Не согласный

      Решиться и просто взять то, что хочешь больше всего — не-а, не слышали.       Он и правда ушёл, ушёл на долго и даже, как думается Адриану, не собирался возвращаться. Просто пожелал счастье на прощание и по-тихому ушёл, что даже прощанием по-английски не назовёшь. Ведь вроде попрощался, а вроде и всем сердцем верит, что всё наладится, потому что так должно быть.       Как ведь иначе?       Ведь тянет, немыслимо тянет к нему, даже если стараешься забыть вовсе, специально игнорируешь поток мыслей. А они гложат, принудительно заставляют вспоминать всё до мелочей — от мимолётного взгляда, до того трепетного горячего поцелуя и жгучих касаний. И становится так горько и обидно.       И это ломает все выученные стереотипы детства. Как так-то, ведь маленький Адриан, играющий в принца на белом коне, представлял встретить темноволосую принцессу с горящими глазами и уютной улыбкой. А встретился… Темноволосый принц.       Судьба, что ломает каноны. Адриан устал. Устал от боли в руке, устал вообще от ноющих периодических болей в голове и от мыслей. Устал от самого себя.       Ведь, не изменишь. Не изменишь всего того, чего наломал и что предначертано с самого начала. Раз дано, значит… Надо? Даже если и так. Даже если и решился…       Думал ли Адриан, что согласиться на такое? Пойдёт на поводу собственного сердца и просто пустит всё на самотёк? За всё то время появления его соулмейта — ни разу. Отказаться? Раз сто точно. Но что-то придерживало, не отпускало и заставляло тянуться к Куффену.       Две недели разлуки прошли под заслонкой злости и ненависти к соулмейту, ещё одна — в полном смятении и сконфуженности. Чтобы понять, что от одной мысли о Луке сердце громко трепыхает, потребовалось всего навсего двадцать дней.       Словно в быстрой перемотке прошло почти чверть года: в начале апреля группа Уличных Котов полностью распалась, так как без главаря концерты и выступления шли туго. Джулека старалась вернуть его обратно, но тот старательно избегал всех контактов и, вроде, мирно существовал в неизвестном Адриане месте.       Джулека продолжала петь в кабаре, даже не думая бросать любимого дядю без музыкального сопровождения в вечернее время дня. И не прекращала выискивать то чувство вины в брате не только перед дядей… Только слепые и уж совсем чёрствые люди не заметили б изменившегося Агреста, который то и дело не мог нормально связать несколько слов, если дело шло о Луке. Сонный, не выспавшийся, понурый молодой человек.       Джулеке было его жаль. Запутался, бедненький… И влюбился по уши. Но почему заднюю дал, не понятно. Вот и потащила за шкирку на угловой дальний диванчик подальше от зрителей и заставила говорить. Почему так поступил, что его тревожит — влюбился ведь, чувствует его и скучает. А тот только молчит, голову отводит и небрежно, будто вовсе царапая, сжимал кожу ладони с чёрной аккуратной надписью.       — Я не могу… Видеть себя в таком ключе. Это ведь не правильно?.. — занервничал тот и глухо выдохнул.       — Не правильно что? — мягко и терпеливо спросила младшая Куффен, улыбнувшись. — Адриан, вы любите друг друга, это и дураку понятно. И вы по нему скучаете — это тоже очень даже заметно. Думаете, только с вами такое приключилось? Менять ориентацию ради своего соулмейта нормально и обыденно, уж как не мне это знать. — девушка понимающе кивнула и сжала свободную ладонь собеседника. — У вас ведь есть его номер. Каким бы горделивым он не был, но ваш звонок он точно не проигнорирует. Будьте смелее, сделайте этот трудный шаг и перешагните себя, ради счастливого будущего и любимого человека.       Адриан завороженно слушал девушку и не знал, что делать. Страх неизвестности пугал и отталкивал, а сердце…       — Нету… У меня его.       Сердце говорило совсем обратное.       — Можешь… Дать мне его номер?       Оно желало быть вместе с ним.

