***
В Леноксе, штат Массачусетс, никогда не происходило ничего особенного, поэтому, когда в начале этого года продали старую ферму Кембла, Брендон услышал об этом почти сразу же. Он вышел из магазина «Часов и вещиц Ландерса», держа в кармане коробочку с кольцом, и все время трогал ее, чтобы убедиться, что она все еще там. Он сказал мистеру Ландерсу так любезно, как только мог, о важности апострофа в родительном падеже множественного числа, на что мистер Ландерс ответил, что никому в Леноксе нет до этого дела. — Мне есть до этого дело, — ответил он. Этого было недостаточно. Он столкнулся со Спенсером и Хейли у почты, и Спенсер сказал: — Скажи, ты слышал о том, что старую ферму Кембла продают? — Он вообще ничего об этом не слышал. — Ее купил какой-то крутой парень из Нью-Йорка. Ферма Кембла на самом деле не была фермой. Рядом с большим, недавно построенным домом, пустовавшим около года после смерти мистера Кембла, стоял сарай, в котором не было ни одного животного. Он был зажиточным человеком, и его дом был одним из лучших в округе. Жаль, что так случилось с мистером Кемблом. Брендон однажды говорил об этом с доктором Стоуксом, и он сказал, что Кембл, должно быть, проторчал в этой разбитой машине несколько часов, прежде чем умер от потери крови. Один из ребят обнаружил следы катастрофы, как только взошло солнце. Ферма находилась всего в полумиле от дома Брендона, сразу за городом, в окружении лесов и полей. Его родители всю весну говорили о мистере Вентце, который купил ферму. Мистер Вентц заглядывал пару раз, пока шел ремонт, но Брендон никогда с ним не встречался. Он только видел серебристый Роллс-Ройс мистера Вентца, который заставлял всех горожан сворачивать головы. Это было похоже на пробуждение после спячки: что-то происходило прямо там, в Леноксе. Ходили слухи, что мистер Вентц миллионер. Брендон сосредоточился на своей работе, заставляя ребят читать «О мышах и людях». — Хорошо, что в конце здоровяка подстрелили, — сказал на одном занятии никчемный Билли Стэплтон. — Он был действительно глуп. Это была не та литературная критика, на которую рассчитывал Брендон, как человек со степенью по английской литературе, но он понимал, что никогда не получит настоящего понимания в этом городке с простыми детьми, которые не слишком заботились об образовании, своем будущем или, ну, о многом другом. Это все еще давало ему чувство цели. Держало его на месте. Общественный колледж в Питтсфилде находился всего в получасе езды, поэтому он остался жить с родителями на время учебы. Не то чтобы он заметил, что продажа фермы Кембла хоть как-то повлияла на его жизнь. Джоани переехала к Брендону и его родителям через месяц. Брендону потребовалась неделя, чтобы собраться с духом и спросить. Она тут же согласилась, и ее голубые глаза засверкали. Брендон чувствовал себя глупо из-за того, что так волновался. Его мать испекла пирог, чтобы отпраздновать это событие. — В этом году будет дождливое лето, — задумчиво произнес отец, когда воздух стал теплее. Как они вскоре убедились, он был прав.***
— Ты не поверишь, — сказала Джоани. На ней было платье в цветочек, доходившее до середины икр. Она купила его в Питтсфилде неделю назад, когда ездила выбирать свадебное платье. Еще она подстриглась, светлые локоны теперь доходили только до верха ее груди. Брендон опустил газету, изогнув бровь. — У мистера Вентца остановился гость, — Джоани выдержала драматическую паузу. — Райан Росс. — Когда Брендон не отреагировал, она добавила: — Тот фолк-певец! Я слышала, как ты насвистываешь его мелодии, ты же знаешь его! — Звучит знакомо. — Он звезда, Брендон. Настоящая знаменитость! Здесь, в Леноксе! — Джоани взволнованно захлопала в ладоши, улыбаясь так, словно это было апогеем всех ее двадцати трех лет, и совершенно точно самой захватывающей сплетней лета. Слухи про Райана Росса полились сразу после этого, некоторые плохие, некоторые хорошие, но все одинаково восторженные. Кто-то говорил, что Росс купил две бутылки алкоголя в понедельник днем, кто-то говорил, что он носил темные очки даже в пасмурную погоду, кто-то говорил, что он был рассеянным, застенчивым, замкнутым, кто-то говорил, что он был центром внимания, харизматичным, с вьющимися каштановыми волосами, задумчивым взглядом, мудрым не по годам. Несмотря на суету в городке, в котором мало о чем можно было поговорить, Брендон понял, что Райана Росса на самом деле видели всего пару раз.***
— Привет. — Тон мужчины был осторожным, мягче, чем ожидал Брендон. Райан был одет как бродяга — это было первое, что пришло ему в голову. У Райана была грубая щетина, впалые глаза, одежда на нем казалась слишком большой, потрепанной и помятой, и он стоял на обочине проселочной дороги, глядя на Брендона так, словно собирался попросить доллар или два. — Меня зовут Райан. Я остановился на ферме Вентца, и… — Ферме Кембла. — Прошу прощения? — Так мы называем это место в здешних краях. Ферма Кембла. — О. Брендон подумал, что со стороны Райана было довольно скромно представить себя. Он не поднял шум из-за того, кто он такой. Он выглядел уставшим. Райан прогуливался, как и Брендон, но Райан не знал местности и теперь заблудился. — Вообще-то, я живу по соседству. Я провожу тебя, — предложил Брендон. Большую часть пути Райан молчал, шагая в ногу с ним, и Брендон тоже почти не разговаривал. Он зажал книгу в руке и позволил теплому летнему ветерку окутать его и этого фолк-певца. Листья были зелеными и шелестели над их головами. Ни одна машина не проехала мимо. Райан спросил: — Чем ты занимаешься? — Я учитель английского в школе. — О, — а потом: — я и сам подумывал заняться чем-то подобным. Райан пах старым застоявшимся алкоголем. Очевидно, он занялся чем-то другим.***
Каждую первую субботу месяца в «Кафе Энн» на Мэйн стрит собиралась небольшая компания. Обычно тихое кафе было переполнено, даже больше, чем обычно, потому что Райан Росс согласился сыграть. Это было бесплатно — Райану за это не платили. Джоани хотела прийти, но мать Брендона слышала, что Райан сочинял какие-то политически сомнительные песни о том, что происходит на юге, о нависшей угрозе ядерной войны, и девушке там было не место. Брендон пошел со Спенсером и Хейли. Хейли было плевать на то, что обычно считалось подходящим для женщин, и ее не волновало, что Спенсер не одобрял этого, потому что к тому моменту Хейли была на пятом месяце беременности, что было явно заметно. В любом случае, Брендон был частым посетителем кафе, читающим книгу и попивающим кофе в углу. — Мне очень нравится здесь, в Леноксе, — сказал Райан, когда поднялся на маленькую сцену в глубине кафе. Там не было ни микрофона, ни усилителей — только Райан, все еще похожий на бродягу, теперь в шляпе, сдвинутой набекрень, и со старой гитарой на коленях. Райан начал играть House of the Rising Sun. Спенсер сказал, что ему не очень нравится