Mermaid and sailor

Над портом поднималось солнце, море сияло в его лучах, тихо шурша волнами. Кареглазый спал на твёрдой койке, поджав колени к груди. Ему снился мучительно-страшный сон, который никак не хотел отпускать его и не позволял Вилю проснуться. Тело парня покрывалось холодным потом, он вздрагивал и скулил, комкая простынь. Папаша с Цереры подутих, но на русалок надвигалась страшная «буря», о которой Виль успел предупредить их, но, похоже, что во всей этой суматохе все забыли про это, уповаясь мирными временами. Йозеф был жестоким к своему экипажу, а уж к другим людям… И ударить мог, и за волосы вытащить из кабака, да всякую дурость он мог сделать. Молодому матросу снилось, как мужики по ночи с вилами и пистолетами идут к морю, взывая к русалкам, а когда те показываются, начинается кровавая битва, корабли у причалов шумят, с одного из них стреляют по русалкам пушки, с другого матросы с ружьями. И казалось тёмноволосому, что среди этого ужаса есть абсолютно сильный Арлен, отталкивающий от себя пули одним взмахом руки и захлёстывающий корабли высокими волнами, затягивая молодых парней в море. Крики, визги, русалочьи песни, которые не действуют на людей из-за затычек в их ушах, и громкие молитвы. На секунду Виль увидел во сне Арлена так близко, как только мог, почувствовал его холодные руки, обвивающие сгорбленное от тяжести тело, поцеловал почти зажившие шрамы на месте левого глаза и поцеловал мокрые локоны, словно желая в них потеряться. Мужики хватали русалок, вытаскивали на берег и подвешивали на какой-то балке за хвосты, избивая обнажённые животы и груди грубыми арапниками. Сёстры Арлена взвывали, выгибая спины и жадно вдыхая воздух, протягивая воде руки, а их били беспощадно и били, а потом и Арлен исчез буквально из дрожащих рук Виля. Во сне своём на рассвете он ушёл в разливайку, пил там пиво и жадно закусывал рыбной нарезкой. Мясо казалось невыносимо вкусным поначалу, а потом так неприятно вязало во рту, но дурманило голову, отключая в ней всё. — А что за рыба такая? — протянув стоящему за стойкой парнишке свою кружку, протянул Виль, чуть ли не сгибаясь в пьянстве. — Та, матрос, это нам с пляжа притащили хвостов русалочьих. Большие такие, чешуя с фалангу пальца была, еле очистили! — расхохотался парнишка, а кареглазый подскочил резко, выбежал из пивнушки и побежал со страшными криками к хижине, и изо рта его кровь жуткая потекла, горячая такая и алая. Сгорбился Виль на площади, повернулся к причалу, где ночью русалок вешали и увидел эти роскошные жемчужные волосы, могучий плавник, синеватую чешую, переливающуюся в ярких лучах. На крепкой верёвке подвешен был его возлюбленный, покачиваясь по ветру, касаясь пальцами песка. Так и проснулся моряк в своей кровати, слетел с неё бешеным кабанчиком и рванул на площадь, но там ничего не было… Тишина. Да и Цереры больше не было нигде, даже вдали её силуэт не виднелся. Не хотел парень идти обратно в хижину, вот и пошёл вдоль берега, сталкиваясь с прохожими и нелепо извиняясь себе под нос, почёсывая свою шею и тихо всхлипывая, прокручивая перед глазами кадры своего кошмара. Парня будто душило что-то, какой-то страх смерти. Виль бродил по всем дорогам, сворачивал в переулки и снова возвращался к воде. Сняв с ног потрёпанные башмаки, он вошёл в воду по щиколотки и расплакался, вытирая тонкие ручейки кулаком. Со стороны посмотри, так совсем ребёнок маленький. Последний раз он плакал только после смерти отца, лет так шесть назад. Когда же было страшно ему до чёртиков, когда же он трясся от боли и кричал от страха, глаза были на мокром месте, но не текли больше слёзы из его потухших глаз. Боль сжигала изнутри, а снаружи всегда было весело и непринуждённо — всегда ложь.

