I need love too

Утро, как всегда, началось прекрасно. Сильная головная боль заставила проснуться и забыть все запланированные на сегодня дела. Девушка выпила две таблетки обезболивающего и легла на кровать. «Черт возьми… почему так болит голова?» Весь вчерашний день Катя провела в компании учебников и конспектов, готовясь к экзамену. Эта мысль удручала ее. На время пришлось оставить тусовки с друзьями, походы по магазинам и веселье. «Экзамен завтра, а у меня не учена половина билетов…просто шикарно. Ты настоящая молодец, конечно, как всегда оставила все на последние два дня». Заставив себя встать с кровати, она открыла все занавески. Для нее было второе потрясение за этот день: пошел снег. Дойдя до кухни, глянула на термометр: минусовая температура. «Отлично, смогу надеть новое пальто, которое меня заставила купить Кэнди неделю назад. Итак, теперь нужно поесть перед очень «увлекательным» днем учения конспектов и в бой». Поковыляв до холодильника она увидела совсем удручающий набор: пара яиц, молоко и яблоки. «Супер…теперь вместо того, чтобы учить я должна переться в магазин. Хочу ли я этого? На самом деле, за энергетик я сейчас готова продать душу дьяволу». С этими словами она заставила себя сменить домашнюю одежду на свитер и пальто, после чего спуститься в магазин.

***

Весь спартанский набор студента был куплен довольно быстро и обошелся всего в тринадцать долларов: два энергетика, лазанья и продукты по-мелочи. Все было уложено в пакет. Катя вышла из круглосуточного магазина и глубоко вдохнула. В такие моменты ей становилось очень легко, она хотела забыться, сесть и вытянуть ноги, запеть любимую песню и выпить. Это, по ее мнению, тогда являлось счастьем: свобода, которая опьяняла… Выдернули из мечтаний ее странные звуки, доносившиеся из-за угла поблизости. Были слышны крики, удары и смех. Девушка перепугалась, попытавшись не заострять внимание на них. «Сейчас ты должна думать только о предстоящем экзамене, а не играть в сыщика-расследователя странных звуков из сомнительной подворотни. Просто пройди мимо, придешь домой и сядешь учить. Просто пройди мимо. Просто пройди…» Она почти преодолела злополучный закоулок и перешла на свою улицу, но ее глаза из-за интереса неизведанного все же заставили ее повернуться. На асфальте лежал человек, которого со всех сторон окружили люди. Они загнали его в некий «круг» и избивали ногами, не обращая внимания на мольбу и стоны от боли. Парализованная шоком девушка остановилась. Она просто стояла, не могла не проронить ни одного слова. Стояла и смотрела на этот ужас. Ее разум заволокло туманом, не способный больше думать о больной голове, об экзамене и подруге. Катя стояла, не зная, как помочь… — Тебе чего, курица? — сказал смуглы парень, стоявший к ней лицом. За ним головы повернули все остальные. Это были ее ровесники. Такие же дети.? Можно ли их назвать детьми? При слове ребенок или подросток возникает что-то безобидное и непорочное, которое никак не может принести боль или страдания. — Ты глухонемая или как? — повторил уже другой. — Я…эээ, — она попыталась сказать хоть что-то, но язык не слушался. — Иди на хер отсюда! Или с тобой так же поиграть? — Если вы не в курсе, ублюдки, — экстренно собравший с мыслями говорила она.- Вы стоите в пятнадцати метрах от полицейской машины. Я вижу ее боковым зрением в данную минуту. Девушка отшвырнула пакет с продуктами на асфальт. Вытянула правую руку и указала на улицу, где безразлично гуляли обычные прохожие. Никаких полицейских там не было. Но сделала она это с таким остервенением и уверенностью, что по лицам отморозков начался читаться испуг. — Ну их, ребят, пойдемте, — сказал один из них, стараясь сохранить при этом пафосный вид. — До встречи, сука, — сказал самый крупный. После чего он сплюнул и все скрылись через переулок на другую улицу. Наступила гробовая тишина. Катя стояла, изредка моргая и смотря вслед уходящим. Только спустя две-три минуты она опустила глаза на того человека. Он лежал совершенно неподвижно, от него не было слышно ни одного звука. Спустя эту паузу она сделала шаг. Такой