***
Чарли нервно одергивала рукава красного пиджака, ожидая не знамо чего: то ли чуда, то ли хоть одного клиента. Хотя, это ведь одно и то же. В голове зияет пуста, а отель кажется нечеловечески тихим. Ноги гудят от продолжительного нахождения за ресепшеном, кажется, стоит ей сделать лишь шаг из-за стойки — сразу же свалится на пол. Чистый пол, спасибо Ниффти. Чарли цепляется пальцами за стойку, почти тут же одергивая их, когда разносится отвратительный скрежет — не сдержалась, выпустила когти на волю. На идеально отполированной поверхности в глаза сразу бросаются небольшие, но тонкие и острые царапины. Отвратно. Встречать гостей с таким ресепшеном — значит потерять даже еще не появившиеся доверие клиентов. Тихо. Почему здесь так ужасающе тихо? Обычно, даже с такой небольшой компанией, здесь такой шум, что даже эпицентр дележки территорий кажется простым шумом на фоне. И если никого нет, с улицы доносятся голоса грешников, шум автомобилей, пьяные дебоши в соседних заведениях. Но даже последние отбитые отморозки не суются сюда: может, потому, что отель выглядит все еще не презентабельно, а может и потому, что уже весь ад в курсе, что РадиоДемон ввязался во все это дерьмо. Чарли тяжело вздыхает, откидывает непослушные пряди назад, и хихикает, ударяясь затылком о холодную стену. Она медленно скатывается по ней на пол, прикасается кончиками пальцев к краю черных новеньких балеток. Не разнесла, натерли уже до крови. Сколько уже прошло с момента открытия? Ну, попытка наставить Энджи на путь истинный не считается, это было что-то вроде… Пробного захода? Кажется, месяц. Если хорошенько вспомнить, дни на часах, прекрасно видные с ее балкона, насчитывают на тридцать один день меньше. Чарли устала. Не от упрямого ожидания, что вот-вот распахнуться двери и, пусть неуверенно, но войдет первый грешник, который хочет спасти себя собственными руками. Или лапами. Здешнее разнообразие демонов иногда поражает любую фантазию. Магне прикрывает глаза, концентрируясь на собственных ощущениях. Где-то на самом дне плескалось толика разочарования. Чарли устала от отношения окружающих к ней: их сочувствия, неверия, из-за того, что некоторые думают, будто маленькой принцессе Ада просто заняться нечем. Небольшие рисунки на полях заметок, пестрящие яркими оттенками, больше не вызывают улыбок и наплыва вдохновения. Не тогда, когда она чувствует на себе их взгляды. Конечно, например, Вегги верит ей, Вегги готова на все, чтобы воплотить мечту принцессы в жизнь. Но Вегги полна сомнений — они хватают ее за плечи, уводят от Шарлотты, когда та нуждается в ней больше всего. Единственный взгляд, который она чувствует каждым миллиметром кожи, но не может понять его значения, это… — Чарли? — холодная ладонь опускается на плечо, а голос Вегги звучит приглушено-обеспокоено. — Чарли! — Все хорошо, — она отзывается, но не сразу. Разлипает тяжелые веки, слегка мутным взглядом замечая весь спектр эмоций на лице подруги мелькнувший буквально за пару секунд. Вегги эмоциональная, Вегги совсем не скрытная, пусть и хочет такой показаться. Но на дне зрачков все еще мелькает беспокойство, Чарли считает мысленно до трех и улыбается. Широко, как умеет только она, слегка натянуто.***
