Абсолют

День начинается обычно. Я просыпаюсь на рассвете от адской боли, которая сковывает каждую клеточку моего тело. До слез, против моей воли выдавливающихся из уголков глаз и прокусанных губ. Для того, чтобы подняться, уходит слишком много сил, но это нормально — лучше встать сейчас, чем корчиться в немых криках еще несколько часов. Холодный душ помогает справится с ноющими клетками тела. Тихо, на носочках, чтобы никого не разбудить, выбираюсь из дома и, не оглядываясь, бегу вверх по улице. Утренняя пробежка стала обязательной процедурой примерно пять лет назад, когда я осознала, что ритмичное переставление ног помогает собраться с мыслями и почти в ноль вымотать тело до вечерних тренировок. Я пробегаю около пяти кварталов, а потом возвращаюсь — как раз к семи, когда прислуга в доме начинает приготовления к пробуждению хозяев и завтраку. Вижу проплывающий мимо патруль. Они внимательно сканируют меня, а я нарочно поворачиваясь лицом, упрощая им задачу. И это нормально — сейчас такое время. Время, когда в каждом видишь врага и доверяют другим разве что дети, которые никогда не встречались с ужасами современных реалий. Я встречалась, а потому не цокаю на очередную или внеочередную проверку, в отличие от сверстников. Всем нужно знать, что ты в безопасности. Потому что человечество едва не оказалось на грани вымирания чуть больше столетия назад. Из-за них. Из-за того, что наш мир населяют сверхъестественные создания. Сворачиваю на задний двор и бросаю взгляд на громадный двухэтажный дом. Мой отчий дом, от которого меня неизменно бросает в дрожь. Тихонько захожу через дверь, здороваясь с дворецким по пути, и проскальзываю в свою комнату. Душ теплой водой, чтобы не застудить разгоряченные ноющие мышцы, хотя я больше предпочитаю холодную. Быстро натянуть на себя приготовленную с вечера одежду и двинуться в комнату на другой стороне длинного коридора. Открываю ее, осторожно заглядываю и не могу сдержать улыбку. Сажусь на большую высокую кровать и касаюсь пальцами хорошенькой головки темноволосого мальчишки, который сладко сопел, высунув одну ногу из под одеяла. От него все еще пахло чем-то детским, воробушками или бабочкиным молочком, этот нежный трогательный аромат, который можно почувствовать, уткнувшись носом в его макушку, что я и сделала незамедлительно. И не могла сдержать улыбки, пока мальчик не начал вертеться, чувствуя мое присутствие. Это шестое чувство развито между нами на высшем уровне, мы тренировались вместе с тех пор, как он научился ходить. - Просыпайся, соня, - злорадно шепчу я ему в ухо и наблюдаю за тем, как дрогнули его густые ресницы. А потом начинаю щекотать, сминая одеяло, и по дому разносится веселый детский смех. И пока мальчик умывается и чистит зубы, я готовлю ему одежду и собираю портфель в школу — никому, кроме меня это не позволено. - Что интересного было сегодня? - спрашивает меня мальчик, выглядывая из ванной, с зубной щеткой во рту. - Ничего, - пожимаю плечами, укладывая учебники. - Собака мистера Хвана опять была на привязи — видимо натворила что-то вчера вечером. А ведь он потом снова будет корить себя за то, что оставил ее на улице замерзать, - усмехаюсь я и вижу, как мальчик улыбается. - Еще встретила патруль, а из магазина господина Юна пахло корицей, когда я возвращалась — булочки сегодня точно будут, - заверяю я мальчика и он выглядит куда более довольным. - Я слышал, как кто-то завывал под окнами поздно ночью, - пожаловался ребенок, натягивая выглаженные штанишки. - Снова бродячие собаки? - хмурюсь. - Попрошу Джона вызвать отлов,- заверяю я. - Но отлов убивает собак. А я так не хочу, - хмурится ребенок, и я едва могу сдержать улыбку. - Не скажи такого при отце, Джи, - хмыкаю я, поправляю его прическу. - Ага, я должен быть настоящим мужчиной, - закатывает глаза он и я хмыкаю снова — ему