Записки невезучей

      Прошел уже месяц, как я оказалась на космическом корабле охотников. И я все еще жива, как ни странно. Особенно, учитывая, что я все чаще вывожу из себя моего голубоглазого знакомца. Он уже оставил мне пару ссадин и синяков, да и я сама себе оставила пару ссадин и синяков в попытке оставить их ему.       На прошлой неделе мне вручили какую-то скатерку или плащик, и странную инопланетную палку-ковырялку. Когда я чуть не пришила свою руку к столу, стало понятно, зачем мне это все, и теперь могла спокойно носить комбинезон, не опасаясь отполировать нежные части тела до кости. С едой, правда, дела обстояли не так радужно. Кормили питательной пастой, которая напоминала по вкусу не соленую манную кашу, но хоть так, чем никак. А по подъему меня водили в капсулу с ультрафиолетовым облучением. И в целом, все было терпимо-хорошо.       Командир наш оказался здоровенным яутжа с темно-красной чешуей, испещренной старыми и новыми шрамами, без левого глаза и левой нижней мандибулы, одетый в эпичную броню, увешанную трофеями. Его гортанный рев едва не бросил меня на пол, но я устояла, чем, видимо, заслужила его расположение. И хотя со мной, кроме здоровяка, никто так и не общался, косых взглядов стало меньше и мне разрешили шастать по кораблю. Чем я и воспользовалась, часами залипая у обзорного окна.       Космос успокаивал. И невероятно пугал. Вне планетной атмосферы и все дальше от звезды, он становился черным и непроглядным. Но когда у охотников командовали отбой и шла пересмена, на палубе приглушали свет и через стекло я словно падала в бассейн с черной краской и блестками. Звезды казались маленькими и далекими, но их было невероятно много и все они сияли и переливались, создавая восхитительное зрелище. И только стекло обзорной палубы и силовой щит корабля отделяли меня от этого ледяного ада, где нет ни света, ни тепла, ни так необходимого мне кислорода. Только холод и тьма.       Мурашки пробрали до дрожи и я встала на ноги. Пойду посплю.       Проходя мимо одного из многочисленных коридоров, я услышала гул. Точнее, он был похож на гул, но чем дольше я прислушивалась, чем отчетливее слышала голоса. Голоса охотников. Любопытство тут же перехватило вожжи и погнало меня по коридору. Науду так-то молчаливые ребята. В смысле, они, конечно, болтают между собой, но это всегда различного рода щелчки и рыки, а ревом они при общении не пользуются. А тут, аж хор.       От приближающегося рева дрожал пол под ногами. Да что ж это за мероприятие, на которое меня не пригласили? В конце широкого коридора я увидела высокие двухстворчатые двери, не закрытые до конца. И гул шел оттуда, словно отражаясь под высоким потолком. Какой-то зал? Крадучись заглянув внутрь, я наткнулась на стену из охотников. Они рычали и трясли руками в воздухе, будто…       «Драка?»       «На военном корабле?»       Посчитав, что это крайне маловероятно, я решила, что там, возможно, спарринг или какое-то соревнование. На собственной шкуре узнав, что этих здоровяков так просто с места не сдвинуть, я избрала путь наименьшего сопротивления – под их ногами. Благо ноги эти были, как колонны, и они особо ими не размахивали, так что я не рисковала получить пяткой с костяной шпорой в лоб. Протиснувшись достаточно далеко, я уже могла видеть воинов в середине. А там…       Огромный чешуйчатый кулак прилетел аккурат в нижнюю челюсть, голова науду мотнулась, всплеснув дредами. Он едва отклонился назад и быстро ускорился вперед, ударяясь плечом поддых противника, приподнимая его и с грохотом опрокидывая на пол. Толпа взревела. Это было впечатляюще, так как тот был меньше своего соперника. Впрочем, охотник быстро поднялся и они закружили напротив друг друга.       Я как раз выковырнулась из-под ног воинов, когда лицо невысокого аттури повернулось в мою сторону и я увидела сочные аквамариновые глаза, опасно суженные и оценивающие своего противника. Первым порывом было нестись туда и повыдергивать дреды его сопернику. Меня аж перекосило. Но я сдержалась, углядев неподалеку статную фигуру командира. Если он наблюдает за боем, то все нормально, так?       