Реквием по счастливым дням

      «Чёрт возьми, я надеюсь, что с ними всё в порядке будет», — думал Джереми, идя рядом с Чаком в архив.       Эта работа, как не трудно догадаться, была гораздо проще всяких допросов и выездов для задержания. Однако невозможно было назвать возню в архиве «простой», так как таковой она лишь пыталась казаться. Сперва действительно человек думал, мол, что там: бумажки перебирать по дате, алфавиту и так далее, бегать с ними туда-сюда — и всё. Сказка. Лучшая работа в мире! Как бы не так. Эта работа была отнюдь не для слабых. Ведь уже через каких-то пять-десять минут нахождения среди узких шкафов заставит человека почувствовать, как его ноги подкашиваются, а руки безвольно начинают опускаться, роняя бумаги при этом.       Поэтому Джереми не понимал тех людей, которые намеренно шли мало того, что на сидячую, так ещё и на работу в это адское крохотное помещение без окон, напоминающее скорее огромное пыточное орудие. Спустя десять минут пребывания среди коробок, папок и шкафов Фитцджеральд понял, что ему становится дурно, а потому он в холодном поту побыстрее покинул комнату.       — Эх, молодёжь, — покачал головой Чак, выходя из комнаты примерно через полчаса с необходимыми папками. — Каждое поколение всё слабее и слабее.       — Ты не человек! — воскликнул Джереми заплетающимся языком. — Это невозможно. Как ты смог так долго там находиться?       — Ловкость лёгких и никакого мошенничества, — фыркнул Чак. — А вообще, форточка там была. Я постоял возле неё и дальше пошёл.       — Почему мне не сказал?       — Ты ушёл раньше, чем я сам форточку обнаружил.       — Чёрт… теперь я чувствую себя идиотом, — Джереми сложил руки на груди.       — Да хрен уж с этим. Всё равно я нашёл то, что нам нужно.       Устало вздохнув, Джереми встал со скамьи и последовал за Чаком в комнату с проигрывателем. Предположений у парня и полицейского было немного, но раз Майк лично попросил их обоих копнуть глубже и рассмотреть ранние записи с камер наблюдения. Увы, тут им самим хотелось разобраться в бардаке, а потому волей-неволей пришлось взяться за работу.       Беда была лишь в том, что сидя в неудобных старых креслах, ни Джереми, ни Чак не сумели что-либо найти по камерам. За несколько дней до инцидента, за месяц, за два — всё было пусто. Никто не закладывал в магазин бомбу. В уставшей голове Джереми даже возникла достаточно бредовая идея: а что если взрывное устройство заложили вместе с фундаментом. Чак, конечно, покачал головой, мол, такого точно быть не могло. Оно и немудрено: здание довольно старое. Тогда Джереми развёл руками, словно складывая с себя этим жестом все полномочия. «Джереми Фитцджеральд, 23 ноября 200X год Лучше бы я пошёл с Наналли. Когда она уходила, я чувствовал её страх. Но сегодня я буду вынужден уйти. Сегодня не моя смена. Но работать больше некому. Но какое мне дело? Мне бы доучиться… Мне кажется, что я зря во всё это ввязался. Но Фриц — мой друг. Я не могу бросить его. Мои дела ещё не закончены…»       — Неужели нет других вариантов, как могла взорваться бомба? — Джереми потёр виски и принялся рассматривать пространство прямо перед собой. Ни о чём сейчас думать не хотелось, кроме душа и тёплой кровати, но приходилось. Бросать начатое не хотелось.       — Есть ещё вариант, — Чак нахмурился. — Бомба могла быть на ком-то из людей.       — Типа как эти?.. Ну, как смертники? — Джереми похолодел.       — Да. Эти «Kyrie» явно какая-то радикальная религиозная группировка, — Чак сплюнул, словно показывая тем самым всю свою неприязнь к упомянутым типам организаций. — Судя по тому, что нам известно, вполне можно предположить. Но это какие-то христиане, похоже. Определённо, католики. Значит, это не русские.       — Как будто могли быть они, — скептически заметил Джереми, скривившись. — Они не настолько помешаны на религии, чтобы-…       — Лет десять-двадцать назад я был бы в этом точно уверен, — перебил Чак, пожимая плечами. — Во всяком случае, теперь тоже. Они же псалмы не на латыни поют.       — Я понял, — кивнул Джереми. Он решил вернуться к более насущной теме. — А если бомба была на человеке, то возможно ли узнать, на ком она была? Хотя бы по камерам.       — Нет, конечно. В тот день было слишком много людей. Да и вряд ли взрывчатка находилась на виду у всех. Представляешь, какой бы начался хаос?       — Ага… дерьмово.       Таков был итог попытки провести взаимосвязь «Kyrie» с преступлением в магазине. Увы, пока всё указывало на мистическое появление бомбы буквально из ниоткуда. Во всяком случае, Джереми в глубине души надеялся, что Той Бонни будет оправдан, а дело не закроют раньше времени.       Пока Фитцджеральд пытался вдохнуть свежего воздуха после пребывания сначала в душном архиве, а потом и в пыльном помещении с видеопроигрывателем, Чак тем временем вспомнил про некого свидетеля, о котором говорил Майк перед тем, как покинуть взорванный магазин. Некий мистер Джонс. Перед тем, как пойти и разобраться с ним, Чак считал память у уже оправданного к тому моменту Той Бонни. Сообщив эту радостную новость Джереми, он подхватил юношу под руку и понёсся с ним в приёмную.       Возле стойки администрации было на удивление пусто, Чак бы сразу заметил Джонса, будь он здесь. Но увы, никого из людей, сидящих на диване или стоявших возле кулеров с водой, не звали Джонсом. Тогда Чак принялся донимать расспросами женщину-администратора. Та, с кислым выражением лица выслушав пылкие вопросы мужчины, лишь покачала головой и металлическим голосом ответила, что мужчина-охранник с фамилией Джонс не объявлялся в участке.       Переглянувшись с Джереми, Чак понял, что тут они попросту бессильны. И хотелось ведь думать, что бедняга испугался идти в участок или решил пойти к себе на квартиру, чтобы собраться с силами. Вот только в связи с произошедшими событиями сознание лишь накручивало в голове яркую картинку окровавленного тела, брошенного в подворотне. Подумав об этом, Джереми нервно сглотнул. Сердце его всё ещё было не на месте, а страх, окутывавший его леденящей волной, не давал мыслить рационально.       Внезапно в сумке зашумел телефон, оповещая Джереми о входящем вызове. Быстро подняв трубку, он увидел, что звонил Фон Гай. Удивившись этому, Фитцджеральд сперва засомневался, стоило ли ему вообще отвечать на звонок. Однако всё разрешили несколько его слов. Оказывается, Фон Гай уже подключил своих знакомых в полицейском участке на поиски пропавшего свидетеля. Поблагодарив товарища за помощь, Джереми предупредил его, что на смену Фрица сегодня не сможет выйти. Впрочем, Фон Гай ничего не сказал ему. Не ругал и не говорил, что всё нормально. Просто ничего не сказал.       Рассматривая померкший экран телефона, Джереми задумался. Он что-то хотел сделать и сейчас отчаянно пытался вспомнить, что именно. Точно же! Позвонить Майку и узнать у него, как обстоят дела. Набрав его номер, Джереми приложил телефон к уху. Зная ответственность мужчины, тот не отвечал на звонки только ночью, когда вообще-то нормальным людям положено спать. Во время дежурств он так же не принимал вызовы.       Сейчас же едва начинало темнеть. Но Майк не отвечал…       Уже никак не скрывая своё беспокойство, Джереми принялся метаться по участку, ходить туда-сюда, выходил на улицу и снова заходил в здание. Все эти передвижения продолжались до тех пор, пока Чак не остановил его хватом за плечо и не посоветовал пойти домой и отдохнуть. Сделано это было не столько из чистых побуждений, сколько из желания избавиться от парня, мешавшегося под ногами, но Джереми было приятнее думать о первом варианте.

