***
Последнее, что я услышал перед тем, как за мной закрылась боксовая дверь - «Не сдохни». Повеяло оптимизмом, нечего сказать. Поверхность планеты около базы клана была… удручающей — кроганы особенно не заботились чистотой окружающей среды, так что можно было им очень сильно польстить и сказать, что было грязно. Кучи мусора, которые постепенно засыпались пылью и песком, навевали философские мысли — Тучанка поглотит всё и всех, рано или поздно. Отойдя в сторону маркера около километра, воздух перестал вонять отходами, оставляя только тлен и затхлость. Легкий ветерок, который носил туда-сюда песчинки по кромкам небольших барханов не придавал свежести, но шиковать и тратить энергию шлема на «альпийскую свежесть» я не торопился, кто знает, что меня ждет впереди. Я мерно шагал по относительно безопасным местам, не надо забывать, что это за планета — тут местная фауна может подкарауливать везде, однако, пока я был не слишком внимательным и изучал пустую карту на своем Омнитуле. С другой стороны, а что именно смотреть, карты как таковой нет, пешком мне идти практически семь сотен километров. В разделе «соединения», экстранет устойчиво отображалось одно из трех делений устойчивости связи, поэтому я попробовал раздобыть хотя бы кусочек спутниковых снимков и мне это удалось, правда, спустя полчаса, да и картинка была неважного качества, к тому же времен еще Кроганских Восстаний, но на ней были и напечатанные многочисленные пометки, касались они правда, расположения многочисленных, на тот момент кланов, но попадались и остатки монументальной кроганской архитектуры. Для сравнения испытания нашел стойбище клана Урднот и место прохождения испытания Грантом, и знаете, что? Расстояние в сто километров, на которое их отвезли на Томкахе — я балдею с этих главных героев, честное слово. Я шагал уже на протяжении четырех часов, мною еще не было встречено ни одной живой души. Несколько раз я делал привалы около крупных руин, однако, на карте подписаны они не были. И под руинами я вижу не какой-то разрушенный комплекс сооружений, а что ни на есть обломок стены. Повсюду был песок, песок и что вы думаете? Еще раз песок. Ах да, как же я мог забыть? Были камни. Один раз на горизонте появлялись руины какого-то города, но я даже не стал сверять по карте, что это такое, шел уже пятый час, а эта планета мне уже стояла прямо поперек горла. Меня краешком задела пылевая буря, они тут особенные, соединения с экстранетом нет, любые открытые участки механизмов тут же забивались мелкодисперсной пылью, видимости никакой. Несмотря на сложенный на пояснице дробовик, несмотря на то, что стволом он был развернут в подветренную сторону, после бури я вытряхнул приличную горку песочка из него. Поверхность скафандра со стороны ветра перестала выглядеть новой, разогнанный песок буквально отшлифовал мой правый бок, сняв микроскопический слой материала, поэтому теперь я на половину тела тусклый. Если выживу, нужно поподробнее узнать, отвечает ли за что-нибудь это напыление, потому что матовый неблестящий цвет мне нравится больше. Аралах опускался за линию горизонта, постепенно снижая освещенность. Пока ночь не успела вступить в свои права, нужно было искать место для ночевки, которого, разумеется — не наблюдалось. Где-то в двадцати километрах должны были быть безымянные руины с большим комплексом коллекторов. Хотя лезть в коллекторы не самая удачная затея, местной фауне тоже необходимо где-то обитать. Решение пришло спонтанно: костюм — герметичен, следовательно, унюхать и почуять теплоту моего тела, хищники не смогут. Выкопав руками ямку, положил туда рюкзак и закопал, беспокоиться о порче имущества в нем — нет необходимости. Остатки сухпайка в герметичной обертке, термозаряды — вообще не имеют отверстий, за мелочевку я и не переживаю. Светило уже почти село за горизонт, оставляя только сумерки. Я принялся закапывать себя, будто сейчас на пляже. Оставив только носовую часть шлема, где располагалась система дыхания, я понял, насколько сильно я устал. Напоследок посмотрев пройденный путь и мне это несильно понравилось — всего шестьдесят четыре километра. Но я и не торопился, завтра все будет по-другому. Шлем имел функцию синхронизации с Омнитулом, поэтому поставив будильник на четыре часа сна и настроив отображение всех уведомлений только в нем, я закрыл глаза. Сработали годы тренировок, отрубился я тут же. Сон без сновидений — это хорошо. Просыпаться выспавшимся — это замечательно. Просыпаться от того, что твою руку пытаются отгрызть от тебя — это шедеврально. Молниеносным движением схватив за шею маленького бледно-розового варрена, я принялся разглядывать его… её, я конечно не эксперт в ксенобиологии, но бубенцов не было. Щенок спустя десять секунд перестал вырываться и полностью расслабившись принялся скулить, стараясь избежать своей страшной участи. И