- мы с руквудом были когда-то дружны. - ты собиралась тогда за него замуж, помнишь? если бы не война, в общем-то, вы стали бы чопорной парой, взращивающей своих детишек на постулатах о чистоте крови и важности статуса в обществе. война купила вас за бесценок, да?
разговор заходит в тупик очень быстро; как будто говорящим уже настолько нечем поделиться, что они, наконец, достигли запретного. того, что нельзя произносить без предупреждения. разговор обрывается, срывается как ваза, стоящая на краю стола, невольно задетая проходящим. разговор срывается и затихает.- алекто, с кем ты там черт подери разговариваешь?
постаревший амикус кэрроу врывается в темную комнату; его отбрасывает свежестью распахнутого окна, отбрасывает ужасающим выражением лица лежащего на полу тела. ледяной ветер и дурман единовременно воедино сплетаются в крохотном помещении, ослепляя и заставляя прозревать; женщина шепчет в потолок свои усталые бредни, а глаза красные. это слезы, да? амикус кэрроу не может поверить в то, что почти бездыханное тело - его родная сестра. та самая, что внушала ужасы одним лишь мановением палочки. шагом в чью-то сторону. амикус кэрроу сдавливает где-то меж ребер протяжный вой. им уже давно за пределы возраста молодости и прекрас, но брат никогда не поверит в истинное безумие родной крови. слышен только часов бой;- вставай, алекто. вставай. - мы с руквудом были когда-то дружны, да, амикус?
*** красный. цвет алекто - красный. как и цвет смерти, страсти; цвет переспелой клубники на руках маленького ребенка. на терпких губах; неаккуратный след. алекто идет по коридору с обыкновенной громкостью, позволяя себе особенную жестокость к тем, кто не подходит по поведению к ее настроению. она щекочет нервы только лишь своим присутствием; не потому что в таких женщинах, как она, есть что-то особенное. просто если смотреть скелетам прямо в лицо - они кажутся намного живее и жизнерадостнее, чем алекто кэрроу. присутствие пожирателей в хогвартсе - беспощадная игрушка в несправедливый мир - стратегическая направленность горя в глазах не своих детей. каждый день вбивать в эти пустые головы знания, которые они не хотят получать. а кто будет спрашивать? алекто не зацикливается на правильности преподавания; ее губы снова красные, но это уже больше запекшаяся кровь, чем неаккуратно-размазанная помада. алекто так похожа на старух из сказок - страшная и беспощадная; из магловских сказок. произнесите это сравнение вслух и будете стерты с лица земли. даже не за старуху, а за грязнокровный оттенок красноречивого монолога. за ваши не к месту развязанные рты, сквернословящие где ни попадя. алекто, на самом деле, не так уж и похожа на братца, но ей намного легче подстраиваться, чем кому бы то ни было в этих стенах и комнатах. и если амикус вкладывает всю душу в пытки несносных детишек, то женщина просто выплескивает усталость. черт с два она заточена в этом школьном кошмаре, откуда бежала стремя голову после седьмого курса. после последнего дня в анти-гостеприимных стенах. никогда бы не возвращалась сюда. но обстоятельства; обстоятельства это очень важно. вот только алекто есть, что скрывать даже от обстоятельств. после стольких лет и клятв алекто кэрроу все свои тайны умело скрывает; кровожадность. кровожадность это про хриплый голос женщины а., произносящий заклятье не из привычных теоретических глав школьных учебников. непростительное. а есть ли те, кто обязаны прощать в таких случаях? в темных коридорах хогвартса слишком тепло для глубокой ночи; алекто истошно хохочет, позволяя телу у стены трепыхаться так, словно его сразу тысячами ниток дергают в разные стороны. не стоит ходить по замку после отбоя, не стоит попадаться в сети, которым чуждо милосердие. круцио - прекрасное заклинание, когда нужно проучить ослушавшегося гриффиндорца и насладиться действительностью; прочувствовать свое превосходство каждой клеточкой. это привычный быт алекто кэрроу, и его не нужно разрушать. когда в балаган впутываются братья уизли - она разозлена. не в гневе, не в ярости. она просто разозлена; выведена из равновесия. отразить атаку выпускников легче, чем препятствовать минерве в словесной перепалке.- уизли, как думаете, кому в первую очередь понравится известие о том, что вы вернулись в школу?
