Мне тебе нечего дать

POV Ида.       Такими фэйлспалмами я давно так не кидалась. Мы с Олежей стояли на улице, прямо у Юлиного подъезда (она жила на первом этаже, а мне уж больно хотелось поговорить с Олежей наедине), и Савченко рассказывал мне все то, что я умудрилась упустить. Я стояла в чьей-то мужской куртке, которая была мне почти по колено, но зубы все равно немного стучали от ночного холода и от того, что все выпитое мною начало окончательно рассасываться в моем организме. Сам же Олежка стоял рядом, почему-то в шортах и своей кожанке. — Идос, ты тот еще кадр! — парень смеется, слегка толкая меня в плечо. Я лишь хмурю брови, продолжая офигевать от себя. — Не поверишь, но я в таком же ахуе сейчас. — хмыкаю я, а друг тянется в карман за сигаретой.       Так, я узнала, что вернувшись с курилки, мы все дружно скооперировались в один большой стол и набрали еще бухла. Бахнули по рюмке водки, и Юля уломала меня пойти с ней и немного потанцевать. Савченко сказал, что ломалась я долго, но в итоге все-таки согласилась. Так, веселье разгоралось, хотя я уже даже не подозревала об этом. Естественно, когда мы с Юлей пошли трясти задницами под какой-то древний трек, не обошлось без вездесущего Константина с его убогими подкатами и попытками поговорить со мной. Олег подметил, что все это время я тактично терпела его выходки и никак на них не реагировала. И, кажется, мой игнор поняли не как нежелание вступать в диалог, а как принятие «ухаживаний», и на третьем треке, когда Костик в открытую начал меня жать к себе среди толпы, я взорвалась, психанула и ушла в уборную. Савченко говорит, меня не было минут десять, после чего за мной пошла уже Юля, и привела обратно за стол. Олежа говорил, что я была в гневе. К тому времени, парни успели намутить кальян, и естественно, я принялась потягивать не самый легкий забив. Пока кальян дымился, вроде все было спокойно и весело, и мы всем скопом даже нашли одну общую тему.       Под интереснейшие обсуждения я задремала на диванчике, с кальянной трубкой в обнимку, пока Юля пыталась покадрить Олежку, а Женя с Ромой укатили курить. Далее, Олежа признается, что не знает, что я делала, потому что он решил наконец-то обратить внимание на мою Юльку и они там обжимались под медлячок. Но когда вся компания снова собралась за столом, мое недовольство было написано на укуренном лице, и я просила налить мне чего-нибудь выпить и запить. Мы хряпнули еще по стопарику и я сделала пару глотков яблочного сока, остатки которого внезапно плеснула прямо в лицо Константину, который был прямо напротив. Естественно, все были в недоумении и пытались выяснить у нас обоих, что произошло, но я была упряма и пьяна, взяла свой залитый телефон со стола и сказала, что уезжаю домой. А дальше, Олег сказал, что за мной вышли Костик и Рома, а через какое-то время Роман вернулся со мной и сказал, чтобы кто-нибудь нашел мою сумку (ибо я, бухая и гордая, решила, что кошелек в такси мне не пригодится), и вызвал такси. Тогда-то Юля и подсуетилась, предложив поехать всем вместе, но уже к ней, сославшись на то, что там должно быть поспокойнее, а еще ее младшая сестра начала немного переживать и нужно ехать домой. В общем, мы согласились.       Савченко рассказывал, что уже будучи в такси, весь путь к Юле я ехала, дремая на коленях у Романа, а на половине пути и внезапно попросила остановить, ибо мне стало хуево. В итоге, мы остановились у какого-то круглосуточного ларька, я ждала «прихода», а Юля тем временем с Женей решили, что хотят еще пива. Взяв по баночке темного, компания ждала меня и мой блевантин еще минут десять, пока таксист не начал возмущаться и напоминать про счетчик. В итоге, так и не сумев очистить желудок, я снова полезла в такси, оставшийся путь высовываясь на всякий случай в окно и жалобно скуля что-то по типу: «Я сейчас умру».       Приехав на адрес, Юля сказала, что хочет еще пива, а рядом можно было взять только разливное. Женя покорно согласился пойти с ней за пивом, но Юлёк тонко намекнула, что хотела бы пройтись с Олежкой. И вот, втроем мы пошли к Юле домой. Ну, вернее пошли Женя и Рома, а я болталась на плече Романа, бубня что-то невнятное. — Мы вернулись, когда уже Женька болтал с Викой на кухне, а Ромка сказал, что скоро вернется. — Савченко подводил итоге вечера, так сказать, а я внутри горела со стыда. — Господи Иисусе! — я задрала голову вверх. — Ну, зачем так пить?! — Да ладно. — Олег смеется. — Зато будет, над чем поржать. — курит и выдыхает дым, смеясь. — А за остальными подробностями тебе к Роману Николаевичу. — снова смеется. — Поговори с ним, тем более, он явно хотел поговорить, когда пришел. — Ох… — я глубоко вздохнула. — Придется! Хотя мне жесть, как стыдно сейчас. — понимаю, что огонек с сигареты давно упал на землю. — Да, перестань, все нормально! — Савченко пытается меня убедить в обыденности ситуации. — Пойдем. — машет в сторону подъезда. — Холодно тут, пиздец просто! — А где твои штаны, кстати говоря? — плетясь за ним, спрашиваю я давно терзавший мое любопытство, вопрос. — Сушатся в квартире. — поясняет Олежка. — Их постирали. — Я надеюсь, это не я на тебя? — стало действительно не по себе, представив эту картину со стороны. Олег же начал ржать. — Нет, не ты, не переживай. — в его глазах сейчас только спокойствие и беззаботность. — Я пиво разлил, пока открывал. — пояснил он наконец, и я смогла вздохнуть с каким-никаким спокойствием.       