Синяя Тетрадь

      В этот раз утро для Амели было необычным. Она проснулась в своей кровати абсолютно голая, накрытая мягким теплым одеялом. За окном уже встало солнце, везде лежал снег, а на небе не было ни одного облачка: прекрасное время для того, чтобы узнать еще чей-нибудь секрет. Она знала, что сегодня будет игра, знала, что это отличная возможность незаметно для всех оказаться в руках одного загадочного преподавателя.       Но эти мысли нарушила фигура Патрика, вошедшая в спальню. Он принес кружку чая и поставил ее на тумбочку рядом. — Дай мне мои вещи, — единственное, что сказала Амели, сделав глоток горячего напитка. Патрик не сразу понял, что это относилось именно к нему, потому что такая реплика была явно не тем, что он ожидал услышать после горячей ночки вместе. Но в жизни Патрика всегда происходит то, чего он никогда не ждет.       Открыв шкаф, парень обнаружил себя в мире, который не был ему знаком. Везде лежали яркие вещи, названия которых, в некоторых случаях, он просто не знал. Примерно, в своей голове, он представлял Амели в неком образе, но вот найти эти вещи в шкафу девушки он пока не был способен.       Амели тихо поднялась с кровати и подошла к Патрику. Взглядом она провела четкую линию по его шее, потом поднялась выше и остановилась только тогда, когда Патрик закрыл створку шкафа, отделанную зеркалом. Тогда Амели взглянула вперед, в это самое зеркало. Патрик был удивлен увидеть девушку так близко к себе и совершенно без одежды, но выглядела она чересчур холодно. Как будто для нее это рутина. Патрик повернулся, протянул Амели нижнее белье. Он наблюдал за тем, как она одевается — было в этом что-то извращенное, но для него это было именно тем, чего желали его глаза сейчас. Не знаю, зачем они сделали это вчера ночью. Возможно, для Патрика это было всего лишь способом доказать, что эта девушка — теперь его собственность; а для Амели это было очередным шагом в пучину секретов, которые она будет открывать лишь тому, для кого она их создает. Никто никогда не будет уверен в том, что эти двое делают что-либо лишь потому, что им этого хочется.       Я привык к тому, что Патрика никогда нет дома, но в последнее время я не перестаю думать о том, что он может делать, пока мои глаза не видят его. Было нечто внутри меня, что заставляло образы их двух объятых страстью тел настойчиво появляться у меня в сознании. Я не хотел такого, но с каждым днем этот бешеный поезд ненависти вперемешку с легким намеком на отношения сбивал меня раз за разом до тех пор, пока я не понял, чего она добивалась.       Дженни поднималась по лестнице колледжа быстро. Она неслась на третий этаж так, словно внизу полыхал пожар. Конечно, не стоит исключать то, что внутри нее горел огонь ярче, нежели в центральном котле Ада, но кто будет в здравом уме пускать разъяренную женщину в место, где люди пытаются получить знания? Не имея никакого стыда и совести, Дженни показалась на пороге кабинета, так полюбившегося главным героям. Пожалуй, здесь уже много чего случалось.       В аудитории было достаточно тихо. До занятия оставалось около десяти минут, так что у студентов было еще достаточно времени, чтобы окончательно проснуться. Ричард сидел на своем излюбленном месте — во главе стола; напротив стоял его ноутбук, а под рукой была тетрадь, ручка и линейка. У него был невероятно странный фетиш на ровные линии. Ава и Брайан сидели рядом, разговаривая о предстоящей игре и что конкретно нужно будет снимать. — Где Джет? — вдруг раздался оглушительно высокий женский крик, а потом на пороге появилась Дженни. Ричард тут же дернулся, потому что знал, кому принадлежит этот голос. Но до сих пор колледж был местом, свободным от полных надежд школьниц. — Что? — переспорила Ава, услышав свою фамилию. — Дженни? Что ты тут делаешь? — не поверил своим глазами Брайан, вытаращив их на девушку. Та вошла, совершенно не обращая внимания на преподавателя, который был в не менее шоковом состоянии сейчас. Ричард встал со стула, когда Дженни проходила мимо него. Пожалуй, он выглядел взволнованным. — Мы так не договаривались, ты, сука, — продолжила Дженни, все еще не осознавая, что понимает ситуацию здесь лишь она одна. — Так, давайте успокоимся, ладно? — попытался Брайан, но его в упор не слушали. — Ты мне рот не затыкай! — указав пальцем на парня, решительно произнесла Дженни. Ричард смотрел на всю эту сцену и понимал, что ему здесь места нет. Конечно, он был выше по статусу всех их вместе взятых, но… эта ситуация была крайне интересной, поэтому ему не хотелось ее прерывать. Медленно оглянувшись, Ричард тихо вышел из аудитории, располагаясь в коридоре около стены. Он будет слушать, конечно будет. — Ты обещала, что будешь следить за ним! — продолжала кричать Дженни. — Ты позвонила мне и сказала, что уследишь за ним! У нас был уговор! У нас он был! — Погоди, стой, — перебила ее Ава, выставив перед лицом Дженни ладонь, — ты действительно думала, что я буду помогать девушке единственного парня, который мне нравится? — Чт… что? — не поверила своим ушам Дженни, переводя взгляд на Брайана. — Что ты наделал? — О чем ты? — парень все еще не понимал, каким боком он был во всей этой ситуации. Кроме как ролью связного никто его больше ничем не награждал. — Патрика вчера не было ни дома, ни у меня, — начала свой рассказ Дженни, пока Ричард слушал все это за дверью, — так как вы, два придурка, думаете, где он был? Гонял шары в клубе?       Ричард нахмурился. Да, гонять шары в клубе было не в стиле Патрика, а вот ошиваться дома у девушек и посягать на их тела — его любимое занятие. Он не был бабником, но и «серийный романтик» для него — слишком высокая должность. Он был тем, кем всегда движет плоть, а не разум. В этот момент Ричард понял, что его предчувствие вчера работало, словно маяк посреди темной бухты. Но как Амели могла позволить Патрику взять над ней верх? — Стой… — покрутил головой Брайан, — хочешь сказать, что Патрик был этой ночью с Амели? — Ноги бы здесь моей не было, если бы это было не так!       Ненависть пульсировала в висках Ричарда, но он все же отдал должное Амели, которая заставляла его испытывать такие сильные чувства. Ему не хватало этого, но как справиться с ними — неизвестно даже такому опытному мужчине, как Ричард. Повернувшись спиной к двери в аудиторию, мистер МакКенна перенес свой вес на руку, которой уперся об стену. Он опустил голову, пытаясь выдержать тот груз, наполнивший его голову, но не тут-то было. В коридоре показалась Амели и ее новоиспеченный принц — Патрик.       