Путь святой бессмертной девы

      Он мог бы назвать это время временем блаженства. Когда у него была возможность просто жить?       Тогда, глядя, как его дочь ковыляет по пещере вслед за влетевшей бабочкой, Шэнь Цинцю внезапно вспомнил о смерти Юэ Ци — о которой не вспоминал уже полгода. Вспомнил — так странно! — без тени грусти, лишь с усталым раздражением: старый приятель дотягивался до него и из могилы, не давая спокойно жить. Какого гуя, спрашивается, его сорвало с места? Сидел там себе, и сидел бы дальше…       Заклинатель подозревал, что дело было в приличиях.       Ведь когда осужденный негодяй и подлец просто сидит в тюрьме, это одно дело. А когда его начинают там пытать и калечить — это уже совсем другое! И кто-нибудь мог бы напомнить главе школы — мол, что же это, пусть он негодяй, но наш же! Нехорошо! Вот бывший друг и понесся выяснять отношения, как всегда, без разведки, без охранения, рассчитывая, что, если вежливо попросить, ему все дадут, лишь бы он меча не вынул.       Стоило признать — тактически демон сработал неплохо.       Узнать бы, назначал ли Юэ Ци преемника. Но, если демон в своих разглагольствованиях не солгал, школа была полностью уничтожена, а заклинатели либо были убиты, либо разбежались, либо пополнили ряды слуг и наложниц демона. Так что, определить, кто мог извлечь выгоду из смерти главы, было уже невозможно.       Впрочем, это мог быть и не свой подлец. Звереныш что-то говорил про слугу своего вассала… жаль, он тогда плохо соображал от боли и почти ничего не запомнил из речей демона. Сейчас это могло бы пригодиться.       А тогда… тогда Шэнь Цинцю лишь вздохнул и тихо сказал, обращаясь к мертвому главе школы.       — Прости, бывший друг. Ты не спешил — и я тоже не буду.       — Ня?       Заклинатель опустил взгляд. Его дочь добралась до него и стояла, задрав голову, разглядывая его удивительно сосредоточенным взглядом и широко улыбаясь. На круглой щеке выделялся грязный мазок, блестели острые зубы, зеленые глаза хитро щурились.       «Лиса», — подумал заклинатель. — «Красивая и хитрая.»       — Ну, что тебе?       — Ня!       — Очень внятно, — согласился Шэнь Цинцю.       — Ня! — девочка протянула руки. С тяжелым вздохом (больше наигранным) он поднял ее с пола. Дочь засмеялась и поджала ноги.       Красивая. Белая кожа, черные локоны, длинные ресницы. Уже сейчас Шэнь Цинцю мог сказать, что она будет отражением своего папаши, по крайней мере, внешне.       — Надеюсь, ты будешь так же сильна, — сказал он.       — Няяя! — протянула девочка, как будто соглашаясь, и прижалась щекой к его щеке.       — И более умна, — кисло добавил заклинатель, с содроганием припомнив попытки научить звереныша писать, при этом не обгрызая кисти.       Еще одно «ня» прозвучало, как согласие. Да, из ребенка собеседник неважный, но надо же с кем-то говорить, покуда вовсе человеческий язык не забыл. И учить заодно.       Кстати, пора бы ее покормить.       — Ну что, есть будем? — спросил он для порядка.       Следующее «ня!» прозвучало с явным энтузиазмом. Похоже, слово «еда» она уже понимала. Хоть и прошло всего полгода с ее рождения… но кто знает, как развиваются дети демонов? Тем более — ребенок демона и заклинателя. Шэнь Цинцю мимолетно подумал о том, что из этого могло бы получиться неплохое исследование, полезное для… и улыбнулся, вспомнив, что в его работе уже никто не нуждается.       Да и раньше… «собратья» всеми силами демонстрировали, что прекрасно обойдутся без Пика Знаний. А когда это выходило им боком, виноватым все равно оставался он. Ведь должен был бегать за идиотами, уговаривать, убеждать, чуть ли не умолять, чтоб эти идиоты снисходительно позволили оказать себе услугу…       Он давно уже не переживал по этому поводу: чужая благодарность, как и здравый смысл существовали где-то в другом, высшем мире. Оглядываясь назад, кажется, что высокомерие погубило заклинателей задолго до появления Ло Бинхэ. Не случилось бы демона — так был бы кто-то другой или что-то другое, от чего бессмертные мастера отмахивались бы презрительно: мол, не может такого быть…       Впрочем, тут большая часть вины лежит на нем — стоило прибить ублюдка сразу же, как только обнаружил его демоническую сущность. Вот они, плоды милосердия… понадеялся на лучшее — получи.       Интересно, могло ли существовать что-то иное, мир, где люди думают прежде всего головой, предвидя последствия своих поступков, не верят бездоказательным наветам, не ищут кого-то на кого можно свалить все беды, обвинить во всех грехах и бросить собакам? Он попытался представить себе такой диковинный мир и горько усмехнулся. Люди всегда остаются людьми. Всегда будут хозяева и рабы, богатые и нищие, сильные и слабые, «достойные господа» и презираемые изгои. Так есть сейчас, так было тысячу лет назад, так будет и впредь…       Девочка завертелась в руках, отвлекая от мрачных размышлений. Пора ее кормить… и, может быть, учить обращаться с ложкой и палочками? Она уже уверенно хватала всякие мелочи…       Честно говоря, заклинатель не очень представлял себе, как происходит развитие ребёнка. Любого, не только демонического. В его собственном детстве, когда он толокся среди кучки разновозрастных сирот, он сам был ребенком и ему было не до того. Удержать бы в руках свой кусок…       А после, когда ему доводилось посещать дома с детьми… другие дела находились. В конце концов, он заклинатель, а не лекарь. В памяти всплывала только какая-то ерунда, обрывки женской болтовни про плохой аппетит да больной животик.       Но и с первым и со вторым проблем у девочки не было. Ела она хорошо и аппетит не теряла, да и не плакала почти, пытаясь привлечь внимание к тому, что у неё что-то где-то болит. Последнее, наверное, результат демонической крови — не брала ее никакая зараза. По крайней мере, пока они жили вдали от людей.       Шэнь Цинцю с ребенком на руках прошел вглубь пещеры, где хранились припасы. Итак, здесь были демоническое мясо (уже почти доеденное), древесные грибы, корни осоки, побеги бамбука…       Подумав о том, что стоит заранее позаботиться о запасах на будущий год, заклинатель усадил ребенка на стол и принялся за приготовление обеда.