Уже будучи в квартире я поняла, насколько успела замерзнуть, потому что мне показалось здесь так тепло, будто я все это время была где-то на февральском падике, и сейчас пришла в майское тепло. На кухне Женя тихонько играл на гитаре, бубня под нос текст песни Сектора Газа. Юлька временами подпевала, иногда хохоча.       Мы с Олежей толкались в коридоре, и я долго не могла понять, куда мне повесить куртку, пока Савченко не забрал ее у меня из рук и не пристроил на место. В голове все еще звенело от похмелья. Хотелось снова ополоснуть лицо прохладной водой, несмотря на то, что я успела замерзнуть на улице. Олежа потопал на кухню, ко всем, а я свернула в ванную, не включая света включив холодную воду и начала умываться. Как только ледяная вода коснулась лица, стало немного полегче. Будто сознание окончательно встало на свое место. Я слушала шум воды, вперемешку с «Лирикой», звучащей с кухни, упершись лбом в холодную керамику раковины, присев на край ванны. Меня жутко испугал внезапно включившийся свет в ванной, отчего я вздрогнула, как параноик, оборачиваясь в дверной проем. На пороге был Рома. Хмурый, очевидно, уставший и сосредоточенный. — Ты чего в темноте сидишь? — вполне логичный вопрос прозвучал из его уст, пока он подходил ко мне, присаживаясь рядом на ванну. — Охлаждаюсь. — киваю я на включенную воду, выдавливая из себя подобие улыбки. — Ты как вообще? Лучше хоть? — он осматривает меня, и создается впечатление, будто он действительно знает, чем мог бы помочь. — Уже получше будет. — киваю я. — Но голова болит. И звенит внутри. — жалуюсь я, понимая, как ничтожно, скорее всего, выгляжу сейчас со стороны. — Ну, это херня. Пройдет. — кивает Роман. Я смотрю на него боковым зрением, в голове звучит Олежкин рассказ об этом вечере, и я понимаю, что мне становится стыдно перед ним. Господи, мы же только сегодня познакомились, а он уже умудрился увидеть меня в полный драбадам. — Ром… — я слегка смеюсь, понимая, что так ничерта и не вспомнила. Он молча смотрит на меня с немым вопросом в глазах. Я, наконец, решаюсь повернуться к нему лицом. — Ты прости за то, что тебе довелось видеть меня… В таком состоянии. — я говорю это все, и срываюсь на смех. — Блять, мне так стыдно! — закрываю лицо руками, массирую болящие глаза. Слышу, как он тоже начинает смеяться. — Брось, все нормально. — толкает он меня в плечо. — Ты меня еще не видела! — хохочет он. — Я правда редко помню свои бухие приключения, но пацаны всегда говорят, что я ебнутый псих. — он улыбается, и я снова вполголоса смеюсь. — Я нихрена не помню. — так же вполголоса бормочу я, не убирая руки от лица. Рома же смеялся куда громче. — Да, ничего криминального ты не творила. — пожимает он плечами. — Хотела уехать домой без денег, но мы с Женьком тебя уговорили вернуться. — Олег рассказал мне об этом. — киваю я. — Погоди… А Костя? Он где сейчас? — я наконец вспоминаю о недостающем человеке. Парень смотрит на меня и кривится в ухмылке. — Наверное дома. — жмет он снова плечами. — А может и не дома. — Он же был с нами в клубе?! И я так поняла, что я повздорила с ним. — Забей. Все нормально. — кивает парень. — Мы перед отъездом поговорили с ним. Настояли, что ему лучше поехать домой… А там уже неизвестно, куда он поехал. — он говорил, а я лишь смотрела на него с непониманием. Он говорил очень даже убедительно, но я знала, что сказано не все. — С ним в порядке все? — я поднимаю голову, смотря прямо в глаза собеседнику. Он с полсекунды молчит, а потом ухмыляется. — Вот, видишь, уже переживаешь за него. — стебется он, отчего я лишь хмурюсь. — А говорила: «Заебал ты меня, Костя!». Нормально все с ним. Пацан перебрал просто, с кем не бывает. — на последней фразе он снова осмотрел меня. — Это да! — вздыхаю я, понимая, что голова слегка кружится. — Ладно! Подумаю об этом позже. — Тебе точно нормально? Я все-таки думаю, твоему желудку сейчас пизда. — он сосредоточенно смотрит на мои трясущиеся руки. — Ты белая как эта раковина. — показывает он на керамику. — Голова кружится. — констатирую я. — Блевать не тянет? Если что, то я выйду. — Нет! Не тошнит, все нормально. — мотаю я головой. — Когда мы сюда приехали, что было то? — решаюсь я, наконец, спросить, выключая, в конце концов, бегущую просто так воду. — Мы пришли, нам открыла Вика. Я уложил тебя в гостиной, потому что это единственное, на что ты была способна. Мы начали знакомиться, а потом тебе видимо захуевило, и ты хотела встать, но маленько не дошла. — Господи Иисусе! — качаю я головой, представляя это все. — Я прям в гостиной блевала что ли? — Не, не. — смеется он. — Мы пошли с тобой в ванну. Я, как истинный джентельмен, кстати, держал тебе волосы над унитазом и смотрел чтобы ты ненароком не выплюнула кишки. — чем больше он начинал говорить, тем сильнее мое лицо начинало гореть со стыда. — Черт! — шепчу я, истерически хихикая. — Это было то еще зрелище, полагаю я. — Забей, я к этому спокойно отношусь. — махает он рукой, после чего я чувствую как его прохладные пальцы касаются моего лба, и это пускает по спине мурашки. — Хоть жар спал. Я думал тебя надолго захуёвит. — На самом деле мне редко бывает так плохо после бухла. Обычно, когда мешаю все подряд, то такое и происходит… Ну, похожее. Сегодня, я наверное просто в ударе. — Главное, что отпустило. А теперь, пойдем. — он берет меня за руку, поднимая. Я смотрю на него, взглядом спрашивая «Куда и зачем?», но он ничего не отвечает. Я встаю, он отпускает мою руку, шагая к выходу. Я вытираю влажное лицо и иду за ним.       