Мистические существа (сборник рассказов)

Находу подобрав с пола фонарь, Лука нырнул в темный коридор и почти побежал, выхватывая взглядом белые кресты на стенах, которые оставлял лично Перес, когда они пробирались к золотой комнате, но вдруг метки исчезли. То ли он, не заметив, пролетел нужный поворот, то ли кто-то из рабочих случайно стер плечом начерченный мелом знак... но так или иначе, Модрич потерял ориентацию в этом подземном лабиринте. С трудом подавив приступ паники, он заозирался по сторонам, высматривая символы-указатели, но на стенах были только аккуратно выведенные тексты повествующие о какой-то войне богов. А это могло значить только одно. Он слишком сильно отклонился от нужного курса и даже не заметил этого. Хорват осторожно заглянул за поворот, надеясь вернуться в один из знакомых коридоров, и сразу отшатнулся, увидев появляющуюся из темноты высокую фигуру. До его слуха опять донесся тихий хруст, хотя движения ожившей мумии уже не казались такими ломанными и неестественными как несколько минут назад. Но менее жуткой ситуация не стала, и его сознание опять начал затапливать первобытный ужас. - Не подходи! - срывающимся голосом произнес мужчина, держа перед собой фонарь и отступая назад. - Почему ты боишься меня, мальчик? - спокойно спросило существо, чуть склонив голову на бок. - Потому что тебя не может быть! Ты мертв уже много веков! Трупы не могут оживать! - Я просто спал, - мягко улыбнулся незнакомец. - А почему проснулся? - нервно спросил Лука, прижавшись спиной к прохладному камню стены. - А ты бы не проснулся, если бы в твоей спальне зажегся свет, вокруг начали разговаривать люди, да еще и одеяло бы с тебя стащили, м? - поинтересовалась мумия, и в золотистых глазах заплясали веселые искорки. - А вы к тому же, кроме всего прочего, забрали... или лучше сказать, украли погребальную маску, отделяющую меня от мира живых. - Я точно не свихнулся? - почти прошептал Модрич, убирая со лба мешавшую челку, которая лезла в глаза. - Не веришь, что я реален? Коснись меня. Золотоволосый мужчина сделал несколько шагов вперед и протянул археологу руку. Кисть уже не была настолько сухой и страшной, как у древнего покойника, она постепенно восстанавливалась, приобретая нормальный вид, и хорват осмелился до нее дотронуться, скользнув подушечками пальцев по все еще жесткой коже. На него не нападали, с ним разговаривали, и это обстоятельство немного успокаивало, хотя ситуация оставалась такой же непонятной и неопределенной. - Кто же ты? - Можешь называть меня Домагой, - не совсем впопад ответил блондин, поглаживая ладонь хорвата пока еще непослушными пальцами, и словно вспоминая, каково это дотрагиваться до другого человека. - Лука, - растеряно представился Модрич, не решаясь отдернуть руку. - В том саркофаге действительно был ты? - Да. - А откуда тогда взялась царица Вида? - пробормотал хорват, ни к кому конкретно не обращаясь. - Значит, сказания обо мне дошли до вас только как о царице Виде? - уже с грустью улыбнулся Домагой. - И то обрывочно, - осторожно ответил Лука. - Я давно изучаю мифы Мезоамерики, но про тебя услышал только сегодня. Кто же ты? Не человек ведь? - Конечно, не человек, - сразу же согласился мужчина. - Я один из тех, кого давным-давно люди называли божествами солнца. Они поклонялись нам, просили о помощи, приносили богатые дары, золото, которое, в общем-то, не имеет для нас никакой ценности, но мы все равно принимали подношения. - И жертвоприношения на пирамидах... - почти одними губами произнес Модрич, но его услышали. - Я никогда не требовал кровавых жертв и всегда покидал те места, которые осквернялись отнятыми жизнями якобы в мою честь. - Но почему про тебя нет никаких мифов, Домагой? - непонимающе спросил хорват, напрягая память. - Божества ацтеков, майя, инков... тебя нет среди них, я уверен. Да и все эти неизвестные легенды о детях солнца на стенах твоей гробнице, о тех, кто жил рядом с