Бочком продвинулась к нему, стараясь не смотреть, как воины вновь принялись лупцевать друг друга. Мои красноречивые взгляды он игнорировал довольно долго, пока не издал серию щелчков, его жвала задергались.       - Решают разногласия, - обратился ко мне стоящий позади него охотник в маске.       Я кивнула, сжав челюсть до скрипа. Ничего себе решение. С другой стороны, это военный корабль, а не кружок по вышиванию. Другого было глупо ожидать. А значит, если я с кем-то повздорю, мне тоже нужно будет с ним драться? Вопросы жужжали в моей голове раздражающим роем, и я прикусывала язык, чтобы не выдать их пулеметной очередью суровому командиру. Который, впрочем, их все равно бы проигнорировал, а кроме моего голубоглазого знакомца, никто другой не хотел со мной общаться.       Тем временем, драка внезапно закончилась апперкотом в челюсть высокого охотника. Светящаяся зеленовато-желтым светом кровь брызнула из рассеченной клыком десны, и командир зычно рыкнул, прекращая бой.       «До первой крови. Обнадеживает».       Побежденный яутжа некоторое время смотрел на соперника, а затем коротко кивнул, зашевелив мандибулами. Тот ответил кивком и, развернувшись, пошел к выходу. Не раздумывая, я посеменила за ним. Толпа расступилась, пропуская победителя, щелкая и шевеля мандибулами. Они ему что-то говорили, но он не обращал на это внимания. Вышел из помещения и стремительно куда-то направился, так быстро, что мне пришлось бежать, чтобы не отстать. Но, возможно, он этого и добивался, так как резко остановился и зыркнул на меня через плечо, щелкая. Пока он был без маски, я его совершенно не понимала, мне только подумалось, что он раздражен моим присутствием сейчас. Или, может, дело было в непривычно обеспокоенном моем лице. Я ж ему не мамочка, чтобы за царапки переживать, да и воины к чужой заботе относятся крайне негативно. Но я – глупая человеческая самка, которая еще не осознала, что теперь Охотница. Так что мне можно.       Аттури сделал быстрый шаг ко мне и протянул руку к метке клана. Она уже почти зажила, но все равно было ужасно больно, когда он хватал меня за подбородок. Но, пожалуй, в этот раз я заслужила, показав ему, что волнуюсь за него. Так что не стала уклоняться. Однако, и сейчас он удивил меня, прикоснувшись аккуратно, очертив пальцем контур подбородка, а затем не сильно пихнул в плечо, чтобы сделала шаг назад. Заглянула в его глаза, но он лишь отвернулся и пошел дальше. А я не стала следовать за ним.       Я брела в сторону своей каюты, чувствуя себя ужасно уставшей, будто это из меня в спарринге котлету сделали. Когда голова немного остыла, стало понятно, что я, в общем-то, зря волновалась, ведь командир бы не допустил членовредительства на корабле. Да и голубоглазый мой победил. На фоне этих мыслей плавала другая – надо хотя бы для себя, дать ему прозвище, чтобы удобнее было. Ведь даже назови он мне свое настоящее имя, я вряд ли смогла бы его выговорить.       Каюта встретила меня привычной серостью и угрюмостью. Плюхнулась на койку так, что чуть язык не прикусила клацнувшими зубами. Вздохнула.       «Что я вообще тут забыла?»       Ну, серьезно, кто в здравом уме, увидев жутких инопланетян с вовсе не мирными замашками, скажет: «А почему нет? Заберите меня с собой!», хоть мой корвет и уцелел? Кто-кто? Я, конечно. Стоило осознать, что в определенных пределах они не представляют угрозы, как пугающая внешность стала привлекать экзотичностью, а не отталкивать. Немногочисленные друзья, опасная, но хорошо оплачиваемая работа, мелкие радости жизни, которые в космосе кажутся непозволительной роскошью… на самом деле, теряются по сравнению с этой новой реальностью. Инопланетяне, военный корабль, космическое путешествие, другая культура и обычаи, новые технологии. К тому же, почти все на этом корабле могут со мной общаться с помощью переводчика. А один из них даже еще не убил меня, не смотря на то, что я все время его бешу.       