Ее кабинет выглядит чистым. Удивительно. Если быть честным, Чарли думала, что Ниффти быстро забудет об этом месте, даже не смотря свою манию чистоты и порядка. Но это точно она следила за кабинетом, Магне улавливает в воздухе столь знакомый запах лаванды, который следовал за маленькой грешницей. Он даже был излишне сильным, вероятно, последний раз она была здесь не так уж и давно? Смотря на свое отражение в окне, Шарлотта раздражено фыркает. После двухчасового душа все стало намного лучше, а порезы даже почти затянулись. А вот рога и белки глаз все так же красны, а зрачок не приобретает привычную округлую форму, оставаясь вытянутым, подобно иголке. Она задумчиво рассматривает свои ногти, проводит ими по ладони, тут же ощущая на кончике языка привкус крови. Острые, как никогда. И прежний вид приобретать тоже не желают. И она даже знает почему. Чарли не была глупой, наивной — когда-то да, но не глупой, нет. Злоба, ярость и боль смешались в коктейль горьких эмоций и чувств, от чего ощущения в горле невозможно избавиться ни какой сладостью. Внимательный, определённо веселящейся за ее счет, взгляд нервировал сильнее, заставляя сильнее колыхаться внутренний океан. — Какая тонкая база, — это вырывается против воли, с горечью и разочарованием. Чарли проводит кончиком пальца по красной папке, где должна была хранится информация о клиентах за последние… Сколько же ее не было? Хорошо, за последние несколько зачисток. Пролистывая страницы, исписанные аккуратным почерком Вегги, Чарли внезапно натыкается на рисунок единорога и радуги. Контуры угловатые и грубые, определённо работа Вегги. Но цвета радуги даже для самой Магне больно вырвиглазные, а вот это точно уже рук (лап?) Энджи. Это должно было вызвать улыбку на ее лице. Но нет. Нет. — Вас это разочаровывает, принцесса? Аластор будто ожидал этого момента — впивается в нее своими цепкими пальцами, приближается настолько близко, будто никогда не слышал о личном пространстве. Он смеется ей в лицо, когда Шарлотта резко вырывается, увеличивая дистанцию. Сердце ударяется в безумный танец, а она думает лишь об одном: ударить, уничтожить, выпотрошить, разорвать на части и отдать каннибалам. Аластор почти разочарованно хмыкает, когда замечает как длинные продолговатые сгустки тьмы, так похожих на змей, затягиваются обратно в сжатые ладони Магне. На пол капает кровь с царапин и пачкает пол. Шарлотта отстранено думает, что их будет трудно отодрать, когда они высохнут. Но это уже не ее работа.***
Чарли хаотично собрала дюжину разбросанных листочков, на которых подробно (как ей казалось) расписан план и множество идей, которые могли бы привлечь первый поток клиентов. Возможно, Энджи посмеется над ее детскими рисунками, которые занимали большую часть каждого третьего листочка; возможно, большую, если не все идеи Аластор отклонит. Вегги определенно найдет причину, чтобы прикопаться к его словам, в конце концов, РадиоДемон ей не нравился с самого начала и, видимо, не понравится никогда. Не став укладывать их в аккуратную стопку, она прижала к груди так, чтобы они не разлетелись, и бегом устремилась на выход из кабинета. Было немного стыдно: сама назначила собрание, сама же опоздала. Хаск определенно будет ворчать, ведь в такие моменты у него отнимали алкоголь — так, чтобы не отвлекался. Магне остановилась около приоткрытой двери, пытаясь отдышаться, и прислушалась к звукам в гостиной: кроме уютного потрескивания камина, были еще приглушенные голоса недовольной Вегги и явно веселящегося Аластора. Интересно, что на этот раз? -…А все же, мне немного жаль, что у принцессы ничего не выйдет, — Шарлотта замирает, с трудом разбирая слова сквозь более сильные помехи, чем обычно. — Шоу будет даже короче, чем я рассчитывал. — С какой стати?! — Магне, словно наяву, воссоздала поведение Вегги в это мгновение: она определенно мелко подрагивала, пытаясь скрыть это скрещиванием рук, но смотрела мрачным взглядом из-под челки, поджав плотно губы. Звучание ее голоса — злобное шипение, — лишь подтвердило, что говорила она сквозь плотно сжатые зубы. — Принцессе не хватает… Хм, как бы это выразить. Опыта? Человечности? — последнее сильно бьет в под дых, Шарлотта беззвучно хватает ртом воздух, пытаясь сдержать себя. Вегги, видимо, не лучше: она никак не реагирует на это. Чарли прислушивается сильнее, но та будто замерла, даже дыхания почти нет. — Принцесса никогда не поймет ни одного из нас, ни кого-либо из грешников, ведь она не знает каково это — умирать.***