вот, заглядывая в эти темно-голубые фасеточные бусинки глаз, я отпустил ее. — Ну, и где твоя семья? — на мои слова она свернулась калачиком и принялась дрожать. Скорее всего, либо отбилась от стаи, что маловероятно, как мне кажется, либо всех перебили, вот и она отправилась в последнее путешествие, даже не надеясь на благоприятный исход. Раскопав рюкзак и вынув оттуда остатки сухпайка, я решил накормить родную душу. Мне слишком мало этих остатков, я слишком, хо-хо, большой, а маленькому варрену, будет пир на весь мир. Тем более, по данным доктора Ризы, мне, как и любому крогану достаточно накопленных в горбу питательных веществ, чтобы существовать на протяжении месяца. Разорвав упаковку и вывалив на рюкзак серые герметичные пакеты, взял лапой этот розовый комок и усадил ее на колени. Пока еще безымянный щенок смиренно сидел, я вскрыл упаковку с двух сторон по длине, обнажая какое-то желе малинового цвета, что даже через фильтры пахло сосной. Представительница псовых несмело лизнула длинным красным языком желе, мгновением спустя упаковка уже была покрыта пенящимися слюнями, а вся морда ее была вымазана в этой сладости. Следом в бездну желудка маленького монстра отправилось содержимое упаковки из-под какого-то мяса с светло-коричневой подливкой. Давясь и торопясь, как будто, кто-то собирался отобрать лакомство, варрен закончил трапезу, даже вылизав до блеска упаковку. — Малыш, я иду в опасное место, тебе со мной лучше не отправляться, я могу и не выжить, ступай своей дорогой, хорошо? — проворковал я, почесывая рукой в печатке ее подбородок. Мне кажется, она меня поняла, потому что принялась скулить и попробовала даже уцепиться челюстями за палец, осторожно стряхнув на ладонь щенка, я поставил ее на песок и собрав свои скромные пожитки, продолжил свое путешествие.***
Ну что же, четыре уничтоженных стаи агрессивно настроенных по отношению ко мне варренов, несколько продуктивных суток в плане ходьбы и вот, я практически на месте. Громадина разрушенного от атомных взрывов и времени завода передо мной. Несмотря на изолированную, от опасного окружающего мира, броню, встроенный счетчик активного радиоактивного излучения опасно пощелкивает. Осталось-то, плюнуть да растереть, каким-то образом залезть на высоченную трубу, каким-то образом разрушить кладку яиц двух сборщиков и просто демонтировать коронку этой трубы. Ерунда, чего уж там. Глубокий вдох, выдох, и в путь, к мать их приключениям! Труба располагалась непосредственно в масштабной коробке здания, следовательно, мне туда. Несмотря на причиненный зданию ущерб, а именно рваные края одной из граней и неслабый радиоактивный фон, монументальность архитектуры кроганов вызывала доверие. Уже на подходах к нему, я встретил первых кликсенов. Пара разведчиков на протяжении долгого времени стояла на месте и ждала моего приближения. Все-таки чувствуют твари, что кроган непростая добыча, но пока я не пересек незримую границу, на меня не бросались. В один момент, они понеслись на меня, по мере приближения оных я расслышал грозный клёкот. А милые зверушки, если бы я не знал, что они могут дышать огнем. С этими мыслями я достал свой «огнетушитель». Эх, маловато термозарядов. Даже закупиться не дали, суки. Биотику я пока что не использовал, предпочитая экономить силы. Мне повезло, что эти твари решили атаковать меня с двух сторон. Первая бросилась на меня в лоб, закономерно получив заряд вольфрама прямо в морду, как ни странно, этого ей хватило. Вторая же, не успев зайти за спину и увидев участь своей горе-подруги с протяжным «Пи-и-ие» сменила свой курс на меня, закономерно выхватывая два выстрела подряд. Достал термозаряд, посмотрел на немного красноватые прожилки на корпусе, после чего вернул его на место. В данный момент можно было совершить еще два выстрела, согласно характеристикам дробовика, до перегрева, однако, пока я дойду, он успеет остыть… надеюсь. До дыры в здании я добрался без проблем, если не считать крупных фонящих куч строительного мусора и несколько скафандров с многочисленными следами от маленьких, но частых зубов. Видать, не первым я прохожу тут испытание. Порыскав в ближайшей кучке из мусора, кусков бронекостюма и разнообразного металлолома, натолкнулся на сломанный «Грааль», что был перекушен надвое и разбросанные цилиндрики термозарядов. Живем, господа! Хоть иглострел и искалечен, все равно закинул его половинки и разной степени целостности цилиндрики термозарядов в модуль хранения, места еще хватает. Затаившись у угла обломка стены и продышавшись, я заглянул вовнутрь и… никого не нашел. Видать, гнездо где-то дальше. Передо мной предстал свободный зал, в центре которого находились четыре разрушенных резервуара и небольшая лестница, что уводила в многочисленные небольшие офисы, располагавшиеся на втором этаже по периметру от основного зала. Проверив основное помещение и не найдя ничего стоящего, поднялся на второй этаж, после чего принялся рыскать по многочисленным миниатюрным помещениям в поисках — ну как минимум двери, что могла бы отвести меня дальше. Несмотря на прошедшее время, множество дверей до сих пор не были вскрыты. Ну что же, время мародерствовать — оторвав от ближайшего куска стены торчащую арматуру, принялся пытаться вскрывать двери.***
