Странные птицы

Ночной вид из окна такой же как и всегда - иссиня-черное небо в крапинках далеких и близких звезд с желтой луной прямо посередине. Юнги раздраженно вздыхает и, опустив жалюзи отходит в самый дальний угол кaюты. За столько лет эксплуатирования военной базы айтишники так и не научились воспроизводить на тонкой мембране иллюминатора ночное небо, которое можно увидеть только с Земли. Он сам его никогда не видел, но почему-то представлял совершенно другим. И если к звездам у Юнги никогда не было особых претензий - головки серебряных булавок на дорогом бархатном сукне - это всегда красиво, то с луной вечно возникала проблема. Сегодня она была похожа на огромный недожаренный блин и грозилась, нарушив все законы открытого космоса, сползти куда-то вниз. Тэхен обожает блины. И даже этот понравился бы ему без сомнения. Тревожность похожа на волны во время белого шторма - проглатывает с головой и от мощи удара кажется, ни за что не всплыть, ни продохнуть и уж тем более не выжить. Сердце стучит в ушах, перекрывая все шумы на свете и Юнги, беспомощно сжав кулаки, делает несколько глубоких вдохов. Ему бы дотянуться рукой до стола, где капсулы, прописанные очередным шарлатаном, но он вспоминает, как высыпал их в утилизатор несколькими часами ранее и сдерживается, чтобы не рассмеяться в голос. Юнги оседает на пол и выжидает, когда мерзкое чувство отступит и он наперекор всему наконец выплывет. Волна откатывает медленно, оставляя после себя едва различимую дрожь в руках и ногах. В сторону кровати Тэхена Юнги старается не смотреть. На самом деле ее и не существует вовсе под ворохом барахла, привезенного Тэ из разных полетов. Когда он ложится на свою кровать, срабатывают датчики движения и комната постепенно погружается в непроглядную темноту, но уже через мгновение на стене вспыхивают паутинки светодиодов, контролирующие температуру и влажность воздуха. Юнги думает, что содрал бы их одну за другой, если бы только у него были силы. Он закрывает глаза и мечтает расплакаться. ***** Когда Тэхена подселяют в одну каюту с Юнги, тот кажется трогательным тринадцатилетним подростком с птичьим гнездом на голове. Да и сам Тэхен поначалу похож на недавно вылупившегося кукушонка, совершенно не понимающего, что он делает на учебной военной базе, среди таких же как он кадетов - мальчиков и девочек. Он ни на шаг не отходит от Юнги, донимает его с расспросами и сутки напролет бестолково скачет вокруг да около. Юнги это раздражает до скрежета зубов и он пытается избавиться от мальчишки, как от назойливой мухи, которая льнет к нему лишь только становится страшно или хочется заботы. Однако довольно скоро старший понимает насколько Тэхен отличается от большинства его знакомых, даже от Намджуна, - земной какой-то и теплый. Несмотря на ужасы, которые Юнги читал про Землю и ее обитателей, он хочет искренне верить, что люди, когда-то населявшие голубую планету были такими как Тэ. Не в меру шумными и говорливыми, но при этом чуткими и очень внимательными, располагающими к себе отношением ко всему на свете и иногда слишком наивными. - Единственный твой недостаток - неоправданная жертвенность. Ты готов позволить любому переступить через твою гордость, при этом ни капли не задумываясь о себе. Этим же будут пользоваться все подряд, - как-то сокрушенно говорит ему Юнги, на что Тэхен бесхитростно улыбается и отвечает: - У меня есть ты, вот и задумывайся. И защищай. И пользуйся, конечно. Юнги никогда не пользуется. Но защищает. Исправно раз в месяц он надирает задницу неудачнику, посмевшему обидеть либо просто косо взглянуть на Тэхена. Он до крови сбивает костяшки пальцев, получает выговор за выговором, пару раз сидит на гауптвахте, но никогда не жалеет о том, что заступился за младшего, потому что тот этого заслуживает как никто другой. Тэхен хоть и ворчит, и уговаривает не лезть больше в драки (и вообще он не всерьез просил его защищать), но все равно одаривает его разными домашними вкусностями, присланными его мамой и бабушкой. Для Юнги большой секрет почему семья Тэхена до сих пор хранит старинные земные традиции, неведомо каким образом выжившие в водовороте войн, вселенских переселений и глобальных катастроф, периодически накрывавших обитаемые планеты системы Палпатин. Семья в понятии Тэ - начало и конец всего, и на фоне людей из пробирки без роду и племени, он и подобные ему выделяются, как алмазы среди тонн серого песка. И хоть у Юнги есть и отец, и мать, и даже двое родных братьев, свою семью он не считает чем-то по-настоящему ценным, хоть и старается из последних сил. Тэхен растет слишком быстро и уже через пару лет из кукушонка почему-то смеет превратиться в наглого тигра с очень любопытным взглядом, широкими плечами и крепкими бедрами. В какой-то момент Юнги понимает, что может смириться с любыми тэхеновыми метаморфозами кроме одной - плюс несколько десятков сантиметров к росту давят на него нелепой тяжестью и заставляют чувствовать себя намного меньше и парадоксально беззащитно. Тэхен говорит Юнги, что ему все это только кажется, но он уверен в обратном. ***** Юнги не помнит сколько вновь прописанных капсул выпил перед приходом. Однако ощущение, что он смотрит на неловкого себя со стороны пока нервно вышагивает перед дверьми в больничный отсек, не покидает его ни на секунду. Двери бесшумно разъезжаются в стороны, каждый раз хищно заглатывая в стерильное чрево то одних, то других. Как ни странно оттуда никто не выходит, как будто за пределами белого коридора с яркими линейными лампами начинается другая жизнь, из которой никто не хочет возвращаться. "Скорее не может", - думает Юнги и чувствует как по обыкновению мерзко потеют его ладони. У Тэ на этот случай в кармане форменных