Вероятно, думает Чарли, Аластор ее ненавидел. За наивность, за беспечность, за непонимание, за не человечность. Что прирожденная демонесса, никогда не видящая жизни на Земле и людей, желала исправить грешников. Будь у Чарли возможность встретиться со старой собой, она бы так же отреагировала: злобой, яростью и ненавистью. И если бы не придушила, так врезала бы. Или самый лучший вариант рассмеяться, плюнув в лицо? Похоже, даже Земля не научила ее толком издеваться над другими. Это даже огорчает. А вот что действительно разочаровывает, так это… Надежда. Гребанная надежда все еще теплится на дне океана, слабо мерцает и напоминает о себе: ты теперь понимаешь, ты все видела, ты можешь им помочь. Перед тем, как вернуться в Ад, Чарли умирала не один раз. О да, она понимает как это — умирать. Она понимает как это — жить. Люди не делятся добрых и злых. Есть воспитание, стечение обстоятельств и серые души. …И все же, она не может отказаться от своей идеи. Отель Счастья. Отель в самом неподходящем, но необходимом месте. — Принцесса, меня восхищает ваша упрямость, — Шарлотта вскидывает голову, хмурясь от вида широко ухмыляющегося — нет, теперь она ни за что не поверит, что это можно назвать улыбкой, — Аластора. Он крутит микрофон меж пальцев, не задевая им ничего, а в голосе появляются настолько сильные помехи, что Чарли с трудом умудряется расшифровать его слова. Сама необходимость этого выводит из себя. — Все еще хотите помочь им? — Вам, я все еще хочу помочь вам, — в голове вовремя всплывает тот факт, что Аластор совсем не павший ангел, что когда-то давно поклонился ее отцу. Аластор человек, и забыть об этом самая большая ошибка. Судя по тому, как на мгновение исказилось его лицо, Аластору точно не понравилось подобное уточнение. — И что же на это раз? — его взгляд пробегает по хаосу, который развела Чарли в кабинете, разыскивая все новую и новую информацию о тех годах, что она пропустила в году. Новостей оказалась куча, принцесса буквально выпала из реальности на добрых пару дней, игнорируя любой шум и его уходы-возвращения. О том, что принцесса вернулась, Аластор решил пока не сообщать никому. — Снова реклама на телевидении? Снова будете зазывать грешников бесплатным проживанием? Еще раз по тому же кругу, принцесса? Магне ощущает насмешку каждым фибром души, проводит острым когтем по столешнице — издается громкий, безобразный звук, бьющим по ушам. Аластор даже не морщится, только смотрит с более открытой насмешкой — и это все, что вы придумали, принцесса? — Я не собираюсь этого делать, — рука останавливается, теперь набивая какой-то незамысловатый ритм. Шарлотта не сдерживает сил, от чего на бедном столе кроме царапин остаются еще и небольшие ямки. В голове всплыла фраза, от чего она не смогла сдержать улыбки. Аластор заинтересовано склонил голову к плечу. — Добро должно быть с кулаками, а физическое насилие должно приносить только на пользу. Аластор смеется. В принципе, он и раньше смеялся над ее словами, так что Чарли на секунду засомневалась — было ли это одобрением?***
— Хотите заключить со мной сделку, принцесса? — Да. Ты был прав, я не могу помочь ни кому из своего народа, не могу их спасти, если не знаю какова жизнь на Земле. Через что пришлось пройти каждому из вас. Поэтому… Да, пожалуйста. — Вы не представляете, как я рад, принцесса. Чертовски рад.