***

      Ну, вот я и перестал доверять даже самому себе, Той Бонни, как ты и просил. Или просил меня вовсе не ты, а кто-то подговорил тебя так сделать? Я не прав?       Ох, знал бы ты, юнец, как тяжко никому не верить. Как мне тогда воспринимать то, что я вижу, что я слышу, что я чую, что я ощущаю? Мне нужно хоть что-то, чему я могу доверять. Что-то что могло бы быть столь же неопровержимым, как и то, что трава зелёная.       Истина изменчива, Фокси, скажешь ты. Мол, трава не всегда зелёная. Скоро наступит зима, и тогда она будет грязно-коричневой, чёрной. Что ты скажешь тогда?       Погоди. Разве ты мне когда-нибудь говорил подобное? Той Бонни, мальчик мой. Я хочу верить в то, что ты всё ещё ребёнок. Единственный ребёнок, который поддерживает меня и успокаивает моё еле живое сердце. Я чувствую, что Той Фредди становится всё более закрытым ото всех, Той Чика взрослеет и больше походит на девушку, которой нужна любовь парня, Би-Би и Мангл… они всё ещё дети, да. Но они в чём-то замешаны. Той Бонни, неужели и ты тоже? С того дня, как меня убрали, когда отключили Джей-Джей, ты прямо сам не свой!..       Точно…       Джей-Джей!..       Я видел её буквально недавно. У себя в конуре, представляешь? Такого не может быть. Просто не может. И тем не менее, она здесь. Но как?       Неважно… наверняка, я проснусь сейчас и не обнаружу тела бедняжки Джей-Джей. Опять будет лишь пустое место в расщелине. Я приведу всех остальных посмотреть на него. А поверишь мне только ты.       Я не понимаю, Той Бонни, имеет ли всё это смысл. Вся эта игра «верю-не верю». Мне-то всё равно. Но мне будет грустно, если с вами что-то случится из-за моего просчёта. Тогда… что я могу сделать? Что я могу сделать для тебя, твоего брата, твоих друзей, для Мамы, для пиццерии?       Пожалуй, ничего. Просто продолжай верить всем, Той Бонни. Доверие — твоя лучшая черта.       Но прошу: не доверяй Голдену Фредди.       Проснулся Фокси только от осознания того, что его кто-то настойчиво дёргал за рукав. Той Бонни? Быть не может, он наверняка сейчас в участке. Сомнения закрались в голову, особенно после того, как перед глазами замаячили очертания кроличьих ушей.       — Бо-… Бонни? — прокряхтел лис, приподнимаясь. Он всё ещё находился в своей каморке, а потому его ещё больше удивило нахождение здесь старшего из братьев. — Что ты здесь-… Да на тебе лица нет!       Фокси в ужасе отшатнулся. Вместо смазливого лица с живой мимикой перед ним была глубокая яма с торчавшим эндоскелетом. Никаких органов — один лишь металлический каркас с красными лампочками вместо глаз, по лбу сверху вниз опускалось несколько проводков. Руки так же не было — вместо неё лишь висел обрывок рубашки.       — Паршиво выглядишь, Бон, — дёрнув глазом, произнёс Фокси.       Тот вновь ничего не ответил. Даже как-то непривычно было видеть молчаливого кролика, который не крыл Фокси матом при каждом удобном случае.       — Вот оно как… что ж, — лис вздохнул и потрепал кролика по голове. — Соболезную, дружище.       Бонни всё хотел что-то сказать, но Фокси ничего не слышал. Тогда кролик попытался было перейти на язык жестов, потому как ему не на чем было написать. Поэтому прошло немало времени, прежде чем Фокси понял, что Игрушечные аниматроники в целости и сохранности добрались до пиццерии и теперь они безвылазно сидят в своей комнате. Потом Фокси спросил:       — Что делать мне?       Бонни тут же резко показал здоровой рукой, чтобы он сидел здесь. Фокси даже не удивился: как будто он ожидал услышать что-то другое. Фредди никогда не давал ему указаний, отличных от «сиди на месте».       Сейчас ничего не поменялось.       А нужно было пережить очередную ночь.       В то время, как охранников в пиццерии не было.       На рабочем месте остался только Фон Гай.