брюк всегда есть чистый отутюженный носовой платок - пережиток далекого земного прошлого. Когда двери в очередной раз открываются, Юнги замечает высокую фигуру в темно-синей медицинской одежде. Сердце пропускает удар и он отводит взгляд, мечтая слиться со стенами. - Так и будешь там стоять? - Сокджин укоризненно смотрит на него исподлобья и, кажется, мечтает врезать. - Если не пришел его навестить, можешь проваливать. Слишком грубо, и при любом другом раскладе Юнги не позволил бы другу так с собой разговаривать, но только не сейчас - он заслужил, а значит будет терпеть нападки от кого угодно. С момента когда Тэхена привезли на базу прошло ровно три дня, пять часов и сорок три минуты. Юнги знает наверняка, потому что ровно столько времени зашкаливает его датчик сердечного ритма. Ровно столько времени он глотает капсулы и ровно столько не спит. Но пришел сюда только сейчас. - Если тебе интересно, то Тэ в порядке. Как только доставили, мы подключили его к аппарату регенеративного питания, и он всегда был не таким как все, но… Даже мой профессор удивляется насколько быстро восстанавливаются ткани. Джин идет далеко впереди, рассекая коридор с бесчисленными дверями семимильными шагами. Юнги не поспевает за ним, да и не старается особо. Страх перекрывает кислород всем адекватным порывам и он хочет свернуть с пути, уткнуться в какой-нибудь угол и, зажмурив глаза, просидеть так несколько часов, пока все не утихнет. Коридор резко обрывается, когда Юнги оказывается лицом к лицу с Чимином. Тот мерит его полным презрения взглядом и молча отходит в сторону, заставляя Юнги обескураженно открыть рот. Обычно у Чимина язык без костей и он всегда говорит то, что думает, не размениваясь на любезности, но сегодня сдерживается по непонятной Юнги причине. - Он сейчас спит, - приводит его в чувство Джин. - Но скоро проснется, так что мы тебя оставляем. - Но… - только и успевает сказать Юнги. Парни в то же мгновение будто испаряются в больничном воздухе, оставляя его наедине с собой и своими страхами. **** Юнги смотрит на часы с десятками датчиков, контролирующих все на свете, и стягивает с плеч футболку. Не вставая с постели он неуклюже пытается закинуть ее на дверцу шкафа для одежды. Футболка, каким-то чудом ничего не задев, вычерчивает в воздухе кривую и беззвучно падает на пол. Юнги закатывает глаза, потому что снова не получилось и косится в сторону недавно уснувшего новенького, которого подселили к ним на время. По особому случаю несколько недель назад им даже двухъярусную кровать установили. Чонгук слишком длинный и какой-то нескладный, даже во сне он не знает куда деть руки, и они нелепо болтаются в воздухе с верхнего яруса. Юнги изучает парня несколько секунд и вспоминает взбудораженного Тэхена и его недавнюю тираду о том, что: "Представляешь он с Алдераана и обвешан амулетами на счастье, на здоровье, на любовь, даже на хороший секс и это просто невероятно! Невероятно смешно и нелепо, потому что вся эта хрень гремит при каждом его шаге", - Тэхен всегда был очень любознательным и все новое или хорошо забытое старое приводит его в дичайший восторг. Юнги невольно переводит взгляд на панель с электронными книгами, в каждой из которых скрыты десятки завораживающих вселенных и минувших незнакомых эпох. Он улыбается и вспоминает сколько миров они с Тэ открыли в них друг для друга, спрятавшись от всего на свете под одним одеялом. Кстати о Тэхене. Юнги снова бросает взгляд на часы и понимает, что уже половина десятого, а Тэхен до сих пор не вернулся в каюту. В последнее время Намджун, явно насмотревшись картинок, задался целью обрести формы микеланджелеского Давида (все еще являющегося символом мужской красоты), и так как никто кроме Тэхена не поддержал его бредовую идею, то скорее всего они сейчас либо качают мышцы, либо наматывают круги на беговой дорожке. Не то чтобы Юнги особо беспокоится, так или иначе они должны вернуться до отбоя ровно в десять, однако без Тэхена в каюте слишком тихо и, стоит это признать, непривычно пусто. Юнги неумолимо клонит в сон, но он, словно часовой на посту, сопротивляется из последних сил и умиротворенно засыпает лишь только слышит шепот Тэхена и его извечное ворчание о "и почему он всегда бросает футболку на пол, неужели так трудно аккуратно ее положить на полку?" Утро врывается в каюту ярким солнечным светом на мембране и переливчатой трелью птиц из динамиков. Юнги каждое утро задается одним и тем же вопросом: настоящая ли она или синтезирована в дебрях лабораторий. Сравнивать ему не с чем - он, конечно, видел живых птиц в подростковом возрасте, когда они ездили в гости к родителям Тэхена, жившим в то время на базе Райтт Сейнар, где разводили всякую живность. Но тогда их так захватило изучение породистых скакунов, на которых когда-то ходил в свои походы сам Александр Македонский, что на все остальное они не обратили ровным счетом никакого внимания. Юнги проснулся минут десять назад и, полностью одевшись, теперь ждет, когда Чонгук свесит свои волосатые ноги с верхнего яруса кровати. Рочно через секунду ноги Чонгука и правда маячат прямо перед его глазами, он по обыкновению чертыхается спросонья и спрыгивает на пол. Тэхен упрямо не выказывает никаких признаков жизни, заставляя Юнги улыбнуться и по привычке залезть на его кровать. Тот чему-то улыбается во сне и на мгновение Юнги становится жалко младшего: будить его нет никакого желания, но ворчание Чонгука о том, что они опоздают на перекличку, заставляет его провести открытой ладонью по волосам Тэхена и тихо его позвать. - Еще пять минуточек, я тебя прошу, - Тэхен прячет голову под подушкой и отворачивается к стене. Юнги ненавидит себя, но залезает холодной ладонью за ворот футболки младшего и