* * *
Я не сплю, но я вижу сны, Здесь нет моей вины, Я нем, но ты слышишь меня, И этим мы сильны. И снова приходит ночь, Я пьян, но я слышу дождь, Дождь для нас… В.Цой
Часом позднее Софи, оставив дверь незапертой, отправилась к соседке. Миссис Дженкинс пообещала ей рецепт пирога, нужно было уважить соседку и не портить ей настроение. Софи несмело осведомилась, не встречался ли ей мистер Флек. Нет, я его не видела, сказала миссис Дженкинс. Где его носит, никто не знает. Вроде бы, его уволили с работы. Во всяком случае, там, где он вытанцовывал в костюме клоуна, его давно не видно, а знакомая из больницы считает, что выроненный им пистолет положил конец его карьере аниматора. Пистолет был вроде бы не настоящий, реквизит, по крайней мере, так считает санитарка. Но даже если и не настоящий, то лучше бы этот чудила вообще куда-нибудь делся. Зачем миссис Дженкинс так отслеживает частную жизнь мистера Флека, Софи хорошо понимала. На это её толкало не участие, а страх. Она возвращалась в растерянности: у мистера Флека есть пистолет? Так значит, шутка про «пушку» была вовсе не шуткой? Но для чего он ему? Или Дженкинс снова преувеличивает, делает из мухи слона? Мимо прошёл мистер Крэйг. От него повеяло перегаром, и он задел Софи плечом. — Добрый вечер, — промямлил он, — мерси… Он коснулся краешка шляпы с невысокой тульей и длинными ногами совершил нечто, похожее на расшаркивание. У своей двери он не мог попасть ключом в дверную скважину. Крэйг понимал, что не способен приглянуться красивой молодой женщине даже в шляпе и в костюме, тем более, как всегда был пьян. Однако привычки у старого волокиты не менялись, несмотря на возраст, и он умильно улыбался. Софи бесило это лицемерие: она прекрасно знала, что с миссис Дженкинс он не такой просто потому, что она не молода и некрасива. — Добрый вечер, — сухо ответила она. — А как там твоя Джиджи? Передавай ей привет. Бедная малышка… — мистер Крэйг снова попытался сунуть ключ в скважину, и снова не попал. «Очень ей нужны приветы непутёвого пьяницы», — иронично подумала Софи. — О, непременно, мистер Крэйг. А вы-то откуда знаете, что она в больнице?.. — Дженкинс сказала… Да, всё она, старая перечница. Я-то понадеялся, что она добрая. Что она одолжит мне пару долларов, а она жадная. Жадная и злая! Мистер Крэйг погрозил кулаком в сторону упомянутой им соседки. — А может, у тебя найдутся? — Нет, мистер Крэйг. Извините. Софи старалась не ввязываться в подобные вещи, осознавая, что если одолжит Крэйгу хотя бы пять центов, но уже никогда от него не отвяжется. Она отправилась к себе. Удалось ли соседу отпереть дверь, она так и не узнала, справедливо полагая, что и её доброте должен быть предел. Напоминание о Джиджи заставило её вспомнить о сеньоре Алмейде. Не так много времени прошло с госпитализации, но все, даже мистер Крэйг, осведомлены о её малышке, — интересно, кто же этому поспособствовал? Казалось бы, физиономии знакомцев и соседей по этажу, о которых она думала, изображали непричастность к её домашней жизни. Она с силой сжала и повернула дверную ручку. Ступив в полуосвещённую прихожую, первым делом Софи увидела картинки Джиджи, приколотые к стене. — Да… — проговорила она вполголоса. — Ну, ничего, малышка. Мы с ней ещё разберёмся. Вслед за этим Софи поправила ногой сбитый с места коврик и подняла глаза. Разумеется, сейчас она вспомнила миссис Дженкинс, первостатейную сплетницу, которая вообще ни во что не ставила чужую личную жизнь. Мистер Флек сидел на диване в её гостиной, понурый и замерзший, промокший под дождём, который уже не менее часа грохотал по жестяным подоконникам и трубам. — Господи, что вы тут делаете? Мистер