Он ждет меня в коридоре, рукой показывая, что мне надо пойти в комнату. Киваю и молча иду за высоким силуэтом, который уже скрылся в недрах комнаты. Здесь противный желтый свет, который ни то чтобы бил по глазам, но знатно раздражал. Рома копался в небольшом белом пакете, присев на диван. Я лишь наблюдала. Он с внимательным и сосредоточенным лицом шуршал целлофаном, что выглядело со стороны даже немного забавно, и я не удержалась, чтобы слегка не улыбнуться. — Бери. — он протягивает мне пару белых таблеток, на что я лишь смотрю с полным непониманием. — Это что? — я хмурюсь, абсолютно не въезжая во все, что происходит. — Поможет отойти. Выпей две сразу… Сейчас воды принесу — он вздыхает, вставая с дивана и выходит из комнаты, не дав мне даже задать очередной тупой вопрос. Я пожимаю плечами, прохожу и сажусь на тот же диван, рассматривая две плоские, округлые таблетки, что дал мне брюнет. Он снова заходит в комнату, уже со стаканом воды и протягивает его мне. — Давай, пей. — Что это за хрень? — я беру стакан в руку, возмущаюсь, естественно, сомневаясь во всем, в чем только можно. На это парень лишь хмурится, цокая языком. — Неплохо кровь чистят. Тебе как раз вкатят. Тебе принципиально нужно звать название? Один хрен ты не разбираешься… — А ты тут фармацевт! — прерываю я его возмущения своим собственным, в ответ цокая. Он усмехается. А я чувствую себя сейчас в самом деле тупой. — Ну, знаешь, у меня мать с отцом врачи. — жмет он плечами, в его голосе слышно легкое раздражение. — Да и мне довелось поработать на скорой. Уж поверь, хотел бы тебя накачать хуйней… — он замолкает, а я как истукан, молча хлопаю глазами, глядя на него. Невыносимо серьезный, что спрашивать что-то еще сейчас не очень хочется. — Давно бы уже сделал, в общем. Тем более тебя. — Так! — я качаю головой. — А это уже звучит, как наезд. — я чувствую себя разбито и глупо, и это начинает здорово бесить. Смотрю ему в глаза, желая услышать от него еще хоть чего-нибудь. Зачем? Без понятия. Но мне казалось, что он говорит со мной с претензиями. — Ну, и дура! — фыркает он, кривя губы в усмешке. — Хочу как лучше, если что. Сама разберешься в общем. — он кидает взгляд на мою руку, в которой я до сих пор сжимаю таблетки, а затем уходит из комнаты. Я остаюсь в полном ахуе, в одиночестве, в комнате с жутко бесячим светом, больной головой и сушняком. Держу этот стакан и белые непонятные колеса, понимая, что я его вообще не поняла. Думаю еще с минуту. Возможно, я его как-то обидела этими своими вопросами?! Стало неловко. Верить ему? Если да, то почему? Если нет — с чего бы вдруг? Рома не показался мне каким-то злодеем. Даже наоборот, и по рассказам Олежи, и по общему поведению, он был очень даже положительным персонажем. Но насколько хорошо я могла убедиться в этом, учитывая, что мы знакомы всего день, половину из которого я не помню?! — И хуй с ним! — вздыхаю я, закидывая в рот пару колес, запивая холодной водой. Боже, вода! Пить хотелось неимоверно. Я выпила все, что было в стакане, и теперь даже не знала, как быть. Стоит, полагаю, поговорить с Ромой. Я не успеваю еще о чем-то подумать, как вдруг тишина комнаты нарушается телефонной трелью. Я оборачиваюсь на звук, замечая телефон, оставленный на тумбочке. Ромин? — Ребят, чей телефон? — ору с комнаты, и слышу, шаги. И про себя сразу смеюсь, что наверное, из меня вышел бы неплохой Шерлок, потому что в комнату снова входит Рома. Мы обмениваемся секундным взглядом, после чего я выхожу из комнаты с пустым стаканом, оставляя его, чтобы тот ответил на звонок.       На кухне беседуют о Боге, что не могло меня не рассмешить. Олежа дремал одним глазом, сидя за столом и подпирая одной рукой свою щеку. Заметив меня он слегка улыбнулся, взглядом спрашивая, мол, как ты. Я улыбаюсь в ответ, кивая, давая понять, что все в порядке. Ставлю рядом с мойкой пустой стакан, и опираюсь спиной на нее, поворачиваясь к ребятам. — Сколько время? — спрашиваю я, на что Женя достает телефон и смотрит на дисплей. — Четыре утра. — спокойно произносит он. — Ебанись! — сама себе говорю я, усмехаясь. — Домой надо бы. Кстати, а где мой телефон? И сумка? — как настоящая растеряша, я с надеждой смотрю на собравшихся. Юля дремает на плече у Савченко, Женя зевает, Вика перебирает гитару, а Олежа где-то в пограничном между снов и явью состоянии. — На вешалке все. Там, где все куртки висят. — бормочет Олежа. — Ты видела короче. Ты уже уезжаешь? — не понятно было, он сожалеет или просто изо всех сил пытается говорить разборчиво. А я лишь тяжело вздыхаю. Чувствую себя во всех смыслах не очень. Поэтому единственным верным для меня решением было как раз таки поехать домой. — Да! Четыре утра — пиздец. Мне бы проспаться. — я снова тру глаза, и только сейчас понимаю, что я умыта. Хотя точно знаю, что была накрашена. Господи, да нахуй так пить! — Вы еще тусите, я так поняла? — я отхожу от мойки, пошагово направляясь к выходу. — Или я такси всем вызываю? — Да хер знает. — пожимает плечами Женя, потому что Олежа тактично молчит, прикрыв глаза. Возможно, этот персонаж уже где-то на островах, жарит свое брюхо под солнцем с полуголыми гаитянками. — Давай может я вызову тебе? Если хреново, то не жди этих ушлепков. — Не, спасибо. — качаю я головой. — Я сама вызову. Если что, скажешь Олеже, что он слабак. — я чмокаю дремлющего Савченко в щеку. Не более, чем по-дружески. Хлопаю Женю по плечу, прощаюсь с Викой и улыбаясь, покидая кухню. Ждать, конечно, не собираюсь, потому что ребяток знатно развезло. Еще бы! Ведь они то не сидели