гнусаво тянет “Тэ-хе-ни”. ***** Палата кажется стерильнее, чем весь больничный отсек вместе взятый. Полутьма, разбавленная огоньками регенеративного аппарата, стелется по полу и упирается в носки форменных ботинок Юнги. Он отступает назад, но она преследует его, не оставляя шанса сбежать. Да и не имеет он больше права на это. Несмотря на работающий увлажнитель воздуха, у Юнги пересыхает в горле. Пытаясь успокоить сошедшее с ума сердце, он зажмуривается и делает несколько резких вдохов, а потом подходит к Тэхену и садится рядом с ним. Смотрит. Внимательно изучает, потому что нелепым образом успел за эти полтора месяца забыть. Что Тэхен красивый. Даже сейчас с десятками регенерирующих нитей, подключенных к исхудавшему телу, шрамами и едва различимыми крошечными голубыми линиями лопнувших капилляров, испещряющих осунувшееся лицо. Юнги не может не смотреть, хотя еще секунду назад желание отвернуться казалось невыносимым. Почти физическая боль за младшего ползет по его венам и заставляет крупно дрожать. Поэтому он и не хотел приходить. Поэтому ровно три дня, пять часов и сорок три минуты не мог заставить себя выйти из своей каюты, хотя искал его как ненормальный, побывав кажется в каждом закутке Палпатина. Юнги перебирает тонкие пальцы Тэхена, когда слышит его хриплое, едва различимое "привет". Он боится смотреть младшему в глаза, но все равно выпрямляется, чтобы лучше его увидеть и кривит губы в подобие улыбки. - Привет. - Ты дошел до меня, - Тэ улыбается ему в ответ, а Юнги думает, что ему только что влепили заслуженную пощечину. - Прости, я, я… - он не знает, что сказать, как оправдать себя, да и стоит ли делать это вообще, ведь никакие слова не передадут и половины того, что он хочет сказать. Через какое-то время он все же произносит: - Прости, что это не я нашел тебя. Тэхен не отвечает, только крепче сжимает пальцами руку Юнги, заставляя его наконец расплакаться. - Я и не помню уже, когда никогда видел тебя плачущего. Да еще и из-за меня, - Тэхен пальцами смахивает слезы одну за другой, пробует их на вкус и хмурится. - Обычные, соленые. Расскажу кому, не поверит. - Поэтому ты не станешь никому рассказывать, - Юнги, несмотря на заложенный от слез нос, впервые за очень долгое время смеется. - Они только твои. - Профессор Джина сказал, что меня скоро выпишут, хоть и пичкают седативными как на убой, - Юнги чувствует осторожность в голосе Тэхена, что на него совсем не похоже - обычно он рубит с плеча, как никто другой. - Я тебя жду… Очень. Твоя кровать все так же завалена твоим хламом, я ни разу к нему не прикоснулся, честное слово, - Юнги встает, чтобы налить себе воды. - Хочешь? - Не-а, - Тэ мотает головой из стороны в сторону и морщится, видимо, от боли. Это заставляет Юнги встревоженно разглядывать его с пару секунд. - Но ты ведь грозился отправить все на Траун для переработки. - Я не смог, Тэхен-а. - Я понял. Иди ко мне, ненавижу когда ты так далеко, - Юнги думает, что ему снова влепили пощечину. Что-то взрывается в солнечном сплетении, но он допивает воду и медленно подходит к Тэхену, опускаясь перед ним на колени. Смотрит на него несколько долгих мгновений, а потом целует. Как тысячи раз до этого. Мягко сминает его губы своими и ждет, когда Тэ ответит на ласку. ***** После утренней переклички все кадеты стройными рядами направляются в сторону столовой, по мере приближения к которой нарастает невероятный гул, в конце взрывающийся в воздухе настоящей какофонией звуков. Невесть откуда взявшийся Намджун, не теряя драгоценного времени берет шефство над Чонгуком, поэтому Юнги не приходится переживать хоть за одного из младших - у него и так имеется головная боль в виде Ким Тэхена, который сначала бегает по столовой из одной очереди в другую, не зная что съесть на завтрак, а затем Юнги приходится и вовсе оттаскивать его от друзей, обсуждающих возможные пары перед началом учений. Списки совместимых очень скоро должны появиться в главном отсеке, прямо напротив штаба главнокомандующего, поэтому-то столовая сегодня и похожа на место бурных дебатов. - Сядь и поешь, потом будешь носиться, как угорелый! - Юнги силой усаживает непоседливого Тэхена за стол и сам садится напротив него. - Зачем ты меня оттащил? Ведь Хосок только начал рассказывать про… Младший не договаривает, потому что Намджун скептически цокает языком и со знанием дела говорит: - Откуда Хосок вообще может что-то знать? Он такой же кадет как и мы, он же не общается с командованием. - Ты не понимаешь, - Тэхен настаивает на своем и говорит-говорит-говорит, пока Юнги не затыкает ему рот большим куском мяса. Лицо младшего в миг озаряется и он довольно улыбается. - Раньше нужно было это сделать, я думал, он никогда не заткнется, - Намджун хлопает друга по плечу и продолжает есть, а Юнги смотрит по сторонам в поисках салфеток, чтобы вытереть руки. - Тебе что, совсем не интересно с кем мы попадем в пару? - Тэхен пытается идти в ногу с ним, но любопытство предательски подстегивает на бег. - На самом деле не очень, Тэхен-а, - Юнги любит играть с чувствами младшего и знает какой эффект могут произвести на него его слова, поэтому избегает встречаться с ним взглядами, чтобы не выдать себя умиленной улыбкой. - Я прожил с тобой бок о бок пять лет, но это самое-самое ужасное, что ты говорил мне за всю мою жизнь, а говорил ты мне много всего, - в голосе Тэхена нет ни капли зла или обиды, скорее банальная констатация известного им обоим факта. Как только они оказываются у входа в главный отсек, Тэхен срывается на бег, но Юнги ловит его за запястье, крепко сжимает его руку в своей, давая понять, что пора успокоиться - командование, а именно: полковник Мин, не любит бессмысленной суеты и резких порывов, а ему уже итак пару