Флек молчал. На концах прядок его мокрых волос повисли капельки влаги. — Вас ведь зовут Артур? Вы живёте в другом конце коридора… Тёмный силуэт Флека оставался неподвижным. Софи не видела его лица. Что-то знакомое кольнуло её в сердце. — Я очень прошу вас уйти, — несмело произнесла она. Кажется, нужно было сказать что-нибудь ещё, что могло бы сделать её просьбу более убедительной. Только сейчас Софи осознала всю необдуманность своего недавнего визита, — порой доброта подводит. Она может обернуться неожиданностью. — Моя дочка… спит в соседней комнате. Неубедительно соврала, ведь дочери не было дома. Кажется, Флек о чём-то таком догадывался. — Мы не договаривались о том, что вы придёте. Наверное, её слова были ему понятны, но почему-то он ничем не показал этого. В том, как низко он опустил голову, было что-то, вынудившее Софи заострить внимание на устрашающей тишине. От него веяло гневом и тоской. У него был вид человека, которого надо бы расспросить о чём-то и, наверное, пожалеть, но жалеть его было некому… Софи искренне хотела, чтобы сейчас он ушёл. Незваный гость и не подумал встать с дивана. Софи вглядывалась в его спину, надеясь, что он придёт в себя и что-нибудь ответит. — Пожалуйста… — У меня был плохой день. — Позвать кого-нибудь? — не сразу спросила Софи, осознавая, что сейчас перекладывает то, что должна сделать сама, на чужие плечи, на плечи каких-то невиданных доброжелателей, которых у Артура, похоже, нет. — Ваша мама дома? Он повернулся к ней, подставив бледное лицо неясному свету лампы, включенной в прихожей. Медленно поднял руку и приставил два пальца к виску, вонзив тусклый взгляд прямо в её глаза. Софи прикрыла губы пальцами, только теперь по-настоящему испугавшись. Это был не просто испуг, — Софи ужасно струсила. Неожиданно вспомнив слова старой соседки о пистолете, она вжалась спиной в стену. Это был не тот Артур, которого она знала… И не тот, которого она отпаивала чаем в его квартире. Софи следила, как он бредёт по гостиной, и как покачиваются его опущенные руки. Она отворила дверь, судорожно осмысляя случившееся. Артур взглянул на неё погрязшими в опушке колючих ресниц глазами. Софи молчала. Он взял её руку и ткнулся холодными губами в беспомощно раскрытую ладонь. Софи вырвала её, изо всех сил стараясь не быть грубой. Мистер Флек вышел из квартиры, хлопнув дверью. Скользнув плечом по шершавым обоям, Софи осела на колченогий табурет, да так и осталась там, слушая гул стучащего сердца.* * *
Не менее получаса мисс Дюмон пребывала в оцепенении. И всё-таки она попыталась занять себя делами. Она перебрала вещи на своих полках, затем начала гладить, рассеянно слушая телепередачу. Внутренняя дрожь утихала очень медленно. Неожиданный, хотя и робкий стук в дверь заставил её обернуться и посмотреть в прихожую глазами лесного зверька. На каких основаниях он снова может явиться? Ей в это не верилось… Софи опасливо подошла к двери и спросила, кто там. — Это я, мисс Дюмон, — лебезил за дверью голос мистера Крэйга. Софи открыла дверь. — Простите, вы знаете, мне очень нужен хотя бы доллар… Лицо мистера Крэйга, переодевшегося в домашнюю одежду и от того растерявшего свой лоск, было виноватым и потерянным. — Да, да. Конечно. Мистер Крэйг просиял. Софи вернулась и вручила ему всю свою мелочь, от чего не протрезвевший Крэйг рассыпался в благодарностях и чуть не плакал. Куда подевались его политес и важный вид? Он был куда больше похож на побитую собачку. — Нам на заводе сократили жалование. А работать надо всё так же. Да, с новым начальством мы не ладим… Послезавтра у нас будет стачка. Представляете? Мне даже не верится. — Мне скорее грустно, что