людьми и помогал им... Значит ли это, что ты был намного раньше? - Не совсем. Я был одним из них, но ушел прежде чем они. Мои братья и сестры стали алчными и кровожадными, боролись за власть, перестали поддерживать поклонявшиеся им народы, почти не выходили к людям из своих утопающих в золоте храмов, прекратили выслушивать просьбы и помогать смертным. А я продолжал вас жалеть, жить среди вас, и за это меня ненавидели, пытались уничтожить. Бесконечные войны, куда бы я ни отправился. Исчезали целые племена. И тогда я решил уйти. Последние служители моего культа сделали эту гробницу, проводили меня, простились и запечатали на века. Они знали, что все упоминания обо мне попытаются стереть недруги, а если найдут усыпальницу, не оставят тут и камня на камне, и тогда мой преданный жрец придумал сказание о царице Виде, дочери солнца, придав ей мои черты, а настоящее имя мое затерялось во времени. - Грустная история, - немного ошарашено подвел итог Лука, пытаясь переварить полученную информацию. - Я так давно не видел людей, - блондин потянулся рукой к лицу Модрича, но тот отпрянул, вжимаясь в стену коридора. - Не бойся меня, дитя, не надо. Я не сделаю тебе ничего плохого. И мужчина уступил, подавшись немного вперед и позволяя себя трогать. На его щеку сразу легла уже почти нормальная ладонь и нежно погладила в то время, как вторая рука существа также ласково ерошила непослушные волосы хорвата, зарываясь в мягкие пряди. А потом Домагой обнял его словно старого друга, несильно прижимая к своей груди, и Лука, немного поколебавшись, обнял блондина в ответ. Так они простояли пару мину, но все это время археолога не покидало неприятное ощущение, что он стискивает в руках покойника, который в любой момент опять может превратиться в страшную сухую мумию. Ужас перед самим существом уже отступил. Трудно бояться того, кто вроде бы искренне изливает тебе свою душу, жалуясь на несправедливость жизни, и Модрич вдруг сжался, испытав чувство стыда за то, что фактически участвует в разграблении гробницы вместе с какими-то бандитами. И ладно, если бы хозяин усыпальницы был мертв, как говорит Серхио: ''покойникам золото не нужно'', но ведь он оказался жив, и дело начало принимать совершенно паскудный оборот. Как Домагой отреагирует на то, что его планируют ограбить? Внезапно Вида пошатнулся, и хорват на время позабыл о своих размышлениях. - Ты в порядке? - обеспокоенно спросил Лука. - Не совсем, - шепнул блондин, - очень много сил потратил на восстановление тела. Мне нужно выйти на солнечный свет, чтобы пополнить запасы энергии. - А вот с этим у нас небольшие проблемы - сейчас ночь. Слушай, а как насчет обычной еды? Я могу что-нибудь принести. - Нет, - покачал головой блондин. - Восстановилась лишь внешняя оболочка, а внутри... - Как у мумии? - озвучил неприятную догадку Лука. - Да. Когда взойдет солнце? Я очень устал, и мне пока трудно ориентироваться во времени, особенно здесь, под землей. - Часов через шесть. Это... - хорват замялся, - ты не поможешь мне отсюда выбраться, а то я вроде как заблудился в этом лабиринте. - Пойдем, - Домагой, наконец, отступил от мужчины и направился в темноту коридора, Лука последовал за ним. - А что ты будешь дальше делать? - вырвалось у Модрича. - И слушай... насчет того, зачем мы сюда пришли... - Вы расхитители могил, и вы пришли украсть золото, - спокойно отозвался Вида, будто ничего особенного не происходило, и они всего лишь заскочили к нему на чай. - И ты не злишься? - Мне это неприятно, не скрою, но: во-первых, оно для меня не особенно и ценно, а во-вторых, я не собираюсь его вам отдавать. По крайней мере, не все. Я готов предложить сделку. Кто согласится - уйдет отсюда с миром и золотом, кто откажется - не покинет это место, и его ждет смерть. Не пугайся, дитя, я уже понял, что ты случайно оказался среди этих людей... - Ты же говорил, что против убийств, - напомнил хорват, вздрогнув при мысли, что