раз влетало за это. Тэ виновато прячет сумасшедшие глаза за длинной челкой и делает несколько глубоких вдохов. - Я сам посмотрю и скажу тебе, постой тут, - Юнги чувствует, что Тэхен не хочет отпускать его руку, поэтому успокаивающе проводит большим пальцем по тыльной стороне ладони и едва различимо спрашивает. - Хочешь знать почему я сказал, что мне не интересно знать с кем мы можем оказаться в паре? Тэ поднимает голову и обжигает взглядом. Юнги бы сбежать, спрятаться, но он за столько лет так и не научился этого делать. - Хочу... - Потому что кроме тебя мне не может выпасть никто другой. ***** В день возвращения Тэхена из больничного отсека Юнги замечает как сильно тот нервничает и хмурится каждый раз, когда он подбегает к нему, чтобы помочь встать или подать какой-то предмет. В какой-то момент Юнги просто сдается и весь вечер из последних сил старается не опекать его по поводу и без. Меньше всего на свете он хочет надоесть Тэ со своей чрезмерной заботой. Не считая недолгого пребывания в столовой за обедом, где Тэхена встречает радостными возгласами кажется вся их база, парни целый день ничем особенным не занимаются. Юнги наивно полагает, что сможет заставить Тэхена хотя бы перебрать хлам на его кровати, но, получив несколько укоризненных взглядов в ответ, в какой-то момент просто забивает. Он с ногами залезает на свою кровать и, укутавшись в теплогенерирующее одеяло, утыкается в планшет и принимается изучать расписание ближайших боевых полетов. Юнги знает, что они с Тэхеном еще не скоро смогут вернуться в кресла пилотов, но в возможности хотя бы помечтать об этом он не может себе отказать. Он исподтишка наблюдает за младшим, который уже битый час пытается найти в картотеке какой-то древний сериал про зомби апокалипсис. - А может не будем сегодня ничего смотреть? - Тэхен откидывает челку назад, на мгновение обнажая красивый лоб, и Юнги невольно ежится, увидев несколько едва различимых следов от шрамов. Так и не дождавшись ответа, Тэ залезает к нему под одеяло и прижимается всем телом, заставляя отложить планшет в сторону и обнять его. Юнги прячет холодный нос в волосах Тэхена - он вкусно пахнет цитрусовыми, и старший не сдерживается, прикасаясь к ним губами. От такой близости захватывает дух и Юнги чувствует, как тепло растекается по телу, комками собираясь где-то внизу живота. - Мне прописали психотропные и походы к мозгоправу, - голос и старомодные слова, которые Тэхен так любит использовать в своей речи, звучат неожиданно резко и заставляют Юнги крупно вздрогнуть. Сказанное причиняет ему почти осязаемую физическую боль, и он боится пошевелиться, как будто любое движение может запустить механизм обратного отсчета времени до неминуемой катастрофы. - Это ничего не значит. - Ты не понимаешь, это не то, что у тебя. У тебя приступы тревожности, а у меня… Юнги прижимает Тэхена еще ближе к себе, эгоистично заставляя его замолчать, и шепчет на ухо бесконечное количество раз: - Это ничего не значит. Ночью Юнги просыпается от душераздирающего крика. Тэхен мечется по промокшей от холодного пота кровати и захлебывается собственными словами, которые как ни старается Юнги разобрать остаются для него полной бессмыслицей. Мерзкое чувство страха набрасывается на него словно изголодавшийся зверь и он кусает свои губы в тщетных попытках разбудить младшего. Кошмар Тэхена похож на падение в глубокую яму, которая с каждым мгновением поглощает его все больше и больше. Юнги в панике трясет Тэхена и безрассудно шарит по кровати руками и, наконец сообразив, дает ему несколько сильных пощечин. Еще очень долго после Тэхен дрожит в его объятиях и шумно хрипит куда-то в плечо, а Юнги сочувственно гладит его по спине и думает, чем еще он может помочь младшему. Проснувшись утром, Юнги видит перед собой спящего Тэ и широко улыбается. Так по-детски глупо, что хочется самого себя ударить. Он лениво трет заспанные глаза и тянется во весь рост. Тэхен укутывает его теплом своих рук и Юнги нежится, на мгновение зажмуриваясь. - Прости, - слышит он тихий голос Тэхена и резко распахивает глаза, вспоминая прошлую ночь. ***** У них за спиной больше двадцати учебных вылетов, но ночь перед первым боевым кажется Юнги бесконечной. Волнение настолько осязаемо, что заставляет его беспокойно ерзать на полу, куда он уселся несколько минут назад. Рядом на расстоянии вытянутой руки спит Тэхен - его привычное мерное дыхание убаюкивает и одновременно отгоняет сон лучше любого тонизирующего на свете. Юнги, стараясь не шуметь, медленно подползает к его кровати и поправляет съехавшее одеяло. Младший не шевелится, лишь улыбается во сне чему-то своему и отворачивается от него, упираясь головой и коленями в стену. Юнги разочарованно выдыхает и тянется к Тэхену, чтобы повернуть его лицом к себе, но, спохватившись, останавливается, ведь будить его не лучшая идея. На самом деле предстоящий вылет не представляет собой ничего сложного - они должны доставить боеприпасы и еду на пенитенциарную базу Реван, на которой в ожидании приговора суда находится дюжина космических пиратов. Пока они переодеваются в форму, Тэхен с энтузиазмом рассказывает, как Хосок нашел в одной из кают пиратского корабля флаг с изображением Веселого Роджера и вообще эти двенадцать бедолаг именуют себя потомками великого Генри Моргана. Юнги отчаянно борется с желанием пялиться на обнаженную спину Тэхена, и думает, что влепил бы себе прямо сейчас оплеуху, однако вместо этого он широко улыбается и не потому что сказанное младшим кажется ему настолько забавным, а потому что именно сейчас ему очень хочется просто улыбаться Тэ. - С тобой все хорошо? - с беспокойством в голосе спрашивает Тэхен. Юнги не сомневается, что тот заметил как вспотели его