клигана это звучало почти как похвала. Ха! Если бы только они были так глупы, чтобы послали его с кем-то за провизией… Но на это рассчитывать не стоило. — Для того, чтобы я мог быть полезен вам хоть в чём-то, вам пришлось бы развязать мне руки, — в тон ему заметил Джейме. — И оставить их развязанными, — добавил, наблюдая, как Пёс возится с узлом. — Вязала леди Арья, у неё хорошо получается. Верёвки спали, и Джейме с наслаждением пошевелил затёкшими руками. — Не перехвали нашу леди, не то следующий она с превеликим удовольствием завяжет на твоей шее. Ешь. Он взял плошку и хлеб и последовал совету Клигана. Рагу было вкусным и даже приправленным какими-то специями. — Я не могу быть вам полезным, пока связан, как баран, — снова начал он, жуя и помогая себе хлебом. Это он-то, Джейме Ланнистер, привыкший есть с золотой посуды! Конечно, он и не желал быть им полезным, не после всего. — А вы недостаточно храбры, чтобы развязать меня. Хотя мы могли бы заключить договор, или я мог бы поклясться… Сандор Клиган, до этого напряжённо прислушивающийся к болтовне девушек, повернулся и смерил Джейме странным взглядом. На мгновение Джейме и сам навострил уши, и ему показалось, что голоса звучали возмущённо, особенно голос леди Арьи. Было ли в этом мире что-то, что не вызывало у этой девчонки неприязни? — Договариваться с таким, как ты? Верить клятве Цареубийцы? Джейме словно хлестнули бичом. Он медленно вытер губы от жира и сплюнул на землю. Кто бы мог подумать, что Сандор Клиган мог бы хоть чем-то походить на благочестивую дурёху с Тарта? Но в голосе Пса он отчётливо слышал те отголоски презрения, которые были ему так знакомы по речи Бриенны. Те отголоски, которые он слышал в столь многих голосах. Так много лет он думал, что ему всё равно, но оказалось, что это не так. И, конечно, он не готов был слушать что-то подобное от Пса, который ничего не знал о нём и, кстати, был ничуть не более верен своим клятвам, чем Джейме когда-то. — Я просто напомню тебе, Клиган, что ты ещё недавно носил белый плащ, и что ты клялся защищать своего короля до гроба. Не важно, почему я поступил так, как поступил — на то были причины, и это всё, что тебе нужно знать… Но мой белый плащ всё ещё со мной, ну а твой плащ где? И где твой король? В Красном Замке, а ты помогаешь его жене сбежать. — Он наблюдал за тем, как Клиган хмурится, как искажается его изуродованное шрамом лицо, и улыбался. — Так что не тебе учить меня, как следовать клятвам! С первых мгновений, как он увидел Клигана в свите девчонок Старка, Джейме задавался вопросом, что же заставило Пса изменить своей клятве и переметнуться на сторону Сансы. Мысли у него были всякие, однако же ни одна из них не была похожа на правду: никто никогда не замечал за Клиганом и Сансой Старк чего-то предосудительного, Клигана как будто не интересовали золото и титулы; долгое время Джейме считал Пса единственным по-настоящему верным Джоффри гвардейцем. Он хорошо помнил себя и причины, вынудившие его предать Эйериса, но, сколько ни перебирал в уме все причины Сандора Клигана предать Джоффри, не мог найти ни одной достаточно веской. Во взгляде Пса зажёгся недобрый огонёк. Он хотел было что-то сказать, уголок обожжённых губ дёрнулся, но в это время их внимание привлекли девушки. Арья вскочила с бревна и воскликнула: — Унижение за унижением! Он должен заплатить, и я заставлю его! Движения леди Сансы были плавными и отлично выверенными, она двигалась словно во сне. Поднялась следом за Арьей и схватила мельтешащие руки сестры. Джейме заметил, что младшая из дочерей Старка попыталась выдернуть ладони из рук Сансы, но та держала её достаточно крепко. Столько силы в Сансе Старк… это стало для него неожиданностью. — Семеро всё видят и ведут нас по дорогам жизни, Арья. Значит… — Джейме почти видел тихую вымученную улыбку — так знакомую ему по Красному Замку. Может быть, рядом с Джоффри Санса разучилась улыбаться по-настоящему? Хотя голос её звучал твёрдо. — Значит, так было нужно. Признаться, я рада этому. Как будто рухнули оковы. Арья проворчала что-то нечленораздельное и, всё-таки выпутавшись из сестриного рукопожатия, уселась на своё место. Джейме ощутил холодок, всегда сопровождавший дурные предчувствия. Молчание Клигана становилось для него всё более тягостным. Оторвавшись от созерцания Сансы Старк, подошедшей так близко к костру, что языки пламени, казалось, вот-вот лизнут её платье, он сказал: — Я клялся служить не только королю, Цареубийца. Гвардеец короля охраняет всю королевскую семью, и тебе бы стоило это помнить, когда ты охотился за королевой Джоффри. А я вот помнил. Хотя я плохо учил историю у мейстера, которого держал мой отец, я что-то не припомню такого паршивого короля, каким наверняка стал Джоффри. Можешь считать, что я выбрал королеву и… — Тут он осёкся и на несколько мгновений замолчал. — Белый плащ больше не по мне, он слишком виден в лесу и слишком пачкается в дороге. Что же до клятв, то король держит их не лучше меня. Я сказал тебе, что Джендри принёс вести. Ну так вот, твой ненаглядный Джоффри с помощью Верховного Септона развёлся с леди Сансой, так что она