голос Райана. Брендон с ним не согласился. В кафе было полно молодых людей из Ленокса. Брендон знал каждого из них, потому что они выросли вместе. Кто-то аплодировал, кто-то просто был там ради всеобщего внимания, которое было там сосредоточено. Брендон знал, что Райан привык выступать перед тысячами людей, и «Кафе Энн», должно быть, было просто крошечным пятнышком сажи с точки зрения Райана. Тем не менее, Райан исполнял свои песни наряду с традиционными фольклорными песнями с совершенной уверенностью, его голос звучал словно трель, пальцы легко скользили по грифу гитары. Брендон ни разу не отвел взгляд. После он остался на чашку кофе. В «Кафе Энн» не продавали алкоголь. Однако, у Райана с собой была фляжка, которую он показал Брендону, когда он подошел к их столику. Брендон понял, что только он знаком с Райаном, поэтому он представил его Спенсеру, главному механику в городе, и Хейли, которая работала в цветочной лавке, и которая, к большому раздражению и разочарованию Спенсера, начала хихикать над всем, что говорил Райан, хотя говорил он немного. Райан продолжал нервно постукивать по столу, доставая фляжку, когда думал, что люди не смотрят. Еще Райан продолжал смотреть на живот Хейли, выглядя озадаченным. — Хочешь потрогать? Малыш сейчас пинается. Райан замер, но Хейли все равно направила его руку. Райан сидел неподвижно, он сказал: — Да, я чувствую. — Больше он ничего не говорил, только еще больше замкнулся в себе. Он молчал до тех пор, пока Брендон не поднялся, собираясь уходить. — Ты идешь пешком? Подожди, я пойду с тобой. Не уверен, что смогу найти это проклятое место сам. Они по очереди несли чехол с гитарой, хотя Райан сказал, что Брендону не стоит беспокоиться. Мир был окутан синевой, когда ночь опустилась на них, птицы щебетали где-то в деревьях, которые их окружали. — Будь я проклят, — сказал Райан. Ему очень нравилось слово «проклятье». Он также часто использовал его в своих текстах. — Будь я проклят, — повторил Райан. — Я могу ходить по Нью-Йорку с закрытыми глазами, но я не могу понять этот городок. — Мы можем срезать путь через деревья, — сказал Брендон, указывая на начало тропинки, которая, как он знал, была там, хоть и невидимая для прохожих. — Будь я проклят, — сказал Райан. Они уже углубились в лес, когда Райан вдруг схватил его за плечо, заставив его остановиться. — Чт… — Тсс! — сказал Райан, приложив палец к губам и глядя на небо широко открытыми глазами. Брендон стоял неподвижно, даже не дышал и не моргал, но потом он сказал: — Я ничего не слышу. — Вот именно! Ты не слышишь ничего! Именно! — Райан выглядел изумленным. — Как часто тебе удается ничего не слышать? — Нечасто, полагаю. — Давай воспользуемся моментом, чтобы насладиться этим. Вот, выпей. Брендон не был большим любителем выпить, но все же согласился. Райан пригласил его на ферму Вентца, — то есть ферму Кембла, конечно же, ферму Кембла — чтобы выпить еще, но Брендон сказал, что его ждет невеста. — И хорошо. Их нужно заставлять ждать. Так они ценят тебя еще больше, когда ты возвращаешься. Таков план. Вот главная идея. Хорошо, что ты женишься на ней. Девчонкам это нравится. Я делаю предложение девушке хотя бы раз в день. Это полезно для сердца. Хорошо для души. Их нужно заставлять ждать. Брендон стоял у почтового ящика дома своего детства добрых десять минут, просто наблюдая, как Райан идет по дороге к ферме Кембла, крепко сжимая гитару и как-то немного поникнув. Как только он собрался зайти в дом, Райан обернулся. Брендон понял, что Райан все это время знал, что он смотрит. Райан замер на минуту-другую, словно бросая вызов Брендону, а может, просто задаваясь вопросом, с какой стати Брендон смотрит ему вслед. Брендон поспешил в дом, когда почувствовал, что его поймали с поличным за то, что он ничего не делал.***
Здесь не было настоящего музыкального магазина, но в магазине «Часов и вещиц Ландерса» было рабочее пианино. Брендон имел привычку заглядывать, чтобы сыграть что-нибудь из классики. Мистер Ландерс сказал, что это хорошо для бизнеса — иметь у себя живого исполнителя. Брендон знал, что многие горожане считали его снобом, потому что он он любил играть на пианино и цитировать поэтов и философов, о которых никто никогда не слышал. Он как раз заканчивал играть отрывок, когда кто-то постучал в витрину, и он поднял глаза от клавиш, — его пальцы не замерли и не сбились, — чтобы увидеть с другой стороны Райана, машущего рукой. Брендон улыбнулся, и Райан зашел в магазин. — Ты никогда не говорил, что ты музыкальный человек, — голос Райана звучал обвинительно. — Я не музыкальный человек. — Но ты человек музыки, — заметил Райан. Ему нравилась игра слов. Это было еще кое-чем, что Брендон заметил. — О, «В дороге», — затем сказал Райан, беря книгу, которую Брендон положил на пианино. — Твоя? Брендон в ответ изогнул бровь, потому что книга была потрепанной, с каракулями на полях и надписью Брендон Ури, 1957 на первой странице. Он перечитывал ее раз в год с момента ее выхода. — Ты когда-нибудь бывал в дороге? — спросил Райан. — Нет. — Хах. — Тон Райана был нейтральным. Брендон предпочел бы, чтобы Райан сразу сказал ему, что он всего лишь жалкий подражатель, никчемный мечтатель, совсем не похожий на Дина Мориарти и не достойный читать эту книгу. Вместо этого Райан сказал: — Приходи сегодня вечером. У нас есть пианино. Есть пиво. Есть еще Керуак. И девушку свою приводи. Я приехал сюда за тишиной и покоем, но, приятель, тишина и покой сводят меня с ума. — Не уверен, что могу быть полезен, — сказал он, но все же согласился. Ему не нравилось все время сидеть дома, особенно сейчас, когда было лето, и он мог делать все, что заблагорассудится. Он мог бы заняться составлением учебного плана на предстоящий год, но почему-то не мог заставить себя заняться этим. Вместо этого он ходил гулять, читал книги и стихи, задерживался в кафе или дома у Спенсера и Хейли на Такер стрит рядом с кладбищем, и улыбался своим ученикам, которые любили кричать «добрый день, мистер Ури!» с противоположной стороны улицы, размахивая руками. В то время как он любил бродить, Джоани любила оставаться дома, болтать, строить планы на будущее, планировать свадьбу, заниматься любовью, читать книги в постели. Джоани была большой любительницей чтения. Брендону это нравилось. Джоани была жемчужиной, редкой находкой, даже если она не понимала битников. Приглашение Райана было привлекательным, и Брендон не был глуп, чтобы отказываться от предложения такой звезды как Райан Росс. Ферма Кембла была благоустроена и приведена в порядок. Дом был богато украшен изнутри, снаружи стоял Роллс-Ройс, и Джоани застонала и сказала, что ей кажется, что она неподходяще одета. По сравнению с Райаном — поношенная рубашка, жилет, наброшенный сверху, выцветшие голубые джинсы и грязные ботинки — Джоани прекрасно выглядела в новом платье, в котором Брендон