Сорок минут спустя, бесчисленное количество бранных слов и треть не поддавшихся дверей, я все же начал мародерствовать. Вы вот когда-нибудь видели кроганские скелеты? Вот и я видел их только на картинках, а тут — живое пособие, ну как живое, хо-хо, не особо так-то. Не беспокоя останки предков, принялся шарить по тумбочкам и полкам различных стеллажей. И должен сказать, что кроганы как нация — параноики, практически в каждом офисе я находил пистолет с несколькими цилиндриками термозарядов. Работали, дай бог, если половина, но это был успех. В четвертом вскрытом помещении я обнаружил еще одну обесточенную дверь, которая вела в точно такой же офис, а из него в аналогичный зал, правда там все было нетронуто. Затхлый воздух меня не беспокоил по причине встроенных фильтров. Хотелось кушать, но я гнал это ощущение от себя подальше, трогать многочисленные консервы, которые пролежали тут огромное количество лет под активным излучением — желания не было. Несколько раз меня начинало тошнить. Один раз еле успел стащить с себя шлем, прежде чем желудок изверг из себя поток желудочного сока и желчи. Во рту стоял неприятный вкус, но отплевываться в шлеме я не рисковал, несмотря на фильтрацию воздуха. Явные признаки лучевой болезни, ибо отравляться мне явно нечем, последний раз я ел шесть суток назад. Деваться некуда, только вперед. Второй зал тоже был относительно пустым, если не смотреть на огромное количество пыли. Точно такая же лестница еще выше, аналогичный зал. Еще одна дверь — вскрытие — крыша. А вот на крыше меня ждал сюрприз в виде трубы по центру крыши и дюжины тварей, что сидели в каких-то развалинах, на другом конце крыши. Если биться с противником, который превосходит тебя численно, засядь в узком помещении, запастись термозарядами и будет тебе счастье! Рывок до лестницы, взлет по ней, где-то до трети высоты, открытый модуль, или по-простому, рюкзак, под ноги, дополнительный термозаряд в левой руке, что прижимается к цевью дробовика, в нем самом уже остывший термозаряд. Итого: десять выстрелов, плюс биотика, хватит или нет? Должно, вроде как. Плюс, погибшие твари будут препятствием своим товарищам, должно прокатить… Десять секунд — никого, двадцать — никого, тридцать — нет, ну это не смешно, спустился вниз - они не заметили меня. Точнее, я им не интересен. Что-то копошатся около нескольких куч мусора, в которых я различил три головы мертвых кроганов. Им не до меня, со спокойной душой пошел наверх. Ступенька, ступенька и что вы думаете? Еще одна ступенька! Пять минут вдумчивого подъема и вот оно — гнездо! Правда, еще за семь ступенек до верха я увидел двух сборщиков. Уж не знаю, как они там разместились, но пока я не устраню обоих, мне не демонтировать эту «корону» сопла. Я не знаю, каким образом я ее потащу, выглядит она громоздко — три метра в диаметре все-таки. Эх, ну что же, выстрел, выстрел, выстрел… выстрел. Эффект неожиданности сделал свое дело, позволив мне сделать первый фраг. Минус один, второй кружит вокруг трубы, и грозно ревет. Спустя двадцать секунд, послышавшийся многочисленный стук конечностей по металлической лестнице стал ответом на этот, как оказалось, крик помощи. Эх, все же отбиваться, вот гадство. Рюкзак в ноги — все по старой схеме. Две минуты, именно столько мне понадобилось, чтобы уничтожить бегущих по лестнице кликсенов, словно в тире, правда чутка экстремальном. И всё это, попрошу заметить — без биотики. Просто на восьмом выстреле они начали запинаться за трупы собственных сородичей, дав мне время на перезарядку и смены термозаряда в руке. Не все попадания оканчивались для них фатально, но хоть ненадолго, но все же выводили из строя. Яростно клокочущая масса жуков копошилась ниже по лестнице, поскрипывая и клекоча на своем наречии, повествуя о боли, но на ближайшее время они были не боеспособны, это радовало, вот честно. Непосредственно в самом гнезде, которое располагалось непосредственно на куче строительных обломков в центре диаметра трубы, меня ждали еще не готовые к вылуплению яйца кликсенов. Я их не стал трогать, сразу же приступив к демонтажу «короны», и видимо, сам факт того, что я не трогал кладку, стало сигналом к невмешательству для второго сборщика, поэтому долгое время он просто, как бы невзначай пролетал мимо, видимо напоминая, чтобы я не переходил границы и помнил, кто тут сборщик. А я и помнил, орудуя Омнитулом и его голографическими приборами, раскручивая достаточно