***

      «Абонент вне зоны действия сети…»       — Ха-а-а, абонент-не-абонент. Чертовщина.       Один месяц, второй, третий… Смешно, но и грустно одновременно. Что там говорила Джулека? «Обязательно ответит»? Наверное, плохо она знает своего брата, как и сам Адриан. Надеятся, что в тот же момент он ответит, было банально и глупо. Спустя больше двух месяцев Агрест не связывался с сестрой любимого, так как и та пропала с зоны видимости, бросив работу в кабаре и улетев с Парижа. Хотя, было плевать, если честно.       Он звонил, в первое время — чуть ли не каждые пять минут, потом хотя бы раз в день, регулярно… А сейчас нет. Зачем же? Наверное, выбросил карточку, чтобы не связываться ни с кем — на его месте Адриан так же бы сделал, но он не Лука. Наивно ждёт, а вдруг он позвонит. С другого номера, с другой страны, пришлёт сообщение, но напишет. Надежда гаснет последней.       А потом… Потом он сам не понял, как смирился с участью отказного соулмейта. И смирился с тем, что сам угробил своё счастье. Только жаль, что поздно, слишком поздно.       Надпись на руке практически не напоминала о себе днём, это уже стало обыденностью. А ночью творился сущий ад: стоило только закрыть глаза, как являлся силуэт парня. Злило, бесило, нестерпимо нервировало, а потом стало единственной причиной жить дальше — хотя бы ночью видеть его, молчаливого и ненастоящего, но такого родного и любимого.       Лука как будет сквозь землю провалился. Сколько нестерпимых месяцев Адриан старался хотя бы след найти Куффена, зацепку, где он может быть, где остановился, с кем… Но толку с этого совсем не было. Тогда спасла девушка, Маринетт — общая подруга Ляифов. Единственное, что она могла сказать тогда, не «выдавая»: «Он немного ближе, чем ты ищешь».       Тогда Адриан решил, что хочет быть лучшим для него, хочет исправить ошибки прошлого и сгладить всю вину, объяснить свой эгоизм и попробовать всё сначала.       Потому что слишком сильно полюбил высокого блатного музыканта с любимого кабаре, и не хочет так быстро сдаваться и опускать руки.       Всеми своими возможными связями он отыскал Джулеку. Девушка даже бровью не повела, когда на пороге её новой квартиры появился Адриан с утонченным букетом цветов. Зато удивилась Роуз, хмуря бровки и шепча своей девушке «какого черта?» и «кто это?». И даже за кружкой ароматного чая младшая Куффен спокойно выслушала блондина и грустно улыбнулась, всё так же повторяя, что не знает где он, и никак не поддерживала связь с братом больше полугода.       — Он изолировался от всего. В любое время он сможет со мной связаться, потому что знает наизусть мой номер и номер матери, а наоборот — никак. Прости, ничем не могу тебе помочь.       Нестерпимо больно. Кажется, будто всё против него, даже он сам.       Выйдя с местной многоэтажки, Адриан, чтобы успокоить буйный поток мыслей, присел на корточки, одной рукой обхватив голову. Испанская жара грела тело, оживлённые улицы заполнили слух и парень даже не заметил, когда большой габаритный объект закрыл доступ солнечному свету греть блондинистые волосы. Беспокойный голос на красивом испанском спросил, всё ли у него в порядке и хорошо ли он себя чувствует.       — Нет, всё хорошо. — зажато ответил тот и поторопился встать, представляя доступ человеку. Кажется, климат хорошо так вдарил в голову и Адриан слегка качнулся, когда потемнело в голове. Мужчина крепкой хваткой вцепился в руку блондина и развернул лицом к себе, пугая того.       — Адриан? — удивлённым голосом произнёс человек и застыл.       Неужели?..       — Нашёл.       Словно отрывки минувшей зимы проскочили перед глазами. Но безусловно, он изменился. Волосы перекрашенные в смоляной чёрный, стрижка стала слишком короткой, чем была раньше. Накачанный, загоревшийся высокий красивый парень. Только чехол с гитарой, который лежал на тротуаре возле парня, напоминал о не так давно прошедшим будням в кабаре, где Лука зачарованным голосом пел любимые песни Адриана.       И он потянулся. Да ещё так потянулся, что двое оказались на земле, прижимаясь друг к другу.       Адриану стало стыдно. Стыдно не сколько за своё поведение, а за сказанные в адрес любимого слова. Внутри него словно червячок сомнения плакал маленький Адриан, мальчик, который сильно хотел попасть в крепкие нежные объятия, чтобы не отпускали и водили по блондинистым волосам, пока тот не заснёт сладким сном, ложась на чью-то грудь. Ведь просто хотелось быть в безопасности и быть любимым. Быть под любящей заботой.       Вспомнил, как его разум протестировал. Верещал, что нельзя. Что не годится, ведь так не принято. Но Адриан уже не слышал его. Только мелко поддрагивал в руках Луки, боясь не заплакать от радости.       А Лука, приняв сидячее положение, даже и не собирался подниматься с прогретого солнцем асфальта, умостив Адриана на коленях, нежно прижимая того к себе, словно и правда маленького хрупкого ребёнка.       Глаза заблестели от выступающих слёз. Сколько времени Адриан ждал этой встречи, сколько времени желал увидеть эти глаза, услышать этот голос, обнять этого человека. И вот он тут, прижимает его к себе, не веря, что нашёл, не веря, что тот обнимает его в ответ и дрожащими руками проводит по его бледному лицу, до конца не понимая, что перед ним действительно Адриан, его Адриан.       — Прости… Прости, ради всего святого, прости меня. Мне так больно, я такой идиот, я… Я ужасный человек, и не достоин своего соулмейта. Безумно люблю тебя, прошу, скажи, что это не только я чувствую. — дрожащим голосом хрипит Агрест и сильнее прижимается к груди Куффена, не желая отпускать. — Что мне сделать, что бы ты… Простил такого идиота, как я?       Ноги словно ватными стали от трепета. Оперевшись коленом в землю и притянув блондина на себя, Лука хаотично покрывал лицо любимого краткими поцелуями, стирал выступающие слезинки с глаз, гладил волосы и крепко прижимал к себе, боясь хоть на секунду отпустить.       — Что ты такое говоришь? Это ты прости меня, я поступил эгоистично, оставив тебя одного и уехав за границу, разрывая все связи с тобой. Прости, что не выслушал, прости, что нагло сбежал… Не было и дня, чтобы я не вспоминал тебя, милый. Я знал, что тебе нужно было дать время, но я просто растерялся и ушёл. Я безумно люблю тебя, — шепчет прямо в губы и неотрывно смотрит в глаза, едва соприкасаясь носами.       — И я люблю тебя, — набравшись смелости, Адриан сам потянулся к нему, нелепо сначала наткнувшись на уголок прикрытых губ. Густо покраснев, блондин отвёл взгляд в сторону, прижавшись обратно в грудь. Над макушкой послышался тихий смех, а после уже плавным движением Лука поддаётся вперёд, прижимаясь губами к любимому, вовлекая в нежный поцелуй. — И теперь я тебя никуда не отпущу, — мило улыбается и словно смешинки в его глазах пляшут. Берёт руку Луки и сжимает со своей, прижимая к груди.       — Я и не собираюсь уходить от тебя, — смеётся в ответ Куффен и оглядывается назад, смотря, как в приоткрытом окне виднеется его сестра, которая мило обнимается со своей девушкой.