Я усмехнулась, поднялась с койки и направилась по коридору к душевым помещениям. Ну, они таковыми выглядели для меня. Это была комната с тремя закрывающимися кабинами, в которых разбрызгивался какой-то раствор без запаха. На коже он немного щипал, но зато удалял все ненужные загрязнения, что позволило мне сохранить волосы на голове. Правда, они после этой процедуры стояли торчком и приходилось их укладывать руками, но когда раствор впитывался, все приходило в норму.       На выходе из кабины я наткнулась на обнаженного охотника, который ждал своей очереди в нее зайти. Мускулистый, с зеленовато-коричневой чешуей, смерил меня безразличным взглядом. От него исходил резкий специфический запах, который задерживался в носоглотке, стоило его вдохнуть. Я, подавив отчаянное желание прикрыться, молча уступила ему дорогу и пошла забирать комбинезон и белье из отсека для чистки. Щеки болезненно алели, но я в который раз успокоила себя мыслью, что для них я не выгляжу привлекательно. В смысле, совсем. У их расы другие стандарты красоты. Как пояснил мне мой знакомец, эталон сексуальности – это самка с невероятными трофеями с Охот. То есть я – мелкая и никому не известная, без единого трофея и даже не прошедшая испытания новичков, тут едва ли привлекательнее питательной пасты, которой меня кормят. И это опуская сам факт того, что особенности строения человеческого женского тела выглядят для них странно, так как их самки не имеют молочных желез. То есть, даже если в экипаже присутствует охотница, я ее не отличу от других воинов. Ну, как-то так.       Упаковавшись в комбез, почувствовала себя увереннее, и пошла укладываться баиньки. С грустью подумалось, что надо бы обзавестись каким-нибудь хобби, так как тренироваться с другими охотниками командир мне не разрешил, а слоняться по кораблю целыми днями – не самое увлекательное занятие. Вытащила из шкафа остаток ткани, из которого соорудила валик под голову, и залезла в койку. Ни одеял, ни подушек. Впрочем, в космосе они и не нужны. Меньше грязи, да и температура поддерживается искусственно, не околею. Засыпая, прокручивала в голове произошедшие события и голубые глаза охотника.       «Аквамарин, да?»       «Пусть будет просто Рин, так короче»       Удовлетворенно вздохнув, я провалилась в сон.       … Который оказался недолгим. Я услышала тихое шипение открываемой двери и тут же проснулась, продолжая, однако, лежать неподвижно. Старалась успокоить колотящееся сердце, так как, если посетитель в маске, он увидит все на тепловизоре. Койка в ногах прогнулась под большим телом, опустившимся на нее. Я осторожно приоткрыла один глаз, чтобы разглядеть пришедшего. Но куда уж там – свет был погашен, так что я различала только крупную фигуру сидящего охотника на фоне открытой двери каюты. Он смотрел то ли на пол, то ли на маску, которую держал в руках. И, в общем-то, все. Он не предпринимал попыток разбудить меня, или что-то сделать. Просто сидел в ногах.       «Рин?»       Я была уверена, что это он, однако страх ошибиться и спровоцировать какого-то другого науду не дал мне раскрыться. Хотя, что будет кто-то другой делать в моей каюте?       Мы пробыли так довольно долго, меня едва вновь не сморил сон, когда когтистая рука легла мне на бедро и немного потормошила. Я подняла голову, хотя желание было подскочить, и посмотрела в едва светящиеся в сумраке голубые глаза. Это был Рин. Тихо выдохнув от облегчения, я подобрала ноги и села.       - Все хорошо? – старалась не показывать такого оскорбительного беспокойства, которое выдала на спарринге, но игнорировать странное поведение охотника не могла.       Он, конечно, не ответил, только слабо пошевелил мандибулами. Я не понимала, чего он хотел. Он всегда ясно демонстрировал мне свои намерения, то, что не мог показать – говорил через переводчик. А тут молчит, как рыба об лед, а вытянуть из него что-нибудь кажется сейчас не лучшей идеей. На нижней челюсти я разглядела светлую вздутую область.       «И все-таки ему хорошо досталось».       Я подползла к нему поближе, села рядом. Он на это не обратил особого внимания, только скосил на меня глаз, пока я подбиралась к нему. И вместе уставились на его маску. Мне, собственно, не часто удавалось созерцать ее внутреннюю сторону. Не думаю, правда, что Рин действительно смотрел на нее, скорее, думал, глядя на знакомый предмет. Но потом, все же решившись, надел ее и я услышала привычное уже шипение переводчика.       - Наш спор вышел… из-за тебя.       - Что? – я в шоке, шок во мне – истинно так.       Вместо имени другого охотника и некоторых непереводимых на мой язык слов раздавались привычные щелчки, пока Рин обрисовывал мне причины спарринга. Которые сводились к тому, что моего знакомца назвали едва ли не зоофилом, который носился со мной, как наседка с яйцом. И вообще, он – сопляк, которого даже какое-то непереводимое существо в детском возрасте может одолеть, раз не смог управиться с человеческой самкой. И, даже не смотря на победу в спарринге, противник лишь признал его силу, но остался насчет меня при своем мнении.       «Кирпич мне в рот – вот это поворот!»       Что-то мне тоже захотелось с этим типом спарринг устроить…       Прочитав намерения по лицу, охотник издал тихую трель и внезапно ткнул пальцем в мой лоб. Больно так, когтем-то.       - Бля! – я схватилась за поврежденный участок головы, отшатнувшись от неожиданности. Аттури защелкал. – Чего ржешь? Больно же!       - Я не для этого тебе все рассказал, - зашипел динамик.       - А зачем тогда? – растирала лоб я.       - Не все на корабле поддерживают решение капитана. И потому что ты все равно думаешь о том бое.       Я угрюмо сопела, ведь Рин был прав.       - А еще я хотел кое-что проверить.       И не успела я даже удивиться, как оказалась поваленной на койку, а охотник навис сверху и коленями прижал мои руки вдоль тела, как было однажды в первый мой день на борту. Упрямая уверенность, что он не причинит мне вреда, слишком ослепила меня. Я расслабилась, упуская тот факт, что он, вообще-то, тоже науду – один из инопланетян, намерения которых были не всегда очевидны. И потому мозг отчаянно тормозил, пока я наблюдала, как большие когтистые руки расстегивают молнию моего комбеза и задирают криворуко сшитый топ под самый подбородок, обнажая грудь.       В происходящее не верилось и я не могла даже слова вымолвить. Ведь если он сделает что-то такое, все изменится? Я не смогу с ним больше разговаривать? Не смогу шутить и подкалывать его? Единственного, кто общался со мной. Единственного, кого волновало, что творилось в моей тупой башке…       Ком застрял в горле и я замерла, словно парализованная, глядя и не веря, что Рин действительно может поступить так со мной. Сердце будто пыталось выполнить годовую норму по перегону крови, и как не остановилось еще.       А затем зашипел переводчик.       - Я ничего тебе не сделаю, просто посмотрю.       «Посмотрит?»       «На что, блядь, посмотрит?!»       Я, было, дернулась, но охотник предупредительно прижал мое плечо к койке. Затем он снял маску и отложил ее в сторону. Его мандибулы беспрестанно двигались, выдавая сильные эмоции. Взгляд заскользил по небольшим холмикам, выглядывающим из-под краев комбинезона. Когтистая рука легла мне на живот и медленно поползла вверх. Шершавая горячая ладонь вызывала странные чувства и по коже побежали мурашки, моментально собравшие соски в две горошины. Аттури замер, глядя на это представление. А потом осторожно прикоснулся к левому соску, надавил на него, покрутил между пальцами. В общем, развлекался, как мог.       