проржавевшие болты очень солидного диаметра, местами помогая себе подобием резака. Три минуты громко колотившегося сердца и все — «корона» отверчена. Аккуратно поднять, водрузить на плечо, и потихонечку начать спускаться. На лестнице уже никого не было, даже трупов, только лишь скользкий ихор тварей позволил бы догадаться о творящемся здесь противостоянии. На самой крыше же меня ждал почетный караул, видать сборщик кричал слишком громко — я насчитал около пяти десятков жуков, которые располагались с двух сторон от меня. Стояли они, скорее условно, нежели по-настоящему, они буквально танцевали на месте, яростно клокотали и пощелкивали, но не приближались, словно натыкались на невидимую стену. За их спинами копошились молодые особи поменьше, чьи хитиновые пластины были прозрачны и немного отдавали желтизной. Они яростно и остервенело разделывали своих павших братьев и сестер, вот чего, а про их пол я не смотрел, может быть на досуге дочитаю ту статью. Осторожно и без резких движений я оглянулся на трубу, на вершине которой сидел крылатый лидер этого воинства. Словно почувствовав мой взгляд, он пронзительно «чирикнул» и продолжил смотреть на меня. Медленно и осторожно ступая, я стискивал дробовик в правой руке, левой таща по крыше свой груз. Громкие звуки жуков перекрывал мерзкий скрежет металла по аналогу бетона. Препятствий мне, на удивление, никто не чинил, везение — не иначе.***
За исключением долгих геометрических измерений — как именно расположить крупногабаритный объект в очередном дверном проеме, препятствий не было. Мне хотелось уже поскорее забыть эту пустошь и просчитав свой маршрут, я лёг на обратный курс. По моим подсчетам, мне предстоял путь в восемь дней, учитывая такую тяжелую ношу — приходилось делать частые привалы, дабы перевести дух, даже несмотря на кроганскую выносливость. В первые же сутки я определил для себя своеобразный ритм передвижения — восемь часов ходьбы, два часа отдыха, который я мог потратить на что угодно, но обычно тратил на сон или дрёму, что опускалась на мои веки. На вторые сутки моего пути у меня была только единственная мысль: «Я. Хочу. Жрать». Не есть как разумное существо, не кушать, словно младенец, а именно жрать, как неразумное животное, что очень сильно оголодало. Никаких проблем на моем пути не было, если не считать несколько одиноких варренов, что хотели полакомиться такой интересной консервной банкой, коей я и являлся. Весь путь для меня слился в единую картину из песка, и постоянную тяжесть груза, что я катил перед собой, ибо волочить за собой кольцо просто нереально из-за постоянного песка, что образовывал борозду за кольцом. Подобный ритм сделал меня не внимательным к деталям и окружающему пространству, мне по сути было всё равно на последствия. Это мне и аукнулось на четвертый день моего возвращения — слева от меня возникла яркая внезапная вспышка, а моё тело окончательно проснулось от мощного разряда электрического тока только для того, чтобы почти сразу же погрузиться в спасительную темноту обморока. — И вот я тут, еще вопросы? — осторожно переведя взгляд на учёного, спросил я. Такие немногочисленные беседы и разнообразнейшие эксперименты разбавляли мой досуг. Говоря об экспериментах, стоит упомянуть, что иногда они были достаточно интересными, вроде испытания моего тела на различные виды устойчивости, что изредка проходили непосредственно в моей клетке, меняли температуру и влажность воздуха, хоть что-то интересное происходило. Пытки без сна вскоре прекратились и я, впервые за долгое время уснул и спал очень сладко, пока меня заново не разбудил ошейник, спать мне давали приблизительно семь часов. Хорошо, что удар был намного более слабым и не причинял мне больших неудобств. Однако, гораздо чаще меня конвоировали в другие помещения по всем правилам, включая охрану и надевание непрозрачного, с моей стороны, шлема, словно преступника какого-то. Один раз я попробовал разорвать наручники, правда фиксировались там не только запястья, но и локти, доставляя мне дискомфорт. Не успел я попробовать их как-нибудь поправить, как меня ожидал настолько сильный разряд тока, что помимо мышечных судорог я потерял возможность дышать из-за спазмов дыхательной мускулатуры. С тех пор, через систему вентиляции, в мою палату пускали усыпляющий газ, после чего я просыпался там же, где засыпал, но с новыми шрамами на теле. Но мне больше всего запомнились первые такие эксперименты, когда я еще пытался сопротивляться. Я проснулся на операционном столе, просто открыл глаза, а спустя десяток секунд начал кричать от боли, я думал, что кричал, но из меня вышел только громкий сип, пошевелиться у меня не было возможности, скорее всего применили какой-нибудь препарат для блокирования сигналов от мозга к мышцам. А вот чувствительные нервы замечательно проходили в мозг, даруя мне эту