ничего больше ему не должна. Как и я. И посмей только заикнуться о клятвах, Цареубийца, я вобью тебе в глотку эти слова обратно. Будто в подтверждение своих слов, Пёс сжал громадные кулаки, а затем снова связал Джейме руки и оставил его одного, направившись к бежавшему в отдалении ручейку. А Джейме пытался осмыслить только что услышанные слова. Он медленно закрыл глаза, повторяя их про себя, пытаясь поверить в них. Развод! Подумать только, какой идиотский поступок! Конечно, Джейме хорошо знал Джоффри и знал, что бегство Сансы уязвило его настолько сильно, насколько это вообще возможно. А разозлённый Джофф был способен на любую глупость. Но худшего времени для того, чтобы развестись с Сансой, невозможно было придумать. Они и так со Старками на ножах, они упустили свой главный козырь в этой игре с Роббом Старком, а теперь Джофф собственноручно отпустил свою жену! Куда, спрашивается, смотрела Серсея?! Как это смог допустить Тирион?! Он должен был заточить Верховного Септона в темницу, а Джоффа выпороть и запереть в его покоях, но не допустить этой глупости! Ему понадобилось всего несколько минут, чтобы понять, что Серсея не только не стала бы отговаривать Джоффри от этого решения, но первая бы горячо поддержала его. Сансу Старк Серсея ненавидела, считая, что та недостойна быть королевой и сделала Джоффри несчастным, хотя, Семеро видели, она была покорной всем сумасбродствам Джоффа и безмолвно сносила его холодность и оскорбления, которыми Джоффри щедро осыпал её, когда Нед Старк и Роберт не могли этого видеть. Он вёл себя с нею не как король или даже безразличный, но достойный муж — а как мальчишка, изводящий того, кто слабее. Стоя на часах у покоев наследного принца, Джейме повидал немало, хотя и держал язык за зубами по старой привычке. Быть может, Пёс тоже видел многое, вот только не привык закрывать глаза на то, чего королевским гвардейцам видеть не полагалось. Джейме прошёл великолепную школу у Безумного Короля, Клиган же носил белый плащ слишком мало, чтобы привычка не замечать происходящее за закрытыми дверями королевских покоев возобладала над эфемерным чувством справедливости. Теперь Джейме думал, что должен был рассказать Серсее, откуда на нежной коже Сансы появлялись синяки, и почему беспечная девочка-хохотушка за несколько лет превратилась в бледную тень самой себя — быть может, тогда его сестра вразумила бы сына. Да и теперь она могла не допустить бы такого оглушительного краха хрупкой конструкции, которую так тщательно выстраивал Тирион. Заставить Джоффри терпеть — это было в её силах, Серсея была едва ли не единственным человеком на свете, кого он слушался, хотя теперь она стремительно теряла свой авторитет. Проблема была только в том, что желание Джоффри отлично совпадало с желанием Серсеи избавиться от нелюбимой невестки, так что, должно быть, она лично договаривалась обо всём с Верховным Септоном. Что сделает Робб Старк, когда узнает о том, как бесчестно и подло поступили с его сестрой? К кровной мести за отца и желание вернуть удерживаемых силой жену и дочь наверняка прибавится желание отомстить за поруганную честь сестры, даже если он будет просто счастлив, что ей больше не придётся делить трон и ложе с Джоффри Баратеоном. Теперь у Старка больше не осталось поводов пытаться уладить дело с Джоффри миром, и у Джейме засосало под ложечкой от дурных предчувствий. Если уж у леди Арьи, которая никогда не жаловала мужа сестры, даже не пыталась сделать вид, что Джофф ей приятен, возникло желание вернуться в Королевскую Гавань и распороть короля своим игрушечным мечом, нетрудно догадаться, какое решение примет Робб. Если Робб Старк в ярости хоть немного походил на свою младшую сестру, дела их были плохи. Армия Ланнистеров, Штормового Предела и Хайгардена, если Тириону удастся заполучить войско Тиреллов, безусловно многократно превысит войско северян, но на чьей стороне будет Хостер Талли, которого, несомненно, оскорбит то, что с головы его внучки так бесцеремонно сорвали корону? И, конечно, нельзя забывать про проклятых дорнийцев — те подобны скорпиону, затаившемуся в песках, чтобы ужалить незадачливого путника. О, как могли они вот так запросто, росчерком пера, несколькими напыщенными словами поставить Джоффри и собственное могущество под удар? У них есть только один шанс всё исправить: если отец возьмётся за дело, да не так, как это случилось с Таргариенами. Даже Тайвину Ланнистеру, похоже, придётся учиться договариваться на закате жизни. Отчаяние переполняло Джейме, он без особой надежды пошевелил руками, но Сандор Клиган вязал узлы ничуть не хуже Арьи Старк. Если бы только у него получилось настичь беглецов со своим небольшим отрядом, он бы вернул Сансу в Красный Замок и любой ценой заставил бы Джоффри принять её обратно, а Верховного Септона — повенчать их снова. Если бы только Семеро чуточку смилостивились над ним… Но вместо снисхождения Боги подсунули ему Тартскую Деву, и всё пошло кувырком. Несмотря на вступившую в свои права осень, этот день выдался достаточно тёплым. Покончив с лошадью, Джендри затушил костёр, и они с леди Арьей, подхватив лук и колчан