Принц-лебедь

      Конечно, это только звучит просто: «Давай устроим детям свадьбу». Король Уильям прекрасно помнит свои ощущения от смотрин — хотя в итоге они оказались удачными, и всё же… Радости от них было мало. А его сыну, его маленькому Эдди, предстояло стать мужем принца Ричарда без права выбора. Или? Или выбор всё-таки был? Мужчина, сидя на троне в зале, задумчиво наблюдает за кружащимися в танце мальчиками. Эдди всего семь, а сыну Беверли десять, но они танцуют грациознее любой придворной пары, по-детски, тем не менее с таким независимым и гордым видом, что не возникает ни малейшего сомнения в их уровне танцев. Принц Ричард ведёт уверенно, не нажимая и не сбиваясь с такта, и Эдди следует за ним, не спотыкаясь, не наступая ему на ноги, и… Они выглядят гармонично. Уильям не может это не признать. Может, Беверли права, и действительно дети будут счастливы в этом браке? Угроза войны выглядит вполне реальной, однако жертвовать будущим своего сына против его воли король не стал бы, будь опасность вторжения единственной причиной.       Уильям знает, какую причину хотела назвать королева на третьем месте. Он и так думает об этом каждый день, и даже сейчас, на дне рождения Эдди, не может выкинуть это из головы. Страх. Страх потерять сына. Страх перед могущественным тёмным колдуном, который может появиться в любой момент. Когда-то Виктор сказал, что принц подрастёт, и замковые территории станут слишком тесными для любопытного мальчика. Его не получится, словно редкую птицу, держать вечно взаперти, за закрытыми наглухо воротами. Он сбегал уже один раз, пусть из-за желания узнать, что там, снаружи, и всё же сбегал. Если держать Эдди в замке, он либо зачахнет, либо будет постоянно искать выхода, и один такой выход может обернуться для него… Мужчина осторожно отгоняет эту мысль, как смертельно опасное насекомое, выныривает из раздумий и возобновляет наблюдения за будущими супругами. Принц Ричард, как он уже убедился, остёр на язык, громок голосом, не стесняется никого (взял лучшее от матери, хмыкает Уильям), к тому же красив и умён, насколько можно судить на данный момент.       Танец кончается, к трону подбегает Эдди, встаёт за него и шепчет:       — Пап, только не поворачивайся, я прячусь.       — О, не беспокойся, я тебя ничем не выдам, — король даже расправляет мантию, чтобы её складки закрывали ноги сына, смотрит в зал и спрашивает тихо, — а от кого прячешься, синичка?       — Мы с Ричи играем в прятки, — мальчик хихикает, прикрывая рот ладошкой. — Только он меня не найдёт, потому что ничего здесь не знает!       Американский принц и впрямь выглядит растерянным: он оглядывается по сторонам с поднятыми бровями и недоумённым (очень смешным, думает Эдди, тихонько выглядывая из-за трона) выражением лица, вертится туда-сюда, пытаясь отыскать взглядом своего партнёра, делает неуверенные шаги то вправо, то влево, и сразу отступает назад. Спустя несколько минут наблюдения за Ричардом Уильям вдруг понимает, что дело здесь нечисто.       — Эдди, а он знает, что ты играешь с ним в прятки? — спрашивает мужчина медленно, со смешинкой в голосе, в очередной раз заметив, как сын Беверли заглядывает за колонны в поисках принца Беларуси.       — Нет, — отвечает мальчик из-за престола, виновато ковыряя носком мраморный пол, — но в этом всё веселье, пап! И это моя мстя! Он мне половину дня рождения испортил!       — Ну ты и мстюн, — Уильям качает головой и жестом подзывает слугу, шёпотом передавая ему приказ позвать принца Ричарда к нему: ему жалко мальчика, он выглядит, как брошенный щенок, — во-первых, нельзя так долго мстить из-за таких мелочей, во-вторых, разве он уже не извинился? Фенечку тебе подарил…       — Ну… — протягивает Эдди, намереваясь то ли соглашаться, то ли спорить, но замечает, что к трону приближается Марш, и с тихим ойканьем прячется.       Принц подходит к трону, отвешивает вежливый поклон, интересуясь:       — Ваше Величество? Вы хотели меня видеть?       — Да, хотел. Мне показалось, Вы кого-то потеряли, молодой человек, — Уильям улыбается, поглаживая бороду, и указывает глазами на трон, — и, если я не ошибаюсь, то этот кто-то спрятался на самом видном месте.       