вы будете в этом участвовать, мистер Крэйг. — Да… Ты бы поняла меня ещё больше, если б знала, как мне тяжко. Да, я знаю, что загублю себя, да так и помру где-нибудь у заводского забора… — Зачем вы так говорите? — На улицах беспорядки, полиция ездит… — проникновенно заявил Крэйг, вызвав в душе Софи новую волну беспокойства. — Скоро весь город запылает в огне! Вот и мой сосед, похоже, что-то такое чувствует. Софи, уже собравшаяся прекратить разговор, прислушалась, и замолчала. — Смеётся уже минут пятнадцать. Дьявол его подери… И об этом мне тоже некому сказать. Ведь Дженкинс живет напротив и ничего не слышит. Я его единственный сосед. — Он вам мешает? — Ещё как. Я уже просил его заткнуться, стучал в стену, но ничего не помогает. Ладно, пойду, может ларёк ещё не закрылся… Спокойной ночи. — И вам тоже. — Если он замолкнет, она, может, и будет спокойна. Софи заперла дверь и снова села на тот же табурет, который поставила в прихожую, чтобы удобнее было снимать обувь. При мысли о том, что сосед в своей полутёмной квартире, охваченный приступом, раздражает и страшит даже пьяницу Крэйга, она с тоской осознала, что этим вечером история, видимо, не кончилась. А если он захочет добиться её внимания на любых условиях?.. В следующую секунду Софи посмеялась над собой, — мистер Флек ушёл с таким выражением лица, по которому было понятно, что он и сам потрясён. Софи отыскала мятую бумажку с номером мистера Флека. Она понимала, что не пойдёт в его квартиру ни под каким предлогом, даже если ей покажется, что это необходимо. Он не брал трубку, как она и предчувствовала.* * *
После окончания рабочего дня Софи не торопилась домой: она сидела в кафе, забившись в угол. Сегодня вечером предстояло посетить дочь. Софи набиралась сил, обдумывая, что можно купить для Джиджи и какие слова подобрать, чтобы она не расстроилась из-за того, что снова останется в больничной палате, а не уедет домой вместе с ней. Ни ранним утром, ни по возвращении домой она не встретила мистера Флека, или кого-нибудь из прочих соседей. Она не обдумывала случившееся, по-прежнему охваченная странным и необъяснимым оцепенением. Официанты включили телевизор. Долговязый парень в белой рубашке прихвастнул, что записал «передачу с Мюрреем, обсуждающим припадочного парня». Он протёр экран телевизора тряпочкой и засунул в громоздкий проигрыватель кассету. Софи, пробирающаяся между столиками, случайно подняла глаза к экрану. Она не была поклонницей подобных шоу, и если у неё выдавалась свободная минутка, предпочитала хорошее кино или музыкальные передачи. И, в конце концов, маленькая дочь вечерами смотрела мультфильмы, так что шоу Мюррея Франклина звучало в её квартире в лучшем случае раз в пару недель. Софи заострила глаза на экранчике маленького телевизора, сообразив, что видит соседа. Она окончательно отвернулась от стеклянной двери с надписью «Welcome», перевёрнутой с одного конца на другой. Поначалу ей не верилось в то, что он — реален. Мистер Флек, вышедший на какую-то тёмную, маленькую сценку, пытался говорить в микрофон. За спиной у мистера Флека, одетого в белую рубаху и бордовый сюртук, сияла надпись «Пого». Поначалу она даже не слышала и не понимала, что говорит Мюррей. Её внимание было захвачено Флеком, которому не удавалось искрить шутками, даже подсматривая в тетрадь. Взволнованный и явно чувствующий себя неуверенно перед тёмной, безликой массой собравшихся в зале людей, он не мог совладать с собой. — Чёрт возьми! — удивлённо проговорила Софи. Если бы только мисс Дюмон включала телевизор в нужное время и увлекалась юмористическими шоу, то давно была бы на гребне волны и в курсе последних