со стрелами, удалились куда-то в чащу. Должно быть, ушли охотиться. Предполагалось, что эта остановка продлится дня два и станет последней настолько длинной перед рывком через Речные Земли до самого Риверрана. Только там беглянки могут почувствовать себя в безопасности — и они понимали это не хуже Джейме. Что ждало там его самого? Едва ли стоило ожидать у стен Риверрана отряд ланнистерских солдат, посланных отцом для того, чтобы вызволить его, а у самого него шансов выбраться из этой переделки почти не было. Потащат ли его девчонки Старк до самого Винтерфелла, или его земной путь окончится во дворе Риверрана, где Хостер Талли, не долго думая, отрубит ему голову? Устав от тяжёлых дум, безнадёжности и вынужденного безделья, Джейме задремал, прислонившись к дереву, к которому был привязан. А проснувшись, обнаружил, что на поляне, кроме него и Сансы Старк никого нет. Бросил беглый взгляд на небо — судя по тускло посвечивающему из-за облаков солнцу, проспал он недолго. Должно быть, Арья со своим верным охранником ещё не вернулись, а ритмичный звон стали за ближайшими кустами подсказал Джейме, что леди Бриенна и Пёс использовали передышку для того, чтобы выяснить в хотя бы потешном бою, кто из них стоит больше. Санса Старк сидела на том же бревне, где и прежде, и зашивала один из плащей. Боги, какая удача! Они так сильно поверили в крепость узлов, что оставили присматривать за ним девчонку, которая опаснее иглы в руках ничего не держала! Если бы только ему удалось сейчас освободиться!.. Руки покалывало, когда он пошевелил ими, но, не обращая внимание на боль, Джейме дёрнул верёвку раз и другой, надеясь… Санса, услышав движение, подняла глаза, и тут же в её руках появился изящный кинжал. Джейме усмехнулся и закатил глаза: она была всё же не так проста, но умела ли пользоваться оружием? Впрочем, ему этот милый кинжал вполне сойдёт, а после он вернёт себе меч и коня. — Миледи, — прохрипел он, — нельзя ли попросить у вас немного воды? — В горле действительно пересохло, и ему нужен был повод… Но, к его великой досаде, Санса отложила кинжал, когда потянулась за флягой. Она подошла к нему безо всякого страха и трепета, вынула пробку и приставила горлышко к губам Джейме. Чего-чего, а сострадания в ней точно было предостаточно. Жаль, что они на самом деле были врагами — Джейме не желал ей зла, ему было… даже жаль её, и, конечно, он не мог не восхищаться её выдержкой и манерами, которые она умудрялась сохранять даже сейчас. Взгляд её голубых глаз скользнул по лицу Джейме безо всякой злобы, и на миг Джейме почувствовал укол вины. — Мне жаль, что мой… племянник поступил так с вами. Пёс всё мне рассказал. Ему бы стоило научить Джоффа быть более галантным и снисходительным по отношению к дамам, в первую очередь, к той, которую выберут ему в жёны. Ведь этому отцы обязаны учить сыновей? Но Джейме не чувствовал себя отцом, не считал себя обязанным чем-то по отношению к Джоффри… до этого мгновения. Санса смотрела на него, закусив губу. Лицо её было задумчиво. — Ваш… сын, вы хотели сказать? — Её слова были для него как удар под дых. И она, конечно, поняла по его лицу, какое впечатление они произвели на Джейме. — Вы уверены, что сир Клиган рассказал вам всё? Джейме словно видел себя со стороны и отстранённо понимал, что выглядит чрезвычайно глупо: расширенные глаза, приоткрытый рот. Он сглотнул и закрыл рот, облизал губы. Не то чтобы он был слишком против… Когда-то он сам предлагал Серсее открыться, признать детей и жить так, как им всегда хотелось на самом деле, даже если им придётся покинуть Вестерос. Он хотел этого и в последние недели после смерти Роберта, но желание его становилось всё менее ярким и жарким по мере того, как он видел, как сильно Серсею манит власть и какое удовлетворение она получает от того, что её сын стал королём. Так ли просто было теперь вырвать столь вожделенный кусок из её рук? Он смирился с тем, что происхождение Джоффри, Мирцеллы и Томмена навсегда останется их тайной, только для двоих. Тем более неожиданным стало то, что Санса Старк здесь в глуши произносит эти слова как прописную истину. Но он всё же попытался сохранить лицо под её прямым и холодным взглядом. Её отец смотрел так же. Хотя у Сансы Старк глаза были небесно-голубые, а не серые, как у лорда Эддарда, Джейме испытал острое желание поёжиться, но сдержался. Он не должен показывать ей ни страха, ни неловкости, ни того, что его хоть сколько-нибудь заботит её мнение о нём или ком-то из его семьи. Они — Ланнистеры, сильнейший клан в Семи Королевствах, им принадлежит власть, золото, сотни воинов и покорных вассалов. Лев не дрожит перед волком. Особенно перед отбившейся от стаи волчицей. — Вот. Она показала Джейме замызганный, явно прошедший не через одни руки пергамент, на котором уже выцветшими чернилами был написан какой-то текст. Внизу был изображён олень, скачущий внутри огненного сердца. Между рогами оленя поместилась корона. Герб был до странности похож на королевский герб Баратеонов, но это огненное сердце удивило Джейме. — Что это? — Он поднял взгляд от пергамента на Сансу, так и не прочтя текст. — Станнис