только исполнится одиннадцать, но он уже вполне состоявшаяся личность. И от этого мне почему-то тепло. И мне странно осознавать, что уже через четыре года, а, может, и раньше, отец придет к нему с серьезным разговором, а после жизнь Джи изменится навсегда. Так было предопределено с самого его рождения. - Сестренка, ты идешь? - мальчик касается моей руки и я вздрагиваю, отгоняя свои мысли. - Угу, идем завтракать, - улыбаюсь я и спускаюсь следом за ним, в залитую светом кухню,в которой отец уже попивает отвратительный крепкий кофе и проверяет отчеты за ночь, а мама, уже в форме, смотрит новости. Оба родителя по-настоящему счастливо улыбаются Джи, расспрашивая его о снах и пробуждении, а на меня никто не обращает внимания. И это нормально. В нашей семье. Я что-то вроде черного грязного пятна на жизни и репутации своих идеальных родителей. Отец — лучший Охотник нашего сложного и опасного мира. Его сила огромна и умение ею пользоваться приводило многих в восторг. На его счету более тысячи успешных операций и еще больше убитой нечисти, как он называет их. Моя мать — блестящий ученный, работающий на ОБМ, настоящий гений, изобретший несколько действующих вакцин и множество видов оружия для Охотников. А я — их первенец, которого едва не выбросили в помойную яму. Потому что я — девочка. А сила Охотника, та самая сила, которой так гордился мой отец — передавалась по наследству, но только по мужской линии. И дочь им была не нужна. Более того, на долгие годы я своим рождением лишила маму возможности забеременеть снова — пока она сама не изобрела способ вернуть себе способность к оплодотворению. И тогда у нас появился Джи. И если раньше я была брошена на произвол судьбы и родители говорили со мной от силы несколько раз, то с появлением Джи все изменилось. Мне было десять лет, когда отец позвал меня к себе в кабинет впервые. «У тебя теперь есть брат и смысл твоей жизни в том, чтобы заботиться и защищать его, даже ценой собственной жизни. Ты поняла меня?» И я поняла. И именно с того дня моя жизнь наполнилась смыслом. По всем канонам я должна была возненавидеть Джи, но я любила его больше всего на свете. Рядом с ним я не ощущала себя неправильной, я была нужной, и я была готова сделать все, что угодно ради этого ребенка. Даже отдать жизнь. По пути в школу мы заехали за коричными булочками в магазин господина Юна, а после я провожала довольного мальчика в окружении друзей глазами, сидя на капоте машины. Вскоре Джи смешался с толпой и я, уныло щелкнув сигнализацией, направилась в дальний корпус. Я ведь тоже все еще студент. В нашем мире обучение длилось в общем тринадцать лет, включая четыре ступени обучения — начальная школа, куда ходил Джи, младшая, средняя и старшая. И после окончания всех четырех курсов ты мог выйти специалистом узкого или широкого профиля — предметы выбираешь самостоятельно. Говорили, раньше подростки ходили еще и в университет — трата времени. Если люди так много учились раньше, как они смогли допустить то, что мы сейчас с содроганием изучаем по учебникам истории?Правда, не скажу, что сейчас у нас в жизни все гладко. Из мыслей меня вырывает толчок куда-то в бок и я рада, что сегодня пробежала лишние километры, потому что у организма едва хватало сил переставлять ноги, не говоря уже о защитной реакции. Недовольно повернувшись, вижу сведенные на переносице аккуратные бровки и надутые губки Мины — своей школьной подруги. Единственной надо сказать. При том, что она сама прицепилась ко мне где-то в начале средней школы и так и не отстала, хотя в школе я слыла персонажем угрюмым и асоциальным. - Ханна! Я две минуты с тобой разговаривала! Не удивлюсь, что ты вообще моего присутствия не заметила! - Не заметила, - пожимаю плечами, поднимаясь на третий этаж — Мина семенит следом. - Новости не слышала? Весь город на ушах! - М? - лениво