не посмел ей отказать. Мистера Вентца не было дома, по всей видимости, он был в Нью-Йорке, но его жена Эшли была здесь. Джоани и Эшли сразу же нашли общий язык. Эшли даже приготовила ужин, хотя бросила на Райана сердитый взгляд и сказала: — Я стараюсь готовить к ужину, но этот парень встает, когда ему вздумается, спит, когда пожелает, и ест, когда вспоминает, что человек не может жить на сигаретах, кофе и вине. Брендон счел такие условия проживания несколько странными, но молчал до тех пор, пока его не подбодрили несколько кружек пива. — А мистер Вентц не возражает, что ты все время проводишь здесь с его женой? Райан бросил взгляд в сторону кухни, где Джоани и Эшли мыли посуду, и он казался удивленным и смущенным, будто это никогда не приходило ему в голову. — Нет. Я нечасто вижу Эшли. — Но ты живешь с ней в одном доме. Райан покачал головой. — Я живу в сарае. Брендон слегка поперхнулся пивом. Райан решил показал ему, они вдвоем шли через двор, шурша гравием, Вентц велел переделать чердак сарая и превратить его в красивую спальню. Им пришлось подняться по лестнице и открыть крышку люка, чтобы попасть внутрь. Потолок был наклонным, с большими окнами с одной стороны. В дальнем углу стояла двуспальная кровать, и повсюду Брендон видел раскрытые книги, заметки с мелкими каракулями, три гитары на пыльном полу, один комод с торчащей из него одеждой. Это не было похоже на место, где мог бы спать известный музыкант. — Мне нравится, когда все просто, — сказал Райан. — Я привык жить просто. — Как так? Райан пожал плечами. — У меня никогда не было собственного угла. Спал на диванах у друзей. Путешествовал автостопом туда-сюда, пока не переехал в Нью-Йорк. Мне много не нужно. У меня есть моя музыка. Будь я проклят, если это не все, что мне нужно. — Похоже на убежище. — Это и есть убежище. У меня есть несколько домов. У меня есть летний домик в Спринг-Вэлли. Но я не могу там оставаться. Фанаты выжили меня, разбив палаточный лагерь у этого дома. Брендон вытаращил глаза. — Это безумие. — Это сумасшествие, конечно. Сумасшествие. — И, как будто расстроенный этим признанием, Райан достал сигареты и закурил одну, задумчиво затягиваясь. — Я здесь, чтобы сбежать от этого. Они хотели, чтобы я присутствовал на десятках фестивалей. Я всем отказал. Нет, сэр, не приеду. Нужен перерыв. Работаю над новым материалом. Вернемся к основам. Дело не в деньгах. Брендон никогда не мог понять, как говорил Райан — смесь акцентов и фраз, которые он складывал вместе. Чаще всего это делало Райана комичным, но потом он становился таким странствующим и загадочным. Сам Брендон никогда не выезжал за пределы штата.***
Райан не был все время в Леноксе. В его распоряжении был Роллс-Ройс, и иногда он ездил в другие города, однажды даже в Бостон, и когда возвращался, он рассказывал Брендону обо всем, что он делал. У них вошло в привычку встречаться в «Кафе Энн», чтобы поговорить о книгах, философии и мире, и большинство местных жителей находили эту дружбу странной. Чаще всего, Брендон тоже так думал. Райан всегда платил за их кофе – он договорился о счете с Джоном Миллером, который владел этим заведением. Энн была его бабушкой, которая умерла, когда Брендон был еще ребенком. Иногда к ним присоединялся Спенсер. Райан не был похож на звезду с обложки журнала Time. Он говорил о своих путешествиях, но тот факт, что Райан «был там, чтобы дать концерт» был второстепенным. Райан отмахивался от этого, как от чего-то, что происходило на заднем плане. Ему хотелось рассказывать Брендону о людях, которых он встречал, о том, что он видел и слышал. Они сидели в «Кафе Энн» в невыносимые дождливые дни и в теплые и солнечные, и когда Брендон сказал Райану, что любит нарды, Райан появился на следующий день с набором нард, и они играли весь день. Брендон же говорил о книгах, о городке и своих учениках. О том, о чем действительно знал. Брендон здоровался со всеми, кто заходил в кафе, пока они сидели там, и Райан всегда бормотал что-то вроде «о, их ты тоже знаешь?» И Брендон знал, без исключения. Райан оказался исследователем. Брендон всегда любил бродить по лесам, окружавшим Ленокс, и теперь Райан составлял ему компанию, находя старые поваленные деревья увлекательными, исследуя мох, растущий на камнях. Иногда они останавливались, чтобы присесть, оба доставали книги и просто молча читали, пока Райан не натыкался на отрывок, которым ему хотелось поделиться. Брендон несколько раз приглашал Райана на ужин. Его мать перенервничала и приготовила слишком много еды, но Райан сидел за столом на их скромной кухне и говорил, что все было вкусно. Отец Брендона, который был большим поклонником кантри, спросил: — Скажи, ты знаешь Джонни Кэша? Райан кивнул. — Да, я знаю Джонни. Он должен мне десять баксов. Я почти всех знаю. — А затем Райан вернулся к еде, не обращая внимания на то, что все смотрели на него, и продолжил рассказывать о знаменитых музыкантах. Райан не любил много говорить о себе. Один из редких случаев, когда он это делал, был, когда они вместе шли в город; Брендон, чтобы купить молока, а Райан, чтобы купить алкоголь, и они наткнулись на группу учеников Брендона, дюжину четырнадцатилетних мальчишек, которые стеклись к ним. Брендон был любимым учителем. Он был ненамного старше своих учеников, благодаря тому, что миссис Уитмен перенесла сердечный приступ как раз тогда, когда Брендон закончил обучение, что обеспечило ему работу. «Хорошо проводите лето, мистер Ури?», «Вы ведь не заставите нас читать больше книг, мистер Ури?», «Вы тоже собираетесь стать музыкантом, мистер Ури?» Когда дети ушли, Райан сказал: — Будь я проклят, да ты знаменит. Это как в тот раз в Сан-Франциско, когда мы не могли уйти из концертного зала, потому что фанаты снаружи не уходили. Пришлось пробиваться с боем. Чуть не раздавили. Нику сломали ребро. Брендон медленно осознал, насколько лето Райана в Леноксе отличалось от его обычной жизни. Он понял, почему Райан хотел спрятаться.***
Однажды днем Райан сказал: — Завтра я поеду в Бостон. У меня там друзья. — У Райана везде были друзья. — Поехали со мной. Было лето, школа закончилась и Брендону не нужно было работать. Однако у него все еще были обязательства. И он все еще обращал внимание на то, что слышал, потому что слухи все еще появлялись. — Слышал кое-что на днях, — ответил он, и Райан приподнял бровь. — О девушке. В Нью-Йорке. Слышал, что что-то не заладилось, поэтому ты здесь. — В Нью-Йорке полно девушек. Держу пари, у многих из них что-то не ладится. — Брендон в любом случае не ожидал правдивого ответа. — Поехали в Бостон со мной. — Ладно. Он ведь не был в отпуске, а Джоани только что провела неделю со своей сестрой в Олбани. Было бы честно, если бы он тоже путешествовал, пусть и в пределах Массачусетса. Роллс-Ройс был самой удивительной машиной, с которой Брендон когда-либо имел дело. Он бросил сумку на заднее сидение, помахал Джоани и родителям на прощание и забыл о чувстве вины через пару миль, потому что мотор словно рычал, а сама машина была очень плавной. Райан разрешил ему вести от Чикопи до Вустера.***
