Королева-мать

Отвратительный поганый мелкий почерк, скачущий по смятому тонкому листу мягкого пергамента то вверх, то вниз. Совсем не похож на почерк Симмаха - крупные ровные размашистые буквы, написанные словно по расчерченному листу. Барензию уже пробирает неприятный холодок, и она, чувствуя неладное, мысленно готовится к худшему. Симмах погиб. Барензия и её дети - предатели. Зелень листвы садов и ярких цветочных кустов Имперского города сливаются с его безжизненным белым мрамором, смешиваются с ним в серо-белую грязь и становятся блёклым пятном. В глазах стоят жгучие слёзы, а ком в горле спирает дыхание, но Барензия не даёт рыданию вырваться наружу. Служанка, уставившись в пол, неловко переступает с ноги на ногу, не осмеливаясь поднять взгляд на королеву и теребит испачканный подол ситцевого платья обветренными руками. Барензия чуть ли не впервые в жизни чувствует одиночество, и, о Боги, оно страшнее любой физической боли. Где-то поотдаль Моргия пытается заставить Хелсета поиграть с ней в чаепитие вместе с плюшевым волчонком - Барензия порой нежно усмехалась, мол, надо же, её дочь так похожа на саму Барензию в детстве - а старший брат упирается. Как сказать детям, что папы больше нет? Как же Симмах любит - любил - своих детей; он души в них не чаял, ради них он был готов хоть войну объявить. Симмах погиб. Барензия не собирается опускать руки, и теперь она одна будет защищать себя и своих детей, чего бы это ей не стоило. Будь проклят Джагар Тарн, обманувший её дважды и лишивший её мужа. Барензия будет мстить, и истинной королеве Морнхолда это под силу. - Моя Госпожа, - подаёт голос служанка, - король Эдвир ожидает Вас. - Уже иду. - Барензия встаёт, отряхивает дорогой бархат платья, и, с высоко поднятой головой, как полагается королеве, отправляется на аудиенцию.