тяжелый и нерешительный. Ей было страшно приближаться к нему, словно это был не бедолага, которого зверски избили у нее на глазах, а кто-то свирепее тех отморозков. Катя обошла лежащего человека. Приблизившись к нему вплотную, она поняла, что он был наряжен…клоуном? Нет, правда. На его лице красовался грим, нарисованная улыбка. Он был одет в пеструю одежду, клетчатый пиджак и большие и неуклюжие клоунские туфли. Она не знала, как отреагировать на это и просто хотела…хотела хоть как-то помочь. Перевернуть человека оказалось достаточно легко, как обычно бывает легко что-то сделать в экстренных ситуациях. Она замолчала, прислушалась и услышала слабое, поверхностное дыхание. — Боже мой… Господи, — полушепотом говорила она, — Сэр, вы…вы слышите меня? Человек не отозвался. Она положила его голову на колени. Нежно, даже ласково побила по его раскрашенной в белый цвет щеке, что помогло и человек начал приходить в сознание. — Да, да, вот так. Все хорошо. Тихо. Тихо… Он открыл глаза и устремил их на свет. Снова начался снег. Такой прекрасный. Кристально-чистые снежинки падали на грязный асфальт, где они находились. — Сэр, я…эти люди… Как вы? Вам плохо? Я пойду, вызову скорою. — Нет…я не…- он начал задыхаться в кашле, изо рта пошла кровь, которая сразу окрасила его белую рубашку. — Тихо, тихо, ничего не говорите. Я сейчас. Потерпите минуту, прошу. Только не закрывайте глаза. Она заботливо, положила его голову на свою сумку, после чего как ошпаренная выбежала из переулка. Автомат, благо, находился очень близко. Вот, заветный четвертак уже опущен и девушка дрожащими руками набирает 9-1-1. Подносит трубку к уху…нет гудков… «Какого черта?! Твою мать!» Выскочив из кабинки она огляделась и ужаснулась: нет света. Машины стоят хаотично, сигналя друг другу. Неработающие светофоры. Витрины магазина не горят. «О, Боже, точно…» Утром она выключила назойливое радио на кухне, которое рассказывала про массовые беспорядки по всему городу в связи с выборами нового мэра. «Они обрубили гребаное электричество…я…я…что мне…нам делать?». И вот она уже в злополучной подворотне. Человек все так же лежал там. Она встала на колени, наклонилась над ним. — Эй, это я. Привет. Сэр…а…вы со мной? Очнитесь! Она опустила руку в его волосы и нежно погладила. Не отзывается. Потом она взяла его за ладонь и крепко сжала. Веки поморщились. — Прошу, п-помогите мне… — Да, я помогу вам. Все хорошо. Вы…вы сможете идти? Это был очень глупый вопрос. Он лежал на асфальте и не мог даже ровно дышать, а о ходьбе речь идти не могла. — Мистер, я отведу вас к себе домой, все будет хорошо. Только прошу, потерпите. Она перекинула его руку себе через шею и он охнул. По его щекам покатились слезы…от боли. «А если я сделаю что-то не так и…и он умрет у меня на руках…что… что будет тогда?» — Прошу, вам нужно потерпеть, я живу в пятидесяти метрах отсюда. Нам нужно просто дойти и все. Сможете? Я с вами. Если будет очень плохо, то остановимся. Порядок? Он попытался дать понять, что понимает, о чем говорит девушка, но сам не знал, так ли это. В ушах звенело как после бомбежки, глаза закрывались, подкашивались ноги. Она довела его под руку до лифта. Нажала нужную кнопку. Лифт тронулся. Оставались победные метры. Вот она открывает дверь. Спасение. Не думая Катя ведет его в свою комнату и укладывает на кровать. Он ложится, из глаз все так же текут слезы. — Все кончено, тише. Сейчас я вас переодену и обработаю раны. Вы настоящий молодец. Она сняла с него обувь и порванную куртку. Толька сейчас она заметила, что он дрожит. Конечно, черт возьми, он провел на улице двадцать минут в снег. Девушка рывком нашла в шкафу одеяло и накрыла его. Нежно, успокаивая при этом, насколько могла. Он был напуган, хотелось помочь и поддержать…но как? — Как вас зовут? — Артур… Артур Флек. — Артур, я сейчас приготовлю таз с водой. Вас нужно помыть. Не пугайтесь, я сейчас вернуть. Она выбежала из комнаты. Набрала таз. Взяла два чистых полотенца и вернулась. Аккуратно, нежными движениями она протерла лицо, смыла клоунский грим. Перед собой она увидела обыкновенного