У меня же непроизвольно напряглось все тело, а челюсть сжалась. Это было странно, но не неприятно. Словно тугой горячий узел свернулся внизу живота. И никак не получалось расслабиться. Пока я могла только ждать и наблюдать в ответ. Хотя ничего нового я и не видела. Мандибулы Рина ходили ходуном, а мышцы стали четче видны из-за напряжения. Он наклонился ниже, разглядывая интересующую его часть тела. Дреды свесились занавесью, щекоча шею и плечи. Наигравшись с одним соском, он переключился на другой, сжав грудь в ладони.       И тут снова произошло это. Не сдержавшись, я застонала. Охотник замер, мгновенно уставившись на мое лицо, которое тут же раскраснелось. Благо в полумраке этого было не видно.       «Да кого я обманываю – у него отличное зрение!»       Возможно, это и послужило сигналом для него, но Рин тут же отстранился, освобождая меня из захвата, и встал, удалившись к самой двери.       Я испытала облегчение и, неожиданно, разочарование, что, впрочем, не помешало мне запустить в него валиком, рассержено сопя и одергивая топ. Валик был пойман еще на подлете, пока аттури цеплял маску. Долгие несколько секунд мы молчали, но потом я, наконец, спросила:       - Ну что, посмотрел? – Рин не ответил. – А спросить нельзя было?       - Ты бы не согласилась, - зашипел динамик.       Не помню, как подскочила, но отрезвила меня боль в запястье, когда я уже раз десятый безуспешно дубасила его по руке. Впрочем, он не защищался, снося все удары.       «Наверняка, как комариные укусы».       - Это было нечестно! – выдала я, запыхавшись. – Нечестно, осьминожья твоя голова! Ты не представляешь, о чем я думала в это время.       Кажется, близится истерика.       Я перестала его бить, пока не повредила руку, тем более, результата было ноль.       - Объяснись сейчас же! Я не хочу придумывать этому оправдания! – но он будто не слышал или не понимал мои вопли. – Не скажешь, я сдохну в одиночестве, но ты от меня больше ни слова не услышишь!       Внезапный сильный толчок опрокинул меня на пол. Я больно приложилась затылком и копчиком. Перед глазами все потемнело и я поняла, что он закрыл дверь каюты. Но прежде, чем я поднялась на ноги, меня схватили под колени и подмяли под себя. Дыхание перехватило, когда в ягодицы уперся внушительный бугор. В голове как-то резко опустело, а попытка дорисовать позу охотника в кромешной темноте и понять, что за часть тела упирается в меня, провалилась. Хотя, это было очевидно, но мозг отчаянно тупил.       Науду раскинул мои ноги в стороны, прижавшись к промежности почти болезненно. Его дыхание было странным. Не тяжелым, но шумным, а горячее тело едва не обжигало даже через комбинезон.       - Много говоришь, мало видишь, - трескуче раздался переводчик над самой головой.       «Базара нет, свет-то погашен».       «Впрочем, не важно».       Моя рука оперативно нащупала перед собой напряженный рельефный торс и, ниже, пояс набедренной повязки, которая неизменно носилась воинами под броней. Забравшись под отрез плотной ткани, я нашла то самое, что мой мозг упорно не мог назвать, и принялась его поглаживать. А то, почему это ему можно, а мне – нет? Хотя ощущения от этого были странные, потому что там не было привычного мужского достоинства, а жесткий чешуйчатый щиток, за которым, очевидно, это самое достоинство и пряталось до нужного момента, вздыбливая хороший такой холм под повязкой.       Рин немного дернулся и рвано выдохнул, замерев на месте, и я почувствовала от его кожи странный запах. Другой, не такой, какой обычно исходил от охотника. Он был терпким и пряным, и задерживался в носоглотке. Мне очень понравился.       - Вкусняшка, - ляпнула я странным сиплым голосом первое, что пришло в голову. Но, как говорится, умный первым не пойдет. Зато сработало, как триггер.       Аттури подскочил, как ужаленный, и я услышала серию четких щелчков и тихий рык. Затем дверь каюты внезапно открылась, ослепляя светом из коридора, и закрылась уже за спиной охотника.       «Он сбежал».       «Какая ирония».       «Так мне и не ответил, зараза».       Я провела по лицу рукой, задев метку клана, и чувствуя звенящую пустоту и разочарование.       - Бля.