Из-за трона слышится шипящее «папа, ты же обещал не говорить!», и Ричард мгновенно светлеет лицом, аккуратно переступая полы королевской мантии, подходя к Эдди. Король не видит ничего, но до него доносятся обрывки вроде «Ты сказал, что не обижаешься на меня!», «Я убежал, потому что на нас все смотрели!», «А ты мне обещал ещё и следующий танец!», и мужчина не может не улыбаться, прикрывая рот ладонью, чтобы гости случайно не подумали, будто он сошёл с ума. Беверли права, есть между мальчиками какая-то особенная связь, и, если немного помочь им, то можно её развить.       Принцы выходят из-за трона — Эдди держит довольного Ричарда под руку, с максимально отстранённым выражением лица, но у него плохо получается, потому что в уголках губ всё равно прячется улыбка, вызванная таким количеством внимания со стороны заморского гостя. Ладно, мальчик готов признать, что Ричи не такой уж и противный… Но только это! Он всё ещё приставучий зазнайка и таким и останется! В спину доносится папино «удачного вам дня, мальчики!», и принц слышит в нём такое веселье, какое не слышал никогда.       — Потанцуем ещё?       Они снова кружатся по залу, не подозревая, что их родители уже жмут друг другу руки и обсуждают, как можно сделать детей ближе друг к другу, чтобы между ними не было огромного расстояния. И сходятся на том, что…       … Король Беларуси Уильям, наследник трона, белорусский принц Эдвард и его наставница Оксана едут в карете — пардон, в дилижансе — и с удивлением разглядывают в окна открывающиеся виды. Эдди никогда не видел моря, и мелькающие за зелёными ветками деревьев отблески синевы приводят его в восторг. Он не может поверить своим глазам, с жадностью выхватывая каждый кусочек «большой воды»: после безвылазного (не считая того маленького побега) семилетнего пребывания в замке яркие краски и растягивающееся до горизонта пространство кажутся иллюзией, сказкой, которая исчезнет, если моргнуть, и мальчик старательно держит глаза широко открытыми. Уильям усмехается, когда замечает это, переглядывается с Оксаной и снова смотрит в окно. Как давно он здесь не был…       Резиденция королевской семьи Марш находится в Медине, графство Кинг, штат Вашингтон, и для неискушённого путешествиями Эдди каждый листок здесь это новый открывающийся мир. Ладно, не каждый, он всё-таки уже большой мальчик (семь лет, не шесть!), но принц в самых своих смелых фантазиях не мог представить, что здесь будет так красиво. Конечно, он видел Америку по телевизору, в фильмах — где красивые накаченные парни скидывали с себя кожанки и одним ударом ноги поражали своего врага — но там были только небоскрёбы с неоновыми вывесками, серые, уходящие бесчисленными окнами в такое же серое небо, либо растрёпанные жарким ветром пальмы и широкие автострады с летящими по ним птицами-машинами. В реальности всё намного круче, и Эдди перечисляет вслух всё, что видит:       — Ой, я вижу дом, он большой такой и странный, пап, он в форме звезды! Как думаешь, кто там живёт? О, а этот ещё страньше, ой, а тут ёлки такие высокие, это же ёлки, пап, как думаешь?       Король соглашается, да, пожалуй, это ёлки, по крайней мере колючки есть, и принц продолжает свои наблюдения:       — Там птичка пролетела, синяя! Она большая, почти как ты, пап, только у неё бороды нет, а так похожи! Вот если тебе бороду убрать и в синий покрасить, то совсем как ты!       — Возможно, это волшебная птица, — Оксана наклоняется к сиденью Эдди, подхватывает его под мышки и сажает к себе на колени, достав расчёску, — а Вам, молодой человек, время расчесаться, а то Ваши волосы подобны гнезду. Не очень красиво принцу ходить таким растрёпанным.       Эдди послушно терпит жёсткую щетину, шкрябающую по волосам, потому что Оксана, по сравнению с папой или дядей Виктором, умеет расчёсывать так, чтобы не было больно, а даже немножко щекотно и приятно. В отличие от вечно лохматого Ричи (мальчик вздыхает, вспоминая торчащие во все стороны кудри), он не любит, когда что-то в его внешности не в порядке. Альфия, их придворный маг, обследовавшая Эдди каждый месяц, качая головой, говорила, что у мальчика очень развита… Она назвала это как-то по-умному, и из её пояснений принц понял только, что это может превратиться в проблему в будущем. Почему быть чистоплотным и аккуратным это проблема, Эдди никак не мог взять в толк и решил, что ничего с этим делать не будет, пока не вырастет. Когда он станет взрослым, то поумнеет и сможет справиться со всеми проблемами без папиной помощи!       