это существо способно расправиться с ними в два счета. В конце концов, древних богов региона никак нельзя было назвать милыми и добродушными. - Я против кровавых жертвоприношений в мою честь, но угроз и нападения не потерплю. - И я не дитя, мне уже тридцать четыре, - буркнул Лука, чувствуя себя при этом совершенным ребенком, ведь примерно такой фразой часто пользовался его десятилетний племянник, доказывая родителям и окружающим, что он уже взрослый. - А мне более четырех тысяч, - устало улыбнулся блондин, поворачиваясь к собеседнику. - И почти треть своей жизни я проспал здесь. - Мир очень сильно изменился, - тихо произнес Модрич, тоже останавливаясь и заглядывая в золотистые глаза. На вид Домагою было лет тридцать, но глаза на этом молодом необычном лице, обрамленным длинными золотыми волосами, словно принадлежали древнему старцу, хотя, по сути, так оно и было. Перед ним стояло мифическое существо, уставшее и одинокое в огромном новом мире. Ни родных, ни друзей, ни последователей, ни жрецов... лишь воспоминания о том, что было прежде. О постоянной борьбе за жизнь, ведь легенды повествующие о войнах богов не были редкостью, а значит, конфликты и впрямь были частые и масштабные. И эту борьбу Вида проиграл и был вынужден затаиться под землей почти на две тысячи лет. - Я знаю. Я видел сны, - кивнул блондин. - Получал таким образом информацию. - Так ты бессмертный? Что же ты такое? - Тебе нужно отдохнуть, Лука, - мягко улыбнулся мужчина, положив ладонь на плечо археолога. - Мы обязательно поговорим утром. А сейчас я хочу побыть один, вспомнить, что значит находиться на поверхности земли. Услышать шум ночных джунглей, взглянуть на них, почувствовать дуновение ветра и прикоснуться хотя бы к свету луны и звезд. Модрич сам не заметил, как они вышли из лабиринта и оказались на свежем воздухе перед усыпальницей. Вида почти сразу шагнул в темноту и словно растворился в ночи, оставляя хорвата одного. Немного постояв у входа, мужчина направился к стоявшим в нескольких метрах палаткам, обдумывая то, что с ним произошло. Лагерь уже спал, и археолог незаметно проскользнул на свое место рядом с Чехо в их двухместном ''номере''. Расслабиться и задремать никак не получалось. Снова и снова перед его глазами всплывал образ ожившей золотоволосой мумии. От недавнего спокойствия не осталось и следа, опять накатил холодный липкий страх, и Лука чуть ли не с ужасом прислушивался ко всем звукам ночных джунглей, что их окружали. Ему казалось, что древний мертвец ходит где-то рядом, возле самой палатки, возможно, даже дотрагивается до нее сухой кистью и думает, как отомстить тем, кто потревожил его покой. Над головой что-то зашуршало, скользнув по плотной тканевой крыше, и мужчина едва не вскрикнул от неожиданности. В конце концов, с чего он решил, что Домагой говорит правду? Может быть Вида на самом деле являлся самым свирепым и жестоким из солнечных божеств, и именно поэтому его заточили под землю. Хотя, в уже переведенных текстах все говорило об обратном и подтверждало слова блондина. А может и нет никакого ожившего мертвеца, и все это ему просто привиделось или приснилось от усталости и стресса? Но в итоге Модрич не выдержал напряжения и растолкал Рамоса. - Чехо, - встревожено зашептал хорват, - мне кажется, что возле палатки кто-то ходит. - Чего? - не открывая глаз и еле ворочая языком, переспросил испанец. - Вокруг палатки кто-то ходит! - Ну, поссать или покурить кто-нибудь вылез. Отъебись. - Чехо, я серьезно! - Лука на пару секунд замолчал, а потом все же решился. - Мумия ожила! - Хорошо... - опять проваливаясь в сон, протянул Серхио. - Проснись, сволочь! - хорват опять затряс его за плечо. - Это ты меня сюда притащил! Я правду говорю! Да я полчаса назад обнимал эту мумию! - Ты мумию обнимал? - ошалело повторил Рамос, резко садясь на спальном мешке и моментально просыпаясь. - Да... - Лука, ты меня пугаешь. Найди уже себе бабу. - Царица