поворачиваясь к девушке, останавливаясь, чтобы пропустить основной поток студентов моего курса, заваливающихся в аудиторию. - Город Эм стерт с лица земли, - притихшим голосом говорит она, чуть склонившись в мою сторону. - Полностью, в живых осталась лишь горстка беженцев — их сейчас расселяют по близлежащим городам. Говорят, во всем виноваты они, - почти шепчет она, а я вижу, как горят ее глаза. Мина с почти маниакальным рвением изучала их и каждое упоминание о них вызывало у нее трепет. Не смотря на то, что погибло так много людей, Мина была возбуждена новостью об их активности. - Твой отец ничего не говорил? - шепчет она. - Ты же знаешь, он не обсуждает работу за столом, - фыркаю я. Добавлять о том, что он не обсуждает работу со мной я не стала. - Многие в панике — город Эм был очень близко к нам. А теперь только кратер остался… - Иногда меня пугает блеск в твоих глазах, Мина, - говорю я серьезно, но девушка не смущается. - Люди погибли… - я хмурюсь, направляясь, наконец, в аудиторию. Не думаю, что я могла бы найти оправдание этому поступку. Тому, кто это сделал. У меня были хорошие оценки — учеба давалась сама по себе, поэтому я могла позволить себе попялиться в окно на лекциях и не обращать внимания на остальных. Но не в этот раз. Потому что притихшая аудитория явно подразумевала под собой либо серьезный, либо интересный разговор. И судя по надписи на доске эмоции в людях смешались. Ссутулившийся, с длинными седыми волосами, мистер Ким с кривой усмешкой расхаживал перед доской, обводя аудиторию взглядом. - В дирекции меня попросили провести с вами очередную беседу, - говорил он тихим хриплым голосом. - В связи с последними событиями в городе Эм, страхи оправданы. И все же вы, в виду своего юношеского максимализма, вызываете опасения у вышестоящих чинов. Поэтому я хочу, чтобы вы уяснили в своих маленьких ветреных головках — никакой романтики в том, что случилось — нет. Погибло такое огромное количество людей, что лично меня передергивает от мысли, что следующими можем быть мы, - он оглядел всех грозным взглядом. А мне становится физически больно от осознания, что кто-то уничтожил столько людей. - А теперь слушайте. Или записывайте, как угодно, - он выдохнул, заправляя прядь волос за уши. - До нас дошли довольно обрывочные сведения о событиях стопятидесятилетней давности. Впервые они появились на территории славянской Евразии, и именно поэтому в мире имеют названия — Мавки. Мавки в славянской мифологии злые лесные духи, а в современном мире мерзкие твари, способности которых во много раз превышают способности человека. Рацион этих тварей составляет людская плоть. Вычислить Мавку невозможно без специальных тестов, которым подвергаются абсолютно все жители каждого континента раз в три месяца. Они похожи на нас, двигаются как мы, они могут быть вашим лучшим другом, братом, любящей матерью, пока голод не заставит их показать собственную сущность. К счастью, по последним данным — одного человека им хватает на несколько месяцев и сейчас их популяция сильно уменьшилась благодаря ОБМ и Охотникам, которые истребляют тварей. В прошлом популяция Мавок была так велика, что человечество стояло на грани исчезновения. Все оставшиеся люди жили в закрытом городе, ныне известном как Сектор 1 и именно там родился первый в истории Охотник — в противовес Мавкам. Поясню сразу: Охотники - люди. Но их силы превышают силы среднестатистического человека, и Охотники владеют Силой, которая помогает им в борьбе с тварями. Лишь один Первородный Охотник смог повернуть чашу весов в сторону человечества и нам удалось выжить. Считается, что Мавки — люди, которые заразились вирусом. К сожалению, изучение тел Мавок невозможно — после смерти оно рассыпается в пепел, который и считают разносчиком инфекции. Мавок бесполезно пытать — они предпочитают