Ричард выпрямился, взглянул на остановившихся напротив студентов, и вздохнул. Да все понятно. Все ясно. Ревность закипела в его нутре. — Доброе утро, мистер МакКенна, — нежно произнесла Амели, продолжая смотреть в покрасневшие от невыносимых эмоций глаза мужчины. Ричард ей не ответил. — Я не могу с этим справиться, — раздался голос Дженни. Такое чувство, что она плакала, поскольку связки ее болезненно срывались на полушепот, который отдавал неприятным послевкусием. — Дженни? — прошептал Патрик, удивленно взглянув на отца. Он на секунду задумался, а потом ноги сами понесли его к кабинету. Вот только Ричард не пустил его туда: он выставил руку перед грудью сына, совершенно понятно изъясняясь. — Назад дороги нет, — произнес он, а потом сам зашел в аудиторию. Патрик обернулся к Амели, та подошла к нему и взглянула в его глаза с надеждой. Будто бы эта ситуация была похожа на клишированную сцену из американских мелодрам. Чертова актриса. — Дженни, — произнес ее имя Ричард холодно и с презрением, — пошла вон из кабинета. — Но… мистер МакКенна, подождите! — разошлась школьница, вздымая свой указательный палец вверх. — Вас тоже не интересует, где шляется Ваш сын?       И тут в аудиторию заходит Патрик с Амели. Они останавливаются за спиной Ричарда, и сейчас они втроем выглядели как люди, явно замышляющие что-то вместе. Правда этот канон кинематографичных кадров нарушил Патрик. Он сорвался к Дженни, подлетел к ней, чтобы коснуться ее дрожащих от напряжения рук, но не смог: все внимание Дженни было приковано к самодовольной ухмылке на лице Амели. Она сделала шаг ближе к Ричарду и чувствовала себя в такой безопасности рядом с ним, что Дженни просто не верила своим глазам. — Ты дурак, Патрик, — единственное, что произнесла Дженни прежде, чем покинуть кабинет. Она пронеслась мимо Ричарда так, словно ее здесь никогда не было. Амели проводила ее взглядом, а потом присела на первый стул, который стоял достаточно близко к месту Ричарда. Все замолчали. Патрик предпочел не двигаться больше, так что его место было рядом с Авой и Брайаном, хотя атмосферка между этой троицей накалилась.       Ричард долго не мог прийти в себя после данной сцены, как и не мог остыть от факта, что Амели предала его, пусть и специально. — Пожалуй, начнем, — произнес МакКенна-старший, присев на стул. Он пытался не смотреть на Амели, взгляд которой был прикован к нему, даже если ему очень хотелось. — Так… — произнес он, открывая нужную страницу своей тетради, — сейчас пройдемся по вашим книгам, главам. Всему тому, что надо было на сегодня… — говорил он совершенно не собрано, будто потеряв нить разговора. Он думал явно не о своем педагогическом долге. — Вдох-выдох, — шептала Амели, будто бы себе, но относилось это явно к Ричарду. Он взглянул на нее, нарушая обещание, данное себе пару минут назад. Он вдохнул, выдохнул, потом в аудитории надолго воцарилась тишина. — Игра сегодня в силе? — все-таки решил спросить Патрик. Брайан взглянул на друга по-звериному, потому что злился за эту, хоть и неявную, связь, на минуточку, с его девушкой. Или она уже не его девушка.       Амели охотно достала свой планшет, на котором ей было удобно писать книги, и положила его перед собой. Ричард очень надеялся, что кроме этой персоны в аудитории есть и еще готовые. Но никто не отличался таким энтузиазмом. Вдруг забросив на второй план те негативные эмоции, которые привнесла в его жизнь Амели, мистер МакКенна взглянул на нее. — Начнем с тебя? — спросил он, кивнув самому себе. — Я был впечатлен таким слогом в твои юные годы. — Возраст — это просто цифра, — спокойно ответила Амели, ловя на себе одобрительный взгляд не слишком молодого преподавателя. Он был приободрен такими словами, поскольку они опять льстили его эго. — Не могу не согласиться, — сказал он, — но все же: что заставляет тебя так глубоко задумываться о воле случая? — Мне кажется, что случай управляет нашими жизнями больше, чем что-либо еще. — Поясни. — Случай — то, что мы сейчас сидим здесь, то, что в наших жизнях присутствуют другие люди, со своими случаями. Все, что окружает нас — случай. Мы не можем знать чего-то наперед, поэтому нельзя думать, что наши действия на сто процентов не случайности. — Интересная точка зрения, — задумчиво произнес Ричард, кивая головой, — но на твоем месте я бы немного укоротил предисловие. — Но я уже укорачивала. — Я понимаю, но я бы убрал еще. — Я уже не знаю, что мне там убирать, — заявила Амели, а потом грустно вздохнула. Да, когда дело касалось творчества, все ее нутро принимало другой облик. Она становилась мягкой и нежной, доброй — другой. И Ричард вместе с ней.       Амели надо было приободрить, потому что смотреть на то, что она была подавлена, ни один из МакКенн не хотел. Положив руки на парту ладонями вверх, девушка задумалась. Видимо, она пыталась понятно, что же ей еще нужно выкинуть из своего предисловия, чтобы удовлетворить Ричарда и его запросы на тексты «покороче».        Тогда Ричард приблизился к девушке и, одобрительно взглянув на нее, опустил свою руку на ее ладонь. Это заставило девушку выйти из состояния транса. Она уцепилась взглядом за противоположную стену и медленно, словно боясь чего-то, вытянула свою руку из-под его. Он же лишь усмехнулся, замечая такое смущение на лице той, кто строит из себя ледышку. — Я бы мог конкретно указать на абзац, который мне не нравится, если ты предоставишь мне текст, — говорил Ричард, пока Амели пыталась совладать со своим смущением. Брайан и Ава не обращали внимание, потому что со стороны это выглядело, как случайность, но почему бы после такого не подумать о случае так же, как о нем думает Амели? Но Патрик не пропускал такое мимо ушей, глаз, мимо себя. Он был уже на взводе, потому что не собирался никому уступать. — Ага, — единственное, что смогла выдавить из себя девушка, вдруг возвращаясь в реальность. Вот теперь она боялась на него взглянуть, в ней проснулась та ее сущность, которой не чужды нормальные, человеческие эмоции. — Ага, — повторил за ней Ричард, усмехнувшись ситуации, — видимо, мы пока не готовы давать свои тексты на редактуру профессиональным писателям, — добавил он, продолжая смеяться. — Видимо, Вы просто не особо хорошо умеете убеждать, — позволил себе сказать Патрик, намекая на то, что было этой ночью между ним и Амели. Конечно, его отцу никогда не дойти до такого уровня. Но что сделалось с Амели? Патрик никогда не видел ее такой… обычной. Он знал ее сильной, властной, сексуальной, роковой. Но никогда не видел ее смущенной. Даже ночью, когда они были невероятно близки, он все равно чувствовал энергетику воина. А сейчас… его отец просто взял и заставил Амели смутиться? Простым прикосновением? Неужели это то, что бывает, когда ее застают врасплох? Неужели это те моменты, когда ей действительно приятно? Патрик не понимал. Это ведь он ее использует, а не наоборот? Верно ведь? — Ну ладно, — нарушил внутренний монолог акварельного мальчика его отец, — кто следующий? Есть что сказать насчет своих работ?       