Вида - это мужик на самом деле! - Ну, мужика найди. Только живого. Слушай, с тобой все в порядке? - обеспокоенно спросил испанец. - Тебе сон что ли приснился? - Не знаю, - как-то сразу сник Модрич, понимаю, какую антинаучную чушь он сейчас несет. Чтобы успокоить друга, которому, судя по всему, приснился кошмар, Серхио взял фонарь и выбрался из палатки. Ничего подозрительного он не обнаружил и, быстро справив нужду, вернулся к хорвату. Кажется, тот уже немного успокоился и после недолгих уговоров даже лег на свой спальник. Рамос предложил оставить свет до утра, но от его предложения весьма предсказуемо отмахнулись, и все вокруг опять погрузилось во тьму. Кое-как Луке удалось заснуть, однако уже ранним утром его разбудило легчайшее прикосновение к лицу. Под сводом палатки обнаружилась небольшая золотистая бабочка, поднявшаяся туда, когда человек открыл глаза. От крылатого насекомого исходило мягкое свечение, и хорват сразу понял, что это, скорее всего, посланник солярного божества. И словно в подтверждение его мыслей, бабочка подлетела к плотной стенке и зависла в воздухе, ожидая, что Модрич расстегнет молнию и откинет край плотной материи, позволив ей выпорхнуть наружу. Так мужчина и поступил, а потом осторожно, чтобы не разбудить Серхио, выбрался сам и, удивляясь собственной смелости и уверенности, последовал за сказочным существом, которое привело его к небольшой каменистой площадке, где его уже ждал Вида. В лучах утреннего солнца золотоволосый блондин в одной лишь набедренной повязке выглядел одновременно величественно и просто. Он вполне мог жить среди индейцев, а они определенно поклонялись ему. Сыну самого Солнца. Залюбовавшись Домагоем, археолог не сразу обратил внимание, что чуть поодаль, у подножья огромного валуна лениво растянулись два ягуара, которые теперь недовольно поглядывали на человека. Эти красивые, сильные животные определенно были опасны, и Лука ощутимо занервничал, не решаясь, ни подойти ближе, ни отступить назад. Блондин перехватил настороженный взгляд и добродушно усмехнулся. - Они не тронут тебя. Хочешь погладить? - Хочу, - выдал Модрич, прежде чем успел подумать. Вида оглянулся на ягуаров и поманил их рукой, и тут же оба великолепных зверя подошли к нему, садясь рядом. Хорват неуверенно шагнул к ним и, убеждая себя, что все под контролем, запустил пальцы в короткую густую шерсть. Домагой опустился на землю рядом с животными, и Лука последовал ему примеру, уже совершено не ожидая нападения и продолжая поглаживать мощную кошачью лапу. - Ты восстановился? - заговорил археолог, чувствуя себя в этой странной компании уже довольно сносно. - Да, - с легкостью кивнул мужчина и чуть склонил голову на бок. - А можно я еще спрошу? - нетерпеливо произнес хорват. - Конечно. - Почему в погребальной камере такой бардак? С тобой закрылся кто-то из жрецов и еще какое-то время ходил в темноте? Но тогда где его кости? Существо было настроено дружелюбно, по крайней мере пока, и на Модрича вдруг нахлынуло профессиональное любопытство, да и не только профессиональное. У него было столько вопросов, а теперь он вдруг понял, что может получить ответы, хотя бы на некоторые из них. Прикоснуться к тайнам древних цивилизаций, узнать секреты пирамид и дороги мертвых, прочитать и перевести тексты, которые еще не удалось расшифровать, возможно, научиться получать информацию из узелкового письма, над которым уже давно и безрезультатно проводил целые часы... - Нет, все гораздо проще, - коротко рассмеялся Домагой. - Я ушел один. Простился со своими людьми и закрыл двери на засов собственными руками. Лег в саркофаг, догорел последний факел, я придвинул крышку на место и... вспомнил, что оставил на столе свою погребальную маску. Пришлось вставать, и в полной темноте, которую мы так не любим, пробираться через груды подношений. Два раза о золотого ягуара споткнулся, свернул скамью, снес половину посуды, пока маску нашаривал, а