Парня, которого Райан знал в Бостоне, звали Джон. Он играл на нескольких альбомах Райана. Их первая ночь в Бостоне прошла как в тумане, потому что они пошли в джаз-клуб и страшно напились. В городе все было по-другому. Брендон был другим в городе. Никто его не знал. Он был всего лишь двадцатипятилетним парнем, а не учителем английского языка в маленьком городке, который вскоре должен был жениться на местной девушке. Он был другом Райана Росса, и это кое-что значило. Брендон ожидал, что про него забудут в присутствии старых друзей, но Райан всю ночь оставался с ним, представляя его десяткам людей, говоря: «это мой друг, Брендон Ури. Он пианист и писатель. Писатель-пианист. Пианист-писатель. Лучший в Леноксе.» Еще он впервые попробовал наркотики, когда принял косяк, предложенный ему Райаном. Сначала он закашлялся, и Райан потер его спину с полуулыбкой на губах. — Ну, ну, все хорошо. — Двадцать минут спустя весь мир был в порядке. На самом деле, мир был удивительным. На следующий день он проснулся на полу у Джона, чувствуя себя просто ужасно. Его дважды стошнило. Когда он наконец добрался до кухни, Райан и Джон пили вино и разговаривали. Они еще не ложились спать.***
У Джона, в свою очередь, был друг, у которого был друг, у которого был дом в Провинстауне, на Кейп-Коде. На конце мира, как они называли это. На краю всего. Из окон кухни был виден материк, поскольку дом выходил на залив, а не на Атлантику, но Райан твердо настаивал, что они плавают в океане. Брендон никогда раньше не видел океан. Первое, что он сделал, увидев его, – бросился прямо в него, едва успев снять рубашку и брюки. Вода была ледяной, но он только рассмеялся, и соленая вода попала ему в рот. — Возвращайся оттуда, сумасшедший сукин сын! — кричал Джон, махая рукой с пляжа. — Пусть парень поиграет, — ответил Райан, вода донесла его монотонный голос. В каком-то смысле это было правдой. Там, в Леноксе, они были равны. Брендон, возможно, даже имел небольшое превосходство над Райаном, потому как знал все тайные тропы в городе. Однако за пределами Ленокса Брендон мало что знал. Все, что он знал, основывалось на книгах, которые он читал. Райан и Джон были полны решимости поработать над музыкой, поэтому Брендон отделился от них, не желая мешать. Он проводил время на пляже, любуясь заливом, наблюдая за богатыми людьми, прогуливающимися вокруг. Райан разрешил ему взять машину, и он ехал по пустынным участкам берега с песком в ботинках, впереди виднелся маяк, в его волосах был ветер. Он позвонил Джоани и сообщил, что его не будет дольше, чем планировалось, но он обязательно загладит свою вину. — Я куплю тебе платье. Но Райан не поддерживал его спокойствие и свободу, он казался несчастным. Брендон не знал, что происходит, пока на третий день их пребывания там Райан не разбил гитару — прямо там, в гостиной, встал, взял ее за гриф обеими руками и несколько раз ударил об пол, пока она не разлетелась на миллион кусочков. Джон сказал, что у Райана творческий кризис. — Лучше оставить его в покое. Брендон сделал, как ему было сказано. Наверху у него была маленькая гостевая комната, обставленная сине-белой деревянной мебелью. Он почти не спал там, потому что был втянут в ежедневный режим отсутствия режима, пил виски из бутылки в девять утра, ужинал в три часа ночи. Райан, казалось, растворился в барах и кофейнях Провинстауна, они с Джоном не видели его два дня. Они продолжали расспрашивать, и кто-нибудь обязательно видел Райана, но, когда они добирались туда, его там уже не было. — Если у него нет его музыки, значит у него ничего нет, — со всей ответственностью заключил Джон. Это звучало так, как будто он цитировал его самого. В конце концов Брендон нашел Райана в баре на Уинслоу стрит. Райан сидел на одном из барных стульев, лениво держа в руке стакан с виски, в котором плавали кубики льда. Брендон сел рядом с ним. Он все вертел в руке помолвочное кольцо, чтобы чем-то занять себя, и наблюдал, как свет отражается в золоте и мерцает, мерцает, мерцает. — Я не неудачник, — сказал Райан. — Песни, они здесь. Висят в воздухе. Протягиваешь руку и берешь. Я так и делаю. Протягиваю руку, делаю их материальными. Сейчас они неуловимы. Это не их вина и не моя. Просто временный кризис. Как учитель английского языка, Брендон испытывал сильное искушение начать исправлять грамматику Райана. Потом он осознал, что он на Кейп-Коде, с похмельем после вчерашней ночи, с травкой в заднем кармане, в совершенно сюрреалистической обстановке, в которой он никогда бы себя не представил, и что, на самом деле, грамматика Райана, возможно, наименее важная вещь в этот момент. — Это придет к тебе. Я знаю, так и будет, — сказал он, пытаясь поддержать. Он играл музыку, но никогда не писал собственные песни и не мог полностью войти в положение. Райан слегка улыбнулся. Брендон почувствовал, что расслабился. Они продолжили напиваться. Час спустя Райан затеял драку в баре из-за такой мелочи, как количество кубиков льда в его виски, и он бросил один в бармена. Завязалась потасовка, Брендона ударили в челюсть, а Райан проревел: — Да ты знаешь, кто я?! Знаешь?! — Брендона вышвырнули вместе с Райаном, и они спотыкались о свои ноги, пытаясь встать. Вместо того, чтобы вернуться в дом, Райан отправился на пляж, хотя была уже глубокая ночь. Брендон нашел Райана и решил, что лучше его не терять. В гавани было полно маленьких лодок, покачивающихся на волнах. Крики чаек наполнили воздух, и Райан подошел к самому краю пирса. Брендон последовал за ним. Больше никого не было видно. Его мысли путались, потому что он был пьян, но он пытался сосредоточиться на Райане, который теперь говорил слишком быстро, но это звучало важно. — Что? — спросил он, надеясь, что Райан повторит. Райан повернулся и посмотрел на него. В его глазах было что-то мучительное. Оно всегда было там, но сейчас гораздо более заметно. — Иногда мне просто хочется, — сказал Райан и поцеловал его. Это застало его врасплох, их зубы столкнулись. Брендон продолжал думать я пьян, я пьян, слишком пьян. Райан заставил его открыть рот. Брендон неуклюже вцепился в рубашку Райана, прежде чем обнаружил, что сжимает его волосы, притягивая ближе, чувствуя голод и отчаяние. Они оторвались друг от друга, когда услышали голоса. Похоже, рыбаки возвращались с ночной рыбалки на заливе.***
— Мне нужно вернуться в Ленокс. Джон и Райан были в гостиной, оба с гитарами на коленях. Райан поднял голову, волосы упали ему на глаза. Брендон вздрогнул и сделал все, чтобы избежать зрительного контакта. Райан сказал: — Ладно. Он не предложил подвезти его или помочь. Брендон собрал свои пожитки, которых было немного, и через два дня добрался до Ленокса. Деньги, которые он собирался потратить на платье для Джоани, пришлось потратить на поездку на автобусе.***