хрен знает, сколько времени в ванной, молясь туалетному Нептуну. Я иду в прихожую, смотрю на вешалку в поисках своих вещей. Нахожу, в итоге, свою джинсовку, а под ней уже и сумку. Проверяю в ней наличие кошелька, ключей от дома, телефона и документов, нахожу все, успокаиваюсь, и натягиваю на себя куртку. По пути набираю номер такси. Бесконечные гудки. Наконец, диспетчер приветсвует меня, спрашивая мой адрес, и куда мне нужно. На автомате называю все координаты, обувая туфель, и понимая, что в поле зрения не могу обнаружить второй. Девушка благодарит, говорит, что мне позвонят по приезду такси. Я благодарю ее в ответ и сбрасываю вызов. — Куда? — появившийся в прихожей брюнет, озадаченно смотрел на меня, пока я искала свой второй туфель. Он был таким же серьезным. — Домой. — пожимаю я плечами, наконец, обувая вторую туфлю, пока татуированный растерянно смотрел на меня. — Какой домой, погоди! — его глаза заметались по помещению, и что-то странное было в его гримасе. — Олежа в ауте, сори, я домой. — стою на пороге вздыхая, и щелкаю щеколдой. — Закрой за мной. — говорю я. Да, стоило бы поговорить с ним, но настроения у меня на это не было вообще никакого. Возможно, в следующий раз, если он будет. Выхожу в подъезд, прикрывая дверь, опуская телефон в сумку. Благо, первый этаж, ибо на моих каблуках идти по лестницам — испытание. И вот, уже через минуту я уже стою на улице, вдыхаю свежий воздух и решаю закурить, пока такси где-то едет. И тут очередной облом — сигарет я не обнаруживаю, и очень огорчаюсь, что вслух выкрикиваю злобное «Да, блять!» в весеннюю тишину улицы.       Будто чуя мой гнев, дверь подъезда жалобно скрипит под напором дури, с которой ее открыл Рома, наткнувшись взглядом на меня тут же двигаясь навстречу. Я лишь склоняю в удивлении голову, наблюдая. — Ты че, мастер спорта по съебу на которткие дистанции? — с легким хрипом спрашивает он, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. — Типа того. — пожимаю я плечами. — Я же предупредила, что ухожу. — как можно пофигистично пытаюсь я сказать, но все еще слегка неловко из-за того разговора в комнате. Поэтому я стараюсь особо не смотреть на парня. — А я вроде как сказал подождать. — слегка раздраженно отвечает он, доставая из кармана пачку сигарет. Я с жалостью смотрю на пачку, еще раз матерясь, но уже у себя в голове. То ли он замечает мою печальку в глазах, то ли просто из вежливости, но протягивает мне пачку. Я смотрю сначала на нее, потом на Рому, потом опять на пачку, и беру одну, благодарно кивая. Благо, нахожу хотя бы зажигалку в сумочке, и прикуриваю сначала себе, потом Роману, который хлопал себя по карманам куртки. Мы молчим. Курим и молчим. По-дурацки я теперь себя ощущаю перед ним. Не знаю. — Еп твою! — тут же из подъезда выходит Женя. Сонный, взъерошенный и отрешенный. — Я думал, что меня кинули все. — блондин подходит к нам, доставая из-за уха сигарету. Я подкуриваю и ему. Чувствую прохладный ветерок, опутывающий тело и это запускает небольшой тремор по телу, который, в первую очередь отзывается стуком зубов. — Прогулка перед сном. — улыбаюсь я, смотря на сонного Евгения, подрагивая от того, что замечаю, что он вышел в одной футболке. Он изо всех пытается понять, где он, и что происходит. Это выглядит забавно. — Да уж… — кивает. — Твоя подруга-нимфа, кажется, решила сегодня оставить Олежку у себя… — вдруг выдает Женька. Я хмурюсь слегка, но в принципе, сказанным не удивлена, ведь это изначально было видно, что Юлька к нему клеилась. А вот Рома, судя его хмурому взгляду, порядком охренел. — Чего блять? — он поворачивается к другу, и снова этот раздраженный тон. — Ну, я слышал, она просила его остаться. — пожимает плечами Жека. — Знал бы — давно домой поехал, если честно. — Знала бы я — вообще бы сюда не ехала! — вырывается у меня смешок, на что Женя тоже смеется. Брюнет же остался серьезен. — Заебись. — жмет он плечами. — Да ладно, поехали ко мне. — Женька толкает в плечо товарища. — Батя утром охуеет от неожиданности. — смеется блондин. — Он давно спрашивал, как у тебя дела и чего ты в гости не приезжаешь. — затараторил блондин, а Рома лишь молчал, напрягая скулы. — Так, ты у Олега остался? — осеняет меня, почему он такой хмурый. — Ага. — кивает он, наконец, видимо, выйдя из раздумий. — Трахолюб блять! — он сплевывает н землю. Женя тихонько ржет, а я сдерживаюсь, но улыбаюсь. — Так! — властно вздыхаю. — Тогда вместе едем ко мне! — заявляю я, на что парни смотрят на меня с удивлением. — Завтра уже, проспитесь и наведаете твоих родителей — обращаюсь я к Жене. — А сейчас у меня останетесь. У меня что, зря хата пустует?! — наконец, подвожу я итоги. Они оглядываются друг на друга, видимо, выжидаю реакцию. Женя пожимает плечами. — Тащи не открытое пиво, хули стоишь. — хлопает его по плечу Рома. Блондин кивает, быстрым шагом направляясь в подъезд. — И шмотки свои не забудь! — прикрикивает татуированный, на что, уже из подъезда слышится «Хорошо!». — Тебе мало бухла на сегодняшний вечер? — удивляюсь я, с легкой ухмылкой. Он вроде слегка улыбается в ответ, шевеля плечами. — Бывало и поболее. — вздыхает он, после чего я вижу как он снимает свою куртку, подходя ко мне. — Ты чего? — я смотрю на то, как теперь в футболке остается Рома и пытаюсь возразить. — Нормально мне! Не надо. — Не выебывайся и стой. — накидывая мне на плечи свою куртку, вздыхает он. — Нормально настолько, что руки трясутся. — кивает от на мои пальцы, которые действительно, подрагивали все это время. — Самый горячий хлопец на районе?! — качаю я головой на эту фразу. Рома усмехается. Теперь уже менее раздраженно. — Ну, а то! — самодовольно задирает он голову вверх. Я лишь слегка хихикаю в ответ. У меня в сумке вибрирует телефон, и я начинаю его искать, в то время как двери подъезда открываются, и уже одетый Женя выходит на улицу с шестью литрами пива в руках, и уже полностью одетый.       