боль. Мой сип не остался незамеченным, но никто ничего не предпринимал, а только продолжили копаться в моих внутренностях, это я видел краем глаз, сознание моё не отключалось, спасибо врожденной регенерации, к сожалению, в этот раз она работала против меня, заставляя сознание корчиться, а мозг сжиматься. Ощущения были именно такими. Казалось, что операция длилась бесконечность, настолько сильной была боль, в конце концов, я отключился и проснулся лежащим на полу в своей палате. Больше правил я не нарушал. Подвижки начались приблизительно на пятый месяц, по ощущениям, ибо никаких часов у меня не было. В один из моментов я очнулся в просторной и пустой комнате, по центру которой стоял металлический шар, в котором я признал один из тренажеров для биотиков. Они отличались по размерам и были унифицированы в галактике, позволяя делиться опытом разным расам в обучении биотикой. Также, я не обнаружил средств для блокирования биотики, и, абсолютно не чувствуя препятствий, осторожно создал маленький шарик и почувствовал наступающую лёгкую усталость, биоусилителя мне не выдавали. Вскоре через интерком со мной связался незнакомый мужской голос, который стал узнавать мой уровень владения биотикой, просил выполнять различные несложные упражнения, я не сопротивлялся и выполнял все команды. Первые занятия были волшебны, словно всё это время я сидел в неудобной позе, а тут меня попросили немного размяться и прочувствовать прилившую заново кровь. О да, я чувствовал, и это чувство было волшебным. В таких тренировках пребывание в этом месте стало гораздо более весёлым. Однако, тоска моя о свободе, лишь росла. В этой ситуации от меня не ничего зависело и мне оставалось только ожидать подходящего случая. И я его дождался…***
В один момент, динамик моей «клетки» разорвался сиреной тревоги — громкой и противной. Спустя минуту меня однократно ударило током привычной силы, за дверью кто-то куда-то бежал и судя по громкости шагов, кто-то бежал в скафандрах. Дверь я как-то уже проверял на прочность, она даже не поддалась, поэтому я просто уселся на кровати в ожидании…чего-нибудь. И события не заставили себя ждать — спустя восемь минут я услышал открытие моей, а как оказалось в дальнейшем, практически всех, дверей, заключенных\лабораторных мышей. Быстро вышел, мало ли, вдруг дверь закроется, а тут шанс хоть на что-то, и даже такая попытка стоила удара током. Коридор, предположительно, тянущийся на три сотни метров. С обеих сторон от моей камеры располагались другие камеры, с интервалом в десяток метров. Мимо меня в разные стороны разбегались разумные многих рас, но не став поддаваться панике я приблизился к группе азари, состоящей из дюжины представительниц этой расы. Почему именно к ним? Потому что именно у трех представительниц этой группы было оружие и, на мой взгляд, истинное понимание сложившейся ситуации вместе с определенным планом. Как выяснилось многим позже, матриархат Республики Азари, не смог стерпеть той вопиющей наглости, с которой представительниц их расы захватили. И возмущал их в большей степени не сам факт пленения, а то, что ответственность за это, косвенно, разумеется, возлегала на Саларианском Союзе. Когда необходимо государству, бюрократия работает правильно, уже спустя сутки был подготовлен отряд для проведения секретной операции по вызволению матриарха Эпиты, адмирала, что на разведывательном фрегате выполняла особую миссию матриархата. Внезапная стычка с батарианскими пиратами позволила наблюдательной группе ГОР вмешаться в развязку конфликта и нейтрализовать оба экипажа. В сопроводительных документах допускалась потеря других пленных, но матриарх должна была быть спасена. Пропажа обнаружилась практически сразу — в установленное время судно не вышло в контрольную точку и пропустило плановый сеанс связи. С помощью небольшого разведывательного отряда особой группы реагирования удалось выяснить место пленения экипажа и проникнуть на территорию. Захват комнаты управления выявил недостаток подготовки отряда, вследствие чего группа была обнаружена и поднялась тревога, однако, ведущая цель оказалась выполненной — пленники оказались на свободе, относительной, конечно. Возвращаясь к настоящему времени, азари заботились друг о друге, помогая трем своим соотечественницам — некоторые из них выглядели плохо. У одной отсутствовала нога до паха, рана хоть на внешний вид и не была плоха, но всё-таки кровоточила темной пурпурно-фиолетовой кровью. У других имелись многочисленные следы насилия, наподобие многочисленных кровоподтеков по всему телу. Нет, я не думаю, что их насиловали в интимном плане этого термина, а в иносказательном, скорее всего, их просто избивали за неповиновение, на мне подобная тактика слабо работала, да, я ощущал боль, но и всё, все последствия сходили на глазах. Поэтому меня, словно особо агрессивное