новостей. Она узнала о выступлении мистера Флека в «Пого» одной из последних в противовес его планам. Работники кафе хихикали и перешучивались. Софи нечаянно переглянулась с одним из них, который стоял немного в стороне, прислонившись спиной к стене и сунув руку в карман передника. — Мне тоже безумно неловко смотреть на него, — признался он. Понемногу Софи оживала, выходила из долгого оцепенения. Через пару мгновений она обнаружила себя стоящей на остановке с тихо вздымающейся грудью. Наваждение не отпускало её. Готемский смог, не пропускающий солнце к черному асфальту, холодил душу. Она вошла в автобус, заплатила за проезд и уселась у окошка, бездумно рассматривая проплывающие мимо, городские пейзажи. А не об этом ли выступлении Флек писал в тетради? В дневнике мистера Флека выступление получилось блестящим, он обаял красивую девушку, и они гуляли по улицам Готема. Сказать, что у Софи не было ясного понимания этого рассказа, значило не сказать ничего. И чем ближе она подъезжала к больнице, тем очевиднее становилась простая догадка: видимо, Флек записывал не только шутки и наблюдения. Иногда он фантазировал. Разве полуголые красотки, налепленные на некоторые странички тетради, не имеют отношения к миру его фантазий? Сходя с подножки автобуса, Софи почти не сомневалась в этом. Реальное выступление делало мистера Флека чуть ли не карикатурным персонажем в глазах видевших его людей, чему, конечно, поспособствовал и знаменитый Мюррей. В душе Софи была сердита на старого шоумена, не преминувшего сделать из видеозаписи, коварно отснятой каким-то идиотом, мишень для остроумных нападок. Впрочем, её злость теперь уже не имела смысла. Ей хотелось полистать его тетрадь. Но о том, чтобы явиться к мистеру Флеку, Софи и думать не могла. Не без смятения она признавалась себе, что боится его ещё больше, чем позавчера вечером. И сознавала, что эти опасения естественны. Софи следовало быть более внимательной и осмотрительной, чем любой одинокой, но бездетной женщине, — интерес мистера Флека так или иначе ставил её в странное положение. Как видно, так она расплачивалась за свою доброту, за то, что показала ему участие, в котором он нуждался. Теперь Софи чувствовала себя виноватой. А если бы вчера вечером Джиджи была дома и ещё не спала? Жест, который некоторое время назад мистер Флек повторил следом за ней, как ребёнок, теперь уже не выглядел трогательно в его исполнении. Вернее сказать, из него исчез обратный, ироничный смысл, и проявился прямой и совсем не смешной. Чем он был огорчён настолько сильно, что ничего не мог или не хотел объяснить? Выстрел в голову, определённо, не самый невинный жест даже в самом невинном контексте, и теперь Софи жалела, что когда-то позволила себе эту глупость, а рядом, к тому же, стояла маленькая дочь. Всё это уже не казалось милым или забавным. Что ж, оставалось прийти к не самым утешительным догадкам. Судя по всему, в последнее время Флеку не везёт, и если «пушка» у него настоящая, он может быть близок к чему угодно. Мисс Дюмон, расслабленно покачивающаяся в салоне автобуса, чувствовала, как напряжена внутри. Конечно, она должна была поступить так, как поступила, и выпроводить мистера Флека из своей квартиры, тем более, он выглядел так, каким она его ещё не видела. Но эта мысль, очевидная и, возможно, как бы лежащая на поверхности, неожиданно сменилась другой, смутной, глубинной, тревожной — может быть, она была с ним резка? Стоило ли так категорично воспринимать его вторжение… похоже, он не хотел сделать ничего плохого. Вернувшись домой из больницы, Софи села на диван, не предпринимая ничего, не пытаясь налить себе чаю и глядя в тёмное