***
«Это так забавно» — думала Луна. Ее сестра Селестия всегда была центром всеобщего внимания. Она была такой умелой, лучше во всем, буквально светилась и всегда находила наилучший выход из любой ситуации. Дискорд был младшим и самым любимым, и когда был маленьким милым мальчиком, и даже повзрослев, он продолжал быть гордостью семьи; он пусть и шалил иногда, все же никогда не переступал черту и наводил хаос как подобает его духу. Он был верен одной любви всю свою жизнь, был верен своим принципам и всегда защищал то, во что верил. Луна… Луна тоже чувствовала себя тенью, именно поэтому она примкнула к Сомбре — точнее будет даже сказать, что это он примкнул к ней. Всегда была недостаточно сильной и яркой, не такой, как Дис и Тия. Бедняжка Лулу… «Забавно и легко» — думала она, продолжая рассекать крыльями небо. Она досталась не Дискорду, не Селестии, а ей, Луне, это она обмахнула всех и обвела вокруг пальца ее саму — покровительницу всего в этом лесу, так, что она добровольно пошла с ней. Теперь хозяйка сил ночи чувствовала себя поистине свободной и по-настоящему злой, и как же ей нравилось это чувство. Сейчас она доставит Флат прямо в руки к Сомбре, чтобы он насытился вдоволь предоставленной жертве, чтобы вновь почувствовал небывалую силу. Никогда она ещё не ощущала такую власть. Флаттершай потрепала кобылу за ухом, ей так не хотелось нарушать ее маленькое торжество. Пока обращённая Луна ликовала, Шай нашёптывала птицам послание: ей нужен был Дискорд, целый и невредимый. Для принцессы ночи это было возмездие, а для принцессы леса — победа.***
Дискорд уже мчался сквозь лесные чащи к ней; сердце предчувствовало неладное, и с каждым мигом он боялся все больше. Теперь он почувствовал на себе, насколько это больно, когда тебя не посвящает в свои планы любимый человек, и ты не знаешь, чего тебе бояться, и что угрожает ей. — Дискорд! Селестия заторопилась к нему. По птицам, сидящим у неё на плече, было ясно, что и ее уже известили о надвигающейся битве за лес. — А, это ты. Кража прошла неудачно? Она отвела взгляд. Хорошо, свою сестру он унизит как-нибудь позже, пусть только выживет. — Я тебе не верила, — сказала она, — мне так жаль, я… я просто хотела сделать все сама. Как всегда. Женщина закрыла лицо руками и тихо зарыдала. Дискорд не нашёл ничего лучше, чем легко ударить ее по спине. — Тия такая Тия. Они старались сохранять быстрый темп и держать себя в руках, но скрыть страх было сложно. Сегодня свершится роковой выстрел, и все уже знали, кто отпустит курок.***
Твайлайт пыталась расставить всё по полочкам, она ведь так любила порядок, особенно у себя в голове. Спеша за Селестией и Дискордом, это было немного сложно, но ее мозг продолжал упорно функционировать, сопоставлять все факты чтобы привести мысли в порядок и понять, что же, черт возьми, происходит. — До сих пор не верится… Рэрити с изумленным страхом осматривалась: деревья, некоторые из которых становились девушками, тихо выползающие змеи с крыльями и крысы в шляпах. — Мы будто бы попали в Нарнию, — Дэши ладонями перебирала ветки. К крыльям она привыкла быстро, однако так и не научилась аккуратно передвигаться, не круша при этом все вокруг. — Вы можете себе представить, девочки? Флаттершай и Дискорд. Дискорд и Флаттершай. Всю жизнь! То есть, несколько жизней! Какая любовь… Пинки, несмотря на серьезность всей ситуации, говорила о чем-то совершенно отдалённом. Хотя, пожалуй, в это правда сложно было поверить, но по сравнению со всей этой «магической ерундой» — как выразилась Эйджей — их чувства казались чем-то самим собой разумеющимися. — Хотя идеальной парой их не назовёшь, — подала голос Дэш — они ругались, когда я ждала сигнала. Флаттершай — наша Флаттершай — натурально на него ругалась, а он стоял и