ладони задолго до того, как они включили режим автопилота. - Н-нет, - слова в ответ сквозят неуверенностью и он тут же больно кусает себя за язык. Почему бы не промолчать для разнообразия? - В чем дело? Что-то случилось? - Тэхен не унимается и разворачивает кресло так, что они ударяются коленками. Юнги хмурится от боли, но не отсаживается, а Тэ, достав из кармана носовой платок, берет его за руки и начинает вытирать ему ладони. От таких привычных, давно ставших родными, движений сердце Юнги сжимается до горошины. - Не расскажешь? - На самом деле - нечего рассказывать, но… Понимаешь, я ведь теперь несу ответственность за тебя. Юнги не поднимает глаз, как будто боится увидеть во взгляде Тэхена то, что ему не понравится. - Ты ведь это сейчас не серьезно? - Что? - Я говорю, ты ведь это не серьезно? Не хочу тебя расстраивать, но ты несешь за меня ответственность с того самого первого дня, когда меня подселили к тебе. Ты несешь ответственность с тех пор, как впервые подрался из-за меня и как пустил меня спать в свою кровать, и как… - Все, хватит, я понял, - Юнги обрывает Тэхена на полуслове и в надежде спастись вырывается из его рук, чтобы отсесть подальше. Тэхен не отпускает. И целует. Целует неожиданно и глубоко, и Юнги искренне благодарен ему, потому что самому еще очень долго не хватило бы на это смелости. Младший может показаться неловким и стеснительным только несведущему, на самом деле он чувственный и напористый, и Юнги понимает, что не хотел бы чтобы кто-то еще видел его таким. Каждый раз, когда он прикусывает его губы, Тэхен мелко вздрагивает и громко дышит и это бьет почти наотмашь, заставляя зарыться в темных волосах и прижиматься к нему сильнее и сильнее. ***** Джин, сняв очки, устало трет переносицу и спустя бесконечно долгие несколько минут поднимается с места, движением руки приглашая Юнги к выходу. - Сокджин-а, я..., - Юнги не договаривает, потому что Джин берет его в охапку и обнимает так сильно, словно решил покончить с его жизнью раз и навсегда. На самом деле Юнги думает, что это наверное единственный правильный выход из сложившейся ситуации. - Хорошо, - сдается Джин и нагло косится на запястье Юнги, на котором истерично мерцает показатель сердечного ритма. - Только слушай внимательно, я не собираюсь рассказывать это еще раз, договорились? Он поспешно кивает в ответ. Прежде чем начать рассказ Джин усаживает Юнги на койку перед собой и ставит перед ним капсулу с успокоительным. Юнги хмурится, но он только что согласился играть по установленным другом правилам, поэтому глотает ее без колебаний. - Когда Чимин и Хосок его нашли, он был в ужасном физическом состоянии и практически ничего не помнил, какие-то обрывки слов, видений, ничего более. Такое часто случается в результате психологических травм, сознание просто отсекает любое неприятное воспоминание, заменяя его провалом в памяти, черным фоном. Уже после, когда мы подключили его к регенеративному аппарату и по мере того, как начало восстанавливаться тело… - Джин делает глубокий вдох, а Юнги напрочь забывает, что нужно дышать, двигаться, хоть как-то реагировать. - Его пытали, Юнги, долго, целенаправленно и изощренно. Подменяли в его сознании одно на другое и выстраивали только им известный ассоциативный ряд. Физические увечья, поверь мне на слово, очень легко исправить при нынешних технологиях, но вот мозг... Его мозгу просто не дали шанса. Я знаю, что он ходит на сеансы и исправно пьет капсулы, но это не выход. Профессор убежден, что если ему не зачистить память, жить с такой травмой будет очень сложно, со временем возможно все станет только хуже, приступы, которые ты видел несколько раз начнут повторяться все чаще и чаще, в конце концов он может просто сойти с ума. Тэхен никогда не сможет летать, Юнги, потому что ни один командующий не возьмет его на борт военного корабля. Холод, бегущий по позвоночнику, заставляет Юнги передернуться. Ему кажется, что ему кажется. Слова, произнесенные Джином всего пару минут назад, больше похожи на белый шум, чем на нормальную членораздельную человеческую речь. Он несколько секунд разглядывает свои ладони и очень тихо, словно боится спугнуть кого-то или что-то, спрашивает: - Зачистить начиная с какого времени? - Почти с самого начала, а если быть точным, то с момента знакомства с тобой, я уже сказал про ассоциативный ряд, так вот они раскопали в его сознании тебя и построили все на ваших отношениях. - Зачем они это сделали, что им это даёт вообще? - В принципе ничего, они просто ставили опыты. Юнги читает во взгляде Джина сочувствие и что-то очень похожее на жалость, поэтому укоризненно смотрит в ответ и произносит: - Не смей на меня так смотреть. - Я все равно не понимаю, - уже позже шепчет Юнги, - подчистить память это все, на что вы способны? Десятки лет прогресса и никто не смог придумать капсулу, которая может все исправить? - Человеческий мозг - единственный орган, не поддающийся стопроцентному изучению, он постоянно эволюционирует! Не мне тебе об этом рассказывать, твои собственные родители посвятили изучению мозга всю свою жизнь. Юнги плетется обратно не спеша, предпочтя переполненным лифтам бесчисленные витиеватые коридоры базы. Страх вперемешку со злостью нагоняет в одном из них и Юнги, не справившись с эмоциями, оседает на пол. Ему бы впору расплакаться, но он не может заставить себя выдавить хотя бы слезинку. Вместо этого он хочет крушить, ломать и кричать что есть силы, потому что иначе никак. У Тэхена грустные, полные слез глаза, и он, боясь сделать шаг вперед, стоит в центре каюты с виновато опущенной головой. Сердце Юнги пронзительно ноет, но он его сознательно игнорирует и подходит к младшему. - Ты теперь все знаешь? - Знаю. - И? - Тэхен громко