У них даже не шведская семья, а околообщажное безобразие, приправляемое неизвестно как образовавшейся дружбой на грани мелких конфликтов, вроде битвы на поварёшках за место в очереди на мытьё посуды.
И казалось бы, с этим смирились все! Бывшие однокурсники, дальняя родня, знакомые родителей, коллеги по работе. Вездесущие соседи, список которых гордо возглавлял не один год старый извращенец Штанцлер, живущий в конце улицы! Но только не… — Четырнадцатое за последние два месяца, — Альдо парой лёгких движений шустрых пальцев превращает пропитанную сыростью Надора бумагу с написанным угловатым почерком посланием в самолётик и метко отправляет в весело трещащий в камине огонь, хлопая над головой так громко, чтобы сошло за массовые аплодисменты его выходке. — Четырнадцатое. Дик, откуда твоя матушка, живущая под личиной церковной мыши, только берёт силы и средства на такое планомерное отправление в нашу сторону совершенно беспочвенных обвинений? — Если бы я знал ответ на твой вопрос, я бы давно его отправил ей, — вздыхает Ричард и робко улыбается обнявшему его сзади мужчине с колдовскими глазами цвета сапфира. — В двух комплектах с припиской о различии эпитетов в текстах. Росио, не воруй со сковородки блины, обожжёшься! Тарелка же рядом с такими же точно стоит. — Завидует небось просто, вот и гадит, — фыркает Арно, развалившись на коленях Валентина и требуя к себе внимания от читающего очередной угодивший ему в руки трактат по ритуалистике в некромантии Спрута путём осторожного вытягивания книги у него из рук. — Просто тебе, как наследнику рода, чаще, чем твоим сёстрам. — Так, господа, вы мне сейчас кабанчика в депрессию вгоните! — фыркает Ворон и резко подхватывает взвизгнувшего совершенно соответствующе кличке Дикона на руки, перетаскивая к остальным и всего на секунду отлучаясь от него. Всё же блины надо прикончить ещё тёплыми. В обитых бархатом креслах глухо смеются Лионель и Робер, последний ещё почёсывает за ухом сидящего у него в ногах на полу Альдо, в ответ на что по залу раздаётся вполне себе сносное тарахтение. И так хорошо сразу на душе, а с поцелуями от Рокэ совсем прекрасно.***
В этом мире Талиг — всего лишь одно из автономных сообществ Испании, поделённое на столицу и четыре провинции. Из привычного всё те же подковёрные интриги, всё те же их создающие личности и маячащие на горизонте перспективы наследников родов. Из хорошего — традиция знакомиться в Лаик, каковой теперь представлял из себя учебное заведение для «особо одарённых». Колдунов, одним словом. Правда, столкнуться там со всеми одновременно они не ожидают. Сравнялись в годах, это ж надо! Больше всех этому факту удивился заматерившийся по-кэнналийски Алва, когда в качестве четвёртого после Савиньяков соседа по комнате узрел своего бывшего оруженосца, замершего в тяжёлом выборе кровати посреди жилплощади. Начать всё действительно заново помогла массовая попойка в конце первой удачно закрытой сессии. Ну как «удачно» — бывшего анакса и всё так же Повелителя Скал чуть на начертании не завалили, но там уже шли разборки непосредственно с личностью преподавателя. Как итог, эти двое упились больше всех и столько же нарыдались. Сидя в одиночестве на астрономической башне и деря глотки. И как-то сами собой их оттуда забирали Эпине и Росио, за последним поглядеть на зрелище хвостиком бежали Савиньяки, младший из которых тащил за собой Придда… Всё у них через «само собой» с того момента пошло! Быстро, словно песок сквозь пальцы. Выпуск, первые настоящие поцелуи, первые проколы на работе. Первая и последняя попытка Мирабеллы Окделл запереть сына под зельями и заклинаниями в Надоре. Отличник по боевой магии Рокэ Алва просто вынес ею все двери в родовом поместье его кабанчика, которые мешались на пути к почти едущему крышей Ричарду, и унёс парня оттуда на руках. Сразу на рейс в Англию.***
— Народ, на улице погодка — мрак! — в прихожей хлопает входная дверь, и вскоре в зале появляется Эмиль, вымокший до нитки. — Какие ызарги нас дёрнули переехать в эту жуткую промозглую страну?.. Напомните мне научиться перестать каждый раз задавать сей риторический вопрос. Пока Лионель бегал за полотенцем для брата, тот успел скинуть плащ и поставить на стол сумку с продуктами, тряся мокрой головой. — Рокэ же не успел ещё все блины пожрать? Или я зря за всем этим добром ходил? — Не зря, — хихикает Альдо и перетаскивает покупки к камину, облизываясь в нетерпении.Одеяло с подкинутым ребёнком утром находит вышедший проветриться после выпитых вчера бутылок «Крови» Алва.