потом с той же грацией гиппопотама пошел назад. Лука тоже засмеялся, представив себе эту забавную картину. Перед ним по-прежнему было древнее и уставшее божество в молодом теле, но теперь в его голосе скользило искреннее веселье, словно Домагой начал постепенно возвращаться к жизни и вспоминать о ее радостях, хотя так, наверное, и происходило. Общение с ним казалось легким и приятным, и создавалось обманчивое впечатление равенства, но Модрич не обманывался этим ложным ощущением и помнил, что существо напротив не так уж и безобидно. - А кто построил пирамиды? - опять полюбопытствовал хорват и вздрогнул от неожиданности, когда один из ягуаров протяжно зевнул, демонстрируя большие клыки, и положил голову ему на колени. - Мои предки. Еще задолго до моего появления. Давным давно, на самой заре человечества нас было много... относительно много, конечно. Если сравнивать с теми единицами, что остались после. Которые и вошли в различные пантеоны. - Кто же вы? Как вы появились и куда исчезли? - не мог не спросить Лука, надеясь, что хотя бы сегодня ему ответят. - Первые из нас пришли оттуда, - Вида указал пальцем куда-то вверх и печально улыбнулся, - с далеких звезд. Мне рассказывали, что там очень много света, гораздо больше, чем здесь, и все немного иное. А куда ушли... Дитя, все рано или поздно разрушается и исчезает, растворяется и перерождается. Мы не вечны и не так уж бессмертны, просто нам отпущено гораздо больше, чем вам. - А зачем вы прилетели? Ты видел космические корабли? А что ты знаешь о своей родной планете? И почему не улетели обратно? - возбужденно сыпал вопросами археолог, находясь в полном восторге от услышанного. - А какие у вас особенности, почему вас считали всесильными богами? - Мои далекие предки бежали от войны и осели в мире, который более-менее нам подходил в плане природных условий, - ответил блондин, которому тоже хотелось поговорить и пообщаться с людьми после многовекового сна и одиночества. - Корабля к моменту моего появления уже не было. За несколько тысяч лет он исчез, как и почти все, что взяли с собой первые пришельцы. Остались только камни, постройки. За давностью событий о прошлом уже не вспоминали, и я жил с мыслью, что мой дом здесь. Другого у меня не было. Но я бы солгал, если бы сказал, что мне не интересен тот мир, откуда мы когда-то пришли. Что же касается особенностей... мы намного сильнее вас и лучше взаимодействуем с окружающей средой, а вы считаете это чудесами и волшебством. Смотри. Домагой снял со своего запястья золотой браслет и сжал его в кулаке. Учитывая мягкость этого металла, тут не было ничего удивительного, но буквально через несколько секунд сквозь его пальцы закапала вязкая золотистая жижа, стекая на камень и застывая на нем причудливыми наплывами. Лука осторожно дотронулся до затвердевшей лужицы и невольно подумал о том, что вот так и появляются разные артефакты, происхождение которых не в силах объяснить современна наука. - Точно так же я могу заставить твою кровь остановиться и застыть, - безо всякой задней мысли произнес Вида, стряхивая с ладони золотую пленку, все, что осталось от браслета. - И наверное, ты догадываешься, к чему это приведет. - Догадываюсь, - сглотнул хорват, немного поумерив свой пыл относительно расспросов. - Слушай, а твои родственники... ну, те, что на тебя охотились, их же уже нет? Они погибли? - Я бы на это не рассчитывал, - вздохнул блондин. - Скорее всего, они где-нибудь спят и ждут своего часа. Но не беспокойся. Наше время прошло. Былого величия и признания уже не будет. А что насчет тебя? Кто ты? Где живешь? Чем занимаешься? - Я занимаюсь изучением далекого прошлого и особенно интересуюсь древней письменностью, а живу в небольшом городке неподалеку отсюда, - пожал плечами хорват, не зная, что бы еще рассказать. - Покажешь мне свой дом? - неожиданно спросил Домагой, и Модрич сразу кивнул, не посмев отказать любопытному ''божеству''.