I never asked to be a loved one

Чтобы не сойти с ума, когда Люцифер наведывался к Кроули или уводил его в свою оранжерею, Азирафель в это время собирал информацию. Это было не так просто, ведь реальность выстраивалась исключительно вокруг Кроули и его воспоминаний, и все ангелы, что бродили в других помещениях, выглядели, как тени, а их голоса были неразборчивыми и бестелесными. Однако это было и не так сложно, чтобы не суметь этого сделать, особенно если срочно надо отвлечься любыми возможными способами. Он не был удивлен, что Кроули не пользовался популярностью, и был в какой-то степени рад этому, хотя и ощущал легкий укол вины. Если бы не Люцифер, Кроули бы мог стать… его ангелом. И уж Азирафель бы придумал ему прозвище получше "звездного света". К примеру, "мое золото". Или "мой огонек". Подобные мысли согревали и возвращали Азирафеля в спокойное состояние. Ему нравилось думать о Кроули как о чем-то своем. В реальности это было опасно даже озвучивать, да и не было повода, но как средство отвлечения в чужих воспоминаниях – весьма эффективно. Эх, если бы Кроули не пал жертвой чужого обольщения, ну и в другом смысле тоже, может быть, у них сложилась бы совсем другая жизнь… Чего он не ожидал – это того, что к Кроули не просто не испытывали симпатии. Некоторые ангелы откровенно невзлюбили его, Азирафель мог разобрать что-то вроде "высокомерный", "себе на уме", "грубый" и старательно обдумывал эти слова. Возможно, в какой-то степени это так и было. Единственный рыжеволосый ангел, единственный властвующий над временем, Кроули не шел на сближение, не искал ничьей компании, кроме Люцифера, и отдавал ему и работе всего себя без остатка. Наверняка другие ангелы завидовали ему. У них не было власти над временем, золотой ауры или расположения Люцифера, самого красивого и яркого ангела на Небесах. Это тоже он слышал не один раз, и каждый раз это будило внутри первобытную ярость и желание пойти и забрать то, что Азирафель тысячелетиями считал своим. Поразительно, он и не подозревал о подобном монстре внутри себя. Но что еще оставалось думать, когда Кроули выходил из оранжереи, рассеянно улыбаясь, махал рукой уходящему Люциферу и возвращался в зал, не обращая никакого внимания на тех, кто попадался ему навстречу. Только если кто-то бормотал что-то вроде приветствия, Кроули кивал в сторону голоса, не вкладывая особых эмоций, хоть и улыбаясь вежливо. Азирафель замечал неохоту, с которой другие ангелы проходили мимо звездного зала. И вот этого он искренне не понимал – сам он был готов стоять перед этим столом целую вечность, только бы наблюдать за прекрасным сияющим Кроули, поглощенным любимым делом. Особенно за тем, как он создавал свои эскизы. Азирафель затаил дыхание, обмерев, когда Кроули раскрыл узкую ладонь, дунул легонько, словно посылая в пустоту воздушный поцелуй, и на его руке закружились золотые снежинки будущих звезд, собираясь в узор по одному только пожеланию Кроули. Он следил внимательно, пока они не застывали в идеальной форме, и стряхивал прямо на пергамент. Золотой рисунок отпечатывался на нем, точно повторяя задумку. И Кроули примеривался, отмечая пером самые яркие звезды, иногда подолгу подбирая подходящее место, и в такие моменты Азирафель осторожно наклонялся, чтобы видеть его лицо – сосредоточенное, задумчивое, с пристальным бегающим взглядом ярких глаз. Рука с пером скользила над пергаментом, примериваясь, но иногда Кроули сдавался, поднимая глаза к бесконечному космосу, поднимаясь и взлетая, словно искал вдохновения. Он проводил все время в зале, отвечал другим ангелам односложно либо с долей скептицизма, и Азирафелю было