животное, контролировали ошейником. Касательно гостеприимных хозяев сего заведения, стоит рассказать о них поподробнее. Первое впечатление от них — накоффеиненные по самые уши «серые человечки», но с поведением лягушек. Саларианцы известны своим гражданским строем — в их обществе царит матриархат, а межрасовые пары, в которые входил бы саларианец, достаточно редки. Связано это прежде всего с образом жизни рядового саларианца. Из-за малого количества женских особей, их очень оберегают, а их пол, стал доминирующим в обществе, не в количественном, а качественном плане. Женщины занимают руководящие должности, а вокруг самого их образа возведен некий культ. С древнейших времен и по сей день распространена практика создания гарема, а членство в нём несёт исключительные преференции и выгоды. Видел я как-то видео оплодотворения отложенных женщиной яиц… это незабываемо, должен я вам сказать. Из-за особенностей воспитания и расовых различий, межвидовые браки редки. Да и, не смотря на короткий срок жизни около полусотни лет и присущий этой расе гиперактивности, повышенным либидо они не страдают. Поэтому, изнасилований от саларианцев можно особо и не ждать. Разумеется, такие кадры, вроде насильников, среди этой расы существуют, но это скорее исключение, нежели правило. За что я благодарен саларианцам, так это за их странную, но всё-таки, гуманность, если можно применять к ним такой термин. Да, она своеобразная, да, странная, но всё же! Несмотря на ТУ самую операцию, особенных перегибов за ними не водилось, например, когда у меня воспалился один из семидесяти двух зубов, самый далёкий от преддверия рта, не успел я решиться на то, чтобы самостоятельно вырвать его ко всем чертям, несколько раз прямо-таки примерялся, должен вам сказать. Меня усыпили (в очередной раз, ага), а когда проснулся, то зуба уже не было, за что я улыбнулся в одну из, как мне казалось, скрытую камеру и показал большой палец туда. Надеюсь, мой добрый посыл дошел до адресата. Однако, вернемся к более приземленным вещам. Я целенаправленно приближался к, как мне казалось, сурового вида, матроне, чья внешность навевала образ о славных и лихих пиратах, разумеется, романтизированный, а не реальный. Мелкие морщины лица выдавали в ней, (очень) приблизительно четырёхсотлетний возраст, но тут я не эксперт по физиологии азари, а по мере приближения к ней, становились заметны гораздо более мелкие детали, наподобие паутинки шрамов, начинающихся из глубины правой глазницы. Ничем не прикрытый отсутствующий правый глаз, вкупе с бледно-синим цветом кожи, создавали устрашающее зрелище. Её бледное-фиолетовое лицо несло ритуальный рисунок, состоящий из мелких точек, что расходились в обе стороны лица от края подбородка на боковые стороны лба и уходили на крайние хрящи головы. Рисунок прерывался около места потерянного глаза, но несмотря на это, выглядела она неплохо. Пожалуй, от пирата у неё только глаз… а точнее его отсутствие, м-да уж, не стоит произносить и акцентировать своё внимание на этом, хотя, я же кроган, можно сказать, что для них я, словно неотёсанный варвар. — Чего надо, кроган? Вали, пока я не выстрелила! — высоким тембром и немного истерично сказала она, а я ей верил, такая женщина за словом в карман не полезет и действительно пристрелит, несмотря на то, что перед ней стоит кроган, что уже делает ей честь. — Спокойно, синенькая, я такой же заключенный, как и вы, я просто хотел скооперироваться до выхо… — подняв монструозные и неухоженные лапки, начал лепетать я. Однако, характерный щелчок предохранителя её штурмовой винтовки и молниеносное её вскидывание, отбил всё желание на оправдания. Именно в такие моменты ты понимаешь, что ну-его-нахер связываться с такой женщиной. Я уже собирался отходить (нервно пятиться назад), но та самая азари без ноги, начала говорить: — Лейтенант, отставить третирование возможного рядового! Продолжайте наблюдать за ситуацией, а ты, дитя, представься, — это был ТОТ самый момент, в котором я видел свой счастливый билет для выхода из этого места, не смотря на её слабый голос, в нём чувствовался приказ, противостоять которому в такой ситуации было бы глупо. — Я Дёрд, госпожа, — бабушка всегда говорила мне, что в любой ситуации стоит быть вежливым, а не слепо лебезить перед начальством в такой ситуации, особенно в такой ситуации. А уж учитывая то, что я, покамест, ненастоящий кроган, с определенной точки зрения, моя честь и баранья упрямость была затолкнута в самые дальние углы моего сознания. — Поступаете в распоряжение лейтенанта Т’Гони, вам всё ясно? — Я так понял, что теперь стану собачкой для этой истеричной особы? Ну, всё же лучше, чем в одиночку пробираться по незнакомой территории в одиночку. — Аргх, так точно госпожа, эй, увалень, держи, надеюсь тебе не нужно объяснять, как этим пользоваться? — мне передали рукоятью вперед