окно, пока в дверь не постучали. Интуиция не подвела Софи — это был не Артур. На пороге стояла миссис Дженкинс. — Милочка, дай немного сахарку. — Простите, миссис Дженкинс, но у меня только рафинад. — Какая досада. Ладно, дай-ка пяток кусочков, я расколю. С меня должок. Миссис Дженкинс, как всегда, была накрашена. Она снова разгладила свои афроволосы, видно, это стоило ей больших усилий. Почему она думала, что к её полному лику идут прямые пряди, оставалось загадкой. — Да на тебе лица нет, Софи. Что стряслось? — Ничего, миссис Дженкинс. Переживаю из-за дочери, — натянуто улыбнулась Софи. — Оно и видно, — сочувственно покачала головой миссис Дженкинс. — А что там с твоим дружком? — С каким дружком?.. — Ну, этим, Флеком. Вы же только приятели. Он сам мне так сказал. — Я давно его не видела. — С ним вчера творилось что-то неладное, — неодобрительно заметила Дженкинс. — И… что же? — Я ходила поливать фикус, тот самый, который ты не поливаешь. А когда отправилась к себе, он вышагивал мне навстречу. Ну и вид у него был, святые угодники! Да он, наверное, меня и не заметил. Точно злой дух — лицо почернело, глаза тоскливые, злые, волосы мокрые. Непонятно, почему он шёл с другого конца коридора. Софи не ответила, подавив вздох. Смуглый лик миссис Дженкинс стал суровым, розовые губы брюзгливо сжались: — Да когда же он куда-нибудь денется! Почему его не заберут эти копы? И на это Софи не нашлась с ответом… — Послушай, дорогуша, если такой псих проявляет к тебе интерес, с этим надо что-то делать. Молодая женщина лишь кивнула, не глядя в лицо миссис Дженкинс. — Если что, звони в полицию, Софи. С этими словами Дженкинс ушла. Софи уселась обратно на диван. Немного погодя она выудила из глубокого кармана домашних штанов бумажку с номером Артура и набрала его номер. Он взял трубку не сразу. — Да? — Добрый вечер. Это Софи. Разумеется, Артур молчал. — Я звонила вам вчера. Но вы не взяли трубку. — Это вы звонили? — наконец, ответил он. — Да. Хотела узнать, что у вас случилось. Очевидно, подумав над ответом, мистер Флек проговорил: — Это… трудно объяснить. — Вы меня напугали, — с замирающим сердцем призналась Софи. — Извините, — сказал он уже более мягким и виноватым голосом. — Я был не в себе. Мистер Флек опять замолчал. Софи слышала его тихое прерывистое дыхание. — Скажите что-нибудь, Артур. Не молчите. Мистер Флек проговорил: — Вы сердитесь на меня? — Сержусь, — ответила Софи. — Артур, вы должны меня понять. У меня дочь. Мистер Флек опять принялся молчать, и настенные часики на стене тикали в обступившей девушку тишине громко, как башенные часы. — Мистер Флек, вы услышали меня? — Да. — Ну, так перестаньте молчать. Вы не представляете, что я чувствую. — А я мог бы сказать вам то же самое. Софи Дюмон, которой не понравился этот ответ, решила его проигнорировать: — Скажите, у вас правда есть пистолет? И снова мистер Флек задумался. Когда Софи устала ждать, он сказал: — Конечно, нет, мисс Дюмон. Был только ненастоящий, реквизит. Но я отдал его приятелю. — Да? — Да. — Ясно. Мистер Флек ощутимо слышно набрал дыхания и вдруг сказал: — Я не хотел сделать ничего плохого. — Да, наверное. Знаете, не обижайтесь, но то, что я замечаю… ваше увлечение… Артур молчал. Софи не могла расслышать ни одного его вдоха. — Оно немного меня напрягает. — Мисс Дюмон, — прозвучал голос мистера Флека. — Я часто думаю о вас. Когда я дал вам свой номер, то почти не отходил от телефона. Я надеялся, что вы захотите мне позвонить. Да, наверное, это было глупо. Это вы вызвали у меня желание вылезти из холодильника, где я спрятался от всех, и от вас тоже. Вы были добры, а я принимал хорошее отношение за