смерть любым разговорам, поэтому даже спустя столько времени мы знаем о них какие-то жалкие крохи. - Профессор? - я вижу, как Мина уверенно тянет руку и удерживаюсь от того, чтобы не врезать ей. - Какими именно силами обладают Мавки? Я слышала, вы участвовали в зачистке города Би, когда он пал почти пятьдесят лет назад… - Неизвестно, Мисс Лим, - мужчина прожигал девочку взглядом. - Я видел тех, у кого из пальцев вырывался огонь, тех, что сотрясали землю, тех, кто мог завладеть разумом людей, кто мог отращивать из своих конечностей разную дрянь. Силы различны, но каждый из них с одного удара может убить, и вам не стоит говорить о них с такими горящими глазами, - фыркнул учитель. - Это не горящие глаза, мистер Ким, - Мина потупила глаза. - Просто о них почти ничего не было слышно пятьдесят лет, с тех пор как город Би был стерт с лица земли. А теперь город Эм — они снова вернутся? - испуганно спросила девушка и я, наконец, почувствовала, насколько напряжена была. Пятьдесят лет назад после схожей трагедии в соседних городах начались нашествия Мавок. И в краторе, который остался от города Би, Мавки основали настоящее гнездо. Мою задумчивость уловил даже Джи, который обычно без умолку болтал после школы, пока я везла его домой. Но к концу дороги, заметив, как напряженно я сжимала руль, он притих, оглядываясь по сторонам. Мой страх передался ему. И пусть наш дом — одно из самых безопасных мест на свете, мне было страшно представлять что будет, если история полувековой давности повторится. Я вошла в темный тренировочный зал, включая минимум освещения, не торопясь переоделась и размялась — тренировки тоже неотъемлемая часть моей жизни с тех пор, как мне исполнилось 11. Я настолько погрузилась в мысли, медленно повторяя заученные движения, что буквально подпрыгнула на месте, когда дверь громко хлопнула. - Прости, что испугал, - парень на пороге примирительно поднял руки вверх и я опустила учебное оружие, осматривая его — волосы взлохмачены, несколько капелек пота на висках, отдышка и расстегнутые на горле пуговицы — спешил. - Я не рассчитывала, что ты придешь сегодня, - улыбаюсь я, наблюдая за тем, как он скидывает пиджак и дорогие туфли. - Не мог пропустить нашу тренировку. Тем более не уверен, что у меня получится прийти в ближайшие несколько дней, - нахмурился он и лисья улыбка тут же погасла. - Это из-за города Эм? - каменным голосом спрашиваю я, всматриваясь в профиль парня. - Да. Завтра на рассвете мы отправляемся туда в месте с третьей группой. Приказ Генерала. - Почему-то мне очень не хочется, чтобы ты туда ехал, Минсок, - произношу я, чувствуя, как внутри что-то неприятно ворочается. Я едва ли могла бы защитить тех, кто мне дорог. - Может, потому, что влюбилась в меня? - в мгновение повеселел парень, смотря на меня своими хитрыми глазами. И тренировочный зал залился его радостным смехом, когда я швырнула в него тренировочное оружие, и от силы броска дерево разлетелось в щепки. Минсок был всего на четыре года старше меня, но был невероятно одаренным Охотником, которого почти с самого начала под крыло взял мой отец, сделав его своим напарником. Минсок часто бывал у нас дома, мама приглашала его на ужин минимум раз в неделю, Джи называл его старшим братом, а для меня он стал другом — единственным, настоящим. Потому что с тех пор, как мне исполнилось 11, а ему 15, мы превозмогали боль вместе, отец решил, что мне, маленькой девочке, будет полезно все-таки потренироваться с Охотниками, пусть я и никогда не стану им. И я старалась изо всех сил - сначала чтобы угодить ему, а потом чтобы успокоить саму себя. И Минсок всегда был рядом. Думать о том, что он завтра отправится в самое опасное место на планете я не хотела. Тренировка заняла несколько часов, я едва стояла на ногах, а Минсок умчался на вызов почти сразу. Как ему сил только