совершенно очевидно, что Кроули не мог прижиться на Небесах. Но не было уверенности, что Кроули недоволен этим фактом. Азирафель видел порой немой вопрос в золотых глазах, обращенных к небу, и знал, к кому Кроули обращается за советом. И если это так, то Азирафель понимал его. Ни одна компания мира не заменит голос Всевышней и присутствия… что ж, любимого. Кроули зависал во временной петле посреди черноты космоса, выстраивал созвездия по своим эскизам, и только один пока еще ангел мог оторвать его от этого занятия. И только этот пока еще ангел мог вывести Азирафеля из состояния любования и умиротворения одним своим появлением. Как же он ревновал. Ангелы не должны так ревновать, они не должны даже знать об этой эмоции. Единственное, что ангелы должны делать – это любить весь мир, беззаветно и не требуя ответа. Но каждый раз, когда Люцифер появлялся в зале, окликая Кроули, и звездодел вскидывался или, наоборот, сразу опускался вниз, Азирафель был готов вылезти из головы демона, взять всю свою заначку святой воды, пойти в Ад и устроить там полноценный ангельский геноцид. И пока Азирафель мысленно уничтожал всех демонов и давал совершенно не подходящих статусу херувима люлей Сатане, Кроули направлял на Люцифера все свое драгоценное внимание, за которое Азирафель был готов продать душу и свободу. Видеть любящего Кроули, ласкового, сияющего, смеющегося, одновременно было и сладко, и горько, Азирафель то смотрел на него неотрывно, то отворачивался и уходил в сторону, оставляя их наедине. Поэтому он испытал невообразимое мрачное злорадство, когда Люцифер таки повел Кроули смотреть змей, и Кроули не впечатлился от слова совсем. Это был широкий зал, напоминающий парковку в торговых центрах. С тем лишь отличием, что здесь потолок был гораздо выше, и все было белоснежным и красивым, как и все на Небесах. Все помещение было заполнено прозрачными аквариумами, на стеклах которых работающие ангелы оставляли свои пометки. Внутри находились животные. Птицы, рыбы, млекопитающие, рептилии – кто-то спал, кто-то таращился круглыми глазами, кто-то пытался бродить или летать. Азирафель встревоженно прислушался к своим ощущениям, но быстро убедился, что никому из живых существ ничего не грозит, все были довольны. Ангельское чудо делало свое дело. Люцифер отвел Кроули вглубь зала, попросив одного из ангелов достать им весьма объемный стеклянный ящик. Ангел, который хмуро выполнил просьбу, казался Азирафелю смутно знакомым, но он не стал зацикливаться на этой мысли, с интересом склонившись вперед. В ящике кишели белоснежные змеи. Разных размеров, с разной формой чешуи, они извивались и иногда делали неуверенные поползновения вверх, высовывая черные языки и глядя ярко-голубыми глазами. Азирафель не сдержал слабой улыбки – он очень любил животных – и бросил взгляд на остальных. Люцифер смотрел на змеиную вечеринку с нежностью и одобрением. Кроули же явно изо всех сил старался не скривиться, бросая на будущего дьявола косые взгляды, и склонил голову набок, словно с такого ракурса самые первые змеи выглядели лучше. В любой другой ситуации Азирафель бы пошел бродить вдоль аквариумов, любопытствуя, какими были самые первые прообразы ныне живущей фауны Земли. Но сейчас он задержался на реакции Кроули, пытаясь заглушить чувство мстительного удовлетворения. "Какая жалость, ему не понравилось твое увлечение! Смотри, как бы его не стошнило прямо на твоих ненаглядных!" Азирафелю стоило необыкновенных усилий унять этот сволочной тон в своей голове, но стервозную ухмылку сдержать не смог. Он свысока глянул на Люцифера, а затем перевел взгляд на Кроули. Странно, ведь Кроули любил