Баратеон рассылает это по всем Семи Королевствам, в каждый замок, острог и деревушку, его люди позаботились о том, чтобы как можно больше людей услышало это. Здесь написано, что дети королевы Серсеи рождены вовсе не от короля Роберта, да примут Семеро его душу, а от вас, сир. Так что Джоффри вовсе не наследник трона, а бастард и плод… — она сделала глубокий вдох и поморщилась — словно рябь прошла по прежде спокойному прекрасному лицу, — кровосмешения. А Станнис заявляет, что истинным королём Семи Королевств является он. — Что за чушь! — вырвалось у Джейме. Санса пожала плечами и снова устремила взгляд на послание. — Он пишет, что мой отец думал так же, что он-то и надоумил Станниса… Учитывая, — она подняла глаза на Джейме, и в них он увидел какой-то жестокий отблеск, — что ваша сестра казнила его незамедлительно, он был прав. — Прошу прощения, миледи, но ни один король не снесёт таких обвинений против себя. Вашему отцу стоило придержать свои мысли при себе. — О, вот как? — Она вопросительно изогнула брови. Лицо её стало замкнутым и ожесточённым. — Я долго думала об этом, знаете? И потом пришла к выводу, что вы правы. Он должен был никому не рассказывать о своих соображениях, а просто найти союзников, созвать знамёна и сбросить Джоффри с трона. Так ведь ваш отец поступил когда-то с Таргариенами, не так ли? Вот только, смею утверждать, он не позволил бы никому и пальцем тронуть Джоффри или Томмена, и, конечно, Мирцеллу с малышкой. Так что ваши дети, сир, были в куда большей безопасности, чем король Эйерис и его дети. Джейме стиснул зубы так сильно, что заходили желваки, сжал кулаки. Снова Эйерис. Казалось, за его плечом вечно стоял призрак этого проклятого безумца — и будет стоять до его смертного одра. И каждый, глядя на Джейме, будет вспоминать Эйериса, вечно Эйериса, не видя его самого. Никто из них понятия не имел… ни о чём, но каждый считал себя в праве судить Джейме. — Вы настолько верите Станнису? — Джейме с трудом сдержал свой гнев и даже улыбнулся Сансе, хотя улыбка получилась не самой доброжелательной. — Сами же сказали, что он всего лишь хочет заполучить Железный трон. Он ещё и не до таких сказок может опуститься ради этого. Она хмыкнула. — Он ссылается на моего отца. А мой отец в темнице сказал лорду Ренли, что знает тайну королевы; лорд Ренли рассказал об этом леди Бриенне, когда она покидала его, а леди Бриенна уже рассказала об этом мне. Мы не понимали, о какой тайне он говорит… до этого, — и она потрясла листком. Они молчали. Вспышка ярости прошла, и Санса снова казалась отстранённой. А Джейме всё думал о том, как же так получилось, что их положение хозяев Семи Королевств вдруг стало не крепче, чем если бы они балансировали на хлипком плоту в бушующем море. — Что ж, полагаю, — ехидно заметил он, — теперь развод с Джоффри не кажется вам такой уж большой потерей? — Это не казалось бы мне потерей, даже если бы он был чистокровным Баратеоном, сир. Потому что даже когда эта мерзость кровосмешения была для всех тайной, я видела, что Джоффри уродлив, груб и жесток. Возможно, это видела я одна, потому что со мной он не считал нужным скрываться. Жена должна покорно и молча терпеть любую низость, исходящую от мужа, да? — Она горько усмехнулась. — А настоящая леди никому не позволит увидеть свою боль и свой позор, будет улыбаться, даже если ей разобьют губы. Санса невольно коснулась собственных губ, и Джейме спросил себя, сколько раз Джоффри бил её. Никто не знал этого. Никто не спрашивал. Образ Эйериса вновь встал перед взором Джейме, но не умирающего на ступенях трона старого короля — к нему-то он привык; образ взлохмаченного мужчины, с упоением избивающего свою покорную жену. Он вспомнил и королеву Рейеллу… Несчастная женщина, у которой было мужество терпеть, но не хватило духу сделать то, что сделала Санса. — Так меня учили септы и моя леди-мать, хотя ей, конечно, никогда не понять, что я испытывала — мой лорд-отец никогда не был способен на такую подлость, низость… — Санса осеклась, не веря, что изливает душу Цареубийце. Но с ним сейчас было отчего-то легко, легче, чем признаться в своём позоре Арье, Сандору Клигану или кому-либо ещё. Они бы стали жалеть её или злиться, грозить прикончить Джоффа, как Арья сегодня… А он молчал. Молчал и слушал. Возможно, ему было вовсе не жаль её, хотя она никогда не замечала за Цареубийцей настоящей жестокости, как за Джоффри или его матерью… Но ей не нужна была жалость. Ей нужно было, чтобы её поняли. И ей казалось, что он может это сделать. — И я делала так, следовала всем их советам. И, Матерь видит, как устала. Будь Джоффри хоть трижды законным королём, я бы не желала остаться его женой ни на минуту! Особенно теперь. Только… Нет, о ребёнке она ему не скажет. Она должна быть осторожной, кто знает, вдруг ему удастся сбежать? Она бы хотела, чтобы о её беременности не знала ни одна живая душа, словно это был позор – впрочем, теперь так и было — но ей пришлось рассказать Арье, а сир Клиган, к несчастью, застал её в момент слабости. Но Цареубийце знать об этом не нужно. Поэтому она замолчала, плотно сжав губы. И поднялась, чувствуя