***

Арлен плавал возле того пустынного пляжа, всматриваясь в даль и вдыхая непривычный для этого места запах. Запах страха, отчаяния, потери и ужаса. Такой солёный, даже больше, чем морская вода. Жемчужные волосы обвили тонкую шею, будто хотели задушить своего обладателя, словно это была та смерть, которую русалки так боялись и о которой они забыли. Под водой была своя жизнь, девушки мерили на себя разные сокровища, которые падали в воду при разных обстоятельствах, а Арлен зачастую смотрел на них косо, но если было чем поживиться, то и он не упускал эту возможность, порой вырывал у сестёр из рук ракушки, заколки или зеркала, а однажды даже смог ухватить себе совершенно новый нож, который не заржавел ещё под водой и был вполне острым. — Нам надо уходить. Люди настроены против нас и они не боятся развязать войну. — русал подплыл к девушкам, приобняв одну за плечи и тихо прошептав ей на ухо. Все утихли, смотря на своего брата. Его глаз горел безумно красивым ярко-голубым цветом, подчиняя себе волю любой, кто не слушался его. Да, всем казалось, что это тихий, инфантильный, добрый и любвеобильный мальчуган, но это было далеко не так. Арлен, как и многие другие русалы, был заложником своей природы, он был защитником, воином и покровителем этих мест, просто ещё не очень опытным и молодым. — Но как же стая? Нам некуда отступать, может обманем людей? Отплывём от берегов на несколько месяцев, пусть они подумают, что мы сбежали, а затем вернёмся сюда? Это же наши края, русалки жили здесь ещё в то время, когда люди понятия и не имели об этой территории. — коротковолосая девушка с большущими глазами подплыла к длинноволосому, с опаской касаясь его тонкой руки. Её план был заманчивый, но слишком опасный и безрассудный. Подводные жители утихли, прискорбно склонив головы. — Лили, мы больше не можем играть с человечеством в кошки-мышки. Мы уходим. — голос Арлена, его приятный и нежный голосочек, стал ужасно строгим, напористым и более грубым, а кожа его переливалась бледно-голубым оттенком, казалось, что даже волосы меняют свой цвет, но глаз… Его прекрасный хитрый глаз наливался кровью. Девушки отплыли, прижимаясь друг к другу. — Я сын Роуз, сын той, кого вы изгнали из стаи, кого вы заклеймили убийцей себе подобных, а теперь я спасаю ваши души и вы смеете перечить мне? Мы уходим сегодня ночью, приближается ещё один шторм.