всхлипывает, а Юнги мерещится, что от этого звука у него лопнули барабанные перепонки. Он тянет Тэ на себя, сминая его одежду дрожащими ладонями. Обнимает слишком сильно, словно пытается обнять не тело, а ухватиться за душу, выходит отчаянно и неестественно. - Давай постоим так несколько минут? - Давай, - младший кивает и жалобно подобно дворняжке скулит, утыкаясь носом в шею Юнги. Ему ужасно щекотно, но он в страхе отпугнуть Тэхена, заставляет себя терпеть. ***** Субботним вечером в середине календарного лета Палпатина Хосок устраивает импровизированную вечеринку и, дав клятвенное обещание нарядиться в мангалора, заставляет прийти всех в хэллоуинских костюмах. Юнги долго ворчит и наотрез отказывается куда-либо идти, а Тэхен в прямом смысле слова висит у него на шее, не переставая ныть "ну пойдем, ну пойдем". Когда в конце концов они, одетые в парные пижамы, появляются на пороге хосоковской каюты, Юнги хочется немного умереть, но перед этим побить Тэхена ногами и укусить его за нос. - А вы типа кто? - Чимин в наряде пирата давится чем-то похожим на поп-корн (и где они его только откопали) и тычет пальцем то в Юнги, то в Тэхена. - Мы - Эбигейль "Ма" Хенкель, владеем бакалейным магазином и боремся с рэкетирами в образе Красного Торнадо, - с самым серьезным выражением лица произносит Тэхен. - В образе какого торнадо? - Чимин громко смеется и Юнги все еще хочется немного умереть, но перед этим побить ногами теперь не Тэхена, а именно его. Он окидывает Чимина недовольным взглядом и проходит к сидящему на полу Джину. Тот, видимо, только что с работы, потому что не переоделся, да и вообще выглядит отвратительно. - Как дела? - Юнги сжимает его плечо и, усаживаясь рядом, находит на полу заранее охлажденное Хосоком пиво. - Нормально, устал только жутко, в последнее время что-то творится, вечно кого-то привозят, и травмы у всех странные, я не понимаю, что происходит. - На Земле такое назвали бы ретроградным Меркурием или магнитными бурями, - вставляет свои пять копеек Намджун. На нем странное нечто черного цвета и он успел неведомо когда напиться. Юнги наконец расслабляется, потому что какая разница во что он одет, когда рядом друзья, и улыбается, краем глаза наблюдая за болтающим с Чонгуком-индейцем Тэхеном. Когда Намджун неожиданно спрашивает у Юнги, что для него значит Тэхен, он теряется. Часто моргает и хмурится. Ответ плавает на поверхности, но он не может придать ему осязаемую форму, как будто неправильный подбор слова может повлечь неприятности. Поэтому сидит, набрав в рот воды, и громче всех радуется, когда Чонгук предлагает посмотреть какой-нибудь фильм. Намджун настаивает на чем-то депрессивном и явно не подходящем под витающее настроение, чем вызывает бурю всеобщего возмущения. - Подвинься, хочу к тебе, - Тэхен протискивается между ним и Джином, моментально согревая левый бок своим теплом. Юнги не привык показывать чувства на людях, но именно сейчас он очень хочет прикоснуться к младшему, поэтому не обращая ни на кого внимания, берет его за руку, сплетая их пальцы. Тэхена это явно удивляет, потому что он шепчет на ухо. - Все хорошо? - Да. Ночь напролет он ворочается под боком Тэхена и не дает уснуть ни себе, ни ему: - Знаешь, меня сегодня весь день преследовало какое-то странное ощущение, как будто мы не на базе, а на какой-то обитаемой планете и переместились на много лет назад. - Это из-за звука грозы, которую они пустили по всем коридорам, ты слышал эти раскаты грома? Ба-ба-х! Похоже на треск разрываемой старой ткани, - от голоса Тэхена по телу Юнги бегут приятные мурашки. - Ну и конечно из-за вечеринки и фильма. У меня было очень похожее ощущение. - Откуда ты знаешь как звучит старая ткань, когда ее разрывают? - Бабушка часто перешивала вещи, ну знаешь иголкой и ниткой. Тонкие пальцы Тэхена показывают в полутьме как делается стежок. Сердце Юнги щемит от нежности и он зажмуривается, потому что невыносимо. Невыносимо, потому что Тэхен для него рука, нога, почка, легкое, сердце, без которого невозможно прожить. - Я иногда думаю, что хотел бы родиться в конце 20-го века, когда исполинские деревья царапали небо своими кронами, а ветер с моря приносил запах соленой воды. Мне кажется жизнь тогда была намного проще и лучше, - едва слышно произносит Юнги, прижимаясь к Тэхену. - Скажи, а ты бы хотел жить в другом месте или например родиться в другое время? Тэхен шепчет в ответ, сцеловывая с губ Юнги последние слова: - А ты бы там был? - Думаю, да. - Тогда да, мне вообще все равно где я, если ты рядом. ***** - Я не стану зачищать себе память, - в миллионный раз с раздражением чеканит Тэхен и отворачивается от него, делая вид, что поглощен какой-то книгой. - Но, Тэхен-а, это ведь шанс! - Юнги беспомощно заламывает руки, потому что кажется, что слов ему больше не хватает. - Для кого шанс? Для меня или для тебя? Я знаю тебя 13 лет, а это ровно половина моей жизни, и я не собираюсь выкидывать ее в утилизатор, только потому что не смогу больше летать. Не заставляй меня становиться еще большим калекой, Юнги. - Ты не калека! - голос Юнги срывается на крик, но он находит в себе силы продолжить. - Я и сам этого не хочу, поверь, но так ты сможешь начать все сначала. Навыки все равно никуда не денутся, да и совместимого найти не будет сложным. У тебя вся жизнь впереди, и я не хочу, чтобы ты от чего-то отказывался. Я хочу помочь. Юнги в порыве чувств подходит ближе, но медлит, потому что Тэхен все еще сидит, отвернувшись в пол оборота, и это больше похоже на продолжение протеста, чем на объявление перемирия. - Ты помогаешь, как делал это всегда, - когда стальные нотки в голосе Тэхена наконец-то сменяются спокойствием, Юнги протягивает ему руку, за которую тот тут же