Есть, что сказать насчет случая. Патрик достал телефон из кармана своих штанов и открыл переписку с Дженни. Его сейчас не заботил свой профессиональный рост, его даже не заботило то, что он сидит на паре и надо было бы проявить хоть каплю уважения к своему учителю. Но что знал Патрик об уважении, когда его не уважает собственный отец?       «Дженни, послушай, — начал набирать Патрик, краем уха слушая, как Ричард начинает обсуждать чью-то работу в чрезвычайно незаинтересованном ключе, — мы должны поговорить. Сегодня, после пары, я зайду к тебе. Ты должна меня выслушать.»       «Приходи», — ответила ему девушка одним простым словом. Ей было это совершенно не свойственно, поскольку она любила быть красноречивой и зачастую не выбирала выражения, а говорила все, что придет на ум. В мире, полном злых взрослых дядей, пора бы научиться держать язык за зубами и тщательно выбирать тех, кто будет в твоем окружении. Но Дженни об этом не думала.       Патрик совсем не заметил, как пара закончилась. Все, о чем он думал, — как загладить свою вину перед любимой девушкой. Конечно, эта ночь ему очень понравилась, но он сожалел, что позволил ей случиться. Он пока не хотел разбивать никому сердце, пока. К тому же, Амели за все утро так ничего и не сказала ему по поводу их секса. Это настораживало Патрика, но больше это его, все же, огорчало. Почему она не отметила его природный талант ко всем телесным ласкам? Она же не может знать кого-то получше…       Все начали расходиться. Патрик был в числе тех, кто вылетел из кабинета пулей, оставив после себя лишь шлейф из еле слышного аромата одеколона. Амели и Ричард остались наедине. Девушка в принципе не любила собираться в суматохе вместе со всеми остальными, а Ричарду было явно что-то нужно. Поэтому, когда последний человек скрылся в коридоре, и Амели поднялась со стула, Ричард взглянул на нее. — Пойдешь домой? — спросил он, ожидая отрицательный ответ. — А куда еще я могу пойти? — ответила девушка, аккуратно складывая свои вещи в сумку. Она делала это медленно, давая Ричарду возможность хорошенько обдумать свои последующие слова. — Планы? — продолжил мужчина, медленно поднявшись с места. — Да нет, — легко ответила Амели, взглянув на мужчину, — какие у меня могут быть планы? Я сижу дома, пишу книгу, ни с кем не разговариваю. Идеально, разве нет? — Тогда посмею себе предложить тебе провести сегодняшний вечер немного по-другому, — произнес МакКенна-старший, не сводя глаз со своей жертвы, — не хочешь помочь мне с моей книгой? — Где это? — У меня. — Дома? А Патрик? — спросила Амели, понимая, что ей не нужна домашняя поножовщина, ведь рождества все еще не было. Куда же она без этого праздника? — Патрик пошел к Дженни, — спокойно заявил Ричард, — у него ведь обостренное чувство справедливости, если ты не заметила. А вечером он должен быть фотографом на игре Брайана. Так что дома его не будет. — Мне как-то показалось, что в начале пары Вы были озлоблены. — Конечно, я был, — признался Ричард, — но я же знаю себе цену. Так что злиться из-за того, что у тебя было нечто с Патриком, — было бы глупо для меня. Взрослые люди не оперируют такими понятиями. — Неужели? — усмехнувшись, поинтересовалась Амели. — Едем сейчас?       Я был приятно удивлен, когда услышал, что Амели согласна провести этот вечер со мной. Конечно, я не знал, о чем она думала на тот момент, когда давала свое согласие, но я и не терял голову, как некоторые могут подумать. Наверно, я был влюблен, но нечто в моем сознании заставляло меня постоянно делать шаг за шагом назад, каждый раз, когда я видел ее.       По дороге домой Амели не задавала много вопросов. Я отметил, что ей нравится молча ехать, слушать музыку и смотреть в окно. В бардачке моей машины она нашла старый диск с работами мистера Арнальдса, и, как оказалось, она его очень любила. Не то чтобы я был невероятно сведущ в музыке, но красоту в чрезмерности я различить смог бы определенно.       Мы подъехали к дому, и тут я уже не в силах был более сдерживать себя в молчании. Повернув ключ, я все же оставил проигрыватель работающим, дабы не лишать мою сегодняшнюю гостью приятных ощущений.       Повернувшись к ней, я стал изучать ее профиль. Он был не идеален, но красив — красив, потому что неидеален. — Нравится? — спросил я, кивнув в сторону панели. — Очень, — ответила девушка, медленно переводя взгляд на меня, — я люблю такую музыку. В ней чувствуется… спокойствие и одиночество. — Странные предпочтения для той, чей вечер не будет одиноким. — Вы так уверены? — спросила она, улыбнувшись загадочно. Амели вышла из машины и направилась к моему дому так, будто уже была здесь, и не раз. Но даже после того, что я видел своими собственными глазами, в моей голове навязчиво появлялись мысли, которые говорили мне, что я не нравлюсь ей так, как я бы этого хотел. Но сколько мне лет, чтобы сомневаться, как маленький мальчик? Я знаю, как делать так, чтобы женщины были моими. Хотя с какой стати я могу быть уверен в том, что это я соблазняю ее, а не она меня?       Дома у Ричарда было невероятно уютно. Будучи писателем, визуалистом, он имел чувство стиля и знал, как нужно обустроить свое жилище, чтобы создать атмосферу тепла и полного расслабления. Сегодняшним пристанищем Амели и ее зрелого компаньона стала кухня — прекрасное место, чтобы полностью погрузиться в писательство.       Амели сидела за большим деревянным столом, который был отделан стеклом по своему краю, а Ричард блистал навыками в кулинарии, поскольку после мозговой активности всем хотелось немного поднять уровень своей энергии. Еда была вкусной, даже чересчур. Амели отдавала отдельные бонусные очки тем мужчинам, которые умело орудуют на кухне, потому что сама она этого делать не любила.       