***

Виль, бедное дитя рыбака и кухарки, такой печальный и покинутый родителями мальчик. В его глазах было столько радости, но всё это в прошлом. На Цереру он попал из-за большой любви к морю, приключениям и подводным тайнам, которые мало кто мог разузнать, а если и мог, то умирал быстро. Люди напрасно считают русалок злыми существами, но, увы, никому этого не понять, никто не хочется мириться с таким. День был жаркий. Парень оставил башмаки на берегу и вошёл в воду, окунаясь в прохладные объятия и тут же выныривая, смотря на палящее сверху солнце. Вдруг его ноги коснулись чего-то, матрос вскрикнул, начал оглядываться и грести к берегу, но ледяные руки крепко схватили его за щиколотки и дёрнули вниз, вновь окунув на какое-то время. — Эй, ты меня ударил. — вынырнув вместе с тёмноволосым, слегка обиженно произнёс Арлен. Виль обернулся и радостно кинулся обнимать длинноволосого, извиняясь и выкрикивая прямо в ухо то, как рад, что он ещё жив. — Ещё и оглушить решил? — Прости. Я переживал. Что тогда случилось? Эти тайны морей не раскрыть никогда. Любопытный парнишка трепал русала по волосам, осматривая его чуть ли не со всех сторон, пока тот хихикал над ним и крутился на месте, мешая планам Виля, но тот не привык отступать. Схватив Арлена за плечи, кареглазый крепко поцеловал его со всеми своими чувствами и переживаниями. Целовался матрос, конечно, плоховато, и это ужасно забавляло русала, у которого чуть ли не в крови умение соблазнять, дарить эйфорию и удовлетворять одними своими касаниями. Длинноволосый охотно ответил на поцелуй, перехватив инициативу и по-матерински погладив Виля по голове и плечам. — Нет времени на объяснения, сегодня ночью стая покидает эти воды. Виль, мы больше не увидимся. — заглядывая в и без того заплаканные глаза, виновато прошептал Арлен. В человеческом теле всё вновь упало, разбилось, сердце забилось с ужасной силой, а губы задрожали. Парень непонимающе смотрел на возлюбленного, но знал, что тот не сможет остаться с ним рядом. Увы… — Ты приплыл проститься со мной? — смугловатая кожа словно стала бледнеть, голосочек стал тихим и растерянным. Парни держались за руки, Арлен целовал обветренную кожу на юных руках матроса, а тот лишь громко дышал, бултыхая ногой под водой. — На берегу пока что тихо, но папаша Йозеф никогда не менял своих планов, он всегда шёл к поставленной цели и всегда её достигал. Вам нужно искать безопасное место и больше не показываться рядом с Церерой. Так будет безопасней… — Ты прав. — голубой глазик робко смотрел исподлобья на поникшего Виля. Сложно в это поверить, но и Арлену было ужасно больно, ужасно страшно и грустно оставлять этого человека одного, ему казалось это несправедливым и он так хотел быть с ним хотя бы чуточку дольше, чуточку ближе. — Но Виль, моё ты солнце, не забывай обо мне никогда. Запомни, запечатлённая русалка найдёт своего моряка в любых водах, а тот узнает её песню из тысячи похожих. — Как я могу забыть тебя? Ты был прекрасен в том лунном свете, ты и сейчас прекрасен, но я не могу заставлять тебя подвергаться такой опасности. У нас на суше говорят, что мир тесен, а это значит, что мы с тобой ещё встретимся, может даже и несколько раз. Уходи, Арлен. — карие глаза с надеждой глянули на морского жителя, руки крепко обвили хрупкое тело, поглаживая изящную спину. Хвостатый взвыл, целуя шею моряка и прижимаясь к его телу своей грудью. — Забери. Забери его на память обо мне. — длинноволосый торопливо снял со своего пальца тонкое колечко, всучив его моряку, а после поцеловал его на прощание в губы, щёки и лоб, с горькими всхлипами отплывая от человека. — Я тебя люблю, Арлен. — сжав кольцо в кулак, прошептал Виль и стиснул губы, сдерживая все свои эмоции внутри. — И я тебя тоже. — в улыбке изогнулись тонкие губы, узкое лицо в последний раз одарило моряка своей красотой и исчезло под тёмной водой. Над морской гладью показался голубовато-синий плавник и тут же исчез. Последнее твоё прощай.

***

Вот уже двадцать лет прошло. Жизнь менялась не раз, за плечами десятки бурь и вот старый баркас, где теперь большую часть времени проводит Виль. Море вцепилось в него мёртвой хваткой и больше не отпускало, детские мечты исчезли, наш мальчик стал в сто раз сильнее и выносливее. Он стал настоящим моряком. И вот его обычный день: рыбачит в открытом море, рассматривая разросшийся город-порт вдали. Если обогнуть одну небольшую скалу, то можно очутиться на том пляже, где когда-то он был со своим русалом. Увы, кареглазый со временем позабыл об Арлене, но всё ещё носил на мизинце его кольцо, имея смутные воспоминания о том, как оно у него оказалось. Вдруг баркас пошатнулся, на его палубу буквально выпрыгнула пара крупных рыбёшек. Тёмноволосый мужчина (Виль) выбежал наружу, выпучив глаза на извивающуюся рыбу. Он подошёл к ней и с опаской посмотрел за борт, увидев там человека без левого глаза и, вскрикнув, отшагнул назад. Вокруг посудины раздалась мягкая тихая песнь, Виль стукнул себя по лбу кулаком и вновь посмотрел на «незнакомца», широко заулыбавшись сухими губами. Это был Арлен, протягивающий возлюбленному свои руки. Двадцать лет прошло, а он ничуть не изменился, лишь слегка повзрослел. — Ну что, моряк, будешь нашим королём? — изогнув бровь, насмешливо спросил русал.