слушал все, как миленький! — Ты шутишь? Я… я иногда побаиваюсь на него смотреть. Видимо, вот что значит быть настолько долго друг с другом. Некоторое время девушки шли молча. Твай выпустила из ладоней маленький лиловый огонёчек, что стал освещать им путь, ибо лес густел; она совсем недавно научилась делать такого рода чудеса. Интересно, они здесь навсегда, или лишь до того момента, как зло будет повержено? Будет неловко, если вместо дочери, которая «уехала в лагерь», они получат письмо о том, что она, оказывается, не совсем человек. — Знаете, а я не верю, — молчаливая до этого момента Эйджей покосилась на Дэши. Эти двое ругаются с тех самых пор, как появились здесь, что довольно раздражало. Они каждый раз гвоздили новый повод для ссор. — чтобы Флаттерс ругалась на кого-то? Ты просто была поль впечатлением. — Нет, клянусь, она была такой грозной, что я хотела смыться поскорее. Спросите Крис. Кстати, а где она?***
Они быстро приблизились к логову врага, хвост из Селестии уже был за ними. Ни Луна, ни Тия, ни Дискорд, никто даже не подозревал, что служит ей и ее плану — плану Флаттершай. Лес зашумел: на мысленный зов своей госпожи начали приползать, прилетать и прибегать лесные твари, дриады, наяды и леймениды, деревья оживали, и с противоположной стороны… Сомбра. Повелитель тени. Флат спрыгнула с пегаса ещё задолго до приземления, отрастив в мгновение собственные крылья. Дискорд уже был там: видел ее во всей красе. Волосы развеваются, лицо блестит от лунного света, сзади — преданные войны. Глаза отображают силу и спокойствие. Хоть все собрались за ее спиной, Флаттершай знает, что никто не будет биться, они пришли просто посмотреть на вершение правосудия. Дриады обвили вокруг Луны и Сомбры свои ветви, и тут Шай поняла, что не знает, как их убить; пока она колебалась мгновение, из тени полились приспешники тьмы. Сомбра позволил себе усмехнуться. Пропитанные ядом тени вылезли из ниоткуда, и все живые существа ощутили слабость, ибо часть их же сущности против своей воли восстала против хозяев. Некоторые наяды растаяли, словно снег, а дриады, что держали врагов, сгнили и разлетелись пылью. — Оу, так вот как, — сказала Флаттершай в никуда — вам все же придётся умереть за меня. Она все ещё не знала, как управлять своей силой, и училась на ходу — на припер, она справилась с обезумевшим амурским тигром с глазами, горящими зелёным огнём, вырастив в миг дерево, что остановило его. — Эта борьба — пустая трата жизней! — кричала она своим войнам, — убейте Сомбру! Однако, столкнувшись взглядом с Дискордом — впервые за это время — с его тяжелым, серьезным взглядом, она поняла, что сделает это она. Поняла и кратко кивнула. Теперь Флаттершай двигалась прямо к Сомбре, ничего не боясь. Все угрозы миновали ее, даже не задев: либо ее защищали ее животные, либо ребёнок в ее утробе. — Убьешь меня? Ты не сможешь, — выдохнул кровью Сомбра — я не умру, даже не пы…пытайся. Я вернусь вновь, Флаттершай. Она обхватила его тёмную шею руками. Она не давила, не пыталась душить, она разъедала его изнутри неведомой силой. — Ты не убьешь меня… его. Не поняла ещё, куколка? Девушка в изумлении попятилась на два шага — она только что пыталась убить болотную леймениду Тину, которая сейчас смотрела на неё с той же ухмылкой, но куда более грустной и обреченной. Короткого мига замешательства хватило, чтобы настоящий враг когтями проткнул низ ее живота, откуда начала сочиться алая кровь. Лес затих под протяжным, полным болью криком своей хозяйки. Дискорд лежал без сил, его же тень обернулась против него и медленно высасывала жизнь; Селестия была мертва. Сомбру отбросило на несколько метров сильным порывом. Флаттершай повернула своё окровавленное лицо к нему, ее глаза без зрачков светились. У неё тоже боле не было тени, и та упорно пыталась задушить Флат, но одним изящным движением руки последней, тень растворилась во тьме. Кровь согревала ее промеж ног, и она чувствовала, что вместе с ребёнком умирает она сама. Сомбра уже не чувствовал конечностей, когда она была совсем близко. Последнее, что он увидел в своей жизни, яростное, но такое прекрасное лицо, искажённое кровью и яркий желтый свет. В этом лесу уже ни у кого не будет тени, никогда.***