вдруг, что не может быть рядом с этим человеком ни единой секунды больше. Не теперь, когда он видел её слабость. *** Они двигались медленно, но упрямо, останавливаясь теперь только на ночь и на короткие передышки днём. Джейме не видел причин этой спешки, хотя иногда замечал, как леди Санса словно что-то подсчитывала в уме, или они с Арьей шептались о чём-то, низко склонив головы. Он решил, что ему нет дела до их бед и забот, но всё же не мог заставить себя стать абсолютно равнодушным. Просыпаясь в путах каждое утро или глядя, как его привязывают к луке седла и связывают ему ноги под брюхом коня, он наливался жестокой ненавистью к каждому из них, но словно растрясал ей за день в седле, и к вечеру не чувствовал ничего, кроме усталости, отрешённости и какого-то странного интереса. Он хотел бы быть таким же эгоистичным и себялюбивым, как его сестра, но ничего не выходило. Это всё Санса. Пока они ехали, он привык время от времени находить взглядом леди Сансу, следить за нею как за единственной их путеводной звездой. Власть была ей не интересна, но в этом маленьком отряде всё решала она. Ей не за что было любить его, и она откровенно презирала его просто потому, что он был Ланнистером. А всё же он вспоминал это прекрасное лицо, замкнутое и напряжённое, когда она говорила с ним, произнося слова, которые говорить… не привыкла. Джейме гадал, не был ли он первым человеком, узнавшим наверняка, как Джоффри поступал с ней — и какое облегчение она испытала, избавившись от такого мужа? Много лет она готовилась стать королевой и по-королевски скрывать свои чувства за милостивой улыбкой и выучилась этому идеально, но почему-то именно перед Джейме эта привычная маска треснула и распалась. Бриенна Тарт ехала рядом с ним — сегодня его тюремщиком была назначена она. Огромная, молчаливая и сосредоточенная, она в седле, казалось, чувствовала себя куда лучше, чем на земле. Время от времени она бросала на Джейме беглый взгляд, но быстро отводила его, словно её куда больше занимали собственные мысли. Джейме не горел желанием общаться с тартской коровой, но с самого утра необъяснимая тревога отдавалась в нём странным дрожащим ощущением. Лес, через который они ехали, был совсем уж густым, и явно эта чащоба лежала далеко от Королевского Тракта — иногда Джендри или Клигану приходилось спешиваться, чтобы расчистить путь для лошадей. В таких зарослях можно было бы спрятать и целый отряд. И, хоть звуки леса ничем подозрительным не нарушались, Джейме, привыкший много лет стоять на страже и прислушиваться и приглядываться ко всему необычному, а пуще того — доверять своим ощущениям и инстинктам, насторожился. — Мы должны проехать этот участок как можно быстрее, — бросил он Бриенне, когда тревога переполнила его. Голубые глаза остановились на его лице, во взгляде зажглась подозрительность. — С чего бы это? Тартская Дева, несомненно, тоже кое-что понимала в воинском искусстве и том, как нужно нести службу — этого нельзя было не признать, — однако сейчас, казалось, она ему не поверила. И сама ничего не чувствовала. — Не нравится мне… — Что? Он не мог объяснить. А Бриенна явно ждала этого объяснения. И, не получив его, раздражённо передёрнула плечами. — Скажи, что ты видишь или слышишь, что угрожает нам? — Она пытливо уставилась на Джейме. — Или всё-таки ничего, а ты всего лишь хочешь усыпить мою бдительность? — О да, безусловно! — взорвался он. — Вы чрезвычайно проницательны, миледи, так хорошо разгадали мой план! — Он издевательски поклонился ей — насколько это позволял мерный ход лошади — и дёрнул связанными руками. — Конечно, я желаю удрать от вас, чтобы носиться привязанным к лошади по лесу, пока не свалюсь с неё и не сломаю себе шею! Так?! Глупая баба! Зачем он вообще заговорил с нею? Если она так бездарна и тупа, чтобы не почувствовать приближающуюся опасность, как это почувствовал он, может, стоит позволить ей столкнуться с нею лицом к лицу? И заодно пусть с ней встретятся девчонки. Будет ли Бриенна плакать по ним так же, как по Ренли, когда не сможет защитить их? Она тихонько хмыкнула, и Джейме увидел, что по толстым губам мелькнула улыбка, хотя во взгляде её ещё отражалось недоверие. — И я должна просто поверить тебе на слово, Цареубийца? Если она сейчас упомянет Эйериса, он найдёт способ свернуть ей шею, и плевать на связанные руки. — Твоё дело, — гневно бросил он. — Не сомневаюсь, что врагов у вас всех, — Джейме кивнул на едущих впереди сестёр Старк и сопровождающих их мужчин, — немало, и каждый из них желает вашей смерти, но мне-то что за дело? Я предупреждаю лишь потому, что мне никак не улыбается случайно погибнуть вместе с вами. — Но это могут быть люди, желающие освободить тебя. Такой вариант приходил к нему в голову, но сосущее чувство тревоги говорило об обратном. — Могут. Но я предпочитаю видеть врагов или друзей. Не люблю, когда ко мне подкрадываются со спины, и плевать, даже если с добрыми намерениями. Она ничего не сказала, но Джейме заметил, что стала поглядывать по сторонам чаще и, кажется, стала внимательнее. Большая ладонь сомкнулась на рукояти меча и больше не покидала её, Бриенна