змей. Хотя, возможно, у него просто не было выбора. Сейчас он явно лихорадочно подбирал выражения, что бы такого сказать, чтобы не обидеть, и его неопытность в вопросе такта и вежливости как никогда бросалась в глаза. Люцифер тоже посмотрел на него, ожидая. И он тоже видел чужие метания, отчего Кроули занервничал еще сильнее. - Ну… - протянул звездодел, осознавая, что пауза неприлично затянулась. – Не знаю. Я не знаю, что сказать. Смущенный Кроули, который не знал, что сказать, и искренне признавался в этом. Вот что нужно было Азирафелю, чтобы чуть не упасть в обморок от неожиданной мощной вспышки умиления. Кажется, у него почти носом кровь пошла от перепадов давления. - Возьми одну? Люцифер явно не собирался так просто сдаваться, доставая самую крупную змею из прозрачного ящика, поудобнее перехватывая в руках. На лице Кроули единовременно отразились паника, брезгливость и ужас, он округлил глаза, сделал шаг назад под обидный смешок ангела, явно получающего удовольствие от созерцания происходящего, и поднял руки, словно хотел сдаться: - Я не уверен, не надо, правда, я не… Сатана даже слушать не стал эти возражения, протягивая руки, готовый уложить змею прямо на чужие плечи. Но не успел – Кроули высоко взвизгнул, увернувшись и сжавшись, и отпрыгнул, прижав согнутые руки к лицу и груди. - Нет-нет-нет, не делай этого, нет… - будущий дьявол надвигался на него, и Кроули почти захныкал, уже не пряча весь объем испытываемого страха и отвращения на лице. – О нет-нет… ладно, ладно, только не на меня, я умоляю, вот сюда… Пересилив себя, он вытянул дрожащие руки. - У тебя получится, - необычайно ласково пропел Люцифер, довольный тем, что сломил чужое сопротивление. - Только не на голову, прошу тебя… - Не бойся. Замри. Кроули послушно замер, весь перекосившийся. Люцифер бережно опустил змею на его руки, отступил, разглядывая их обоих с улыбкой. Кроули сделал жест, словно взвешивал кусок мяса, и приоткрыл скривившийся рот, судорожно вдохнув. - Оно двигается. - Да. Она такая приятная на ощупь, правда? - Ну… отчасти, - уклончиво ответил Кроули. Он наконец-то справился с собой и медленно повернул змею, изучая ее. – Она большая. И… белая. Кроули оглянулся на ангела, затем снова посмотрел на Люцифера, словно выбирал, кому именно он будет предъявлять свои претензии. Разумеется, какие-то ангелы не стоили его полноценного внимания. - Почему она белая? – с сомнением и удивлением спросил он. – Вы вообще, ну, видели цвета, в каких будут растения, песок, вода? Что там еще, а, неважно, все цветное, яркое, и посреди этой зелени – белые животные. Что за бред, из всего обилия цветов выбрать самый бле… Уууаахаа! Змея развернула к нему морду, почти коснулась щеки языком, и Кроули отшатнулся, вскрикнув, и, позабыв о Люцифере, быстро вытянул руки вперед подальше от себя. - Господи боже! И сощурился, брезгливо и одновременно недоверчиво разглядывая змеиную голову. - Голубые глаза? – уточнил он. – К белому? Что за дилетант выбирал расцветку, кому это в голову могло прийти? Это же просто безвкусица, надо было хотя бы… - Захлопни рот, выскочка, - процедил ангел, не выдержав. Кроули замолчал, переводя на него растерянный взгляд. – Не лезь не в свое дело. Иди шлепай звезды, или на что ты там годен. Азирафель развернулся всем телом, чтобы запомнить в лицо того, кто посмел посягнуть на его ангельского демона, еще не умеющего открыто вступать в конфликты. Кроули и правда опустил глаза, осторожно подошел к грубияну, словно ожидая скандала, и опустил змею обратно в ящик. Та юркнула к своим собратьям, а на плечо Кроули опустилась рука Люцифера, слегка приобняв. Будущий дьявол держался