Они приезжают на побережье, где стоит огромный, похожий на диснеевский, дворец, слепящий глаза пестреющими граффити на всю стену.       — Его Королевское Величество… — начинает было стоящая возле дилижанса женщина, но подошедшая королева Беверли прерывает её плавным жестом руки, и она, поклонившись, удаляется. Король Уильям улыбается, склоняясь к запястью подруги:       — Всё ещё верна своим традициям?       — С женщинами мне гораздо проще договориться, чем с мужчинами, — отвечает королева, насмешливо приподняв бровь, — поэтому да, вся моя прислуга всё ещё состоит из женщин. Да и подруг у меня так больше.       — Восхищаюсь твоими принципами, ты же знаешь, — Уильям отвешивает поклон и, повернувшись к дилижансу, помогает вылезти растерявшемуся от новых впечатлений Эдди, а также Оксане, неторопливо поправлявшей юбки.       — Кстати о женщинах, — на лице у королевы Беверли улыбка, но она выглядит растерянной, будто сделала то, что вообще-то делать не собиралась, и теперь не знает, как выпутаться из этой ситуации. — У меня в замке гости, м, весьма неожиданные даже для меня самой, не знаю, почему я их пригласила, но вот возникло такое желание…       Король недоумённо смотрит на мнущуюся женщину, напрягаясь:       — Бев? Кого ты пригласила?       — Ну, в общем, это княжны.       Возникает пауза, затем Уильям хмыкает недоверчиво, глядя на подругу так, будто он ей ни капельки не верит:       — Княжны? Ты имеешь в виду, литовские? — лёгкая полу-усмешка сходит с его лица, когда мужчина видит виноватое выражение лица королевы, и тут же возвращается на место, но в ней чувствуется что-то неправильное, фальшивое. — Я… Я не общался с ними уже семь лет. Надо же когда-то возобновить наше некогда тёплое общение.       Он замолкает, увидев идущую по дорожке от замка княжну Софию, приближающуюся к ним, вздыхает тяжело (Эдди берёт его за руку, не понимая, почему папа грустит, но очень желая помочь) и шагает навстречу, крепко держа ладошку сына.       — Здравствуйте, Ваше Величество, — княжна приседает в реверансе, как долгих тринадцать лет назад, на смотринах, встаёт медленно и печально улыбается. — Вы забыли нас?       Эдди в замешательстве поворачивает голову то на папу, то на незнакомую ему женщину. Кто это? О чём она говорит? Словно услышав его мысли, княжна переводит взгляд на него, и в растянутых уголках губ скапливается ещё больше печали, чем до этого:       — Ты едва ли похож на Стэна… Может, только волосами немного…       — Магия многое в нём изменила, — несколько раздражённо отрезает Уильям, тут же одёргивая себя, стыдясь своей грубости. Это сестра его мужа, пусть и умершего, это княжна София, которая помогла королю признаться в любви её старшему брату. Женщина (уже не девушка, с которой они гуляли по королевскому саду, разговаривая обо всём) протягивает руку к Эдди, желая погладить его по голове, но мальчик жмётся к отцу, не понимая, что ей от него нужно. Он совсем её не знает.       — Папа не разрешает мне разговаривать с незнакомыми людьми, — объясняет принц тихо, прячась лицом в отцовскую штанину брюк, а лицо княжны внезапно освещает та самая улыбка-лучик, которая порхала по её губам изредка, от удачной шутки или забав сестёр. Уильям цепляется за этот лучик взглядом, вспоминая всё, что было до рождения сына, захваченный пробудившимися чувствами, которые считал давно спящими. Женщина разворачивает ладонь вверх и держит её:       — Я княжна София Урис. Я… — лучик исчезает с губ, давая место прежней, печальной улыбке, — я сестра твоего второго папы. И у него есть ещё сёстры. Ты можешь приходить к нам, если захочешь, мы всегда будем рады тебя видеть.       Эдди смотрит на ладонь женщины и несмело вкладывает в неё свою руку, дёргаясь, когда София легонько пожимает его пальчики.       — Приятно познакомиться, — бормочет он, рассматривая платье княжны. Оно не похоже ни на одеяние королевы, ни на одежду, которую обычно носит Оксана, а принц с огромным интересом относится к новым вещам. Белый фартук с кружевной каймой, клетчатая длинная юбка в пол и жилетка чем-то неуловимо напоминают ему родные наряды, невольно заставляя думать о Беларуси.       — Мам, почему ты меня не разбудила?!       Эдди выглядывает из-за княжны Софии, с радостью замечая несущегося по дорожке принца Ричарда. Американского принца, на балу выглядевшего причёсанным (ну, более-менее), теперь можно сравнить только с кудрявым до невозможности вихрем, растрёпанным, как только что проснувшийся воробушек, и таким же активным.       — Привет, принцесса! Здравствуйте, мисс, мистер! — Ричи, не останавливаясь, кивнув на ходу королю и княжне, налетает на ойкнувшего Эдди с объятиями. — Наконец-то ты приехал! Я думал, вас там инопланетяне похитили по дороге!       — А они могут? — пугается мальчик, округлив глаза и прижав голову к плечам. Принц Ричард кивает быстро-быстро, машет выставленным указательным пальцем перед лицом друга:       — Конечно, могут, ты можешь спастись, только если у тебя есть талисман! У тебя он есть?       — Есть! — облегчённо выдыхает Эдди, выбирается из объятий Ричи, добегает до дилижанса, берёт своего медвежонка Майка и бегом возвращается. — Вот! Это Майк, а ещё у меня есть фенечка!       Княжна София, разговаривавшая с королём Уильямом и повернувшаяся посмотреть талисманы Эдди, внезапно ахает, с каким-то непонятным мальчику волнением разглядывая розового замшевого медвежонка с шляпкой на одном ухе. Она делает несколько шагов вперёд и один назад, нервно перебирая пальцами, сминая их с силой, не отрывая взгляда от игрушки.       — Вам нехорошо? — спрашивает принц вежливо, хотя княжна его пугает. Уверенности немного, совсем немножко, ему придаёт лежащая на плече рука принца Ричарда, который точно так же не понимает, почему детская игрушка вызвала такую бурю эмоций у взрослой тётеньки. София не отвечает, застыв, как статуя, только вздымающаяся грудь выдаёт её сильное волнение.       — У Вас всё в порядке? — снова уточняет Эдди, переводя растерянный взгляд с княжны на папу, но король выглядит отрешённым, он словно смотрит сквозь, а не на происходящее. Не получив никакой помощи от короля, мальчик вспоминает совет одной из нянюшек. — Может, Вам принести воды?       Женщина всхлипывает внезапно, громко, падает на колени перед попятившимся мальчиком, прижимая руки к груди, просит порывисто:       — Эдди, пожалуйста, обещай, что будешь беречь этого медвежонка, что не потеряешь и не дашь в обиду, пожалуйста!       Подбежавшая королева Беверли, спешно подошедшая Оксана помогают очнувшемуся от своей отчуждённости Уильяму поднять с земли плачущую княжну, а Эдди, растерянно глядя на папу, говорит:       — Но я и так не собирался его терять…       — Я знаю, малыш, — король, оставив Софию, которую уводят Беверли и Оксана, присаживается перед сыном, крепко обнимающим Майка. Эдди выглядит испуганным и ничего не понимающим, — но княжна София об этом не знает. Видишь ли… Майк принадлежал когда-то одному человеку, очень нам дорогому. Его уже, к сожалению, давно нет в живых. И каждое воспоминание, каждая вещь, связанная с ним, всё ещё может заставить нас грустить. Но я уверен, княжна привыкнет к этому и даже будет радоваться, что Майк не стоит на полке, а играет с тобой. Не думай об этом, хорошо?       Эдди кивает головой, обнимая папу, и принц Ричард, закатив глаза, тянет его в сторону замка, нетерпеливо подпрыгивая на месте:       — Всё, принцесса, пойдём, я тебе покажу, как здесь всё устроено! И собаку свою покажу, вы подружитесь! Пойдём скорее, а то обедать позовут, и потом не вырвешься!       Мальчики убегают, начиная по пути играть в догонялки, и король Уильям с облегчением замечает, что сын улыбается весело, с хохотом убегая от Ричарда, кричащего на всю округу «Я тебя догоню и защекочу!». Он надеется, что этим летом принцы сдружатся ещё сильнее, и тогда им будет легче пожениться в будущем, даже если свадьба будет навязана родителями.