Таксист, почему-то ждал меня у соседнего дома, что я ему и сказала в ответ на возмущенное «Девушка, давайте быстрее!». В итоге, еще через несколько минут к подъезду подъехала синяя «Тойота», и Рома, без разговоров открывает салон, толкая меня туда. — Я хотела на пассажирское. — говорю я, смирив его возмущенным взглядом, устраивая свою задницу на сидение. — Перехочешь. — шепчет он, после чего закрывает дверь, и сам садится рядом с водителем. Женя садится в салон с другой стороны, и мы, наконец, трогаемся. — Он всегда такой охуевший? — не выдерживаю я, притягивая Женю за рукав, и спрашивая вполголоса. Но, видимо, я не рассчитала громкость мотора, и Роман все же услышал этот вопрос, громко рассмеявшись. — Поверь, это у него врожденное. — улыбается Женя. Я киваю и расслабляюсь на мягком сидении авто. За окном мелькают фонари, улицы, многоэтажки. Я провожаю их взглядом, уже представляя, что вот-вот смогу переодеться в домашнюю одежду и вздохнуть свободно. Кстати говоря, Рома не соврал, сказав, что лекарство поможет. Я и не заметила, как головная боль почти совсем прошла, и общее состояние стало гораздо лучше. Думая об этом, я наткнулась на его взгляд на меня через боковое зеркало. Он усмехнулся, а я лишь отвернулась, продолжая осматривать проплывающие мимо дома и фонари.       Уже добравшись до дома и расплатившись с таксистом, который с Ромой нашел пару тем для обсуждений за время поездки, я с нетерпением летела к подъезду, желая поскорее оказаться дома. Парни ржали над чем-то, плетясь сзади. Как нарочно не могу найти ключи. Вот, что за проклятье женской сумки?! Какой бы маленькой она не была, в ней редко что можно отыскать просто так, не прилагая усилий. Разозлившись, я просто присаживаюсь на корточки, прямо перед дверями подъезда, начиная вываливать из сумочки все содержимое. На все происходящее перед ними, парни лишь снова заржали. — Мадам, Вам в этом положении удобно? — демонстративно прокашлялся Рома, намекая на то, что это не самая удачная посадка когда ты в платье. — Мне охуенно. — ворчу я, перебирая хлам, который теперь был на асфальте. Наконец, ключи обнаружены, я наспех собираю все обратно в сумку, поднимаюсь, оглядываюсь, не разбежались ли парни пока я копалась тут — смотрю и вижу их полусонные улыбающиеся лица напротив.       Когда двери лифта открылись — я уже была просто на седьмом небе от счастья, и решила снять нахрен эти туфли, ибо от них уже болели ноги и натерлись мозоли. Женя все это время рассказывал нам историю о том, как он потерялся в аэропорту Шереметьево, когда летал в гости с своей девушке в прошлом году. Я слушала его, периодически смеясь от его забавных метафор. — Пока дойдешь до квартиры, полностью разденешься? — ухмыляется Рома, наблюдая за тем, как я удобнее хватаю в руки каблуки. Я лишь ехидно улыбаюсь в ответ. Такси, подъезд, лифт — все уже было пережито. И когда я уже скрипела ключом в замочной скважине, поняла, что я дома! Наконец-то! За все это время, пока мы добирались ко мне, мы успели почти полностью выпить одну из трешек пива. — Прошу вас, господа! — открыв дверь, я демонстративно раскинула руками. — Мы на месте! — торжественно говорю я. Женя улыбается, и решает зайти первым. Рома стоит, видимо ожидая пока я зайду. Я смотрю на него с улыбкой. Сейчас было удивительно хорошее настроение, меня отпустило похмелье и я прямо-таки готова снова на приключения. Но учитывая то, что последнее я не запомнила, масштаб приключений был под вопросом. — Ты в падике спать собираешься? — я изгибаю в удивлении бровь. Он кривится в ухмылке. — Заходи, давай. — Я тебя как бы жду. — жмет он плечами, заходя, наконец-таки в квартиру. Я захожу последней, и замечаю, что Тоня технично только что метнулся с кухни в спальню. Блять, походу снова хавал оставленные на столе печеньки. Женя пошел умываться, даже не успев раздеться, а мы с брюнетом толкались с прихожей, он — расшнуровывая кроссовки, а я, снимая кипу курток с себя. — Кстати, спасибо. — вешая его куртку поверх своей, говорю я, обращаясь к парню, что сейчас стоял передо мной на одном колене. Он поднял на мгновение голову, видимо, сначала непоняв, о чем я, а потом улыбнулся. — Обращайся. — обыденно отвечает он, пока я достаю из сумки телефон и вешаю сумочку на вешалку.       Парни хозяйничали на кухне, пока я переодевалась в любимые домашние шорты и растянутую хлопковую белую футболку, в которой обычно одеваюсь, когда хочу почувствовать себя уютно. Из-под шкафа показалась мохнатая Тонина морда, которая посмотрела на меня, а потом возмущенно мявкнула. — Вы сегодня все такие недовольные, да?! — вздыхаю я, глядя на это животное, которое успела полюбить как собственного ребенка. — Пошли, покормлю тебя, куда ж деваться. — зову я котейку, направляясь на кухню, где Роман уже разлил нам по стаканам пиво и даже успел найти остатки закуски. Уровень освоения в гостях — Олежа. Я лишь улыбнулась парням, ставя перед собой табуретку, и полезла на нее, чтобы достать с самой верхней полки кошачий корм. — Тоня, хавать! — зову я еще раз кота, пока не замечаю, что тот уже мурчит на коленях у татуированного брюнета, который сейчас такой довольный и счастливый, будто получил безлимит на свою кредитную карту. — Надо же! Это любовь! — хмыкаю я, наблюдая всю эту картину. Рома поворачивается на меня, так же довольно улыбаясь, чухая пушистое мурчало. — Он сам пришел. — в оправдание говорит брюнет. Я сыплю корм в миску, и хитрожопо хвостатое создание бодро мурчит, спрыгивая с Ромки, и направляясь есть. — Любовь была до первой хавки. — смеется Женя, и это заставляет меня тоже рассмеяться.       