Ричард расположился рядом с девушкой, поставив напротив свой ноутбук. Обстановка была располагающей: за окном разбушевался ветер, так что его вой можно было слышать через наглухо закрытые панорамные окна дома. Рядом с Амели, на соседнем стуле, лежал плед, который она с удовольствием взгромоздила себе на плечи. — Может, сделать тебе горячий шоколад? — спросил Ричард, замечая, что девушке немного прохладно. — Если Вам не сложно, то было бы чудесно, — любезно согласилась Амели. Ричард улыбнулся, поднялся и вновь подошел к плите. Сняв с себя пиджак по приходе домой, мужчина выглядел просто сногсшибательно в своем лонгсливе. Он закатал рукава, показывая свои вены на предплечье, а еще эти красные и белые ниточки, переплетенные между собой, придавали его кистям больше элегантности. В таких руках хотелось оказаться, по уши отдаться им и посмотреть, на что они способны. Но Амели все-таки пыталась не выдавать свои желания так сразу. — Давай договоримся, — продолжил Ричард, доставая кружку из шкафчика сверху, — что ты будешь обращаться ко мне на «ты» вне колледжа? — Думаете, это хорошая идея? — В таком случае я перестану чувствовать себя так, словно я насильно держу тебя в своем доме, — пояснил он, занимаясь своей гастрономической магией. — И наконец перестану чувствовать себя так отдаленно. — Ладно, — согласилась девушка, — мы договорились, Ричард. — Я рад, — доброжелательно откликнулся мужчина, наполняя кружку ароматным напитком. Он повернулся к Амели и поставил ожидаемый заказ на стол, медленно пододвинув его к девушке. Руки Амели сами потянулись к кружке. — Почему ты решил написать такую книгу? Это ведь совсем не я, — сказала она, делая глоток горячего шоколада и получая необычайное удовольствие. — Ты так уверена? — спросил мужчина, даже удивляясь. — Я не знаю, что ты думаешь о себе, но я сужу по твоим поступкам. — И каковы мои поступки? — На грани. — На грани… — повторила Амели шепотом, улыбаясь краешками губ. Она уставилась в монитор с текстом и просто пила, что же еще ей оставалось делать. — Что заставило тебя провести ту ночь с Патриком? — не стал церемониться Ричард, отодвигая ноутбук подальше от Амели, чтобы завладеть ее вниманием. — Ничего такого, — ответила она. Девушка поставила кружку на стол и развернулась к Ричарду лицом. Она не смотрела ему в глаза, видимо думая над ответом более понятным и развернутым. — Иногда наступает момент, — начала Амели, — когда тебе просто нужна эта разрядка, — кивая, пояснила она и подняла взгляд на Ричарда, — не скажу, что я хотела этого всей душой, но пойти против желаний тела я не смогла. Да и к тому же, теперь у меня есть способ воздействия на твоего сына. — Полезная вещь, — произнес Ричард в ответ, — хочешь сказать, что не хотела этого? — Я хочу другого, — согласилась девушка, пропитывая мужчину его же пошлыми мыслями, — чего-то не такого поверхностного. Хочу иметь смысл, хочу знать, что я могу менять мир вокруг себя, а не просто быть его частью. — И ты готова на все, лишь бы почувствовать эти изменения? — не удержался от вопроса Ричард, пододвинувшись ближе. Его целью не был секс, а уж тем более не было удовлетворения своих животных потребностей. Ему, в отличие от его сына, было достаточно касаний, ощущения близости; он был более утонченным в этом плане. — Не знаю, где проходит моя грань, — ответила Амели, позволяя Ричарду нарушить ее личное пространство, — но я бы хотела это узнать, — девушка прошлась взглядом по груди мужчины, понаблюдала за тем, как она вздымается от каждого нового глотка кислорода.       Теперь стесняться было нечего. Амели ведь не случайно наедине с Ричардом на кухне его дома. Можно теперь окончательно выбросить из своей головы все предрассудки и навязчивые мысли. Подняв руку, девушка потянулась пальцами к его груди. Его тело оказалось ближе, чем показывали ей это глаза, но от этого становилось лишь приятнее. Все запретное так близко, доступно, но ажиотаж никуда не пропадает. Нечто странное происходило в воздухе, когда эти двое были в одном помещении. Это не была страсть или похоть, это было лишь желание прикоснуться. — А что ты будешь делать с моим сыном? — спросил Ричард, ощущая эндорфины в своем теле прямо под нежными пальцами Амели. — Твой сын — нехороший человек, — спокойно заявила девушка. Ее рука остановилась, а глаза вновь поднялись на лицо Ричарда. Она еще не договорила, и он мог ждать вечность прежде, чем услышит ответ. — Ты знаешь это, — добавила девушка, опуская свою руку. Теперь уже никто никого не касался, и от этого быстро холодело изнутри. — Знаю, — ответил мужчина, дотрагиваясь до локонов Амели, мягких и таких послушных, — поэтому тебе не стоит играть с ним. — Да? — отодвинула она его руку, но потом почувствовала, как мужские пальцы нежно обволакивают ее ладонь, — а мне кажется, что я должна наказать его за то, как он поступает со мной. — Воспитывать его было моей обязанностью. — И ты не справился. — Знаю, — кивнул Ричард, — у меня было занятие поинтереснее нытья Патрика, — холодно продолжил мужчина, совершенно не чувствуя вину за то, что теперь его сыну будет тяжело по жизни. Но это вызывало лишь усмешку на лице Амели. Как же хорошо быть таким бесстыдным, беспардонным. Что же в таком случае могло мешать мужчине поступать совсем не по совести? — Что ты хочешь узнать для своей книги? — перевела тему Амели. — Чувствую ли я что-нибудь к Патрику? Нет. — Тогда зачем ты… — Потому что я хочу управлять им. Я хочу наказать его. — Пока что, — почти шепотом продолжал Ричард, совершенно свободно изучая своими пальцами ладонь девушки, — он не сделал ничего плохого. — Он сделает, — кивнула Амели, — очень и очень скоро. И тогда никто, кроме меня, не сможет помочь ему. Но даже я не стану этого делать. — Ты жестока, — заявил Ричард, хотя уголки его губ чуть приподнялись в удовлетворенной улыбке. — Не я одна. Ты ведь не собираешься мешать мне, — начала девушка, получая невыносимо приятные ощущения от сплетения пальцев, — в любом другом случае ты бы порвал всех, кто стоит у него на пути, но только не когда это касается меня. Не хочешь ли ты сказать, что я значу для тебя больше, нежели твой сын? — Я не думаю об этом. — Зато мне ясно видно, что тебе доставляет нереальное удовольствие наблюдать за тем, как Патрик мечется из стороны в сторону, каждый раз натыкаясь на один из моих шипов. — Твои шипы не действуют на меня. — Но они никуда не исчезли, — покрутила головой девушка, — лишь потому, что я чувствую связь с тобой, еще не значит, что у тебя есть бессрочная неприкосновенность. — Ты не будешь против, если я запишу этот диалог в книгу? — мастерски перевел тему Ричард, отпуская руку Амели. Он потянулся за ноутбуком, но девушка резко захлопнула крышку компьютера, как только пальцы мужчины дотронулись до клавиш. Она буквально оставила ему долю секунды, чтобы убрать подушечки с кнопок. — Ты только что могла покалечить меня, — удивленно произнес Ричард, взглянув на девушку. Та лишь пожала плечами, будто все это ее не сильно волновало. Амели схватила Ричарда за воротник его лонгслива и взобралась к нему на колени. — Патрик сказал мне, что твою жену убил какой-то псих, — начала Амели, замечая, что мистер