хватается. - Прости, но я не верю ни Джину, ни его профессору, ни кому бы то ни было еще, потому что уверен, что справлюсь с этим сам без постороннего вмешательства. И если даже нет, стану странной птицей, делов-то. - В смысле? - Юнги нервничает, поэтому не понимает смысла сказанного Тэ. - Ну, летать умею, только не могу. Когда много лет назад они впервые серьезно поссорились, внутри Юнги все оборвалось. Ему казалось, что они запачкали что-то очень светлое грязью своей злости. Спустя еще какое-то время он понял, что если очень постараться грязь можно смыть словами, губами, прикосновениями. Огромное пятно, появившееся между ними после похищения, смыть ничем не получается и оно висит между ними долгими бессонными ночами и приступами младшего, мешая им хоть как-то сосуществовать. Юнги старается из последних сил верить Тэхену, что тот справится, преодолеет, выздоровеет, но ничего не происходит. Ему страшно и больно одновременно, потому что тень с лица Тэхена никуда не исчезает, а во взгляде поселяется невыносимое отчаяние. Юнги часто думает, что если бы он вовремя понял, чем им грозит стыковка с неопознанным кораблем, все было бы иначе. Неистребимое чувство вины гонится за ним повсюду и хищно скалится, выбивая из него дух при любой удобной возможности. Юнги не справляется. Тэхен шумно дышит и трясет перед носом Юнги электронным листом с медицинским договором, но лучше бы, наверное, ударил. Ему не помешал бы хук справа, хук слева, удар в солнечное сплетение, да в принципе куда угодно. Он мог бы попросить младшего ударить его, но тот никогда не поднимет на него руку, даже будучи бешеным как сейчас. - Спрашиваю в последний раз, Юнги, что это такое? - Договор. - Я вижу, что это договор, не притворяйся дурачком, почему ты его подписал? Неужели так легко решиться на это? Я не перестану существовать, если ты зачистишь меня, так же как и ты не перестанешь существовать, если я сделаю то же самое. Так какого хрена ты подписал это, даже не посоветовавшись со мной? - Это мое личное дело, не думал, что мне нужно советоваться с тобой по этому поводу, - Юнги выплевывает слова, в отчаянии сжимая в кулаки дрожащие руки. - Прости, что? - он замечает как темнеют от злости глаза Тэхена, он нарывался на это, так почему же так больно колотится сердце в груди? - Я сказал, что не обязан с тобой советоваться, - Юнги забывает как дышать, но не отворачивается, выдерживая сумасшедший взгляд Тэхена. - Где ты достал разрешение? На зачистку памяти необходимо особое разрешение, а у тебя нет показаний. - Заплатил кое-кому, вообще не составило особого труда найти нужного человека в медицинской канцелярии. - Ты сейчас ведь несерьезно? - Тэхен подходит непозволительно близко и, поддевая пальцами подбородок, пытается заглянуть ему в глаза. Юнги готов сдаться и, упав на колени, долго вымаливать прощение, но здравый смысл берет верх и он отчетливо произносит: - Серьезнее некуда, я так больше не могу, Тэхен. Мы все равно не протянем долго, в конце концов просто разойдемся по разным углам и никогда не будем счастливы. Поэтому, прошу, давай сделаем это вместе. Всего несколько минут и все закончится. Тэхен отшатывается от него словно ужаленный, в отчаянии смотрит по сторонам и беспомощно разводит руками. Юнги знает, как много всего тот хочет сказать, но не дает ему ни малейшего шанса - поспешно выходит из каюты и больше никогда не возвращается. - Ты уверен в том, что делаешь? - Намджун выглядит разбитым и не присуще ему приставучим, околачивается рядом с ним целыми днями, забив на всяческие служебные обязанности. Юнги пытается убедить его, что с ним все в порядке, но тот не слушает, продолжая действовать на нервы излишней заботой. - Уверен, и я не собираюсь кончать жизнь самоубийством, поэтому прошу тебя свали уже куда-нибудь. Тебе что, совсем некуда пойти? - Это я попросил его проводить с тобой как можно больше времени, - запыхавшийся Сокджин врывается в каюту и усаживается прямо на пол. - Там есть выдвижное кресло. Намджун указывает куда-то в стену, но Джин игнорирует его, спрашивая у Юнги: - Тэхен не приходил? - А ты бы пришел на его месте? - Даже не знаю… Он подписал сегодня меддоговор, Юнги. В комнате долго висит тишина и Юнги слышит отчетливый стук собственного сердца. Оно спокойно отмеряет секунды, не срываясь на никому ненужный ритм. - Когда? - он наконец-то решается спросить у друга. - В эту пятницу. Поэтому тебе тоже стоит в пятницу… - Сокджин не договаривает и смотрит ему в глаза, почти умоляя. Юнги хмурится: - Я уже просил тебя когда-то, не сметь на меня так смотреть. ****** Несмотря на календарную осень, даже в солнцезащитных линзах лучи искусственного солнца Орга́ны слепят Юнги глаза, из-за чего поток людей на торговой площади похож на дефиле безликих серых манекенов. Он зажмуривается, инстинктивно опуская взгляд на каменную мостовую. Идти по улице, уставившись себе под ноги совсем неинтересно, поэтому Юнги смотрит по сторонам в надежде найти хоть какое-то место, где можно выпить кофе. Кафе в конце одного из переулков привлекает его внимание бесчисленным количеством цветов на подоконниках, и он садится за единственный столик, что более-менее в тени, и ждет, когда подойдет официант. Прототипом Орга́ны были несколько мегаполисов Земли, ее скрупулезно проектировали несколько десятилетий, с точностью воссоздав климат, природу и инфраструктуру. Огромный голубой энергетический щит с огненным шаром прямо посередине заменяют небо и Солнце, и дарят хоть какое-то подобие земной жизни. Получилось красиво, но искусственно. За последние несколько месяцев в надежде найти пристанище Юнги успел побывать на десятках суб-планет, поэтому не жалуется. На самом деле ему глубоко наплевать, где он находится, потому