человека. На вид ему было около тридцати лет. Он был ужасно худ. Из-за неестественной бледноты у него были невероятно выделяющиеся зеленые глаза. Приподняв аккуратно его голову, она увидела, что прямо на затылке кровоточащую рану. Катя аккуратно прижала к ней марлю, он поморщился. — Мне нужно осмотреть вашу грудь. Позволите снять рубашку? В это время он прикрыл глаза и, кажется, не слышал вопроса, который задала. Ему хотелось просто проснуться из этого кошмара, подобные которому так часто снились ему. Он больше не мог испытывать боль, хотелось отгородиться от мира и умереть. — Артур? Вы меня слышите? — девушка провела левой рукой по его голове. — Скоро сможете поспать, потерпите… — Вы…врач? — сказал он на коротком выдохе, почти задыхаясь. — Я? Нет, если бы… я лингвист, учусь тут, в Готэмском университете языкознания. Третий курс, — говорила она сбивчиво, почти шепотом. Поняв, что она не дождется ответа от незнакомца, ей пришлось нежно откинуть одеяло и начать расстегивать рубашку. Делала она это максимально аккуратно и тихо, пытаясь причинить как можно меньше неудобств мужчине. — Боже мой… — не в силах сдержать эмоции, прошептала девушка. Она поняла, что сейчас сама разрыдается от увиденного. Грудь мужчины была вся в синяках и гематомах. Ребра, так сильно выпирающие из-за его худобы, сразу бросались в глаза, ее поразило, насколько человек может быть замучен. Грудная клетка при вздохе рвано поднималась, было видно, что несколько ребер было сломано. — Мне нужно позвонить…у вас есть телефон? — простонал он и даже попытался подняться. Боль сразу раздалась по позвоночнику и заволокла все, начало темнеть в глаза. — Тише, тише, — она успела подхватить его, уложить обратно на подушки. — Телефон есть, но…во всем городе нет электричества из-за беспорядков, которые устроили протестующие. Видите? — перегнувшись через ручку кресла, она принялась щелкать выключатель светильника на прикроватной тумбочке. Он не смотрел на нее, открывать глаза было больно, начинало резко бить в висках, сейчас ему хотелось только одно — чтобы страдания прекратились. — Вот, держите, вам нужно попить, — сказала девушка, протягивая прозрачный стакан с водой. — Помочь вам? Она взяла его ладонь, такую холодную, словно она принадлежала трупу, а не человеку, которого она сейчас видела. Он, спустя пару секунд непроизвольно сжал ее в знак согласия. Она помогла ему попить, приподняла его голову, запрокинула бокал и наблюдала. Мужчина торопливо выпил воду, словно ее кто-то пытался отнять, после аккуратно поглядел на девушку, показывая, что закончил. Катя торопливо убрала бокал, положила его голову на подушки. Артур закрыл глаза, попытался вздохнуть полной грудью, чтобы расслабиться, то скорчился от нечеловеческой боли. — Черт, как же больно… -процедил он сквозь зубы, но чтобы его никто не слышал, после чего открыл глаза и поглядел на девушку затуманенным взглядом. Она была напугана, стояла, облокотившись на кровать сбоку от него. Выскочившие из косы русые волосы, большие зеленые глаза, с расширенными зрачками из-за темноты, аккуратный и милый женский носик и пухлые губы. Рассматривая все эти детали прекрасного лица, он потихоньку отходил от боли, дыхание приходило в норму. — Лучше? Все нормально? Вы очень устали, нужно поспать. Хорошо? Вам тепло? — Да…спасибо… — он виновато опустил глаза от своей спасительницы, резко осознав, как жалко он сейчас выглядит. После сказанных ею слов об отдыхе он понял, что сейчас по-настоящему отключится. — Я Ка… Кейт, — она замялась на половине собственного имени? Что нашло на нее тогда, почему она представилась, можно сказать, не своим именем? — Если что-то нужно, сразу зовите, хорошо? Не стесняйтесь. Я тут, в соседней комнате, не хочу мешать вам отдыхать. Артур еле заметно кивнул, пытаясь не тревожить ноющее тело. Закрыл глаза, чтобы очистить мысли. Ужасный день. Он плох настолько, насколько это возможно. Девушка аккуратно вышла из комнаты, до последнего смотря на мужчину, пытающегося уснуть у нее на кровати. Она глянула на часы, висящие рядом с холодильником. Они показывали 13:45.