МакКенна не особо хочет говорить об этом, — можешь как-то прокомментировать? — Ты собралась устроить интервью прямо на моих коленях? — Не отвечай вопросом на вопрос, — не давала прервать себя девушка, — ты знаешь, что мне не секс нужен. — А что тогда? — спросил мужчина, чуть наклонив голову в бок. — Я думал, что лишь физическое имеет для тебя значение, в лице мужчин. — Неверно ты думал. Хотя я бы не отказалась побывать в умелых руках. Тебе ведь наверняка приятно от всех моих слов. — Ты так говоришь, будто я живу в изоляции от женского населения, — попытался отшутиться Ричард, но Амели делала все, чтобы у него это не получилось. — Ну сам посуди, — кивнула девушка, наклоняясь ближе, — тебе далеко не двадцать, вокруг лишь какие-то студентки, мечтающие о звездах с экранов, читать сейчас никто не любит, так что все твои миллионы были явно от более зрелой публики. Да и… мне очень интересно знать, что творится в твоей голове, когда ты видишь, как я смотрю на тебя. — Как ты смотришь? — переспросил Ричард, чтобы не ошибиться в своих суждениях. — Обычно твой взгляд выдает все твои тайные желания. — Боишься, что не справишься с ними? Возраст дает о себе знать? — дразнила его девушка, совершенно наплевав на грань. Она знала, как надавить на Ричарда, как сделать так, чтобы он воевал со своей темной и звериной стороной. Но в свои юные годы она не могла знать абсолютно все. — Не смей говорить про мой возраст, а после этого каждый божий день смотреть на меня так, как ты это делаешь, — почти сквозь зубы произнес мужчина. Амели застыла на месте. Она ничего не могла поделать — взгляд и правда выдавал ее. Постоянно.       Я не знал, что делать с ней. Я думал, что мы будем разговаривать, писать что-то, продолжать гоняться за «высоким», понимать друг друга с полуслова, но все опять пошло не по плану. Видеть в ее глазах каждый раз все ее мысли и желания было для меня самым настоящим испытанием, потому что вся моя сущность резко и без предупреждения выходила из спячки. Обхватив бедра Амели, я вдруг поднялся. Она обвила мою шею руками и не говорила ни слова. Ноги понесли меня в спальню, где я проводил все свои не одинокие ночи.       В следующее мгновение она уже лежала подо мной, раскинув свои руки по обе стороны, а я был над ней, молча разглядывал ее лицо, волосы, глаза. Я хотел обладать ей, но не в том плане, в котором этого желал Патрик. Не все физическое может затмить собой моральное. В этом мире для меня и для нее молчание наедине друг с другом значило больше, чем обычное сплетение тел. Не то чтобы я не хотел этого, я знал, что это было не единственное, чего хотела она.       Именно поэтому я медлил, я хотел, чтобы она сказала мне это сама. Но она молчала. Конечно, я не просто изучал ее, моя голова опустилась ниже, губы дотронулись до кожи на ее шее. Я уверен на миллион процентов, что в эти секунды она закрывала глаза от той нежности, которую было несвойственно ожидать от меня. На ее щеках начал появляться румянец, который я заметил лишь тогда, когда полностью исцеловал ее шею и исколол ее своей щетиной. Я вновь оказался прямо напротив ее глаз, и мы снова молчали. Поцеловать в губы было так страшно. Даже для меня. Мне почему-то казалось, что это вовсе не то, что я бы мог себе позволить. — После сорока вы балуетесь только нежными поцелуями в шею? — не смогла промолчать она, заставляя меня нахмуриться. Я знал, что ей нравится, но как она могла говорить такое? Ни одного слова о том, как ей хорошо, хоть ее тело и говорило это, зато есть тысяча фраз, готовых задеть меня и мое мужское самолюбие. Именно поэтому я понял, что если она будет против, то обязательно скажет мне об этом.       Патрик был именно тем человеком, которого я, как писатель, никогда не буду в силах понять. Он пытался обдумать все, что его окружало, пытался как-то выстроить каждый свой шаг, но в какой-то момент просто отказывался от этой стратегии непонятно в чью пользу. Так и сейчас: Патрик грозно шел к входной двери дома Дженни Майерс. Он стучал до тех пор, пока бедная школьница не открыла ему. Тогда парень ввалился в дом и захлопнул дверь за своей спиной. — Нам надо поговорить, — с порога заявил Патрик, проходя в гостиную. Дженни оставалось лишь следовать за своим единственным, который отказывался замечать то, что она была в красивом и очень даже соблазнительном шелковом пеньюаре.       Патрик плюхнулся на диван, по-хозяйски (или по-мужски) расставил ноги, и только после этого увидел, что его юная любовь одета откровенно. — И о чем ты хотел поговорить? — спокойно спросила Дженни, медленно подходя к Патрику. Тогда парень почувствовал себя немного некомфортно и сконфуженно. — О том, что сегодня было в колледже, — пытался сохранить холодный настрой Патрик. Тогда Дженни подошла вплотную, медленно потянув за один из концов пояса. Ее пеньюар открыл полуобнаженное тело, которое Дженни готова была демонстрировать прямо здесь и сейчас. Не знаю, почему абсолютно каждый в этом проклятом городе думает, что именно секс решает все. Но видимо они в некотором роде правы. — Дженни, — выставил руку вперед Патрик, чтобы хоть как-то остановить надвигающуюся порнографию, — я пришел сюда не за этим. Ясно? — Но ты ведь пришел вчера к Амели за этим, — обидчиво заявила девочка, присаживаясь на диван рядом. Она взяла Патрика за руки и приложила их ладони к своему юному телу. — Да я же сказал, что я здесь для того, чтобы поговорить! — еще раз повторил парень, возвращая свои руки обратно к себе. Он сейчас чувствовал какое-то отвращение к тому, что перед ним сидит совсем юная особа, которая готова обесчестить себя лишь для того, чтобы быть не хуже, чем какая-то блядь улицей выше. — Разве тебе не хотелось этого? — продолжала гнуть свое Дженни, пододвигаясь ближе. — Я же знаю, что ты переспал с Амели лишь потому, что тебе нужно было нечто физическое, чего я дать тебе не могла. Прости меня, я боялась. Ты же знаешь, как мне страшно в такие моменты. Но сейчас… сейчас я… — Ты можешь хоть на секунду заткнуться? — перебил ее Патрик, отсаживаясь дальше. — То, что ты сейчас делаешь, вызывает у меня лишь желание блевануть. Так что послушай меня. — Так вот оно значит как? — не удержалась Дженни, хотя никто бы на ее месте не удержался от таких-то слов неумелого, а что еще хуже, честного романтика. — То есть тебя совсем не смущает, что ты переспал с другой девушкой, при этом имея отношения со мной? — Я именно об этом и пытаюсь поговорить, черт тебя дери! — чуть повышает голос Патрик. Тогда Дженни встает, завязывает пеньюар и все еще настраивает себя на продолжение скандала. — А я не понимаю, о чем можно разговаривать в такой ситуации! — Действительно, — тихо сказал себе под нос Патрик, — здесь не о чем разговаривать. — Нет уж, сделай милость, скажи то, что хотел! — Я всего лишь хотел сказать, что… — протянул Патрик, сам не веря в то, что говорил, — я люблю Амели. — Ты что? — переспросила Дженни. — Потому что она тебе дала, а я нет? Ты серьезно? — Не устраивай только скандал, ладно? Она лучше, чем ты, хотя бы потому, что старше. — А ты думаешь, что дорос до нее? — спросила Дженни, подходя к Патрику. — Думаешь, ты нужен ей, такой придурок? Ты думаешь, она теперь только твоя? Какова вероятность, что прямо сейчас она не развлекается с твоим отцом, таким же падким на молоденьких стерв, как ты падок на то, что доступно, и ради чего не нужно напрягать свою задницу? — закончила девушка, сдерживая в себе неимоверное количество злости, которое так и рвалось наружу.       