хватало? Я не давала ему расслабляться на тренировках! Машину я оставила дома, и приятный вечерний воздух одаривал приятной прохладой, пока я медленно двигалась по тихим кварталам, наслаждаясь тем, что мое тело едва двигается, а разум нестерпимо тянет в сон. А потом мой мир неожиданно окрасило вспышкой. Кажется, будто сам воздух светился, распространяя тепло по темной холодной улице. Я слышала последние несколько ударов своего сердца перед секундной тишиной — а потом взрыв, от которого пошатнулась земля. Страх липким потом прошелся по позвоночнику, потому что я ощущала силу, она была впереди, сияла ярким маяком и ей было больно. Поражаясь самой себе я подбегаю к перекрестку и вылетаю из-за угла, а меня тут же припечатывает к стенке, глухо, больно. Я вижу прямо посреди дороги троих Охотников в масках, с оружием в руках против высокого светловолосого парня в темном. Глаза парня сверкали и сила пульсировала от него. Охотники бросились на незнакомца, втроем, и тут же потоки воздуха, которые я могла видеть, отбросили одного из них к соседнему дому, впечатывая в кирпичную стену, второй охотник уже замахнулся, но парень вытянул руку вперед и из его ладони полился свет, припечатывая охотника к асфальту, а вот третий воткнул длинный тонкий меч в ногу парню и тот с криком упал. Не уверена, что я вообще дышала, потому что страх и немой восторг сковал все мое уставшее тело. Парень сотворил из воздуха две плети и, притянув мусорный ящик, швырнул его в освободившегося от света Охотника, отбрасывая вперед. Я с ужасом смотрела на дорожку из крови и, кажется, кишков, размазанных по асфальту там, где ящик протащил тело человека. Тем временем парень развел руки и начал подниматься в воздух, а потом плети ринулись в оставшегося охотника, но тот прикрылся щитом, а из его спины начали вырастать крылья. Отец говорил Джи, что сила Охотника зависит от его воображения. Вместе с силой Охотники получают стандартный пакет образов, которые могут создавать, но самые сильные создают свои образы. И эти ангельские крылья смотрелись по-настоящему глупо и слишком идеалистически. Охотник ринулся в воздух, а я, прижимая руку ко рту просто наблюдала, не в силах пошевелиться. «Может тем двоим нужна помощь? Может, они еще живы?» - должен был выдавать мой мозг. Но он смотрел на парящего в воздухе блондина и шептал «Чертовски Силен». Удары, еще удары, и щит не выдерживает напора, а плеть из воздуха проникает прямо в раскрытый рот Охотника, разрывая его на части. Я касаюсь своей щеки, на которую упало несколько горячих капель, и чувствую пульсирующий запах людской крови. С ужасом поднимаю глаза — Мавка стоял метрах в десяти от меня, его глаза все еще горели. Он смотрел на меня — маленькую, жалкую, сжавшуюся , трясущуюся и ничего не делал. Я чувствовала запах его крови, видела как намокла ткань брюк на ноге и темной рубашке справа. Он вытащил телефон из кармана, все еще смотря на меня. - Кай, просто забери меня отсюда, - тихо выдохнул он. И через мгновение воздух окрасился рябью, которая захватила незнакомца, растворяя в себе. И я осталась одна. С тремя изуродованными трупами Охотников, в крови, с трясущимися руками на тихой темной улочке, слабо освященной фонарями. Я поднялась по стенке — тело слишком ослабло и я счастлива, что оно так податливо и легко контролируется. Шарахаясь от тел я медленно прохожу место битвы и срываюсь на бег, как только оказываюсь в свете фонарей. Я была счастлива, что отец отбыл на задание в разрушенный город — он не почувствует запах крови Охотника — мне казалось от шлейфом тянулся за мной. Я пыталась смыть его до крови растирая кожу под горячей водой и глотала слезы, впервые в жизни чувствуя себя настолько слабой и никчемной. А еще впервые в жизни мне захотелось, чтобы отец был дома, был здесь, в этом городе. Потому что Мавки уже здесь.