правила одной рукой. Но предупреждение Джейме пропало втуне: лошадь леди Сансы оступилась в какой-то канавке, захромала, и было принято решение раньше остановиться на ночлег — и как раз в том месте, которое так сильно не нравилось Джейме. Но, если Бриенна Тарт хотя бы прислушивалась к нему, то Клиган и слушать не стал, а Арья Старк, раздражённая и какая-то особенно нервная сегодня, едва дала Джейме договорить. Он задался вопросом, а не чувствует ли она того же, что и он, не от того ли нервничает так сильно, лишь из упрямства отказываясь поддержать его, но вслух, конечно же, ничего не сказал. — Хороши же охраннички! — бросил он, когда Джендри вёл его к ближайшему дереву, подле которого ему предстояло провести ночь. — Нашему королю повезло, что такой гвардеец покинул его! Теперь Джоффри в куда большей безопасности, чем был с тобой, Пёс! Лошади были рассёдланы и привязаны, плащи и одеяла брошены на землю; костёр едва разгорелся, когда Джейме понял, что был прав. И все остальные поняли, но было уже поздно. Их было девять. Плохо одетых, вооружённых плохим оружием, но до зубов, сверкающих алчными и жестокими взглядами. Девятеро; наверняка Серсея наняла их, чтобы наверняка добиться своих не слишком благовидных целей, не слишком-то надеясь на успех его поисков или же опасаясь, что в решающий миг рыцарские обеты, которые он дал давным-давно, помешают Джейме прикончить двоих беззащитных девушек; может быть, она как-то узнала о просьбе Тириона или даже подслушала их разговор. Собственно говоря, намерения у этой шайки оборванцев были вполне явные. А сколько таких банд ещё брело по следу беглянок, чтобы вот так напасть, а после вытряхнуть перед Серсеей и юным королём из окровавленного мешка две обезображенные девичьи головы? Джейме не должно было быть до этого дела. Совсем никакого, ведь он ненавидел их всех: страхолюдную женщину, посадившую его на привязь, как завшивевшего пса, маленькую надменную разжалованную королеву — источник всех нынешних и грядущих бед Семи Королевств, её дерзкую и насмешливую сестрицу, грубияна-Клигана и даже, кажется, этого бастарда, которому в вину мог поставить лишь собачью верность Старкам. Он должен был предложить им ещё мешок ланнистерского золота сверх цены Серсеи. Убейте их, хотелось крикнуть Джейме. Но когда он открыл рот, совсем другие слова вырвались у него. — Дайте мне меч! — Он беспомощно дёрнул связанными за спиной руками. — Женщина, Неведомый бы тебя взял! — крикнул он пробегающей мимо Бриенне. — Дай мне меч и развяжи меня! — Я ещё не сошла с ума! — огрызнулась она, вынимая меч из ножен и бросаясь на ближнего к ней противника. Небольшая, ещё недавно уютная — насколько уютной может показаться темница, даже если она под открытым небом — полянка превратилась в сущий ад в несколько мгновений. Джейме зарычал от ярости и бессилия. Нападающих было девять, и силы были неравны: двое на одного, это если считать маленькую Старк с её полуигрушечным мечом. Санса пыталась не то удержать рвущихся и испуганно храпящих коней, не то развязать запутавшиеся вожжи. Последнее, с точки зрения Джейме, было бы разумнее: кинжалом, болтающимся у неё на поясе, девчонка всё равно не умела пользоваться, а вот удирать уже научилась. И не он один так думал. Битва разгоралась, на Клигана и Бриенну Тарт наседали по двое, Джендри сражался с высоким мужчиной вдвое старше себя, и на щеке у него уже кровоточил первый порез. Джейме увидел, как Пёс, заколов одного противника и пинком отшвырнув от себя другого, получив тем самым передышку, огляделся вокруг; он был опытным воином, побывал во многих переделках и хорошо видел то же, что и Джейме. В следующий миг он изловил Арью Старк за шиворот и, совершенно бесцеремонно её встряхнув, прорычал: — Хватай сестру и двоих коней, волчица, и гоните что есть мочи! Может быть, оторвётесь! Она рванулась так, что ткань её рубахи затрещала. Ей удалось вывернуться из железной хватки Пса и бросить ему в лицо: — Мы волчицы, а волчицы не сдаются! — И она тут же кинулась на одного из бандитов. — Дура, — процедил Джейме, но его, конечно, никто не слышал. Санса Старк, ни жива ни мертва, наконец оставила свои бесплодные попытки отвязать хоть какую-нибудь из лошадей. Её собственной лошади, кажется, передалась нервозность хозяйки, и она тонко ржала и рыла копытом землю, дико косясь на побоище. Великолепный боевой конь Клигана грыз повод и время от времени становился на дыбы, просясь в бой вместе с хозяином. Ржание и визг растревоженных звоном мечей и запахом крови и стали лошадей сливались в невыносимый хор, и Джейме мысленно проклял Сансу, не способную даже на такую мелочь, как успокоить лошадей. Ему были безразличны судьбы этих людей, больше того, они все были его врагами, и его самого удивило, как ревностно он следил за ходом битвы. Виденное его не утешало: Бриенне удалось уложить одного из нападавших, как и Псу, но её задели, и левый рукав туники теперь окрасился в алый повыше локтя. Казалось, это не причиняло ей вовсе никаких неудобств, ведь она так и продолжала кружиться вокруг своего противника, нанося удары и уходя от чужих ударов. Клиган снова