Спустя неделю после возвращения Брендона, Эшли сообщила ему, что Райан тоже вернулся. — Заходите к нам как-нибудь, — сказала Эшли, когда они столкнулись у входа в магазин «Часов и вещиц Ландерса». Брендон крепко обнял Джоани за талию. — Не думаю, что у нас есть время. Планируем свадьбу. — О, вы придете? — спросила Джоани, светясь. — Это будет десятого сентября. — К тому времени я уже буду в Нью-Йорке. И Райан тоже, — сказала Эшли, возможно, искренне разочарованная. Джоани выглядела расстроенной. Брендон увидел Райана два дня спустя в кафе. Они со Спенсером убивали время, когда Райан вошел с двумя парнями и двумя девушками, никто из них не был местным. Райан помахал им в знак приветствия, и Спенсер помахал в ответ. Спенсер прошептал, что узнал двоих из компании, что он на восемьдесят процентов уверен, что одна из девушек была вокалисткой в какой-то группе. Райан и его друзья прекрасно бы вписались в кофейню в Гринвич-Виллидж. В Леноксе они выделялись. Райан по большей части молчал, как и всегда, но его друзья громко смеялись, спорили, разговаривали. Одна из девушек, казалось, приклеилась к Райану. Это была не та самая девушка, но Брендон знал, что у Райана их было несколько одновременно, зачастую они не подозревали друг о друге. — Я думал, он хотел тишины и покоя, — пробормотал Брендон себе под нос. Он не понимал, почему он так расстроился.***
Брендон возвращался домой с прогулки по Уортол Хиллз в окрестностях Ленокса, когда небо разверзлось над его головой. Дождь лил как из ведра, и он ругался, пока бежал, скользя ногами по земле, которая превращалась в грязь. Его рубашка тут же промокла, и вскоре он понял, что находится слишком далеко от дома, поэтому он побежал к большому дубу, чтобы спрятаться под ним. Он тер лицо обеими руками, пытаясь избавиться от воды, попавшей в глаза. — «Позволь дождю целовать тебя», — произнес чей-то голос, и Брендон вздрогнул, обернулся и увидел Райана, сидящего на земле, прислонившись спиной к дереву. — «Позволь дождю стучать по твоей голове жидкими каплями серебра. Позволь дождю спеть тебе колыбельную». — Райан спокойно смотрел на поле, держа в руках блокнот. Выглядело так, как будто он делал наброски пейзажа. — «Дождь оставляет тихие лужи на тротуаре. Дождь оставляет бегущие лужи в канаве. Дождь играет песенку перед сном на нашей крыше ночью, и я люблю этот дождь». — Райан поднял на него пустые карие глаза. — Лэнгстон Хьюз. — А, — он кивнул и процитировал: — «Моя душа стала так же глубока, как эти реки». — Да, это он, — сказал Райан, вставая и отряхиваясь. Для Райана было необычно так сильно заботиться о его внешнем виде. Они стояли под деревом в полной тишине, ожидая, пока утихнет стихия. Пахло летним дождем, и Райан продолжал смотреть по сторонам, как будто ему было скучно, как будто он ожидал от природы чего-то более захватывающего. Брендон продолжал теребить рукава своей мокрой рубашки, находя спокойное дыхание довольно трудным занятием. — Твои друзья еще в городе? — Не-а. Уехали к ярким огням города. Это место им не подходит. Слишком многим не подходит. Дождь наконец прекратился, и они направились в одну сторону. Райан молчал, как будто он что-то знал или чего-то ждал, а может и то, и другое. Райан не махнул рукой и не попрощался, когда они разошлись у фермы Кембла. Брендон видел, как Райан направлялся к сараю. Он продолжал идти в сторону дома в одежде, которая теперь казалась липкой. Он услышал гудки позади себя и остановился на обочине. Эшли проехала мимо в сторону города на Роллс-Ройсе, помахав ему рукой. Он поднял руку в знак приветствия и посмотрел ей вслед. Когда она скрылась за углом, подняв за собой облако пыли, Брендон развернулся и пошел обратно на ферму Кембла. Когда он залез на чердак сарая, закрыв за собой крышку люка, Райан стоял у окна с книгой в руках и сосредоточенно читал. Сердце Брендона бешено колотилось, в венах пульсировал адреналин, заставляя его дрожать, или, может, это было из-за мокрой одежды. Он не должен был быть там. Он должен был быть далеко, очень далеко. На этот раз у Райана был другой вкус. Меньше похожий на виски, больше похожий на дождь. Они ударились об стену, книга упала на пол, и Райан был повсюду, его руки на поясе брюк, расстегивали рубашку, потом просто разрывали ее, и рот Райана был на его шее, на его ушах, на его губах. Брендон не мог дышать. Затем его брюки были спущены до колен, и Райан отстранился от поцелуя, чтобы взглянуть на него. Брендон был в панике от ситуации, от своего разоблачения. Райан упал на колени. Брендон уставился на стену напротив, светло-коричневое дерево с темными линиями тут и там, и его руки неуклюже запутались в волосах Райана, его бедра тряслись, когда Райан взял его в рот, крепко держа руки на заднице Брендона, чтобы удержать его на месте. Так влажно, так тепло, но он не мог посмотреть вниз. Его затылок упирался в стену, и он то крепко зажмуривал глаза, то снова открывал их, смотрел на стену, в окно, перед глазами стояла пелена, за окном снова шел дождь, барабаня по стеклу и крыше. Он все еще слышал влажные непристойные звуки, которые издавал Райан, все еще слышал свои собственные сдавленные стоны. Только Джоани раньше делала это с ним. Райан был намного лучше. Он делал такие вещи своим языком, которых Брендон не мог даже представить. Он сильно кончил, кусая свою руку, держа другую на затылке Райана. Он кончил так сильно, что стало физически больно.***
Кровать скрипела, протестуя, когда они упали на нее. Одежды было слишком много, но Райан засунул руку в свои джинсы и обхватил свой член. Брендон прикусил щеку изнутри, его глаза продолжали двигаться под закрытыми веками. — Я не знаю, не знаю, — выдавил он, потому что они все больше и больше обнажались. В сарае было сыро и жарко, потому что стоял чертовски жаркий день, родители Брендона гостили у друзей в Питтсфилде, а Джоани решила навестить своих родителей на другом конце города, и Брендон целый час ерзал на кухне, поглядывая на настенные часы, нервничая, чувствуя себя некомфортно в собственном теле, потому что было слишком жарко, потому что это было самое жаркое лето на его памяти, а потом он пошел на ферму Кембла. — Я знаю, — ответил Райан хриплым голосом, целуя его так глубоко и страстно, что это заставило Брендона остановиться, и весь мир вместе с ним. Брендон был уверен, что сошел с ума, но он совершенно не мог сопротивляться Райану. В нем было что-то очаровательное, завораживающее, то, как в одну минуту он был замкнутым бродягой с гитарой, а в другую превращался во влиятельного и самоуверенного человека. Их бы убили за это. Если бы хоть один слух просочился, жизнь Брендона была бы кончена. Райан держал левую руку Брендона, и Брендон попытался помешать ему, попытался, но не смог, и Райан стянул его помолвочное кольцо и швырнул его через всю комнату со звенящим звуком, сердито и отрешенно, будто он не собирался мириться с этим дерьмом, а потом снова поцеловал Брендона. Брендон едва смог справиться с тем, что последовало за этим, он задыхался, ругался, что-то бормотал, но Райан шел до конца, рот, пальцы, все смешалось, и затем Райан оказался внутри, Брендон резко дернулся, пытаясь оттолкнуть его, но Райан прижал его и толкнулся глубже. Он кусал плечо Райана, его глаза слезились, член истекал смазкой, он стонал, и Райан говорил: — Вот так, вот так, — и Брендон обхватывал его талию ногами.***