алекто хохочет словно в последний раз. у всего есть начало; и алекто кэрроу уверена, что в тот раз это было начало конца. теперь, через столько лет, она часто разговаривает со своим отражением в зеркале. меланхоличным тоном, не узнавая собственное лицо. словно кто-то другой может смотреть оттуда, позвать туда. влететь в наш мир через потрескавшееся стекло. а я мертвая. она говорит тихо, будто пытаясь убедить в искренности. мертвая; нисколько не жалеющая, не оглядывающаяся, но мертвая. рука больше не болит и змея не пытается сползти к запястью. кто однажды пал перед силой - падет снова. кто все время верил, что можно подчинить всех - проявлял неоправданное слабоумие. ну что, теперь смешно, алекто? теперь для хорошего настроения сможет ли помочь красиво испытанное на ком-либо заклятие круциатуса? женщинам во тьме не суждено проникнуться горем. женщины тьмы не умеют скорбеть, любить и прощаться. словно распороли вену, тихо заливая туда всю грязь этого магловского отродья, да? примерно так нормальные люди ощущают сердечную боль. моральное опустошение. потерю смысла жизни. а ты видишь только грязь в артериях, не так ли? а я мертвая. она говорит недоверчиво, будто боясь, что слова могут разрушить реальность быстрее искры из волшебной палочки. а я мертвая, слушай. разговоры с братом уже не кажутся такими нужными. и быть вдали от англии - лучшая из перспектив на дальнейшую жизнь. пот стекает вместе с дрожью холода; черная мантия в дырах не нуждается в оправдании перед обществом. за почти десять лет у них с амикусом состоялся один разговор. четыре слова на двоих; ничего незначащая правда. правда, которую когда-то надо было узнать.- кто его убил? - руквуд.
и хлыстом по воспоминаниям. раскаленным железом впопыхах. та самая ночь перед рассветом. ночь девяносто восьмого года. словно хорошее вино - расплескали и не допили. алекто не пытается никого оправдать; мне не больно. она заводит старую песню сначала; в зеркале так много того, что она никому не сказала. мне не больно. если на запястье жжет черное пятно, значит боль давно растворилась в жажде власти и почестей. значит, есть что-то важнее чувствительного диапазона. мне не больно. можно просто пройти мимо, чтобы убил кто-нибудь другой. мне не больно. красноречивое обездвиживание конечностей из-за выстрела в самую середину комка жизненно.важных органов. тусклый голос шумит в голове, взывая мальчишку поттера отдать свою жизнь прямо на растерзание; веля сдаться тем, кто уже никогда не сдастся. алекто стоит на самом краю, отвлекаясь на призыв лорда. алекто больше не различает цвета, но рыжий отблеск в пепле попадает ей прямо в зрачки, отражается, не остается незамеченным. поттер слишком далеко, до поттера ей никакого дела. здесь, в самом далеком углу - другой мальчишка, которому тоже счастье - умереть этой ночью. мне не больно. смотреть на него; expelliarmus. не оставлять ему ни единого шанса. мне не больно. в высшем обществе его звали бы фредерик, его бледному лицу шел бы страх предательства чистоты крови, его смелости нашлось бы место среди стройных подчиненных рядов. просто теперь уже поздно об этом. мне не больно. оправдываешься, не находя причин не произносить непростительное? он не попросит о пощаде. он вообще ничего не скажет. ты не убьешь его, нет. хотя ведь могла бы. ты убежишь; как крыса. как последняя шавка. убежишь от него, от себя. от последнего зла, которое все еще можешь сделать.- мне не жаль, уизли.
мне очень больно. если вдаваться в подробности жизни, то у каждого рокового действия всегда есть предпосылка и точка невозврата. у каждого следствия - причина. у каждой женщины есть оправдание слабости. алекто не планировала быть старой и вспоминать о своем прошлом, алекто никогда не стучала в дверь, чтобы забрать у почтальона воспоминания. ей это незачем; ее голова совсем пустота. но даже в этой огнедышащей пустоте найдется имя, которое выгравировано на серебре и посыпано пеплом забвения. остается только растереть на кончиках пальцев. имя, которому нет места в мире живых. но найдется где-нибудь среди выживающих. *** амикус щупает пульс; за столько лет он научился точно выявлять приступы, приходить вовремя. говорят, что сердце может как будто бы разорваться не от воздействия препаратов, а от воспоминания. если серьезно, то это все бредни и не доказано научно, но что амикусу кэрроу до науки? последние слова его сестры все звучат сквозным эхом. постаревший мужчина садится рядом с ней на колени. ему теперь некуда спешить, незачем искать объяснения. зачем, алекто? столько лет заточения в самой себе и всего пару чашек кофе на завтрак. только что его сестра умерла, а он так и не смог ничего понять. так ничего и не понял. дернуться в сторону, сгрести обезжизненное в охапку, где-то обязательно будет лежать дневник. озаглавленный буквой f. одна статейка скитер на затравку, если эта беловолосая стерва еще жива. амикус держит голову сестры у самого сердца, и уже никогда ничего не узнает. даже после смерти алекто кэрроу все свои тайны умело скрывает; слышен только часов бой.- война купила нас за бесценок, амикус, да? и вот я тоже ушла.
ушла второй.