пистолет, что в моей лапище казался недоразумением. Маленькое, угловатое, но всё же оружие. Любезно отсыпанные две термоклипсы остались зажатыми в левой лапе. Пока я разглядывал аппарат для причинения боли и смерти другим, мой ошейник, один из последних сдерживающих факторов, пиликнув, раскрылся. Подняв взгляд на Т’Гони, что уже гасила собственный омниинструмент, я легонько ей кивнул, в то время как рот начинал раздвигаться в хищной улыбке. — Лейтенант, младший лейтенант, вашей задачей станет прорыв к центру управления полетов и установления контроля над ним, после чего по сигналу вы подадите нам транспорт, задача ясна? — Кристально, отряд, выдвигаемся, — после этих слов, Т’Гони развернулась и трусцой, вместе с непредставленной мне, фиолетовой азари, побежала по коридору. Я не отставал, несмотря на желание передвигаться как можно тише, я всё-таки издавал изрядное количество шума, гулко ударяя пятками о матово-белые плиты пола. Через четыре минуты легкого бега, нам стали попадаться раненые и убитые. Поначалу, нам попадался погибший персонал и истекшие кровью пленники, где-то дальше по коридору раздавались выстрелы, по мере приближения к которым, звук уходил левее. Дойдя до Т-образного перекрестка, мы натолкнулись на двух батарианцев, один из которых сидел, облокотившись к голой стене, прижимая руку к ране на животе, через которую медленно и неумолимо вытекала кровь. Второй же, иногда высовывал ствол винтовки и слепо поливал коридор, откуда велся ответный огонь высокой интенсивности, о чем свидетельствовали проносящиеся трассеры выстрелов. На нас, батары, не обратили никакого внимания. Лейтенант приказала нам бежать в противоположный от выстрелов коридор, сама же, поставив биотический щит, спиной шла к нам, одновременно, прикрывая нас. Я не использовал биотику по нескольким причинам, главной из которых являлось скрытие самого факта её наличия, также отсутствие биоусилителя. В отличии от любого разумного, азари он был не нужен, по своим, природным причинам. Очередной поворот, завернув куда, обнаружилось двое мертвых саларианцев, только приблизившись к которым, я обнаружил, что по крайней мере один был всё еще жив и уже начинал слабеющими руками направлять на меня ствол. Мгновение, и моя нога влетает в серый шлем с черным забралом, отчего тот лопнул, словно переспелый арбуз, расплёскивая вокруг темно-вишневую кашу, что заляпала всю ступню. Рывком вывернул автомат из его рук, и я мог бы не переживать — термозаряд был заполнен, винтовка была безопасна. С руки второго, снял омнитул, но даже не стал пробовать его разблокировать — это же саларианцы, навряд ли бы я смог его взломать, поэтому молча протянул его Т’Гони, дабы та сбросила его до заводских настроек. Заниматься его персонификацией я буду после, а пока что мне будет достаточно заводских программ, возможно, там будут уже настроенные, вроде воспламенения или заморозки. Младлей контролировала проход, лейтенант шаманила над браслетом, а я мародерствовал, раздобыв себе полимерную сумку для боезапаса с пятью термоклипсами. Мгновение — другое и я обзавелся базовым инструментом военного инженера производства Саларианского Союза, с функцией воспламенения. Омнитул, неимоверно удобная вещь, всегда можно защитить данные от большей части разумного населения галактики — защиты хватит. Однако, есть, были, и будут умельцы, что будут кодировать собственное устройство так, что разблокировать сможет только владелец, или такие же киберманьяки. В случае, если не удаётся разблокировать его, возможен сброс до заводских настроек, но только при наличии другого омнитула. Кнопок, как таковых, на омнитуле нет, просто тоненький металлический браслет, реагирующий на изменение положения конечности или программируемое особое движение, вроде определенного жеста определенным пальцем. В сети гуляет очень много разнообразнейших приложений, модификаций и прочего для устройств всех рас, но далеко не все из них практичны и безопасны.***
Коридоры, опять коридоры, снова коридоры, редкие трупы саларианцев из персонала и более частые трупы представителей других рас, большая степень которых была сконцентрирована на очередной развилке. Согласно карте Т’Гони, мы были на месте, но впереди предстояло самое тяжелое — вскрытие опорного пункта забаррикадировавшихся там саларианцев. Как оказалось, трудным оно было бы для неподготовленных существ вроде меня. Неуловимым движением в руках лейтенанта оказался диск гранаты, активировав который, она молниеносным движением отправила его до адресатов. Мелькнула вспышка с резким звуком, после чего слаженная группа из двух очень злых и прекрасно подготовленных азари, в два биотических рывка оказались в рядах противника. Слепо стрелять в их направлении я не стал, только тщательно выцеливал мелькающие головы персонала, медленно подходя к ним. Столкновение закончилось