Джоани была убеждена, что он и Райан работают над песней для предстоящей свадьбы. Возможно, она была так уверена, потому что Брендон заставил ее поверить в это. Еще он заставил всех поверить в то, что они все еще ходят на прогулки в лес, и это занимает весь день. На самом же деле, они уютно устроились в комнате Райана. Райана не волновало, что Брендон говорил остальным жителям города. Он их не знал, а Эшли было все равно, чем занимался Райан. В целом, Райан, похоже, никогда особо не был заинтересован в том, чтобы что-то объяснять. Иногда Брендон просыпался и обнаруживал Райана сидящим на полу, полностью голым, со скрещенными ногами, неистово строчащим тексты песен. Он никогда не разговаривал, когда Райан был занят работой, зная, что не должен прерывать этот творческий поток. Иногда Райан будил его игрой на гитаре, а потом говорил: — О, я разбудил тебя? — как будто удивляясь тому, что бренчание на другом краю кровати было слишком близко к тому, кто пытался уснуть. Брендон иногда оставался на ночь. Джоани знала свое место в их отношениях. В этом смысле она была идеальной девушкой и не слишком докучала ему, если раз в неделю он не возвращался домой, говоря, что не спал всю ночь, беседуя о литературе с одним из лучших молодых умов Америки. Иногда Райан будил его и говорил: — Послушай-ка. — С глупой улыбкой на лице, с детским восторгом в глазах, а потом он играл Брендону песни, которые только что сочинил. Это были чертовски хорошие песни. — Эта комната, — говорил Райан, указывая на чердак сарая. — Эта комната полна песен. Видишь их? Я вижу. Они повсюду. Я просто выбираю мои любимые. Райан написал слишком много песен, чтобы их было возможно сосчитать, например, Winslow Street Fighting Blues или Lenox Dawn. Еще он написал песни Song for Langston Hughes и Hide Away Dirge, которые, как ни странно, были очень оптимистичными. Он написал несколько песен о некоторых девушках, с которыми он встречался раньше или до сих пор, он не был уверен, а затем он написал песню, которая, по его словам, была его любимой и еще не имела названия. — Но она о тебе. Она о тебе, о твоих глазах и улыбке, и, черт возьми, Брен, они все о тебе, я пишу альбом о тебе и я назову его «Альбом Брендона», будь я проклят, вот так его и назову, я… — и затем Райану удалось прервать самого себя, поцеловать его, забраться к нему в постель, откинуть одеяло, раздвинуть его ноги и снова оказаться внутри, и кровать снова заскрипела, а Брендон вцепился в ее изголовье, чувствуя, как он распадается на части, ощущая Райана всем телом. Когда через несколько часов он собирался уходить, чувствуя боль в тех местах, которые он не знал, что могут болеть, Райан схватил его и затащил обратно в постель, покрывал поцелуями его лицо и шею, а Брендон смеялся, не в силах с этим бороться. — Ты моя муза, ты никуда не уйдешь, — настаивал Райан. — Я не могу писать без тебя. Не могу писать. Не могу спать. Не могу есть. — Мне нужно домой, мы должны быть осторожными, мы… — Любовь, — сказал Райан, резко подчеркивая это слово, — неосторожна. Любовь — это буря. Она рискует. Если ты остаешься — это любовь. — Если я остаюсь — это глупость. — Любовь глупа. О, так глупа. Брендон остался.***
— Расскажи мне еще о мистере Кембле, — попросил Райан. Он был очарован смертью, неподвижно замирал каждый раз, когда Брендон пересказывал то, что знал об автокатастрофе. На этот раз они были на том самом месте, на крутом повороте между их домами и городом. Райан все время оглядывался по сторонам, словно видел осколки стекла, чувствовал запах дыма. — Ты видел это? — спросил Райан, и Брендон кивнул. Он видел полицию и тело, накрытое простыней. — Интересно, как звучал его голос, когда он звал на помощь, — сказал Райан. — Застрял тут на несколько часов. Никто не слышал его. — Это нездорово. — Я нездоровый человек, — признался Райан, а потом просто улыбнулся, оставив Брендона в недоумении. Как будто Райан был в восторге от осознания того, что он все еще жив. — Мы все равно умрем. Неважно, каким образом. Просто хочу, чтобы ты сделал что-то стоящее. Оставил подтверждение того, что ты был здесь. Брендон опустил плечи. — Не знаю, могу ли я с этим справиться. — Не волнуйся, — сказал Райан, внезапно улыбнувшись, — Не волнуйся, я поместил тебя в песню. Теперь ты будешь жить вечно. И это хорошие песни. Другие люди будут петь их по всему миру. На радио. На концертах. И ты будешь продолжать жить. Еще долго после того, как мы умрем, я буду продолжать петь тебе песни. Брендон рассмеялся, борясь с улыбкой. Райан выглядел так, будто хотел поцеловать его, но не сделал этого. Брендон любил Джоани, конечно, любил, но он был влюблен в Райана. Он был бесповоротно влюблен, ошеломлен, покорен, загипнотизирован. Райан лишь улыбался, как будто он знал, и чуть позже в тот день отрезал прядь своих волос на память. Это был один из лучших дней Райана.***
— Я должен был стать отцом. Брендон оторвался от чтения на середине предложения и обратил все внимание на Райана, сидящего рядом с ним на склоне холма. Облака продолжали плыть по небу, воздух был сладким на вкус, и у Райана была своя книга, которую он, вероятно, не читал последние пятнадцать минут. Брендон почувствовал, как его сердце болезненно сжалось. Райан продолжал смотреть в сторону Ленокса. Вдалеке над деревьями виднелась церковная колокольня. — Девушка из Нью-Йорка, — сказал Райан, чтобы придать этому заявлению некоторый контекст. Брендон ничего не знал об этой девушке, даже ее имени. Он знал только, что это были постоянные отношения, которые Райан поддерживал несколько лет. Он почувствовал, как в нем закипает ревность. — Она была беременна моим ребенком. Не знаю, как так получилось, я постоянно был в чертовых разъездах по всей стране. Почти не виделся с ней. — Может, он не твой. — Нет, мой. Она верная, эта девушка. Какой бы она ни была, но верная, да. Она была верна мне. Брендон осторожно закрыл книгу. — Были какие-то осложнения? — Она не хотела моего ребенка. Вот в чем было осложнение. Не хотела его, — Райан замолчал на некоторое время, — Она позаботилась об этом. Это было незаконно, но Брендон был уверен, что человек с достатком Райана мог найти способ организовать что-то