что после того, как покинул военную базу ему все кажется нелепым фоном несостоявшейся жизни. - Что будете заказывать? Голос официанта звучит знакомо, но Юнги, даже не удостаивая его взглядом, лениво цедит сквозь зубы: - Маккиато. Официант удаляется, оставляя Юнги одного. Он теребит в руках электронную сигарету, но так и не решается закурить, отправляя ее обратно в карман рюкзака. -Тэхен не одобрил бы, - говорит он сам себе и вытирает отчего-то вспотевшие ладони о брюки. Грубая ткань плохо впитывает, поэтому он тянется чтобы найти салфетку, но не успевает - кто-то бережно берет его за руки и протирает их. От до боли знакомого движения чужих пальцев он поспешно вскакивает, сбивая какого-то человека с ног. Юнги жутко трясет, но он находит в себе силы посмотреть на него. Тэхен сидит на земле прямо перед ним и виновато улыбается. - Я не одобрил бы, да. Юнги думает, что его вывернет наизнанку прямо перед кафе. В попытке успокоиться, он делает несколько глубоких вдохов, но ничего не выходит. Он пулей забегает в помещение и слышит вдогонку размытое тэхеново "туалет слева по коридору". - Что ты тут делаешь? - Юнги исподтишка разглядывает сидящего рядом младшего, подмечая, что тот немного прибавил в весе с тех пор, как они виделись в последний раз, да и вообще выглядит неплохо. Длинная челка падает Тэ в глаза и Юнги тянется к его волосам, чтобы поправить, но замирает, боясь пошевелиться. - И п-почему ты меня помнишь? - А ты почему помнишь меня? - Тэхен улыбается ему, и Юнги хочется громко расплакаться, потому что не понимает, что происходит, вдобавок он так устал. - Я первым спросил, - слишком по-детски, но других козырей у него нет. - Работаю здесь, это мое кафе. А помню, потому что так захотел. - И ты совсем не удивлен, что видишь меня? - А чему удивляться-то? Когда ты сбежал, вся база стояла на ушах. Юнги протестующе смотрит на Тэхена: - Не сбежал, а ушел в отставку. - Да какая вообще разница? - огрызается младший и продолжает. - А знаешь, это даже забавно! Юнги лень говорить, но он все равно бубнит едва различимое: - Что? - То, что после похищения ты искал меня как умалишенный, но так и не нашел, а когда решил сбежать, сам пришел ко мне. - А ты меня не искал? - Юнги страшно слышать собственный вопрос, но еще страшнее услышать ответ. - А ты как думаешь? Конечно искал, вот только ты все равно нашел меня первым. - Но, я не понимаю, ты ведь подписал все документы тогда, - голос Юнги предательски дрожит. - Ты тоже подписал, но посмотри, где мы сейчас, - Тэхен разводит руками, показывая на свое кафе. - А как же служба? Ты же больше не будешь летать! - Не буду, и что с того? - без сожаления произносит Тэ, кривя губы в веселой улыбке. Юнги всю свою жизнь был уверен, что знает Тэхена лучше, чем кто бы то ни было в их огромной Вселенной. Его привычки, слабости, страхи и желания. Чрезмерная самоуверенность сделала его слепым и недальновидным, поэтому каждое произнесенное младшим слово, заставляет Юнги смотреть на него с нескрываемым удивлением. - Как что с того? - Я всегда знал, что ты глупее меня, но у меня до сих пор не было доказательств. - шутит Тэхен и садится слишком близко, опаляя Юнги своим дыханием. - С того, что была одна небольшая загвоздка, Юнги. Я при любом раскладе не смог бы больше летать, потому что если бы зачистил память, то стал бы не пилотом, а кем-то другим. Юнги обескураженно смотрит на Тэхена и не понимает смысл его слов. Тот закатывает глаза и снова улыбается. Юнги обожает, когда Тэхен улыбается, но только не сейчас. - В десять лет я хотел стать писателем, потому что мне казалось, что у меня невероятно богатое воображение и мне нужно делиться своими историями с другими. Когда мне исполнилось одиннадцать, я думал, что стану самым лучшим хирургом на свете, а в двенадцать меня неожиданно потянуло на стрелялки, и я захотел стать артиллеристом на военном корабле. В принципе поэтому меня и отправили в военную академию, и только после знакомства с тобой я захотел летать, понимаешь? - Не очень, - признается Юнги, но не потому что на самом деле не понимает, а потому что не хочет этого понимать, иначе… Иначе все с самого начала было зря. - Я хотел летать, потому что ты хотел летать больше всего на свете. Я боялся, что в моей крови, психике, в моем теле найдут что-то такое, что повлияет на нашу совместимость. Поэтому я так носился с этим, переживал и доставал тебя. Я хотел летать именно с тобой. Теперь понимаешь? Юнги утвердительно кивает в ответ, хотя на самом деле хочется бежать не оглядываясь, потому что он идиот, который просто не заслуживает права находиться рядом с Тэхеном. - Тэ, я… - он пытается выдавить из себя хоть слово, но получается только неестественно хрипеть, глотая слова. - Ты мне никогда не говорил. - Ты никогда не спрашивал. - А как же твои приступы? - Все еще случаются, но намного реже, я же говорил тебе, что смогу сам с этим справиться. Хочешь что-нибудь поесть? Я попрошу повара приготовить. Он сомневается в словах Тэхена, ведь тот всегда хотел казаться сильнее, чем был на самом деле… Когда Тэхен встает со своего места, Юнги чувствует, как холодно ему вдруг становится. Он поспешно вскакивает и ловит Тэ за руку, притягивая его к себе и неуклюже впечатываясь в грудную клетку. - Не уходи, я все равно не смогу сейчас ничего съесть. - И целоваться не сможешь, обидно, - слова Тэхена, как и миллион раз до этого, помогают Юнги расслабиться, младший обнимает его, заставляя спрятать лицо в изгибе его шеи. Широкие плечи и длинные руки Тэхена убаюкивают теплом и дарят чувство невероятного спокойствия. Осязаемого и несмотря ни на что неподдельного. - Больше не позволю тебе убегать. Оказывается, быть странной птицей на самом деле совсем не страшно.