внезапно — пропали все звуки. Сложившуюся тишину прерывали только мои гулкие шаги. От баррикады остались лишь обломки различной утвари, вроде столов, кресел и каких-то панелей. Поспешив в пролом моему взгляду предстала аккуратная бойня: восемь тел, лежавших около стен. У некоторых отсутствовала жизнь как таковая — с одной дырой в теле еще можно как-то жить, с несколькими, смотря где, а вот в голове — не думаю. Лейтенант биотикой стаскивала трупы в угол, параллельно осматривая их на предмет различных полезностей, складывая найденное в одну кучку. Младлей же, тихо допрашивала пленного саларианца в другом углу, одновременно с этим нажимая клавиши на настольном компьютере. Мне же поручалось восстановить баррикаду и вести наблюдение за входом, чем я и занялся, расположившись на одном колене. Мне было некомфортно из-за отсутствия скафандра, на мне до сих была только лабораторная одежда, представляющая из себя широкую накидку до колен, которая удобно защелкивалась спереди магнитами. Одним глазом обозревая пространство, я в спешке оптимизировал омнитул, задавая привычные мне команды и жесты.***
Совершенно незаметно для меня наступил момент подачи транспорта для основной группы, допуск был получен, основная группа выдвинулась к точке эвакуации. Нам же предписывалось в течении получаса задерживать любые силы, если бы они предпринимали усилия к доступу в занимаемое нами помещение, после чего эвакуироваться, любым способом, на это нам давался ровно один час. Первое время никого не было, и мы со спокойной душой пинали баклуши, то есть, наблюдали и были готовы. Однако затем, на нас обратили особое внимание, ибо единственными необезвреженными личностями, были мы трое. Спустя пять минут оборвалась жизнь младлея — шальная пуля, после очередного приступа неприятеля, угодила прямо в голову, её щиты на тот момент были в состоянии перезагрузки. Злая и бешеная, словно сорвавшаяся с цепи варрен, Т’Гони выполнила чрезвычайно затратный для биотиков приём — «Шторм», создающий направленную чрезвычайно мощную биотическую волну в сторону неприятеля, тем самым предоставляя мне время для манёвра. Я в режиме жажды крови буквально в один прыжок оказался около приходящего в себя неприятеля и принял ближний бой. В ход шло всё — винтовка, ее полимерный приклад, совершенно не приспособленный к этому, колени, локти, зубы. Да-да, одного из сопротивляющихся саларианцев я укусил. Укус правда запросто мог бы перекусить пополам, мне же хватило только чуть-чуть зажать челюсти, как последовавший хруст оборвал жизнь сопротивляющегося. Скоро вернувшись и водрузив находящуюся без сознания азари на горб, я припустил по карте, что любезно была выклянчена у младлея, в один из перерывов. Ноша моя оказалась тяжёленькой, её бронескафандр, хоть и выглядел облегающим трико, весил ой как немало, даже для меня. Снова коридоры, снова однообразные проходы, но пока что преследователей не было видно, а значит, у нас с синенькой есть время для кое-какого нечистого дельца. Склад вещей «ОБЪЕКТОВ», как любезно именовали нас, располагался немного в стороне от предполагаемого выхода, поэтому я решил затариться и отыскать свой скафандр. Это позволило бы поднять нашу боевую мощь на несколько порядков. Охраны у этого помещения не было, скорее всего, вся охрана и их усиление сейчас перегруппировывалось, а очень зря, злой кроган и так представляет опасность, а уж одетый кроган — это можно сразу вешаться.***
Заперев за собой дверь, я, с помощью информационного терминала, смог найти номер моей ячейки хранения, где угодливо разместился мой бронескафандр в разобранном виде, биоусилитель в силиконовом пакетике, и дробовик, любезно подаренный мне. Омниинструмент обнаружить я не смог, поэтому принял решение оставить добытый в бою трофей. Сгрузив свою нелегкую ношу около себя, я принялся облачаться. Нас не тревожили около получаса, за который я смог раздобыть солидного размера боезапас и пистолет, что привлек моё внимание. Прежде всего, он имел монструозный вид, и как выяснилось позже — неплохое пробитие. Пистолет в захват, винтовку на спину, усилитель на место, дробовик в руки, шлем на головёшку, осталось как в анекдоте — глянуть в зеркало и обосраться. Особо ценного я не приметил, не нашел ни одной снайперской винтовки, в помещениях, они конечно, будут только мешать, но кто сказал, что я собираюсь тут задерживаться надолго? В середине моего мародерствования пришла в себя синенькая, что подкрепившись, присоединилась к моему занятию. Она раздобыла себе неплохой дробовик, а также шлем, скорее всего снятый с одной из захваченных десантниц, ей он пришелся в пору. Скорее всего, мы смогли бы залутать эту комнату полностью, но нас отвлек скрежет с другой стороны от входной двери, скорее всего нас собирались штурмовать. Пора было показать этим земноводным, чего стоит рассерженный кроган.