подобное. Ему хотелось сказать, что он сожалеет. Возможно, это объясняло, почему Райан так озадачено и неуклюже вел себя в присутствии Хейли, которая сейчас была беременна. Райан явно не знал, куда себя деть рядом с ней. У женщин были дети от мужчин. Ни у кого не было детей от Райана. Райан взъерошил свои волосы, как будто хотел потянуть за них и закричать, но у него просто не было сил. Райан оставался неподвижным, но внутри у него было неспокойно. Ничто и никогда не было спокойно. — Я хотел бы этого ребенка. Хотел бы. Но это причина, по которой я поступлю с тобой правильно, Брен. Подожди и увидишь. Это сработает. Вот увидишь. — Пытаешься доказать, что можешь поступить правильно? — Нет. Я не собираюсь поступать правильно, но я знаю, когда стоит уйти. В отличие от некоторых. В отличие от нее. Сейчас это будет нелегко, но я все сделаю правильно, потому что это ты. Брендон осознал, что Райан собирается уехать, как только закончится лето. Уехать и покончить с этим. Слова застряли в его горле, и Райан мельком посмотрел на него. — Когда я приехал сюда, много что было неправильно. Много, чертовски много что. Но ты исправил многое из этого. Ты не знаешь, потому что я тебе не говорю, но ты многое исправляешь, — Райан бесцельно вырывал траву из земли. — Большая часть того, что я делаю, превращается в хаос. Я не хочу этого и надеюсь, что в этот раз получится иначе. Но обстоятельства против нас, — Райан достает сигарету. — Это не значит, что я меньше люблю тебя. Райан откинулся на траву, его веки подрагивали, когда он моргал из-за летнего солнца. Затем он начал напевать, случайные тексты, строчка о том, что мы ходим с разбитыми сердцами в качестве припева. Брендон старался дышать ровно, сохраняя спокойствие. Он не знал, что думать и чувствовать, но потом Райан схватил его за запястье и потянул вниз, а затем прижал к траве и поцеловал прямо там, на виду, хотя вокруг никого не было, но откуда им было об этом знать? — Ты выглядишь бодрым, — сказал Райан. Брендон не знал, что он имел в виду, но его сердце было готово разорваться. Необязательно из-за чего-то хорошего. Райан продолжал смотреть на него, а потом вытер его мокрую щеку. Райан улыбнулся. — Будь я проклят. Ты самое прекрасное, что я когда-либо видел. Райан закончил песню в своей голове прежде, чем они вернулись в Ленокс.***
— Есть в нем что-то забавное, — заметил Спенсер, когда они увидели Райана в городе возле почты с пакетом подмышкой. Райан поднял руку в знак приветствия и направился к Роллс-Ройсу. — Я знаю, что он твой друг, но есть в нем что-то забавное. Вот что я хочу сказать. Брендон в целом был согласен, но он отвел взгляд, пытаясь прогнать все чувства внутри, плохие и хорошие. — Не похоже, что он собирается задерживаться здесь надолго, — пожал плечами Спенсер. — О, это мистер Вентц? Брендон взглянул на припаркованный Роллс-Ройс. Эшли сидела на пассажирском сидении, Райан сзади, а за рулем был черноволосый мужчина. Это был мистер Вентц, который сказал Брендону называть его просто Питом, когда пригласил все семейство Ури на ужин. Джоани сидела, положив свою руку Брендону на бедро. Райан сидел напротив и смотрел на них, будто они были нелепы. Может, так и было, но Райан был тем, кто заложил предпосылки провала того, что происходило между ними, поэтому Брендон не понимал, почему у Райана были хоть какие-то причины для ревности. Райан угрюмо извинился в середине ужина, когда мать Брендона, Эшли и Джоани заговорили о свадьбе. — Рай, куда ты идешь? — крикнул ему вслед явно сбитый с толку Пит. — Подальше от всех вас! Все переглянулись. — Что ж, — неловко рассмеялся Пит.***
Их с Джоани спальня окнами выходила на восток и находилась в задней части дома на втором этаже. К ним всегда заглядывало утреннее солнце, и Джоани спала рядом с ним, ее длинные волосы были разбросаны на подушке. Еще даже не наступило утро, хотя на улице уже светлело, и Брендон взглянул на время на своих наручных часах, которые лежали на прикроватной тумбочке, когда кто-то постучал в дверь внизу. Было четыре утра. — Кто это? — спросила Джоани сонным и растерянным голосом. Брендон сказал, что разберется с этим и спустился вниз, поправляя майку, в которую был одет. Его отец тоже встал, но, когда Брендон услышал «Брендон, открывай, черт тебя возьми!», сопровождаемое слишком частым стуком, он сказал отцу возвращаться в постель. — Скажи парню, что нам все равно, насколько он знаменит, — сказал отец. — Сейчас четыре утра! Райан стоял на крыльце с гитарой в руке, запыхаясь. Похоже, он бежал всю дорогу от фермы Кембла. — Что ты делаешь? — раздраженно спросил Брендон. — Я написал тебе песню, — нетерпеливо сказал Райан, перекидывая ремень гитары через голову. — Я собираюсь сыграть ее, а тебе лучше бы сказать мне, что ты думаешь. Будь честным. Будь жестоким. Ложь еще никого никуда не привела. — Райан, сейчас середина ночи, моя семья спит! Райан вытаращил глаза. — Разве они не любят музыку? — Не среди ночи! — И что это за семья, блять, такая? — рявкнул Райан, спускаясь по ступенькам с крыльца и направляясь в сторону фермы Кембла, — Я передумал, она не о тебе! Песня ни-о-ебанном-ком! — О боже, — тихо простонал Брендон и бросился за Райаном, его ноги скользили по мокрой от утренней росы траве. — Стой. Райан, остановись! Но Райан не останавливался, и Брендон шел за ним до самой фермы Кембла, где Райан запер люк на чердак изнутри, заставив Брендона спуститься и стоять в сарае, слушая шаги Райана над головой. Похоже, Райан нетерпеливо расхаживал взад-вперед. — Нам нужно поговорить, — раздался в дверях голос Пита, и Брендон заметил в дверях менеджера Райана. Пит явно тоже не верил в обычный распорядок дня, поскольку был абсолютно бодр в четыре утра. Он сделал им кофе, Брендон сидел на кухне в пижаме. Штанины были мокрыми внизу из-за травы, пальцы его ног замерзли. Пит сел рядом и сказал: — Он устраивает эти сцены, потому что он не осознал, что он так влюбился в тебя. Все в порядке. Это пройдет. — Потом Пит достал сигару и закурил, а Брендон был слишком напуган, чтобы говорить, потому что кто-то был в курсе того, что происходило. — Так ты учитель английского? — спросил Пит, и он кивнул. — Очень мило. Приличная работа, вскоре ты женишься. Ты уже разобрался в своей жизни. Ленокс чертовски хорошее местечко. Твое место здесь. Брендон поднес кружку с кофе к губам. Сделав глоток, он понял, что Пит подмешал туда водку. Он продолжил пить. — Райан увлечен до безумия. Ему необходим серьезный обреченный роман по крайней мере раз в год. Он такой. Я не говорю, что для него это ничего не значит, это не так, и ты хорошо на него повлиял, но он не знает, как поступить правильно. Он будет двигаться дальше. Найдет кого-то еще, кого не сможет по-настоящему заполучить, и вместо этого будет им восхищаться. — Пит выпустил облако сигарного дыма в воздух и наклонился вперед. — Скажем так, потому что у тебя творческий ум, я вижу. Позволь мне кое-что разъяснить для тебя. Райан любовник. Он сражается за любовь каждый чертов день. Проблема в том, что он сражается не на той стороне.***