Патрик покрутил головой, недовольно взглянув на школьницу. Она определенно начинала его выводить, в его голове даже промелькнула мысль о том, чтобы как следует вдарить этой дуре. — Еще раз заикнешься о связи Амели с моим отцом, и я выбью это из тебя. — Да? Я не боюсь тебя, — заявила Дженни, хотя доля сомнения в ее голосе была слышна, — и кто защитит тебя от ответственности? Моя мама — врач, а твоему отцу плевать на твое будущее, потому что он такой же ребенок, как и ты. — Ты не знаешь моего отца. — Возможно, — кивнула девушка, — зато я могу предположить, на что такой псих, как он, способен.       Патрик не стал терпеть унижения и быстро убрался из ненавистного дома. Сейчас он вообще не думал о том, что когда-то ему было приятно просыпаться здесь. У Дженни в комнате была солнечная сторона, и даже если учесть, что они не занимались ничем незаконным, Патрик все равно любил встречать рассветы в ее комнате.       Слова девушки задели его за живое. Он был зол потому, что Амели, его Амели, опять пытаются связать с Ричардом, потому, что его отец косо смотрит на девушку, которую он желает видеть в своей коллекции. Все мысли слились воедино в его голове и приняли уродливый образ. Чтобы избавиться от него, парню пришлось прибегнуть к таблетка; он часто пил антидепрессанты, ведь они помогали бороться с приступами агрессии. Естественно, побочные эффекты были, и один из них — провалы в памяти.       Очень часто получалось так, что Патрик помнил некоторые события, которых никогда не было. Будто его воображение и подсознание рисовали свою версию реальности. Но иногда без таблеток было никак. Правда, его врач уже давно перестал ему их выписывать, потому что наблюдал зависимость, а тот случай с частичной амнезией… В общем, эти таблетки были ему противопоказаны. Но откуда же тогда они были у него? Дженни мастерски умела подделывать рецепты, пользуясь социальным статусом своей матери. Ничего не жалко ради любимого, но теперь любимому пора задуматься, откуда он продолжит брать таблетки, если в скором времени все закончится не самым лучшим образом.       Ноги сами привели Патрик к дому Амели. Пары уже закончились, и он знал, что девушка должна была быть тут. Он даже поймал себя на мысли, что его голова просто забита этой Амели. Она словно везде, но от этого так тошно. Или же это все только в его голове, а сам он сейчас где-то в совершенно другом конце города. Поднявшись по лестнице, Патрик начал колотить по двери, но ему никто не открывал. Тогда он вспомнил слова Дженни о том, что Амели сейчас вполне может развлекаться с его отцом. Или Дженни это не говорила? Патрик медленно присел на пол веранды и пытался держать голову прямо. Таблетки начали действовать, а он принял их еще и не пообедав. В общем, его тело было в шоке от такого количества разной ерунды, которая в него только что поступила. Не придумав ничего лучше, руки машинально достали пачку сигарет и всунули одну из них между зубов. Потом в ход пошла зажигалка, а потом уже сосуды в голове просто пережало, словно тугой ремень сжимал живот.       Вдруг зазвонил телефон. Патрик еле достал его из кармана и чуть не уронил. — Чувак, ты куда делся? — раздался голос Брайана из динамиков. — Здорово, чувак… — протянул Патрик, ложась на спину прямо на веранде, — чего звонишь? — Ты опять под таблетками? — спросил спортсмен, будто это было очередной обыденностью. — У нас игра сегодня, ты обещал побыть фотографом. — И… игра, — повторил одно случайно выбранное слово из предложения Патрик, — да, таблетки. — Надеюсь, ты не куришь. — Куришь, — опять повторил Патрик, вдруг взглянув на руку, в которой он держал дымящуюся сигарету. — Придурок, — заявил Брайан, — смотри не отключись, а то яйца отморозишь. А я жду тебя на игре, — добавил он, а потом звонок закончился. Патрик кивнул, словно Брайан стоял перед ним и требовал ответа вразумительного, понятного. Но вокруг не было никого. Даже Амели не было дома.       Поднявшись, Патрик вдруг резко пришел в себя. Да, он был на пороге дома, но есть ли кто-то внутри? Зачем он вообще пришел сюда? Почему было такое ощущение, будто он только что лежал на веранде? Бред, какой бред. Сделав еще затяжку, Патрик взглянул на часы. Игра начнется уже совсем скоро.       Существует ли дружба на самом деле? Ответ на этот вопрос мучает меня с самого начала моего сознательного и кропотливого поиска единомышленников. Два человека, связанные между собой ничем более, кроме любви к одному виду музыки, фильмов или же еды, — я не думаю, что подобное можно назвать дружбой. Хотя многим достаточно и этого. Ни разу в моей жизни еще не было такого, чтобы с человеком можно было мыслить одинаково. Именно поэтому, когда некто такой встречается на моем пути, я ощущаю лишь влечение к нему. Это неправильно?       Вряд ли у Амели был друг. Настоящий друг. Нет, таких не было. Даже Руби, хоть и знала больше, чем остальные, недостойные просвещения, но тоже не была чиста. Ею, как и всеми остальными, двигало желание корыстное. Услуга за услугу — вот, как звучит девиз подростков в этом городе. И Руби не была исключением. Ей нужны были связи Амели, ее умение общаться и располагать людей к себе, чтобы получать желаемое. Амбиций у Руби было достаточно. Она была… ребенком, заточенным в тело взрослого, который день за днем хочет конфету все больше и больше.       Руби впервые была в районе, который принадлежал стрип-клубам, дешевым пабам, наркоторговцам и байкерам, но даже там было тихо. В ее руках была бумажечка с точным адресом места, куда нужно было прийти. Вот она и пришла — ступила на порог заведения, внутри которого странно пахло смесью алкоголя и машинного масла. Здесь были лишь мужчины. У них были суровые выражения лиц, и каждый обратил внимание на хрупкую Руби, вошедшую на их территорию. Музыка притихла, хотя до этого играла на полную катушку, искушая слух заядлых меломанов-байкеров. Руби шла мимо бара, столиков, шестов, с которыми сегодня никто не танцевал, а впереди она увидела диван. Одинокий диван стоял около сцены с музыкальными инструментами, но не пустовал. На диване располагалась чья-то красивая и загадочная фигура.       