Проклятье

- Ир, а ты… Измайлова на несколько секунда застыла на пороге начальственного кабинета, затем быстро зашла внутрь и закрыла дверь на ключ. Оглядела полковника –без кителя, без галстука, в рубашке навыпуск, и кажется, даже без туфель. - Ир, а ты чего это тут стриптиз устроила в рабочее время и на рабочем месте? Зимина вяло подняла голову от сцепленных над столом рук. - На часы посмотри – рабочее время закончилось. И вообще стучать нужно! - На стук отвечать нужно! – не осталась в долгу Лена и тут же сбавила тон. – Ты как себя чувствуешь? Нормально все? Или ты…того-этого?! И без меня! Предательница! - А это идея… – Зимина тяжело вздохнула. – Дурацкая…идея… Лен, вот что такое? О чем не подумай, все идеи дурацкими кажутся. Просто проклятье какое-то… - Ир, что случилось? – спросила Лена уже совершенно серьезно. - Бекетов мне выговор вьеб… влеп.., короче… мне выговор… предупреждение… о неполном служебном соответствии… - За что? - За что? А то ты, Лена, не догадываешься! Весь отдел об этом пи… сплетничает… Ткачев, тоже мне, казанова …..! То он женится, то он не женится! Невеста эта его, дура, развела истерику. Как-будто вот за какой-то там месяц она реально поверила в то, что мужик в нее по уши влюбился и жениться решил! Лена тяжело вздохнула. - Да, видимо запала она на нашего Пашку крепко. Ну молодая еще, дура… - Да, я в ее годы такой дурой не была! – взвилась полковник и тут же осеклась. – Я гораздо хуже была. Я и сейчас гораздо хуже…дура… - Ир, да ладно тебе. Нашла из-за чего страдать. У тебя поводы куда как похуже были, ты и то, как каменная всегда держалась. А тут раскисла от каких-то сплетен. Ну поговорят еще пару дней и забудут. Зимина к изумлению подруги вдруг закрыла лицо ладонями и громко всхлипнула. - Ир, да ты что в самом деле? Может и правду выпьем? Давай! Измайлова кинулась к сейфу, но тут же буквально заморозилась от слов полковника. - Лен, я беременная. - Чего ты?.. Ира… От кого? От Ткачева? Ирина молчала, продолжая всхлипывать в сцепленные руки. - Ну…, - майор, не выпуская из рук бутылки, рухнула на стул. – Ир, а он знает? Ну, а может… -Что может, Лена? Что?! - Мне кажется, что он может… даже… обрадоваться… И потом… Ну и что разница… Мне вот иногда кажется, что Ткачев в тебя реально… - Лен, да что ты несешь! Какие отношения могут быть между мной и Ткачевым?! Даже если не брать в расчет все остальное, вроде возраста, званий и прочего… Лен, да он же ненавидит меня глубоко в душе. Не простил… И не только из-за… нее… а потому что доверял мне до этого сильно… я знала… Он поэтому и уйти не может из отдела. - Ну хотел бы – ушел бы давно! - Да, я для него как незакрытый гештальт, понимаешь? Как отомстить мне он не знает, а сделать вид, что ничего никогда не было тоже не может! Вот так и защищает, помогает, тихо ненавидя. Я же вижу порой его взгляды. И вижу, как он живет… Поэтому тогда, когда он…в тот вечер… когда мы... И мне самой было херово… И вообще, я подумала, ну все между нами было, и если может это хоть ему как-то поможет… Ну типа так, чтобы потом убежать и как от надоевшей женщины, и как от начальницы наконец-то, и от всего своего…нашего прошлого… Поэтому, когда ты сказала, что жениться собрался, я подумала, что вот оно… наконец-то… Измайлова молча налила себе коньяк, грохнула пустым стаканом об стол. - Ну, я, например, знаю то, чего не знаешь ты. Мы как-то не особо говорили об этом. О том, как Ткачев переживал, когда тебя подстрелили тогда, Ир… Ты же не видела. Поэтому может дело не в ком-то там вообще, не в возрасте, не в звездочках там на погонах, а в тебе самой? Ты сама же отвергаешь любые отношения. Вон как доктора своего послала. Ирина медленно отвернулась к окну, провела рукой по щеке. - Да потому что, Лена, потрахаться – это не то же самое, что отношения. Ты вообще точно в своем уме? Как ты себе представляешь нас с Ткачевым парой?! - Значит ты не скажешь ничего ему? А с ребенком что… будешь делать? - Да не его это ребенок. Это – Глухарева… Жизнь – сука еще та, Лена. Как появиться теперь Ирине на глаза Паша не знал. После рассказа ребят о том, какую Настя закатила истерику, он даже боялся себе представить, что чувствует полковник. Идиот! Связался с этой Настей! Как вообще мог подумать, что может на ней жениться. Мальчишеское поведение с его стороны, и эта девчонка, которая не смогла сдержаться и устроила в отделе такое, что будто это не полиция вообще, а салон красоты какой-то… А досталось все Ирине… и за ее спиной сейчас сплетничают, обсуждают подробности, смакуют детали вроде возраста и прошлых отношений… Апрель выдался холодный, снова неожиданно нападал снег, сделав все скользко-слякотным, неуютным, раздражающим. Особенно в сумерках. В числе других оперов, бывших на месте, Паша наблюдал за тем, как подъехала машина полковника, и, как ловко балансируя на своих неизменных каблуках, она прошла за ленту ограждения. Что-то обсуждала, говорила по телефону и зябко куталась в легкое пальто. Ярким пятном в этой серости на месте преступления горели ее распущенные волосы. Прикрыв глаза Паша вспомнил, как волшебно они пахнут и как восхитительно чувствовать их шелк под ладонями, как приятно пробираться сквозь них губами к тонкой шее, и как невероятно ощущать это рыжее облако на своей груди. У него не получалось без нее – и раньше так было, а после того, как узнал ее ближе, она стала совсем родная. До боли родная…