так, словно ничего особенного не произошло, чем взбесил Азирафеля еще сильнее. - А вот в качестве эксперимента, - будущий дьявол ослепительно улыбнулся нахалу, и тот расширил глаза, затихая, покоренный, не в силах противиться ангельскому обольщению. – Сделайте черную змею? Или темно-красную. Это должно выглядеть здорово. Иии… Он глянул на Кроули. Кроули неотрывно смотрел в ответ. - И с янтарными глазами. Кроули потрясенно распахнул глаза, вскинул брови. Ангел уставился на своих змей в ящике. Азирафель таращился то на одного, то на другого, то на третьего, и вздрогнул, когда Кроули вдруг громко рассмеялся, мгновенно снимая все царившее напряжение. Он прижался плечом к Люциферу, и стало ясно, что ему уже плевать и на чужую грубость, и на свою непохожесть, и на этих белых змей. Хотят белых животных – ну значит, будут белыми, какая разница. Неважно, кто его ненавидит, кто не принимает, только Люцифер имел значение. И он защитил его, разрядил обстановку, и Кроули взял его за руку, уводя прочь из этого зала, полного странных нелепых созданий, еще смеясь. Азирафель, растворенный в этом смехе, как зачарованный, тенью последовал за ними до самого звездного зала. Люцифер уже ушел, напоследок оставив на лбу Кроули легкое касание губ, и звездодел сел за стол, притягивая к себе последний эскиз, а в ушах у Азирафеля все еще стоял отголосок этих звуков полноценного счастья. "Я же хороший", - жалобно думал Азирафель, беспомощно глядя на мечтательную улыбку, играющую на тонкий губах. Он же хороший ангел. Любовь должна быть светлой и всемогущей, и что может быть лучше, чем знание, что твой любимый счастлив? Что в его жизни нет тревог серьезнее грубых слов какого-то малознакомого ангела, что он окружен самым лучшим, что есть в этом мире – самими Небесами. Азирафель хороший ангел. Счастье других всегда должно было быть выше всего остального. Особенно счастье Кроули, ведь он заслужил это больше всех на свете. Но почему же, черт возьми, это так мучительно больно? Он смотрел, как звездная пыль на раскрытой ладони образует собой змею. Кроули кружил этот образ, собранный из золотых искр, ища лучший ракурс для будущего созвездия, и Азирафелю хотелось громко и по-человечески выть, рвать на себе волосы и проклинать саму Всевышнюю за саму эту реальность. Господи, как невыносимо. Как отвратительно и низко он пал. Он обессиленно осел на пол, задирая голову – Кроули застыл белоснежной статуей посреди черноты космоса, расставляя звезды согласно последнему эскизу, недовольный тем, что получается, и ради всего святого, это была змея. Неужели Люцифер посмел быть причиной всему, что Кроули любил потом? Стал ли Азирафель причиной хоть какой-нибудь привязанности демона?.. За всеми своими переживаниями Азирафель и не заметил, как вернулся Люцифер. Он осознал это, только когда Кроули оглянулся через плечо, просияв, но не стал спускаться, вместо этого поманив Сатану к себе: - Лети сюда! Я кое-что сделал. Люцифера не надо было уговаривать. Он раскрыл белоснежные крылья – не одну пару, сразу несколько, чем вызвал у Азирафеля еще одну волну злого бессилия – и легко взлетел вверх, остановившись рядом с Кроули. - Меня же не расщепит в твоей временной петле? - Нет, что тыогосподибожемой! Кроули отлетел от него сразу на пару метров, и Люцифер засмеялся. Вокруг его пояса обвилась черная змея почти такого же размера, как и прошлая, и на резкий взлет она подняла голову, пропуская длинный раздвоенный язык, смерив Кроули желтыми глазами, точной копией его будущих глаз. - Ты принес… это сюда, - Кроули натянуто улыбнулся, все еще держась на расстоянии, сжимая и разжимая руку, которой