Парень или мужчина — не разберешь, в этом пабе было слишком темно, а ядреный красный цвет мешал определить возраст по количеству морщин. Но у него была не такая куртка, как у всех здесь. Видимо, она была немного другого цвета, но, опять же, красное освещение мешало разглядеть. Руби подошла ближе. Тогда она смогла увидеть его темные, немного кудрявые на кончиках волосы, татуировки на руках. Как только Руби подошла к загадочному мистеру Х, музыка вновь включилась, а посетители или постояльцы вернулись к прерванным делам. — Садись, — указал он на место на диване рядом с собой. Руби присела, но не знала, как начать этот диалог. — Боишься? — продолжал мистер Х. — Тогда зачем ты пришла сюда? — Я… я от Амели, — ответ не заставил себя ждать, да и к тому же, он был чересчур очевиден. — Жаль, она не пришла сама, — разочарованно произнес Майкл, кивая сам себе, — я надеялся, что ей будет это интересно. — Она… в общем, она немного занята сегодня вечером, но ей интересно все, что тут происходит. — Поэтому она прислала свою секретаршу? — усмехнулся Майкл, а потом махнул кому-то рукой. — Этот паб, — протянула Руби, мельком еще раз оглядываясь, — он твой? — Паб лишь прикрытие, — заявил Майкл, а через пару секунд бармен принес ему стакан с виски, всучив прямо в руки. — Прикрытие… для чего? — Я начинаю скучать в твоей компании. Амели бы уже давно догадалась лишь по одному контингенту, который здесь обитает, — более резко сказал Майкл, делая глоток, а после на него накатил нездоровый кашель. Он поставил стакан на столик рядом, а потом подсел ближе к Руби. И наклонился к ней, будто сейчас будет рассказывать секрет. — Кого ты видишь здесь? Футболисты есть? Мальчишки, дети, женщины? Кого ты, черт возьми, видишь здесь? — Я в-вижу мужчин, преимущественно взрослых. У них… у них злое выражение лица. — Что еще? — продолжал гнуть свое Майкл, поворачивая голову к Руби. Он сидел так близко, что еще немного и кончик его носа дотронется до ее щеки, но ему было это не интересно. Он был разочарован, что не Амели пришла сюда, а какая-то подруга, секретарша: ему дела не было, кто она такая. Он надеялся, что увидит ее, потому что ему было, что сказать. — Еще… — совсем растерялась Руби, — еще у них у всех одинаковые куртки и… — Туго… — протянул Майкл, а потом вдруг встал с дивана, — туго у тебя идет с этим. Почему она втянула тебя в это я не знаю. — Во что? — В игру. — Игру? Ту, что она ведет с парнями вокруг себя? — О… это носит не просто развлекательный характер, ведь это чистой воды психология. Интересно, для чего же она послала тебя ко мне и почему не смогла явиться сюда самостоятельно? — У нее дела, я говорила об этом, — настояла Руби, тоже поднимаясь. Музыка опять притихла, а некоторые из посетителей паба стали кучковаться за спиной у Майкла. — Она ввязалась в придуманную нами игру, а теперь просто игнорирует своего куратора? Это было бы дерзко, но я знаю Амели. — Она не может не закончить игру, — сказал кто-то из мужчин позади. Майкл кивнул ему, чуть поворачивая голову в сторону своего соратника. — Обычно женщины не выдерживают таких испытаний. Но здесь все интереснее. — Погодите… — Послушай, милочка, — переключился на нее Майкл, делая несколько шагов вперед, — передай Амели, что это первый и последний раз, когда она приводит сюда свою секретаршу. Если так случится еще раз, она ее больше не увидит, — закончил он, а потом кивнул в сторону выхода. Не сложно было догадаться, что это означало, но как теперь объяснить эту ситуацию подруге? Руби прекрасно знала, чем занимается Амели в этот самый момент, но то, что она услышала сейчас, вводило ее в настоящее состояние транса. Что, если Амели потревожила осиное гнездо?       Патрик вернулся домой очень поздно. Все спортивные мероприятия в колледже не отпускали до последнего, так что надеяться на вечер дома было бессмысленно. Патрик даже забыл про ссору с Дженни, он отвлекся от настоящего, и таблетки ему в этом тоже помогли. Но по дороге домой он опять все вспомнил. Словами не передать, как парень молился всевышнему, чтобы Амели была сейчас у себя дома, а не в кровати его отца. Но реальность страшна и полна ужасов — нас ведь так учили?       Открыв дверь, парень тихо зашел домой. Он огляделся, но сделал это зря: Патрик увидел ботинки Амели и ее куртку на вешалке. Тогда парень застыл на месте, он должен был прислушаться, ведь вдруг сейчас происходит что-то очень интересное? Но, кроме тишины и одиноких щелчков клавиатуры ноутбука откуда-то из кухни, Патрик ничего не услышал. Тогда он прошел на кухню, по дороге скидывая куртку и обувь. — Ты страх потерял? — сразу начал Патрик. Он остановился около стола, стукнул по нему кулаками и смотрел на Ричарда очень разъяренно. — Не кричи, — спокойно произнес Ричард, поднимая на сына глаза, ведь все это время он занимался написанием книги. — Не кричать? — продолжал Патрик. — Где Амели? Что ты сделал с ней? Зачем она здесь? — Амели спит, а ты своим ором норовишь ее разбудить, — совершенно холодно ответил мужчина, — еще вопросы? — Что ты пообещал ей? — задал новый вопрос МакКенна-младший. — Ну, давай, скажи мне, какой лапши ты навешал ей на уши! Или же это она тебе что-то пообещала? Она умеет торговать телом, правда, отец? — Для начала, молодой человек, имей хоть каплю уважения и не говори о девушках в подобном роде. К тому же, в отличие от тебя и твоих звериных потребностей, для секса на одну ночь у меня есть масса других вариантов. Ты удовлетворен в своем любопытстве? — Я не верю ни одному твоему слову, — шипя, продолжал злиться Патрик. — Пожалуйста, — кивнул Ричард, вновь возвращаясь к ноутбуку, — это полностью твое право. — Учишь меня не играть с чувствами людей, а сам ты чем занимаешься? Как только мама смогла жить с тобой, я не… — Мать твоя была глупой, — резко заявил Ричард, даже не взглянув на сына, — это ее и погубило.       Патрик не знал, что ответить. Он был удивлен, поражен такими словами из уст собственного отца. Парень встрепенулся, отошел от стола, еще раз взглянул на невозмутимое лицо Ричарда, а потом просто сел на стул напротив. Он точно так же молчал, но уже не потому, что не знал, как ответить, а потому, что в этом не было ни малейшего смысла.       