***
Переместившись в свою комнату, Радио-демон становится спокойней. Странные фразы и это странное давление потолка-без-потолка уходят, как не бывало. Аврора — тяжёлый собеседник, но эффект недолговечен. Аластор возвращается к мыслям, терзающим его со вчерашнего вечера. По возвращении в Отель никто не обратил внимания на брошенную всё той же Авророй шутку. Никто, кроме Аластора, который знает её достаточно долго, чтобы понимать, что та просто так шутить не станет. А как удачно совпали темы шуток! Аластор верит, что случайно это случится не могло. Или это совпадение, что крайне маловероятно, или Аврора вновь использует какую-то ментальную дрянь, чтобы незримо находиться рядом с ними. О, второе, конечно же второе! Иначе быть не может. Плохо, очень плохо… Но как весело! Имея под рукой могущественного союзника, что не уступает тебе в силах, и может в любой момент превратиться во врага!.. Аластор привык скрывать собственные способности, чтобы противник никогда не был готов в атаке. Аврора намеренно выставляет могущество напоказ, чтобы никто не вздумал к ней соваться. Восхитительно! Просто чудесно! Риски, драма, интерес, страдания и битвы! Да начнётся же представление в нашем театре абсурда!«не в порядке»
Что ты имеешь в виду?
***
— Аластор! — канючит Чарли, раздражая Радио-демона. — Давай сходим куда-нибудь! — Интересное предложение в условиях нынешней ситуации. И куда тебя несёт на этот раз? — Ну, может, в кафе или кино? — Зачем, дорогая? — Мы с тобой, вроде, встречаемся, так что пойдём! Это свидание! — Я на это не подписывался, принцесса. — Ну пожалуйста! Разве имеет смысл сидеть в Отеле весь день, мы же всё равно ничего не делаем! Аластор вспоминает тяжесть мыслей, навеянных бездельем. — Допустим, ладно. Веди, куда хочешь, только ненадолго. Заодно можно сделать новый шаг в другой игре. Игра, которая уже выиграна задолго до начала. Игра, которая принесёт массу удовольствия садистской душе Аластора. Чарли аккуратно берёт Радио-демона за руку, смотрит на его лицо — не сопротивляется ли? Аластор выжидает. Что-то интересное должно произойти сегодня. Маленькая Магне накидывает пальто и тянет Радио-демона прочь из Отеля. Барьер не противится их выходу, по нему проходит едва заметная рябь. Там, где сфера вылезает на дорогу, постоянно пробки и аварии. Никто не удосужился поставить предупреждающие знаки, да и демоны всё равно не умирают — так зачем что-то делать? Сегодня утром Тай Хилл снова был в эфире. Нёс какую-то ерунду про милосердие и доброту, которых быть не должно. Аластор тогда зло прищурился. В Аду ведь и не было милосердия — только выгода, манипуляции и интриги. Те, кто был похож на Чарли, долго не жили. Некоторые из них даже пытались вступать в диалог с Истребителями и умирали, конечно. Да и сама Магне выжила лишь благодаря своей семье и высокому статусу, который обеспечил ей беззаботное дело и собственный бизнес. Она смешна в своей наивности и вере в людей. Аластор понимает, что мир прогнил и не пытается это исправить. Чарли весело несёт какую-то хрень про своё прошлое, которое не представляется Аластору интересным. Но он продолжает вслушиваться в её поток речи, вставляя чернющие по своей натуре комментарии. То, что она пережила когда-то, может стать отличным рычагом для того, чтобы сбросить её с обрыва. Радио-демон будет считать, за сколько секунд бездыханное тело долетит до острых каменных пиков внизу, стукнется с милым сердцу хлюпаньем проткнутых органов. Лишь для того, чтобы удостовериться, что там достаточно глубоко, пожать плечами и уйти искать кого-то ещё, кто полетит туда следующим. Жертвоприношение самому себе, таблетка от скуки, спичка, что поджигает огонёк в глазах и тут же тухнет под порывом ветра. Аластор думает, кто может подойти на роль такой жертвы впоследствии. Рози? Не жаль, не жаль никого и никогда, но Аластор полагает, что это бессмысленное убийство изнутри. Такая вражда ему не нужна — не потому, что он не сможет с ней справится, а потому, что она будет раздражать. Аврора? Было бы весело попытаться, если бы Радио-демон не знал, что это совершенно бесполезно. Если не полетишь в пропасть сам, то столкнёшься всё с тем же абсолютным спокойствием, а твой любимый обрыв превратится в то абстрактное пространство, где она предпочитает жить. Аврора не будет пытаться навредить — атаки никогда не были её сильной стороной, больше из-за нежелания, чем по причине неумения, но в защите ей нет равных. А может, сам Сатана? Это было бы чудесное зрелище, падение дочери заставит его самого переминаться с ноги на ногу на краю, и тогда поджечь его будет проще простого. Дочь и отец встретятся, а что делать Аластору после падения правителя? Ему не нужна власть. Но идея интересная. Нужно бы подумать. Магне заводит их в очаровательную кафешку, интерьер которой вызывает у Аластора отвращение. Какие-то фотографии, слова на стенах и бар, у которого столпились посетители. Радио-демон знает, что в таких местах не стоит ходить в уборную, если не хочется наткнуться на что-то крайне неприличное или мерзкое. К тому же, жаль пачкать собственные туфли, которые так тщательно чистил после прогулки по снегу. Официант подходит не сразу, морщится от непрекращающегося щебета Чарли и, прошипев что-то