сражался с двумя, поочерёдно нанося удары огромным мечом и кинжалом, который в руках у кого-нибудь вроде Арьи Старк сошёл бы и за небольшой меч. Один из напавших валялся на краю поляны, кажется, с проломленной Джендри головой, но Джейме показалось, что он ещё дышал. Потеря троих товарищей разъярила бандитов ещё больше, ведь то, что они, похоже, считали игрой, превратилось в битву не на жизнь, а на смерть. Добыча не желала покорно идти в руки, а огрызалась что есть сил. Разбойники бились молча, не отпуская похабных шуточек и оскорблений, сосредоточенно нанося удары, которые стали бы смертельными, если бы их противники не были столь ловкими. Двое подходили к Арье с разных сторон, когда между нею и одним из нападающих вырос Джендри, приняв удар, который растрощил бы девчонке череп, крестовиной меча. Меч был добрым, бастард — сильным, но и у него подогнулись колени; голубые глаза сверкали яростью, и именно эта ярость помогла ему устоять, а потом бросила вперёд, направила руку в страшных замах. Лишь случай и ловкость уберегли разбойника, но тому пришлось отступить. Джейме никогда не видел Роберта Баратеона в бою, но слышал рассказы о нём, граничащие с легендами, и самую красивую, самую печальную и самую кровавую — о битве у Рубинового Брода, где Роберт раз и навсегда отвоевал не нужное ему королевство. Но, глядя на Джендри Уотерса, он подумал, что дай в руки парню вместо меча молот… Он был похож на Роберта так сильно, как только это было возможно. И Джейме, кажется, начал кое-что понимать. Арье достался противник на две головы выше неё, хотя и молоденький, но сильный. Девчонка волчком кружилась вокруг него с невероятной быстротой, а он отмахивался от неё мечом, как от назойливой мухи. И каждый такой промах всё больше злил его. Ошибка едва не стоила Арье жизни: она попыталась ударить его в живот, но Игла лишь отскочила от доспеха, спрятанного под изношенным дублетом. Джейме затаил дыхание, ожидая рокового удара, но Арья выскользнула из-под разящей руки с удивительным проворством. Игла в её руке замелькала ещё быстрее, движения казались Джейме смутно знакомыми, и лишь через мгновение он понял, почему: ведь это он показал ей приём, которому его, ещё юного оруженосца, на досуге выучил Меч Зари. Сквозь ярость, беспомощность, волнение пробилось неизведанное ощущение удовлетворения, которое испытывает учитель, когда ученик повторяет урок правильно, или… отец, глядя на своё дитя. Томмена или Джоффри ему не удалось учить сражаться — это было неправильно, у лорда-командующего Королевской Гвардией не могло быть времени даже и на принцев. Так говорила Серсея, пресекая любые его попытки приблизиться к сыновьям, пусть даже и в такой незавидной роли. А на непослушную дочку Десницы у него немного времени нашлось. И, к собственному изумлению, сейчас Джейме был рад этому. Пока он раздумывал, Арья обошла своего противника какими-то невероятными, похожими на странный танец движениями, и со всей силой, не дрогнув, не помедлив и мгновения, вонзила Иглу ему в горло. Лицо юноши вдруг стало ещё моложе, по-мальчишески жалким, алая пена выступила на губах; он попытался закричать, но лишь отвратительно забулькал… Пронзительный крик, донёсшийся откуда-то слева от Джейме, заставил его повернуться и яростно выругаться сквозь зубы. Один из бандитов, воспользовавшись тем, что каждый из способных держать меч людей на этой поляне, по уши занят, направлялся к Сансе. Он уже почти приблизился к ней, осторожно огибая взбесившихся коней, а особенно Неведомого, бешено молотившего воздух копытами. Теперь он был уже почти рядом. Санса больше не кричала; она выдернула из ножен на поясе кинжал и сжимала его обеими трясущимися руками. — Ну же, милая, — процедил мужчина, — спрячь эту дурацкую зубочистку. Королева приглашает тебя на лимонный пирог! Идём со мной. Лгал он или нет, упоминая Серсею, но Джейме лишь укрепился в своих подозрениях. Косясь на кинжал, разбойник медленно приближался, когда Санса сделала глупость: не дожидаясь, пока он окажется достаточно близко, она метнулась вперёд, выбрасывая руку с кинжалом. Конечно, мужчина легко выбил оружие из её дрожащей руки, расхохотался и тотчас схватил её за разметавшиеся рыжие волосы. Девушка словно онемела, только глаза сверкали, но слёз в них не было. Джейме ещё раз дёрнул верёвки — за эти минуты, что шёл бой, он истёр себе кожу на запястьях в кровь, — но толку, конечно, не было. Тот, кто напал на Сансу, не обращал на него никакого внимания. — Клиган! — взревел он. — Санса! Псу не требовалось повторного приглашения. Вмиг сменив свой замысловатый танец на грубую силу, он рассёк одному из своих противников кожаную куртку на животе, кольчугу под ней — жалобный звон распадающихся колец пробился и сквозь шум боя — и, наконец, живую плоть. С криком умирающий повалился лицом вниз, зажимая страшную рану на животе. Удерживая другого разбойника на расстоянии вытянутого меча, Пёс одним движением запястья бросил кинжал через поляну. Клинок угодил прямиком в затылок уже занесшего над Сансой кинжал мужчины, и тот умер, еще даже не упав. Хватая ртом воздух, Санса тяжело привалилась к