неосознанно закрылся. - Ее тоже не расщепит? - Нет, не расщепит. Кхм. Под внимательным взглядом Люцифера Кроули взял эмоции под контроль. - Так… гораздо лучше. Она хотя бы будет уместной среди всей этой зелени. Нет, серьезно, эти ребята головой думают? - Так что ты хотел мне показать? - Э… гм, мм, эмм, аа, да. Кроули заерзал, если можно так назвать эти мельтешащие движения в воздухе, и облетел Люцифера со спины, чтобы всегда держать змею в поле зрения. Сатана засмеялся и щелкнул пальцами – змея исчезла, отправившись на свое место, и Кроули заметно расслабился. - Итак? - Итак, - звездодел обвел рукой незавершенное созвездие, явно волнуясь. – Я… я делаю созвездие змеи. - Змеи? – переспросил Люцифер. - Змеи. Да. Тебе же они нравятся. Это еще незаконченная работа, - Кроули, нервничая, резко сорвался вниз, затормозив над самым столом, подхватив пергамент. Люцифер спустился за ним следом, прекрасно держа равновесие, отчего его движения были куда менее рваными. Он с любопытством заглянул через плечо Кроули, рассматривая эскиз, и встал ногами на пол. - Ты… посвящаешь мне созвездие? Мне? Кроули виновато улыбнулся и развел руками. - Можно сказать и так. Внутри Азирафеля умерло почти все, что еще было способно чувствовать хорошее. Он закрыл лицо руками, ох, он знал, он же знал, что именно делает Кроули, почему он так волнуется и даже немного заикается, и это было бы очаровательно, если бы не было так гадко и душно, и почти сразу Азирафель вскинул голову, уставившись на Люцифера, забывая обо всем на свете. Еще был шанс. Еще был шанс сохранить последний огрызок собственной важности. Как бы ни отреагировал Сатана, Азирафель мог лучше. Он мог! Он почти вилял хвостом, как старый пес, вместо которого взяли молодого щенка. Как бы ни реагировал Люцифер… Если бы Кроули преподнес подарок Азирафелю, он бы уложил весь Лондон к его ногам! Он бы весь следующий век покрывал благодарными поцелуями эти руки, до хрипоты шептал бы его имя, клялся бы в вечной верности, неужели дьявол может быть лучше!.. Люцифер бережно взял Кроули за запястье, поднимая его ладонь, потерся о нее щекой, собирая остатки золотистой пыльцы. И Кроули просиял, улыбаясь до предела, и даже на цыпочки приподнялся, балансируя крыльями, затрепетав всем своим существом. Высшая реакция. Высшая похвала. Азирафель закрыл глаза до белых пятен перед ними. Он не мог больше дышать, он не мог больше жить. Не мог и не хотел, и если бы он зависел от дыхания и желания, он бы развоплотился прямо сейчас, и последним его желанием было бы, чтобы Кроули создал из его пепла еще одну звезду. - Как-то оно непохоже на то, что ты обычно делаешь, - заметил Люцифер, отпуская чужую руку и глядя то на эскиз, то на небо. - А, да, я же еще не закончил, - Кроули отмахнулся. – Никак не могу найти нужного положения. Не знаю, может быть, добавлю еще звезд, но я не хотел бы портить твое число… - А если добавить туда еще что-то? Кроули осекся, глянул на него непонимающе, слабо нахмурившись. - Что-то еще? Я не понимаю. - Добавь туда наездника? Змееносца. Прошло несколько секунд, прежде чем Кроули расхохотался в голос. Каждый звук вбивал новый кол в едва бьющееся сердце Азирафеля. - Наездника? – кое-как выдавил Кроули, прикрывая ладонью то рот, то глаза, буквально загибаясь от смеха. – На змее? Ты ее видел? Кто на ней удержится? Ты как… ахахахах, я не могу… ты как себе это представляешь? Люцифер лишь посмеивался, и то только потому, что Кроули выглядел необычайно забавно, едва ли не слезы утирающий. - У тебя безграничная фантазия, мой свет. Ты придумаешь. - Они же верткие, холодные, скользкие. Их нельзя вот так взять и оседлать, они