про нелегальность, принимает заказ. Аластор берёт двойной эспрессо с перцем и печёную оленину. Чарли заказывает какао с корицей и несколько десертов. — Так зачем тебе этот спектакль, принцесса? Таскать меня по улицам, теперь забегаловки эти ещё. — Не «забегаловки», а забегаловка! Ну смотри, милое местечко! — Ха! Сомневаюсь! — Вот ты спрашиваешь, зачем я тебя сюда привела, а я просто хочу немножко романтики! Аластор бы скривился, но нельзя терять лицо. Поэтому его глаза лишь становятся темней, но кто обращает внимание на такие пустяки? Радио-демон равнодушен к лимонам, но ненавидит сладости. Можно было бы сказать, что он скривился, будто проглотил пирожное. Звучит смешно. — И при чём тут я, дорогуша? Я понимаю, всякие теории о том, что всё взаимосвязано и так далее, но… Осмелевшая, нет, оборзевшая в край Чарли прерывает его речь лёгким поцелуем. Аластор ненавидит, когда его перебивают. Аластор ненавидит, когда его трогают без его согласия. Глаза Радио-демона превращаются в диски, и он с силой отталкивает Магне от себя, так что та падает в кресло, глядя на него испуганным взглядом. Гнев отступает, и на его место приходит апатия и безразличие. На лице улыбка, как и обычно, взгляд отражает происходящее, но на самом деле абсолютно пуст. — Прости… — виновато наклоняет голову Чарли. Приносят заказ. Магне налетает на десерты, как ошалевшая, стараясь не встречаться взглядом с Радио-демоном. Аластор вспоминает, что для романтических отношений поцелуи — это нормально. Но ведь он сам — ненормальный. Так с чего кто-то может утверждать, что он обязан вести собственные отношения не так, как ему вздумается? Аластор педантично разрезает оленину и отпивает кофе. Слишком мало специй, вышло недостаточно ароматно. Раздражает. Вот бы кого-нибудь… — Ал, подари мне цветы! — Чарли решает брать узды правления отношениями в свои руки. Радио-демон выражает крайнее недовольство одним взглядом. Что за день?! Сначала Аврора со своими фразочками, потом эта девочка с её бессмысленной болтовнёй, дальше отвратный кофе и вот теперь нате — цветы им, видите ли, дари! — Цветы, говоришь, миледи? — в голосе Аластора нельзя расслышать угрозу, но она там имеется в обилии. — И какие же цветы ты предпочитаешь, незабвенная? Розы, или, быть может, ромашки? Аластор встаёт, резко отодвигая стул и направляется в сторону кухни, вышибая туда дверь щелчком пальцев. В глазах его пляшут искорки веселья, которые бывают только у психопатов и детей. Плохой кофе? Разбираться тут всего две минуты! Вот демон варит кофе — несомненно, он и является автором той бурды, которая чуть не свела Радио-демона в могилу. Пасс рукой — демон застывает, подобно каменной статуе. Щелчок пальцев — микрофон вновь при нём. Давно он не доставал этот столь привычный предмет из глубин своей души. Поводов не было — эфиры были отменены на неопределённый срок, а убивать никого не приходилось. Что ж, острый наконечник микрофона идеально подходит, чтобы разорвать демона на мелкие клочки. Вспороть ему живот, размозжить голову, кусками расшвырять по всей кухне. Этот точно уже не восстанет. После такого сам Люцифер бы не восстал. Извлечь приятные на ощупь, тёплые органы, пару раз перекатить их между пальцами. Аластор не станет пить такую кровь. Она кажется ему гадкой и недостойной такой судьбы. Кровь малышки-Чарли, Люцифера или Авроры — это бы подошло, однако, лучше, чем кофе. Жаль, что их кровь ядовита. Ядовита по разным причинам, так, что не выпьешь, умрёшь и будешь корчиться. Радио-демона это вовсе не печалит. Аластор собирает внутренности в более менее аккуратный пучок. Так и не замарав пиджак, лёгкой походкой выходит из кухни, оставляя за собой шлейф букв неизвестного алфавита. Буквально подлетает к Чарли, которая смотрит на него с чётко выраженным ужасом, и протягивает ей руку с «букетиком»: — От сердца и почек, дарю вам сердце и почки. И кишки где-то были. Из уст Магне льётся длинное непечатное выражение.***
Чарли, потерявшая на время дар речи, нравится Аластору в разы больше. Она только-только отходит, когда барьер вновь окутывает их мягким теплом, пропуская внутрь. Пройдя по вымощенной до крыльца чёрного хода, который открывается в гостиной персонала, дорожке, Аластор галантно открывает дверь перед дамой и заходит сам. Картина, которая предстаёт их глазам, достойна пары больших полотен в музее — Люцифер и Лилит отыгрывают, видимо, уже не первую партию в «Дурака», Энджел Даст нервно складывает вещи в чемодан, Аврора с непроницаемым лицом по-детски ест мороженое прямо из большого контейнера, опустошённого уже наполовину, сидя рядом с четой Магне. Вэгги мирно общается с Хаском и протирает тряпочкой копьё от чьей-то крови, Ниффти свисает с дивана и ест конфеты, и фантики от безалаберно разбрасывает по полу. Люцифер с довольным лицом победителя выкладывает перед Лилит какую-то комбинацию, та смеётся и отпивает вино, Энджел смотрит на Аластора как на спасителя из этого дурдома. Аврора нехотя отрывается от мороженого, смотрит на Радио-демона и Чарли, измазанных в чужой крови и внутренностях, достаёт сигарету и флегматично закуривает, подпирая голову рукой и глядя на Аластора тяжёлым равнодушным взглядом. На подбородке у неё мороженое. — Один-один, добавить нечего.