стволу дерева. Её безумные голубые глаза уставились на Джейме, хотя он был не вполне уверен, что она понимает, кто он. Одними губами он, даже не раздумывая, прошептал что-то успокаивающее. Подумать только, а ведь он желал ей смерти так недавно! В несколько прыжков Клиган оказался рядом с нею, окинул её быстрым взглядом, убеждаясь, что она в порядке. — Клиган! Развяжи меня и дай меч! Ты же видишь, дела у вас плохи, — заявил Джейме без обиняков. Пёс повернулся к нему, взгляд его был задумчивым, оценивающим. Джейме не знал, что он увидел в его лице, только вот Пёс кивнул и, быстро наклонившись, перерезал его путы. — Меч добудешь сам? — Придётся. — Джейме взвился на ноги, растирая онемевшие руки. В самом деле, очень скоро он подобрал меч одного из убитых бандитов. И как раз вовремя: ранив в ногу Бриенну Тарт, один из нападавших повернулся к нему. Ощерился, сопровождая улыбку замахом. Первый удар Джейме отбил не без труда, что есть мочи костеря про себя Тартскую корову, продержавшую его в путах столько времени, да и всех остальных заодно. Чужой меч лежал в ладони неловко, руки ослабли от долгого бездействия, затекли и были словно чужими. Джейме попытался достать противника, но тот отскочил, и меч Цареубийцы лишь пропорол тонкую тунику на его груди, пустив ему кровь, но не более. Улыбка его стала ещё шире, меч взвился и опустился серебристой молнией… Джейме тупо смотрел на свою правую кисть, отлетевшую вместе с разбойничьим мечом, разбрызгивая алые капли, как бусины с разорванного ожерелья. Он ничего не почувствовал. Чей-то дикий визг ворвался в его сознание, затем он узнал голос Тартской Девы, она тоже кричала: — Цареубийца ранен! Вместе с её криком боль ворвалась в его сознание, разрывая его, оглушая и ослепляя Джейме. Он покачнулся, и мир над ним померк. Пульсирующая боль в правой руке возвращала его к жизни. Стихли крики и звон мечей, которые он помнил, чьи-то голоса на разные лады неразборчиво бормотали над ним. Он знал людей, которым принадлежали эти голоса, вот только никак не мог вспомнить их. Или не хотел. Цареубийца. Прозвище, оставляющее после себя горький полынный вкус, всплыло в его памяти. — Меня зовут Джейме, — пробормотал он, ненавидя себя за эти жалобные нотки в голосе. Голоса не обратили на него никакого внимания. Они спорили, распаляясь. — Катись на хрен, слышишь! Не дам тебе жечь огнём живого человека! Выпорю, не посмотрю, что ты там принцесса или кто такая! Выпорю — а жечь не дам! — Убирайся ты в седьмое пекло, жалкий трус! — запальчиво воскликнул какой-то юнец — или девчонка? — Ты что, не понимаешь?! Он умрёт, если мы не сделаем это! Заражение крови и всё такое… только и умеешь, что головы рубить, ну а если так, предоставь о ранах позаботиться кому-то другому! — Может, и не умрёт! — Мейстер Лювин говорил… — В пекло и тебя, и мейстера твоего! Не дам, — угрожающе прорычал он. Добавился третий голос. Этот голос Джейме знал — ненавистный до зубовного скрежета, и от этого уже даже какой-то родной. Его исказило что-то… боль или грусть, тревога, быть может, но Джейме все равно его узнал. — Миледи, другого выхода… точно нет? — Точно. — Я же сказал… — Хватит, — приказал ещё один голос. Ровный, спокойный, повелительный. Этот-то Джейме узнал сразу. Голос этот принадлежал Сансе Старк, и, хоть он почти никогда не звучал так, Джейме Ланнистер ни с чьим другим его бы не спутал. — Хватит вам препираться. Арья, делай, что считаешь нужным, а вы, сир, не смейте ей мешать. Если это поможет уберечь сира Джейме от заражения крови, нагноения и, как следствие, от смерти, оно того стоит. Ибо да помогут нам Боги, если он умрёт. Тайвин Ланнистер никогда нам этого не простит, а пуще того, — добавила она после краткой паузы, — королева Серсея. Боль становилась сильнее. Джейме попробовал повернуться — и раскалённое копьё прошило его правую руку от запястья до плеча. Он сцепил зубы, чтобы не заскулить, не опозориться, не дать им повода посмеяться. Он силился понять, о чём они говорили, но было слишком больно, чтобы он мог думать. Джейме услышал чьи-то приближающиеся шаги: лёгкие и ещё одни, тяжёлые и неровные, словно шедший хромал. К нему подошли двое, постояли над ним нерешительно. Потом на его лоб опустилась чья-то рука; пальцы были прохладными и несли неожиданное успокоение. Стремясь узнать, кому принадлежит это прикосновение, Джейме с трудом разлепил веки, и встретился взглядом с голубыми и обеспокоенными глазами Бриенны Тарт. — Мне жаль это говорить… — пробормотала она, — но вам… отсекли правую кисть, сир. — Она говорила так, словно ей и самой было больно и горько от его утраты. Словно она жалела своего друга, а не должна была упиваться унижением своего врага. — И мы… мы должны прижечь вам… вашу… Ну, чтобы не было… — Она шмыгнула носом и замолчала. — Заражения крови. — Из тьмы вынырнуло длинное лицо Арьи Старк. На нём тоже лежала печать грусти. Он чувствовал запах дыма, даже слышал тихое потрескивание горящей головни. Костёр ещё не успел догореть, отрешённо подумал он, значит, бой длился недолго. Арья над ним вопросительно подняла брови. Джейме кивнул и с ужасом понял, что плачет.