На часах пять утра. Мы сидим на кухне и знакомимся. Именно так, ведь обоих из них я знаю лишь день. Что подвигло меня позвать их к себе?! Черт его знает! Видимо, тяга к приключениям. Но общение сложилось очень даже хорошо, и я чувствовала себя в их компании очень даже комфортно. Евгений, как оказалось, тоже оказался музыкантом. Он рассказал о своих нескольких попытках собрать музыкальную группу и о том, как, наконец, понял, что больше делать этого он не хочет. Сейчас они больше разговаривали с Ромой. Я же выступала в качестве слушателя. У нас открылась последняя бутылка пива. Странно, но мне было хорошо. Я чувствовала себя слегка выпившей, но ощущала легкость и непринужденность существования. Женька же, с каждым стаканом становился все хмельнее и хмельнее, начиная как Савченко, дремать вполглаза, сидя за столом. Рома же, не ясно, был ли он пьян так же, или был полон сил. Он никак не выдавал себя. Ни как трезвый, ни как пьяный вусмерть. Кажется, сейчас мы с ним были наравне. Я поняла это по его легкой улыбке после своей какой-то крайне тупой шутки. — Женек! — рома потряс товарища за руку. Тот повернулся на него. — Тебе нормально там? Может, спать пойдешь? — предложил парень. Блондин пытался убедить нас, что он бодрее всех, кого мог только знать, но вышло не очень убедительно. Роман предложил пойти покурить. И мы втроем пошли на балкон. Рома включил какое-то техно на телефоне, и мы с ним начали трясти головой под бит, что было весьма смешно со стороны. Женек курил, опираясь на балкон, и все говорило лишь о том, что очевидно, это его последняя на сегодня сигарета. Рома тоже это понимал, но не переставал подшучивать над товарищем. Тот лишь смеялся и слал его на все веселые стороны. Мы докурили как только в телефоне заиграл какой-то попсовый мелдяк. Потащили Женьку в комнату, потому что того уже развезло в ничто. Меня пробило на смех. Я вела парня по левую руку, справа его тащил Рома, а сам Евгений бубнил под нос что-то о том, что Рома лапает его как телка, и что тот должен прекратить. Я шла и дико ржала, слушая их полудиалог, в котором Рома лишь уверял, что тот не в его вкусе, и Женя может не переживать. — Ебать тебя сейчас явно не варик, братан. — опуская друга на кровать, говорит брюнет. — Может, только если когда проспишься. Ты сейчас мясо просто. — он и сам ржал в голос. — Иди-ка… — блондин демонстративно поднял указательный палец вверх. — В пизду! — спустя полминуты, завершил гениальную реплику Женя. — А ты спать. — отвечает Рома, укладывая товарища в лежачее положение. Тот уже даже не сопротивлялся. Он, как медведь, завалился набок, и так и остался в таком положении. — Пойдем допивать. — кивает мне Рома, пока я хихикала. — А вот сейчас его как раз и можно ебать. — ржу я, провожая взглядом бухущего Женю. — Он сейчас тотально безотказный. — Да ну его! Заколебал ломаться. — Роман хохочет, приземляясь на свой стул, взяв в руки бутылку и разливая пиво, по пути допивая остатки Женькиного недопитого. Шутки шутками, смех смехом, а когда между разговорами у нас вдруг повисло молчание, мне снова стало неуютно. Вспомнился тот эпизод у Юли дома. — Ром! — чувствуя пиво на старые дрожжи, начинать разговор с ним теперь было проще. Парень поднял на меня свой взгляд с широкими блестящими зрачками. — Ты извини меня, если вдруг как-то обидела там, у Юли. — начала я, опуская голову. — Я правда, нихрена не могла понять, что происходит. Да, и ты толком ничего не объяснил… — Забей. — машет он рукой. — Психанул немного, бывает. Нормально все. Но ты тоже дурочка. — парирует он, и это снова задевает меня, и я хмурюсь. — Не дуйся на меня. — он видит мое лицо и продолжает. — Ты знаешь вообще, что твои товарищи, как минимум недоговаривают тебе кое-что… — Что? — это заставило меня на мгновение протрезветь. — В смысле? — я требовательно смотрела ему в глаза, требуя объяснений. Он, судя по всему, не рад был, что эта тема снова была поднята, но понимал, что вынужден объяснить. Он молчит, а я все больше начинаю заводиться. — Ром! Говори! — Ну, короче… Что ты на своем веку успела попробовать? — начал он, а я все больше входила в ступор. Что? Что за дичь ты несешь? — Чего? Не съезжай с темы! Что это значит? — мисс Паника проснулась во мне, и сейчас предстала перед брюнетом сейчас во все красе. — Ну в прямом! Что ты юзала из наркоты? — он смотрит на меня внимательно. Пронзительно. Так, что я словила мурашки от его серых глаз, в который проскальзывали оттенки ледяного голубого. — Герыч? Кокс? ЛСД? Экстази? — Да не юзала я ничего этого! Да и какая разница, не парь мне мозги! — возмущаюсь я, вскидывая руками. — Да блять, успокойся нахуй и просто слушай меня! И отвечай, когда спрашиваю. — резко осадил меня Рома, и я замерла. — И не задавай лишних… Тупейших вопросов! — теперь я точно поняла, что Рому бесит, когда его перебивают. Поняла, приняла. Я согласно киваю, продолжая выжидающе смотреть на него. — Не юзала прям ни разу никакой химозы? — он смотрит на меня, а я отрицательно