не подчинятся! - Посмотрим. Азирафель вскинулся. Кроули еще хохотал, шутки еще рвались из него, вызывая почти всхлипы, а Люцифер все смотрел на него, и его улыбка казалась Азирафелю жуткой. Уловив момент, Сатана притянул Кроули к себе, закрыв ему рот ладонью, чтобы тот успокоился, и обнял, уводя из звездного зала, оставив Азирафеля стоять неподвижной статуей из льда, пустой внутри. Показалось ему, или Люцифер на мгновение показал свое истинное лицо? Свое настоящее отношение к Кроули? Или он просто знал, что в будущем змеи сыграют свою роль? Или обиделся за реакцию Кроули? Или… это все же была угроза, которую Кроули не мог понять, доверяя целиком, но зато углядел Азирафель, заранее знающий, чем это все кончится? Помедлив, Азирафель с трудом направился за ними. Ноги казались деревянными, нет, каменными. Бетонными. Он существовал до сих пор, только продолжая судорожно пытаться осознать, что он только что услышал. Что означали слова Люцифера? Неудачная шутка? Невольное предсказание? Знание, что будет дальше? Конечно, они были в оранжерее. Не помня себя, Азирафель вошел внутрь, сам не поняв, как. Он не хотел на них смотреть и все же посмотрел. Кроули уютно устроился на скамейке под боком Люцифера и рассуждал о том, как высоко смогут взлетать птицы на Земле. Такой веселый. Такой искренний. Такой до сумасшествия родной и… далекий. Люцифер поймал его руку во время активной жестикуляции, и Кроули замолчал, глядя вопросительно, приподняв брови. Азирафель сгорбился и отвернулся, потрогав пышные белые лилии. - У меня есть просьба. - Да? – Кроули явно было плевать, что именно Люцифер попросит, он был готов выполнить все здесь и сейчас. - Если что, сможешь присмотреть за моими растениями? О боже. Оранжерея Кроули. - Если что – что? "Только не говори мне, что эти растения не твои… Не говори мне, что ты держишь их в память о том, из-за кого ты Пал!" - Если вдруг я буду занят чем-то еще, - Люцифер пожал плечами. – У меня сейчас много работы, я могу не успевать. А ты так бережно относишься ко всему живому. Кроули широко заулыбался и кивнул. - Хорошо. - Обещай мне. - Я обещаю. - Спасибо. Люцифер придвинулся к нему ближе. Кроули не отводил взгляда, смотрел открыто, доверчиво, ласково, и когда будущий дьявол погладил его по щеке, чуть склонил голову навстречу прикосновению. Люцифер наклонился ниже, и Азирафель отвернулся, до крови впившись зубами в свою ладонь, чтобы не закричать. Перед глазами поплыло. Позади него Кроули изумленно отстранился, воскликнув: - Что ты делаешь? - Мне захотелось… прости. Я вычитал это в разработках людей. Захотел попробовать. Пауза казалась вечностью. Кроули облизнул губы. - Да..? И поцеловал сам, подавшись вперед, гораздо более чувственно и напористо, чем мог бы. Азирафелю не нужно было поворачиваться, чтобы видеть, он весь стал одним сплошным глазом, проклиная свои силы, но совершенно не был в состоянии себя контролировать. И закрыть глаза по всему телу не получалось, и не спасли бы стены – и оставалось только смотреть, как Кроули впервые в своей жизни целуется, облекая удовольствие в физическую форму. С Люцифером. Не с Азирафелем. Он отстранился довольно скоро. Как раз тогда, когда Азирафель готовился засветиться вовсю, сумев удержаться на краю рассудка в последний момент. - Да, я понимаю, - медленно произнес Кроули, касаясь губ пальцами. – Мне нравится. - Вот видишь. - Как будто я пробую тебя на вкус, - он улыбнулся и тихо засмеялся. - Хочешь еще? – Люцифер обнял его поудобнее, и Кроули с готовностью придвинулся вплотную. - Да. Азирафель отнял руки от лица и глухо завыл, запрокинув голову. Его не слышали. Это было еще страшнее – быть неуслышанным. Здесь, внутри паранойи, в выстроенной специально по памяти Кроули реальности, он был отрезан от Небес, от Всевышней, от всего. Даже от самого Кроули. Все светлое, чем он жил, было разрушено, втоптано в пыль, но как бы Азирафель ни кричал, это не заглушало звука поцелуев двух ангелов, впервые решившихся испробовать что-то человеческое. И легче даже не становилось. Вопреки всему. Азирафеля трясло так, словно он был натянутой до предела струной, по которой резко ударили. Наотмашь, размазывая по стенке, вышибив все хорошее, что еще делало его ангелом. Он стоял и истекал кровью, и никто этого не замечал, потому что он был не нужен. Ему не было места в этой счастливой жизни Кроули. Как он мог вообще жить дальше, зная, что самый счастливый отрезок жизни Кроули был без него? Без Азирафеля… Он даже не смог вытащить его. Только и делал, что смотрел, а возможно, он умирает, потому что там, в далекой реальности, их обнаружили, и Азирафель будет уничтожен первым. А Кроули – вторым. Кроули заслуживал жить. Он нес внутри себя этот свет, от которого загорались звезды, и пронес его сквозь года и тысячелетия, уберег от пламени, переплавившего его сущность, спас от Ада и всех демонов, и даже Гавриил не смог потушить его. Из них двоих Кроули был бóльшим ангелом, чем Азирафель. Потому что сейчас, уже в звездном зале, Азирафель стоял перед столом, наблюдая, как Кроули снова терзает эскиз созвездия Змеи, и одна-единственная мысль пульсировала у него в горле вместо сердца. "Пади". Он ненавидел себя почти так же яростно, как ревновал. Но он смотрел в это лицо, с острыми скулами, золотыми веснушками и глазами, и видел только Люцифера, который приходил все чаще, и теперь он целовал его прямо в губы, и Кроули буквально светился, и Азирафелю становилось еще хуже. Мысль давала метастазы, укоренялась в нем, разрасталась. "Пади. Пади, я прошу тебя. Сорвись с Небес, пройди через то, что прошел. Стань моим. Я умоляю тебя, Пади". Азирафель повторял эту самую чудовищную молитву из всех существующих. Он жмурился и закрывал лицо руками. Как он смел просить о подобном? Кроули боялся, что Азирафель Падет, и вот что он делает взамен за его заботу и беспокойства? В кого он превратился? Что он делает? Возможно, он всегда был живым напоминанием о том, чего Кроули был лишен навсегда. Кто знает, может, поэтому паранойе было так легко захватить Кроули? Убедить его, что ангелы одинаково противны? О, это так, все так. Азирафель ощущал себя именно таким – противным, гадким, омерзительным, лицемерным ублюдком. Но… пожалуйста, пусть Кроули Падет. Пусть это все кончится. Азирафель найдет его, возьмет под белоснежное крыло. И через шесть тысяч лет они наконец-то станут единым целым. Они уже были единым целым. Азирафель находился внутри него. Но только сейчас он ненавидел его ангельскую сущность, с его смехом, теплом, заботой и наивностью. Когда-то Азирафель тоже был таким, возможно. Он не знал. Это уже не имело значение. Он желал, чтобы Кроули Пал прямо здесь и сейчас, и готов был убить себя за это желание. Ангелы не должны молиться об этом! Боже, никто не должен молиться об этом! Это отвратительно, это страшно и жутко, и нельзя было уйти, потому что Кроули нужно было вытащить, и поэтому пусть он Падет! Он вытащит его, но только когда сможет собрать себя по кусочкам, найдет клей, чтобы удержать их вместе, не распадаться на атомы, состоящие из мглы и ревности… Кроули вдруг поднял голову от пергамента и посмотрел прямо на него. - Привет? Азирафель распахнул глаза, резко убрав руку. Золотистые глаза встретились с небесно-голубыми, и Кроули тепло улыбнулся ему. - Привет.