Несколько следующих дней Брендон провел дома, делая вид, что ничего не произошло. Джоани, которая была в восторге от того, что у Брендона появился знаменитый друг, теперь не упоминала Райана в разговорах. Появление Райана среди ночи, устраивающего сцены, было неприемлемо. Их дом снова вернулся к старым слухам, в которых Райан был плохой компанией, чудаком, похожим на бродягу музыкантом, нуждающимся в стрижке, который совершенно не вписывался в Ленокс. Ленокс был милым, спокойным городком, которому не требовалось, чтобы его будоражили. Брендон был лишь одним из многих для Райана. Сейчас он был единственным, но он был частью схемы, списка. Он не знал этого, пока Пит не сказал ему. Он решил, что лучше просто держаться подальше ради своего рассудка, ради своего сердца. Но, когда он проходил мимо «Кафе Энн», и увидел Райана, сидящего в глубине зала, ему пришлось войти, сесть за столик и терпеть то, что Райан не обращал внимания на его присутствие в течение пяти минут. Он понял, что Райан все еще злится из-за песни, из-за того, что Брендон не был в его распоряжении в любое время, когда ему этого хотелось. Брендон же чувствовал себя разбитым. Райан уставился на чашку кофе перед собой, держа между пальцев наполовину скуренную сигарету. Пепельница на столе была заполнена. — Ты не можешь все еще злиться на меня за это. — Не могу? — спросил Райан, и Брендон не ответил. — А я думаю, что могу. Брендон беспокойно вздохнул. Райан был чертовски упрям. Кроме того, Райан считал, что он просто не может быть неправ. Райан рассеяно почесал щеку и опустил руку на стол. — Я только о тебе и думаю. Все эти дни. Боже, я так влюблен, что едва могу это вынести, — пальцы Райана нервно забарабанили по столу, а Брендон не знал, что сказать. Он оглядел кафе, надеясь, что никто этого не услышал. Они были единственными посетителями. Он хотел сказать «я тоже». Но не сказал. Хотя Райан все равно это знал. И может быть Брендон исправил кое-что. Может быть. Но некоторые части Райана не подлежали восстановлению. Райан откинулся на спинку стула, отчего ножки скрипнули по половицам. Его глаза были впалыми, как в начале лета. Он сказал: — Я написал альбом о тебе. Об этом месте. Этом городке. Собираюсь записать его, как только вернусь в Нью-Йорк, но я просто… Я продолжаю думать. Некоторые вещи я могу поместить в песни, но не то, как здесь пахнет воздух по утрам. Не то, какая твоя кожа на ощупь. Я не могу. Я пытался. Я не могу. Это невозможно, — Райан поднял взгляд. — Прошлый альбом был о Кэти. А до него про Николь. Ты не особенный, ты знаешь. Не особенный. — Затем Райан снова посмотрел вниз, вздохнув. — Просто я хотел бы перестать думать о тебе. Правда хотел бы. — Так вот почему ты пишешь обо мне песни? Чтобы потом все вспомнить. Когда ты забудешь. Райан неуверенно прикусил нижнюю губу, как будто был расстроен тем, что Брендон его раскусил. Райан не ответил. Вместо этого он сказал: — Дело не во времени. Не в том, как долго это длилось. Дело в том, что ты чувствовал, пока у тебя это было. — Затем Райан замолчал, печаль окутала его. Он посмотрел на него большими карими глазами, которые казались потерянными. — И я могу сказать тебе прямо сейчас, что она никогда не будет любить тебя так, как я. Может, это и к лучшему.***
Школа началась серым холодным утром, которое лишь немного напоминало о жарком лете, если вообще напоминало. Брендон проснулся, оделся, причесал волосы и сел в машину. Его дом едва успел исчезнуть в зеркале заднего вида, когда он притормозил, заметив Райана, ловящего попутку на обочине, с сумкой на одном плече и гитарой на другом. Брендон остановился. Райан забросил свои вещи назад и сел на пассажирское сидение. — Куда едешь? — спросил Брендон. — В Нью-Йорк. — Я еду только до школы. Райан пожал плечами. — Ничего. Пит наверняка бы организовал возвращение Райана обратно в город, тем более, что Брендон знал, что на ферме Кембла у Райана было гораздо больше вещей, — книг, гитар — чем сейчас с собой. Но Райан всегда говорил, что ему нужна только музыка. Брендон сомневался, что Райан нормально попрощался с Питом и Эшли, скорее просто собрал вещи и ушел по своей прихоти. Райан почти все делал по своей прихоти. Когда они добрались до школы, начался сильный дождь. Брендон припарковался между двумя другими машинами, и они остались внутри, слушая, как дождь барабанит по металлической крыше. Брендон с трудом сглотнул. Он ощущал тошноту и тоску. — Ты можешь вернуться следующим летом. Райан рассмеялся. — Следующим летом я буду мертв. А если нет, то меня все равно здесь не будет. — Окна машины начали запотевать, и Райан рассеяно чертил линии на стекле. — Знаешь, они продают ферму. Здесь слишком тихо. Эшли это не нравится. Пит все равно тут почти не бывал. Слишком далеко от всего, это место. Нет, я никогда сюда не вернусь. — Затем Райан потянулся к заднему сидению и начал рыться в сумке, пока не достал помятую шляпу. Он ударил кулаком по внутренней стороне, чтобы вернуть ей форму, а затем надел ее на голову. — Я назвал песню, которую написал. Ту, что про тебя. Я знаю, они все про тебя, но эта другая. Я назвал ее Can’t Stop Time. Ты не можешь, ты знаешь. Я бы хотел, чтобы мы могли. Хотел бы, чтобы мы все еще были в том сарае. Хотел бы, чтобы я не уезжал. Чтобы ты не женился. Я бы много чего хотел. И я, мне нравится, когда все идет своим чередом. Я всегда хотел ускорить события, — он вздохнул. — Впервые я пожалел, что не могу остановить время. Райан продолжал смотреть вперед сквозь запотевшее окно машины, будто действительно мог что-то через него увидеть. Брендон делал то же самое, и Райан потянулся, чтобы взять его за руку. Они сидели молча, слушая шум дождя. — Я ухожу, — сухо сказал Райан. Затем, чуть мягче: — Скажи мне, что ты будешь в порядке. Брендон с трудом выдавил из себя эти слова. — Я буду в порядке. — Хорошо. Я ухожу, видишь. Не знаю куда, но ухожу. Просто жду, пока закончится дождь. И когда он кончится, я уйду.***
В Леноксе, штат Массачусетс, никогда не происходило ничего особенного, поэтому, когда старую ферму Кембла снова выставили на продажу, Брендон не придал этому особого значения. — Надеюсь, на этот раз у нас будут нормальные соседи, — сказала Джоани, стоя у кухонного окна и внимательно глядя в сторону фермы Кембла. Она держала одну руку на своем беременном животе, другую – на пояснице. Она была одной из самых красивых среди всего, что он когда-либо видел. Когда Брендон шел в город, закутавшись в зимнее пальто, он миновал поворот, где мистер Кембл разбился на своей машине. Брендон остановился, гадая, на что был похож его предсмертный хрип. Он готов поклясться, что почти слышал его.