Он нежно обнял ее за плечи, когда Флат позволила себе присесть и заплакать. Кем бы ее не называли, покровительница, нимфа, хозяйка — ментально она все ещё оставалась молодой девушкой, которой едва успело исполниться восемнадцать. Солнце всходило, освещая лужи крови на траве, однако в лесу стоял все тот же полумрак, что дарил всем некое спокойствие; кажется, теперь все будет как прежде, но это только кажется. Из мертвых дриад появлялись деревья, наяд ветром относило в их воды. Флаттершай нашла в себе силы подползти к одной конкретной нимфе, оставляя за собой дорожку ещё тёплой, густой крови. — Зачем… зачем ты это сделала? — прошептала она, хватая болотницу за руку. Холодную. Тина слабо дышала, ее чёрная кожа медленно таяла. Она едва улыбнулась, хватая ртом воздух. — Я думала, что… что… смогу сама защитить тебя, но… они заставили меня, клянусь… Тина задыхалась, ей осталось совсем немного, и Флат не хотелось, чтобы она провела последние мгновения своей жизни, оправдываясь. — Ещё не поняла, куколка? — поддразнила нимфу девушка, все ещё держа за руку — меня не надо защищать. Я справляюсь и сама. После этих слов она встала и взмахнула руками, и Крисалис растеклась глубоким, кристально чистым озером с обильной тиной на дне. Она умыла лицо в нем, вода была приятно-прохладной, и к озеру начали накапливаться все ещё живые существа, чтобы очиститься. — Ты не выжила, — удрученно сказал Дискорд — мне очень жаль. Правда. Возле холодного тела Тии материализовалась окровавленная, но живая Луна. — Сестра, я ошиблась! Я была зла на тебя, пока ты желала для меня самого лучшего… прости меня, молю, прости, я лишь… лишь хотела быть как ты… Лу заплакала, как маленькая девочка, потому что последний раз, когда она плакала, она была именно ей. Селестия начала исчезать золотой водой, и на ее месте выросли цветы, прекрасные и душистые. Немного после тут будет стоять ее статуя, золотая, и оставалось только гадать, сколько ещё бюстов вырастут из земли, но Дискорд подозревал, что тут будет целый музей. Прекрасно-трагичный музей.***
Они лежали в обнимку и молчали. Вместо тысячи обещаний и извинений они прижались к друг другу в тишине и приятном одиночестве. Думать не получалось. Казалось бы, столько всего произошло, и столько всего ещё надо будет решить, но лес решил иначе; он решал все сам, обрушиваясь золотым дождем, будто оплакивая все утраты. Флаттершай внезапно вспомнила, что никогда у них с Дискордом не было детей. Она столько раз теряла ещё нерожденных детей, однажды даже умерла при родах, а будучи Хлорис вовсе не могла иметь потомства. Но все равно потерю она переживала сильно. Пусть она и была молода, даже слишком, было так больно по своей вине потерять дитя. Флаттершай убила подругу, убила свое маленькое счастье, и все ещё имела совесть остаться в живых. — Мне жаль, — сказала она. Дискорд поцеловал ее в лоб и вздохнул. Все пошло совершенно не так, как это планировали сестры, как он ожидал это увидеть, никто, даже сам лорд не брал в расчет эту умную, сильную девушку. — Все уже случилось, — прошептал он. Как бы эгоистичен он ни был, для Дискорда она была центром вселенной, и то, что Флат в порядке, для него было приоритетом. — Я люблю тебя, — ещё тише сказал мужчина, обнимая ее. — И я тебя. Наконец они были вместе, и все было позади.