И правда, между Ричардом и Амели ничего не было, потому что и в этом не было смысла. Но девушка определенно не хотела уходить домой так поздно, поэтому любезный учитель предложил ей остаться, расположиться на его кровати, так сказать. Без намека на пошлость, конечно. Хотя бывает ли такое? Пока милейшие господа выясняли отношения на кухне, расставляя все точки над «i» насчет физической близости и глупости матушки, Амели не теряла времени зря. Ее чутье говорило ей, что скоро Патрик доведет сам себя до какой-нибудь нехорошей выходки, так что надо было срочно позаботиться об этом. Ей же нужно будет чем-то козырять.       Перевернувшись на бок, девушка лежала в полной темноте на огромной и чертовски удобной кровати. Она была одета в длинную футболку Ричарда, а это доставляло ей еще большее удовольствие, потому что она могла различать тончайшие нотки разных одеколонов и гелей для душа, вперемешку с порошком для стирки. Подслушивая за очередным эмоциональным срывом Патрика, Амели наконец поняла, что было бы очень интересно натравить двух лучших друзей друг на друга, а потом поставить их в положение, где они должны взаимно помочь. Забавы ради, но звучит очень интересно. Тогда девушка достала телефон из своей сумки. Она поудобнее легла на подушки и одеяло и наслаждалась тем, как весь мир крутится вокруг нее. Кстати, а реакцию Майкла на Руби она тоже предугадала? «Брайан, ты спишь?» — написала Амели, и ответ не заставил себя долго ждать. «Нет, я только с игры вернулся. Кстати, почему ты не пришла?» — ответил парень, а в его словах чувствовалась горесть. «Все из-за того, что было у нас с Патриком, — призналась девушка, — я так глупо поступила, а потом еще ничего тебе не сказала. Мне показалось, что ты будешь не рад видеть меня на игре сегодня». «Ты хотя бы сожалеешь? В последнее время мне кажется, что для тебя я ничего не значу». «Нет, не смей думать так! — быстро написала Амели. — Просто Патрик очень давно склонял меня к этому, поэтому я подумала, что если я наконец дам ему то, за чем он так охотится, он оставит меня в покое.» «Он что-то тебе сделал?» «Нет, но меня преследует чувство, будто он обязательно что-то сделает со мной. Он такой нервный просто постоянно, а еще думает, что у меня какая-то связь с его отцом. Я не знаю, к кому обратиться», — писала Амели, кривляясь сама себе в темной спальне Ричарда. Ей было смешно от того, что Брайан действительно думает, что все это правда. Но надо же было на что-то его словить. «Я могу сказать отцу, что Патрик тебя насилует. Амели, написать заявление — пять секунд.» «Нет, нет! Даже не смей кому-то говорить, что Патрик изнасиловал меня! Просто…» «Говори», — быстро ответил Брайан, после чего Амели выждала паузу, дабы вся эта ситуация казалась куда более драматичной. «Мне нужно забыть то, что было вчера. Ты можешь достать мне что-нибудь?» «Я уже помог тебе с Диланом, я не могу просто забирать вещдоки из сейфа отца.» «Не можешь? Я думала, ты был готов помочь. Но сейчас я вижу, что тебе проще перекинуть эту ситуацию на отца и на полицию», — написала Амели и стала ждать ответа. Она понимала, что Брайан может соскочить, а допустить этого она не могла. Правда, ее ход был уже сделан, так что повлиять на ситуацию было практически невозможно. «Я принесу тебе то, что принес Дилану», — пришло от Брайана. «Мне это не подходит.» «А что тогда?» «Ты можешь показать все, что есть?» — написала девушка, довольно улыбаясь в экран телефона. Разговоры на кухне притихли, и Амели поняла, что у нее осталось не так уж и много времени, чтобы завершить намеченное. Телефон завибрировал, пришло сообщение, которое не сулило ничего хорошего для Брайана. Он прислал ей фотографию кучи пакетиков с разными наркотическими веществами и подписал это так: «выбирай, что тебе нужно, я все принесу.»       Амели взглянула на сообщение, потом отложила телефон и заулыбалась, еле сдерживая свой смех. Она была так рада, что ее план пришел в исполнение, что думать о драматичном ответе она уже не хотела. Но ответить надо было, чтобы Брайан понял, насколько наивен и глуп. «Вообще, мне такое не нужно. Увидимся», — напоследок написала она, а потом бросила телефон обратно в сумку. Она уже слышала, как кто-то подходит к двери, и по звуку она могла определить, что это был Патрик. Но что он забыл в комнате отца, когда там спит Амели? — Я знаю, ты не спишь, — раздался голос парня, когда он вошел в комнату. Дверь МакКенна-младший закрыл тихо, а на кухне все еще горел свет — значит, его отец знает, куда он пошел. — И зачем ты мешаешь мне хотя бы пытаться? — ответила девушка, взглянув на парня. Он присел на край кровати, но на нее не смотрел. — Скажи мне, что между вами ничего не было, — произнес он, — скажи, что я не зря поссорился с Дженни. — Ссоры со школьницами — это сугубо твое дело, к которому я никак не причастна. Рвать с ними отношения или нет — твой выбор. — И все же, — не унимался Патрик, а потом взобрался на кровать, нависая над Амели. — То, что мы с тобой переспали, еще не дает тебе никакого права вторгаться в мое личное пространство. — В прошлый раз, когда я вторгся в твое пространство, ты соблазнительно стонала. — Представлять твоего отца было действительно приятно, — тут же ответила девушка, наблюдая реакцию Патрика. Ох, эта фраза его разозлила. Он поморщил нос и издал звук, отдаленно напоминающий рык животного. — Ты говоришь это для того, чтобы сделать мне больно или потому, что правда влюблена в него? — В большей степени для того, чтобы сделать тебе больно, — призналась девушка, а потом хихикнула, замечая, как глазки Патрика бегают из стороны в сторону, пока мозг обрабатывает информацию и пытается придумать ответ. — Я порвал с Дженни из-за тебя, — произнес Патрик, отстраняясь от Амели. — Запомни ты уже наконец, — отозвалась девушка, — ты порвал с ней потому, что ты ее не любишь. В отношениях есть два человека, и пора бы брать на себя ответственность, а не перебрасывать ее на того, кто сильнее. А теперь выйди из этой комнаты. Сегодня она моя.       Патрик молча кивнул, поднялся и поплелся к двери. Он не оглядывался на Амели, потому что понял все, что она пыталась ему объяснить своими выходками. Да, спасибо за такой горький урок. Но теперь получается так, что акварельный Патрик вдруг резко остался один на поле битвы. Дженни ненавидит его, Брайан думает, что он увел Амели, отец в принципе клал жирный болт на то, что происходит в жизни сына. А Амели, получается, плевать хотела на то, как это может отразиться на Патрике. Но если рассуждать в этом ключе, значит, что девушка была права, когда говорила, что МакКенна-младший скоро совершит что-то очень страшное.