***

      В этом году Эдди исполняется десять лет. И единственное, о чём говорит принц со всеми подряд последние две недели перед днём рождения, это приезд Ричи, его друга, который обещал ему что-то ужасно таинственное и загадочное, только Эдди совершенно не представляет что, вот бы узнать, да поскорее… На этом моменте его непрерывной болтовни собеседник старается ускользнуть, сославшись на неотложные дела. Мальчик не обижается — не все способны каждый день слышать о его догадках. В конце концов, на то ему Ричи и лучший друг из целого количества людей, уж он-то умеет слушать на все сто процентов! Хотя и сам иногда весьма не прочь поболтать.       Праздник, как всегда, закатывается шикарный, с воистине королевским размахом:       Во-первых, король Уильям дарит ему целый кусок Беловежской пущи. Эдди слышал о ней только от Оксаны и других учителей и, честно говоря, сначала думал, что папа имеет в виду кусок земли. Или дерева. Но никак не целую территорию, на которой текут реки, живут животные и птицы, растут деревья. Фактически, у него теперь собственный лес! Не у каждого мальчика, думает довольный принц, есть свой уголок, где он может бегать, прыгать, рвать яблоки, и ничего ему за это не будет. Правда, Оксана сразу охлаждает энтузиазм мальчика: Беловежская пуща это охраняемый заповедник, где опасно так же, как и в других лесах, кроме того, Эдди может своими играми-скачками повредить жилище какой-нибудь редкой зверушки, а этого ни в коем случае нельзя допустить. Жалко, вздыхает принц, но огорчаться не собирается. Всё равно это здорово.       Во-вторых, народу на бал приезжает видимо-невидимо, столько, что замок почти трещит по швам от количества живущих в нём людей. Эдди не очень понимает, зачем папа позвал каких-то незнакомых принцу королей и королев, ему бы с лихвой хватило общества Ричи, и никого больше не надо; с ним одним интересней, чем с целой толпой разряженных, расфуфыренных принцев, которые только и знают, что разговаривать о политике, делая вид, будто они самые умные здесь. Ладно, не все принцы такие плохие и ужасные — приехавшему Майку мальчик тоже рад, он гораздо лучше остальных друзей Ричи (Эдди знает, он был в Америке уже два раза, и тамошние мальчики смеялись над его аккуратностью). Майк не смеётся над Эдди, а ещё ему нравится его медвежонок, он даже признаёт Майка-младшего своим братом, и этого вполне хватает, чтобы белорусский принц быстро привязался к старшему мальчику.       В-третьих, подарки сыплются рекой, Эдди едва успевает брать в руки одну коробку и благодарить, как тут же ему всучивают следующую, и так много-много раз. Принц сидит на небольшом троне (который, кстати, подарил ему сегодня папа), окружённый яркими лентами, переливающимися упаковками, сверкающими улыбками, и совершенно не знает, куда себя деть. Это всё очень красиво, но слепит глаза, а Эдди не хочет пропустить приезд Ричи. Мальчик ёрзает на жёстком сиденье, то и дело поправляет сползающую на лоб корону, вручённую дядей Виктором, и немножко мечтает о том, чтобы этот день поскорее кончился.       — Привет, принцесса! — Эдди подпрыгивает на троне, от усталости не заметив, когда подошла очередь Ричи (строго говоря, она ещё не подошла, мальчик просто протиснулся перед стоящим принцем Казахстана), и ахает: за огромной коробкой, расписанной фломастерами, и лежащим сверху — немножко помятым — букетиком васильков друга почти не видно, несмотря на его высокий рост. Марш (Тозиер!) кряхтит, пятится немного назад, чтобы поставить всё это богатство на землю, но в последнюю секунду передумывает и плюхает свой подарок прямо на колени ойкнувшему Эдди.       — Ричи, ты совсем, что ли? — выдаёт белорусский принц, находясь в полнейшем изумлении. Он с любопытством разглядывает коробку, прочитывая криво написанные строчки («Расти большой, не будь лапшой, потому что ты и так макаронина!»), берёт букетик и вдыхает. Пахнет вкусно, немножко укропом и какой-то травой, но Эдди он нравится больше чем густой аромат роз, которыми его завалили предыдущие дарители.       — Ну? Как? — американский принц небрежно зачёсывает назад лежащие в беспорядке кудри, но видно, что он волнуется. Эдди нюхает букетик ещё раз и улыбается:       — Мне нравится. Подарок я потом открою, ты не против?       — Конечно, он не против, уже время других дарить, — бурчит недовольно стоящий позади принца Ричарда парень, тот, что из Казахстана (с прикольными жёлтыми волосами, отмечает Эдди), но Ричи только отмахивается, кивая, и уходит из очереди, вставая, однако, рядом.       Он не знает, что цепкий взгляд его матери сразу улавливает это движение, и Беверли довольно ухмыляется, показывая стоящему неподалёку Уильяму глазами в сторону принцев. Король бегло оглядывает их и показывает большой палец. Мальчиков даже сводить не надо, они сами тянутся друг к другу — как банный лист и жопа, флегматично размышляет тоже следящий за Ричи и Эдди Виктор, только непонятно пока, кто из них кто, — и всё идёт просто прекрасно.       Когда вереница из желающих и не очень поздравить именника заканчивается, Эдди с облегчением выдыхает и кое-как слезает с трона, охая и ахая, опирается на американского принца.       — Что, старость не радость? — подтрунивает над ним Ричи, но мальчик только показывает ему язык, растирая одной рукой затёкшую ногу:       — Это ты меня на три года старше, как из тебя ещё песок не сыплется, старая развалина?       — Секрет фирмы, — фыркает Марш-Тозиер и сочувственно стучит кряхтящего друга по плечу. — Но с тобой не поделюсь, ты ещё слишком юн, падаван.       — Тоже мне магистр Йода и зелёнки, — Эдди прячет улыбку, вспоминая, как прошлым летом они устроили марафон Звёздных войн, осилив все эпизоды за одну ночь. Приходилось, правда, прерываться, чтобы выгулять собаку Ричи, доброго бернского зенненхунда по кличке Рори, но такие ночные прогулки были чем-то, о чём мальчик давно мечтал.       — Здравствуйте, юноши, — к ним подходит дружелюбно улыбающийся король Уильям. — Ричард, разрешите, я заберу вашего друга ненадолго?       — Конечно, мистер, без проблем, только верните, он ещё мой подарок не открыл! — Ричи салютует уходящим Эдди и его отцу, поворачивается и сталкивается с мамой. — Привет, мать-мать!       Беверли выглядит немного нервной:       — Нам надо поговорить.       Уильям отводит сына в коридор, примыкающий к королевским опочивальням, и они заходят в комнату Эдди. Мальчик тут же садится на кровать, слегка подпрыгнув на ней и с ожиданием смотря на папу, плотно закрывшего дверь и усевшегося рядом с ним. Мужчина вздыхает, немного грустно и напряжённо, и произносит:       — Эдди… Я знаю, что ты очень умный и сообразительный мальчик, ты большой умница у меня, — принц тут же гордо выпячивает грудь и приосанивается, — поэтому, думаю, ты всё поймёшь, если я объясню тебе.       У принца появляется какое-то нехорошее подозрение, что разговор будет очень неприятным.       — Я знаю, что ты хотел бы встретить свою судьбу, жениться на ней и жить долго и счастливо, — Уильям задумчиво потирает бороду, не смотря на сына, — но… Мы с королевой Беверли посоветовались и решили, что неплохо было бы, если бы вы с Ричи заключили брак.       Эдди молча кивает, находясь в замешательстве. Брак? С Ричи? Посоветовались?       — Мы это делаем не только потому, что вы хорошо подходите друг другу. Поверь, если бы у вас с ним были постоянные ссоры, споры и драки, если бы вы на дух друг друга не переносили, у нас бы даже мысли такой не возникло, даже если бы была очень острая надобность. Ваш брак, кроме всего прочего, это возможность официально получить такого союзника, как американское королевство, а нам сейчас несколько непросто, потому что не все так дружелюбны к нашей с тобой любимой Беларуси. Поэтому мы хотим объявить сегодня о вашей помолвке.       Эдди кивает снова:       — Ладно.       Король недоумённо изгибает бровь, поворачиваясь к сыну:       — Ладно?       Эдди опять кивает:       — Ладно. Я же принц. Я читал в сказках, что принцы и принцессы всегда должны делать что-то для блага своего королевства. Вот я и сделаю. Тем более, что с Ричи мы от этого не перестанем быть друзьями. И будем чаще видеться!       От таких, вполне себе неплохих перспектив, у принца поднимается уже немного упавшее настроение. Конечно, ему обидно, что папа ничего с ним не обсудил до этого, но он, в конце концов, ещё не достаточно учился, чтобы понимать, как всё устроено, папа лучше знает об этом, он же правит давно, со времён динозавров.       — Ты моя синичка, — Уильям обнимает сына, крепко-крепко, не веря, что Эдди уже настолько большой и умный, чтобы понять его и согласиться. Он боялся, что дойдёт до ссоры, но в результате всё вышло даже лучше, чем он мог ожидать. Король целует мальчика в макушку, испытывая невольную гордость за него (и вспоминая, каким удивительно рассудительным мог быть Стэн). — Ты моя радость, ты прекрасный принц и в будущем, я уверен, станешь замечательным королём, когда придёт время.       Они возвращаются на праздник, и Эдди ищет глазами Ричи. Интересно, а ему сказали уже о помолвке? С помоста, на котором стоят троны короля и принца, вещает Виктор, громко говоря о принятом монархами решении. Мальчик не очень вслушивается — по сути, это то же самое, что ему сказал папа — и находит взглядом американского принца. Тот выглядит очень хмурым, насупленным и нахохлившимся, как недовольный воробей. Эдди проталкивается к нему через толпу богато разодетых дам и господ, трогает за рукав:       — Привет…       — Отцепись, — неожиданно зло бросает Ричи, дёргаясь и отходя в сторону. Мальчик теряется на мгновение, но следует за ним, пытаясь поймать:       — Ричи, подожди!       Марш (Тозиер, сколько можно!) идёт рваным, прыгающим шагом в сад, практически бегом, и Эдди едва поспевает за широкими шагами друга. Принц Ричард останавливается, разворачивается и кривит лицо, заметив, что мальчик следовал за ним:       — Я же сказал, отцепись!       — Не отцеплюсь! — Эдди топает ногой, возмущённо глядя на него. — С какого перепугу?!       — С такого, что я в тебе не нуждаюсь! И в браке в этом тоже! — взрывается Ричи, злобно скалясь, наступая на пятящегося Эдди. — А меня никто не спрашивал, все всё решили за меня, о, моё мнение, что это такое, не, не слышали! Спорим, ты даже не пытался противоречить своему любимому папе! — заметив поджатые губы принца, он хмыкает с досадой, взмахнув руками, рыкнув. — Я же говорил! Я в тебе даже не сомневался, мать твою! Ты всегда слушаешься взрослых, как сопливая принцеска!       — Я не… — начинает закипать Эдди, но Ричи его даже не слушает, раздражённо простонав и махнув рукой:       — Да пошёл ты! Слушать тебя не хочу, мямля! Бла-бла-бла, не хочу тебя слушать!       И мальчик, зажимая уши ладонями, убегает, так быстро, что Эдди даже не успевает никак среагировать, а только стоит растерянно, хлопая глазами и ничего не понимая.       Вот тебе и десять лет.