машу головой. — Этот твой Костик, он тебе покупал бухло в клубе? — я снова нахмурилась. — Ну, вообще-то он не мой Костик… — Мне поебать! Покупал? Нет? — резко прервал он меня. — Да не покупал он мне ничего! — я настолько некомфортно чувствовала себя от его интонации, что к горлу начинали подступать слезы. — Хватит орать на меня! — Я не ору. — спокойно и холодно отвечает парень, делая глоток пива из своего стакана. Я машинально повторяю действие за ним. — Я пытаюсь сам до конца во всем разобраться. Так же как и ты. То есть, он не давал тебе, ни колес, ни бухла? — продолжал он, а я, боря в себе желание зареветь как второклассница, которую обозвали зубрилкой при всем классе, машу головой «нет». — Значит, надо было его прям на курилке спать оставить. — щелкает суставами пальцев Рома, а я с каждым его словом все больше и больше охуеваю. — Ты скажешь мне, что произошло? — уже не зная, как вытащить из него всю правду, говорю я. — Да сама подумай: сколько раз тебе было так хуево после алкашки? Учитывая еще то, что ничего из запрещенного ты не употребляешь. Думаешь, перепила?! — Я не… — машу головой, хотя на самом деле на меня, наконец-то, сходит озарение. — Ты имеешь в виду, что мне подсунули какое-то дерьмо?! — в этот момент, кажется, в его глазах я увидела свет от радости, что я не в край тупая, и до меня доходит истина. — Погоди… Но как? Я же была с вами всегда… — Уверена? — Рома постукивал пальцами по столу, а я пыталась воспроизвести все, что помню. С самого начала, как мы вошли в клуб. — Когда именно тебя вынесло. — Да не знаю я. — отчаянно жму плечами, опуская глаза. — Я сидела с вами, мы пили текилу. Но мне было охуенно. Потом я пошла к Юле. Мы ебнули водки. Потом курить пошли… — И? — мастер наводящих вопросов — Роман… А как его по отчеству то?! Точно! Николаевич! Помню, Олежа говорил мне. — И все. — киваю я. — И я не помню больше ничего. Помню, мы пошли на курилку. Я покурила, сказал тебе, что приду и все. Дальше — тьма… Забвение! — в голове потихоньку начинало что-то складываться. — Блять! Мне действительно не зашла та стопка. И уже тогда я почувствовала себя как-то хуевенько… Но, получается — это Юля? Она заказывала шоты. — Скорее дело не в ней. — машет он головой. — Ну, вернее, это не она. А ваш дружок-пирожок. — Он не мой дружок! — тут же пытаюсь поправить его я. — Да мне похуй, чей он там. Но он явно хотел провести тебя в мир веселья и мультиков без телевизора. Ну, вернее, мир, в котором бы ты была согласна с ним потрахаться. Даже не была бы согласна, а возможно, даже сама бы попросила. — от этого меня передернуло, и стало так мерзко, что снова начало тошнить. — Блять… — я машу головой, в неверии от того, что верю в его теорию. — Как же, сука, весело! Но что это за говно было? Что я в итоге приняла? — смотрю теперь на татуированного парня, как на единственный источник истины. Он лишь усмехется. — А я ебу что ли?! Без понятия! — разводит он руками. — Что ты еще пила без нас? То, что не мы заказывали? — Да ничего больше! Шот водки с Юлькой, потом уже мы вместе все и пили. — я в полной растерянности машу головой. — Ну, больше ничего не может быть! Я же точно помню, когда я ее нашла, она предложила выпить. За встречу. Мы выпили. Запила соком каким-то… Сок? — теперь уже вслух рассуждала я, в сотый раз пытаясь воспроизвести у себя в голове все события. — Опа! — Рома оживился. — Сок, говоришь? — Да! — киваю я, наблюдая на автомате за сонной артерией на его шее, которая пульсировала. — Яблочный по-моему был. — Ну, значит, вероятнее всего, там и была эта херня. — подытожил он. — Мы его не заказывали. У нас был другой запивон, моя облодбанная подруга! — вздыхает он, а я снова возмущаюсь. — Ну да, главный нарк этого вечера! — с обидой кидаю я. — Но, Юлька же тоже его пила! Почему так хуево стало мне? — как на родного отца, смотрела я сейчас на Рому, а он лишь ухмылялся. — Ну, во-первых, вероятно ты успела за вечер выпить этой дичи больше, чем она. Да, и ты видела, как она висла на Олеге? — сосредоточенно рассуждал парень. — Может, он хотел поиметь вас обоих… Но тут появился кучерявый Казанова, и твоя подружка быстро переключилась на него. А ты тупо перепила и тебе было не до ебли. — я усмехнулась. Как бы это мерзко не звучало, но это было так. В тот момент мне не хотелось ничего, кроме как проблеваться. — Это гениально, Роман Николаевич! — смеюсь я, и замечаю на его лице удивление от того, что я назвала его по отчеству. — Олег как-то упоминал, как тебя по батюшке. — на это Рома лишь кивнул, улыбнувшись. — Я просто в шоке! — вдыхаю я. Появилось дикое желание покурить, и я решаю покурить прямо на кухне, открывая окно на кухне. Достаю с подоконника пачку, в то время как Рома присаживается ближе ко мне, и к открытому окну, вытаскивая из пачки сигарету. — Я же говорила, что не хочу туда ехать! Блять, как чуяла какую-то хуйню… — сетовала я, пуская клубы дыма. — Да, ладно! — толкает он меня плечом, улыбаясь. — Не парься, дерьмо случается! — парень грациозно выпускал кольца, растворяя свои глаза за сизой пеленой. — Главное, что ты хотя бы не передознулась от всего этого. — добавил он. — Так, ты сразу понял, в чем прикол? — поворачиваюсь к нему. Сейчас он так близко, что я могу разглядеть его черты. Впалые глазницы, уставшие глаза, с красной сетчаткой, выступающие скулы, острый подбородок, костлявые плечи. Татуированные предплечья, некоторые из рисунков были еще не добиты до конца, но выглядели все равно впечатляюще. — Не сразу. — покачал он