***
Вспоминать устроенный ими в тот вечер военный совет, глядя на подрастающего Рамиро, совестно. А ведь они чуть не передрались, выясняя, кому мог бы предназначаться такой «подарочек». Альдо орал на Робера, Ричард сопел на Рокэ. Точку поставил осматривавший ребёнка вязью заклинаний Валентин. Подкидыш ни малейшего, даже дальнего, отношения к ним не имел. Его просто оставили умирать на пороге якобы заброшенного дома на окраине города — защитные иллюзии у Ли всегда выходили на славу. Рамиро — милый, умный мальчишка, берущий от них всего понемногу. Его невозможно не любить, не баловать, не обнимать по поводу и без. А ещё его охраняют неупокоенные души, которые часто видит неподалёку Спрут. И не отрицает варианта, что это родители, отдавшие за жизнь сына свои. Глупо и по-настоящему героически… — Пап, ты чего застыл? Ты же мне оладушки обещал! — Дик выныривает из внезапно заглотивших мыслей и улыбается обнимающему его за ногу ребёнку. Весь в Росио, тот, как только речь заходит о выпечке, тоже сразу тянет к готовке Рикардо. И ничего-то ты с ними не сделаешь, герцог Окделл! Потому что любишь. — А с ним такое бывает, не обращай внимания! — Альдо залетает на кухню мимолётной бурей, хватает лежащий ещё с утра на тарелке бутерброд и опять уносится расшифровывать какую-то древнюю руническую хтонь. «Лишь бы случайно не вызвал никого», — думает Ричард, сажая Рамиро на край стола.***
Сову с первым письмом из какой-то мутной школы в полёте сбивает Рокэ. Поспорил с собственным воспитанником на целый лоток мороженого! Выиграл болящее три дня горло и злой взгляд своего кабанчика. Когда пернатые твари заполоняют собой округу, злые Савиньяки выходят на отлов, вооружившись сетями и талигским матом. Одну пернатую сволочь отправляют чуть ли не пинком с ответным посланием, остальных пускают на мясо. И нет, Рамиро, никому никого не жалко. Когда на их пороге появляется подозрительный тип в чёрном, дома оказывается только Робер. И только поэтому в шадди у Северуса Снейпа не оказывается ни новых разработок Алвы в ядах, ни замысловатых проклятий из арсенала Ракана. С этих сталось бы проверить на прочность того, кому надо отдать их общее чадо. — Привет, ты тоже в Хогвартс?! — Драко Малфой чуть ли не подпрыгивает на табуретке, глядя на зеленоглазого мальчишку, замершего неподалёку для обмерки. У него из-за работы рара много «соответствующих статусу» друзей, но этот кажется, в отличие от них, каким-то… настоящим! — К сожалению для всей моей семьи, — улыбается живое чудо, протягивая ему руку. — Рамиро. А фамилию мне было велено выбирать уже на месте учёбы, когда решу, как хочу себя вести. — Ого… А я Драко Малфой! Будем знакомы!***
— Мистер Ракан, это переходит все возможные границы! Ваш кот покалечил трёх учеников!.. Слизеринский первокурсник молча сверлит декана Гриффиндора взглядом, обнимаясь с вышеупомянутой зверюгой. Рыжего Эстебана с мордой гордого падишаха ему перед самым отъездом всучил папа Валентин, как-то странно улыбаясь и косясь на хвостатого.