чувство. Теперь мне кажется, всё, что вы чувствуете — испуг и неприязнь. Вы становитесь такой же, как остальные. Софи, никогда не слышавшая от него более пяти слов подряд, удерживала трубку у уха и бессмысленно глядела в угол прихожей. Умом охватывая сказанное, закусила нижнюю губу и не могла ничего ответить. Страх (надуманный, наверное, но заложенный самой природой и потому могущественный) причудливо сплетался с сочувствием к этому странному одиночке, разрывая Софи напополам. Мистер Флек, видимо, ожидал ответа, его молчание становилось взволнованным. — Я всё испортил, — произнёс он уже знакомым, приглушённым, точно он говорил себе в воротник, голосом. — Но вы не скажете мне, что вас так расстроило? — спросила Софи. — Теперь в этом нет смысла. — Вы сказали, что у вас был плохой день. — Кажется, да, — печально усмехнулся Флек. — Это не смешно. — А я не пытался вас насмешить, — с расстановкой, чуть мрачно ответил голос мистера Флека. Софи сжала трубку, что есть сил. Она была объята смущением и злостью. — Мистер Флек… — Да? — Вы откроете дверь, если я приду? — как можно спокойнее постаралась произнести она. Неудовольствие и непонятное, чувственное смятение взволновали Софи почти до безрассудства. Она вышла в коридор. Её лицо охватывал жар. И хотя мисс Дюмон подозревала, что в этом нет нужды, она всё равно подумала, что занятия карате, которые она посещала в колледже, совершенно точно пошли ей на пользу и сделали намного увереннее в себе. Софи руководствовалась мыслью, что, в конце концов, она одна у Джиджи, и если уж у Флека нервное обострение, стоит об этом немного позаботиться. Когда Софи подошла к квартире 8J и постучала в дверь, почти сразу услышала шорох дверной цепочки, раздающийся изнутри. Она вошла в квартиру Флека. Рассмотрела бледное лицо хозяина, выступившее из темноты. Мистер Флек в кое-как застёгнутой рубахе и с зачёсанными за уши тёмными волосами и впрямь был похож на Мефистофеля, только на маленького и вроде бы не страшного. Софи в долю секунды заметила, что он выглядит растерянным. Она смотрела на него свысока, тревожно и недоверчиво, а он меж тем как-то сжимался, точно не ожидал ничего подобного, и в его глазах появилось всё то же знакомое увлечение, та же страсть, которую она видела и раньше. Однако в затянувшемся молчании Софи начинала задумываться о происходящем и понимать, что этот порыв сделал нечто особенное: привёл её туда, где ей не хотелось очутиться. Софи сжала губы и немного отступила к дверям, коснувшись спиной дверной притолоки. Надо было что-нибудь сказать, но Софи продолжала молчать, как и мистер Флек, подворачивающий рукав рубашки и не перестающий рассматривать её лицо. Софи определила, что уровень её накала постепенно падает, и ей стало неуютно в этой тесной прихожей. — Артур, я… Я ведь просто пытаюсь понять, что мне сулит это всё. Вы, наверное, в меня влюблены? Артур опустил глаза, затем отёр ладонью щёку и быстрым движением оправил волосы, сгребая чёлку назад. — Да, если честно. Кажется, понимая, что теперь придётся встретиться с этим лицом к лицу, он несмело взглянул в её глаза. — Понятно, — ответила Софи. — Знаете, я немного вас боюсь. Он грустно улыбнулся. И снова он ничего не ответил, наверное, не хотел. Эта улыбка расцветала медленно, растянувшись необычайно широко. Софи смотрела на Флека, и её ноздри раздувались, как у норовистого бычка. Дурацкая, неуместная, шутовская улыбка опять преобразила его лицо. «Что мне сделать, чтобы успокоиться», — подумала она. Сердце стучало в её груди, как сумасшедшее. Кажется, в этой тишине его стук был слышен даже Артуру. — А где ваша мама? — вдруг опомнилась Софи. — Она не дома?