головой. — Но когда ты отрубилась за кальяном, понял, что что-то тут не то. Сначала думал, что ты действительно перепила. Но Были сомнения. Не знаю, почему. — А с Костей то что ты сделал? — как-то, даже немного жалостно протянула я. Он повернулся ко мне лицом, так же, усмехаясь. Его глаза обожгли меня пронзительным взглядом. Я поспешила отвести взгляд. То ли от того, что он сейчас слишком близко, то ли от того, что не могу долго смотреть ему в глаза, боясь снова увидеть там раздражение. Но он улыбался. Улыбался, и у глаз собирались обаятельные морщинки, которые точно мне запомнятся, как одна из особы черт Романа Николаевича. — Ничего я с ним не делал. — хохотнул он. После того, как ты психанула, и мы уговорили тебя вернуться, ты сказала, что Костя тебя в край заебал за сегодня, что он мол постоянно крутится рядом и тебя это выводит из себя… Ну, я решил поговорить с ним… Пошли на курилку. Я попытался спросить у него, мол, чувак, че ты там дал то ей. Он начал пиздеть. Говорил, что не понимает о чем я. Потом, пропизделся мельком, что в итоге и сам испугался, что ты откинешься. — повествовал он это так обыденно, будто каждый день подобное видит. — Ну, я в профилактических целях немного погладил его по челюсти… Хотя надо было отправить спать… — Да, и хуй с ним, боже! — я, в полном ахуе от сложившейся, наконец-то, картины, лишь махнула рукой. — Одно я знаю точно — этот хер больше и на метр ко мне не подойдет. — Не подойдет, не боись. — смеется он, осматривая меня. — А ты все равно дура! — тянет он, уже успев заметив, как меня цепляет эта фраза. Я тут же бросаю возмущенный взгляд, а он заливается смехом. — Ну, серьезно! Впредь, будь внимательна с тем, что ты хаваешь, пьешь, или куришь. Будет уроком… Надеюсь. — Это уж точно. — сдаюсь я, понимая, что все-таки Рома прав. Я в самом деле дура! — Ну, как можно было так проебаться?! А если бы мне действительно стало хуево и я получила бы передоз?! Что, если бы реакция была совсем другой? — не заметив, как начала рассуждать вслух, тараторю я, делая частые затяжки. — Ну, дала бы кому-нибудь. — усмехется он. — Подумаешь! — Действительно! — с сарказмом киваю я. — Пустяки! Всегда так делаю! — Серьезно? — он чуть пододвигается, осматривая меня. Ловит мой охуевший взгляд и начинает хохотать. — Рома, ты тоже дурак, знаешь ли… — качаю я головой, но все же улыбаюсь ему. Он лишь кивает, соглашаясь. — Но спасибо… Что был рядом! — поднимаю голову, пытаясь выразить искреннюю благодарность. Ведь, действительно, черт знает, что могло бы произойти, если бы этот хитрый жук не был бы таким наблюдательным. И я искренне надеялась, что сейчас не говорю это вслух. — Да, не за что. — скромно раводит руками парень, а я улыбаюсь. — Поверь, есть за что! — тушу сигарету в пепельнице, ловя боковым зрением на себе его взгляд. — И я правда рада, что ты был рядом… Как и пообещал изначально. — улыбаюсь, резко поворачиваясь и застаю его врасплох за рассматриванием своей персоны. — Поэтому правда, хочу поблагодарить. — Я обычный парень с блока, не стоит. — он не перестает с прищуром улыбаться. Прям как в первую нашу встречу. — Скромный… — уже ерничает он. — Я заметила, что скромный. — смеюсь я, повернувшись так, что теперь мы сидели друг напротив друга. Солнце уже светило в окно, освещая наполовину его хитрющее до ужаса лицо. — Нет, ну, смотря какие у тебя варианты благодарности. — смеется в голос Рома, а я закатываю глаза. — Если что, я, так уж и быть, готов их принять. — Могу тебе корма насыпать, если хочешь. — киваю я на Тонину миску, которая была наполовину пустой. Когда он успел столько съесть?! Рома лишь продолжает смеяться. — Ну, не. — тактично отказывается он. — Мне такой вариант не очень нравится. — Да, Роман Николаевич, Вы скромный до одури! — почти фальцетом смеюсь я, наблюдая за тем, как он реагирует на все это. — Поверь… — с хрипотцой, как-то, даже сексуально тянет он, растягивая уголки губ в ухмылке. Тянется длинными татуированными пальцами к своему стакану. — Это я еще скромный. –добавляет, делая глоток, допивая все, что было в стакане. — Вот как! — беру свой бокал, так же отпивая пива. В бутылке оставалось еще по стакану, и Рома начал разливать остатки. — Ага! — кивает он. — Плохо меня знаешь. — сверлит меня своим уверенным и колким взглядом. — Ну, тут я не спорю. — пожимаю плечами. — Ладно, должна будешь, в общем. — улыбается, хитро подмигнув. Я заливаюсь смехом, рефлекторно отводя взгляд. Смущюсь?! Бред, но похоже на то. Видимо, Рома окончательно привык ко мне, и теперь демонстрирует мне свою харизму. Впечатляет, не спорю. — Как скажешь. — перевожу в шутку, залипая в свой бокал, в котором играли пузырьки и растворялась пивная пена. — Вот, видишь, как невнимательность играет с тобой: фотосессию должна, благодарность должна… — продолжает Роман, а я лишь качаю головой. — Ну, охренеть! — вскликиваю я. — У Вас морда не треснет?! — Не переживай, со мной все нормально будет. — уверяет меня парень. — Ну-ну. — тяну я в ответ. — Ты ведь тоже меня плохо знаешь. — загадочно заканчиваю я, рассматривая узоры на обоях, которые освещались солнцем, что вовсю палило в окно.       Утро разгоралось над городом. Уже ощущалось тепло просыпающегося солнца на своих плечах. Сейчас я искренне завидовла Женьке. Пацан лежит, спит… И никому он ничего не должен. Хотя, это все меня порядком забавляло. Что же ты еще викинешь, Рома?! Уж лучше бы и не знала бы я, что еще таится в недрах души этого самого скромного парня с блока, Романа Николаевича…