О чем молчит город

      Василиса сидела, облокотившись о край стола так, что край юбки был чуть задран и виднелась острая коленка. Это походило на своеобразное испытание. Фэш вчитывался в документы, но то и дело его взгляд скользил по ноге девушки. — Мне звонила Дейла. Два раза, — Василиса листала ленту новостей, — видимо, опять поссорилась с Нортом. — Не хочешь перезвонить? — Нет, они у меня уже вот здесь, — девушка провела ладонью по горлу, а потом повернулась к окну.       Драгоций лениво проследил за ее взглядом. Сегодня был страшный буран, и белые хлопья размером с перепелиное яйцо липли к стеклу. Фэшу отчего-то стало не по себе, словно там, в холодном морозном воздухе мелькнуло знакомое, неприятное лицо. Драгоций прищурился, но, конечно, ничего, кроме снега не разглядел. — Фэш, — по тону Василисы стало ясно, близится серьезный разговор, — мне написала Лисса, это моя мама. — Я знаю, кто твои родители. — Ну вот… представляешь, она сказала, что нашла кое-что… о твоей семье. И это на многое может открыть глаза…       Драгоций ненавидел, если кто-то посторонний лез ему в душу. В ее самый сокровенный угол, где бережно хранились воспоминания о бесценном времени, о детстве. Они всегда принадлежали только ему и Захарре, ну еще отчасти Огневой. О последнем Фэш успел уже пару раз пожалеть. — И как это касается твоей матери?       Василиса медлила. На ее лбу выступили морщины, будто она пыталась доказать в уме теоремы о сжатии пространства, не меньше. — Лисса журналист. И пишет правду о том, что забыли слишком рано. Это ее работа.       Девушка мигом перестала мять край юбки, с вызовом взглянув на Фэша. В электрическом свете ее рыжие волосы блеснули кровавой медью. — И то, что случилось в Драгшире, должно быть услышано. Ты сам это знаешь. — И что там случилось? Расскажи мне. Кажется, все вокруг знают о моих родителях больше меня. И всех просто распирает от желания поделиться этим. — Сам прочтешь. Я просто… не хотела, чтобы статья была для тебя неожиданностью.       Василиса оттолкнулась от стола, взяла пару папок и уже направилась к выходу, как Фэш резко схватил ее за руку и притянул к себе. Документы чуть не полетели на пол, а ЧарДольская судорожно втянула воздух через сжатые зубы. Выглядела она не то злой, не то напуганной. Конечно, Драгоций еще ни разу не позволял себе подобного в отношениях с ней.       Но сейчас Василиса крепко досадила ему. — Это все ты? Ты ей рассказала? — Фэш слишком сильно сжал тонкое запястье, и девушка поморщилась. Пришлось чуть ослабить хватку. — Зачем? Почему ты уже не оставишь мое прошлое в покое, Василис? Мне не нравится, когда кто-то лезет под кожу. От тебя я это терплю, сам не знаю почему… но от других не стану.       ЧарДольская покраснела, и ее ноздри гневно затрепыхались. Драгоцию показалось, что сейчас его пошлют. Или расплачутся. Черт, уж лучше первое, с этим он уже знает, что делать. — Отпусти меня. Мне больно.       Фэш послушался, хотя и с неохотой. Ему казалось, девушка не до конца поняла серьезность его слов и думает, что и сейчас сможет поступить по-своему. Василиса, будто в подтверждение, вскинула подбородок. — Это касается не только тебя, Драгоций. Пора уже понять, что в этом мире у нас нет ничего личного и любую тайну можно вытащить из человека, поставить его на стульчик и заставить рассказать о ней на потеху, — в синих глазах зарождалась буря, — и это… — Ты сейчас себя жалеешь? — Я не… возможно, — Василиса выдохнула, — но просто пойми, от этого не умирают. Это все равно, что пустить кровь. Потом, когда все зарастет, станет даже легче. Фэш подумал, что у него нет столько крови. — Ты скажешь матери, чтобы она оставила мою семье в покое. Василис… — он не стал продолжать, но девушка уловила суть. Второй раз ее не простят.       Секунду ЧарДольская ничего не говорила, отчаянно сцепив челюсти и, видимо, сражаясь сама с собой. Конечно, Фэш догадывался, зачем нужна эта статья. Вряд ли тут дело только в светлой памяти родителей. И от этого Драгоций злился только больше. — Хорошо. Как скажешь, — ее голос прозвучал совсем пусто, — сегодня же напишу Лиссе. Фэш кивнул, хотя неприятный осадок скребся внутри. Ну что же, может, Василису это чему-нибудь научит и она перестанет докапываться до него. Тогда ничто не помешает им вновь сблизиться… Драгоций еще раз посмотрел на худые ноги девушки, но те уже не манили так сильно. — Я, кстати, принесла тебе часы, сейчас, — Василиса заглянула к себе в сумку, — там еще был свитер, но его обгадила Искра, поэтому он в химчистке. Фэш усмехнулся, возвращая себе на запястье приятную, знакомую тяжесть. Эти часы из платины — давний подарок Маришки, и он так и не нашел им замену. — Признайся, это ты ее подговорила?       Василиса посмотрела с недоумением, но потом расплылась в улыбке. Фэш почувствовал, как оттаивает и уже почти не злится. Иногда ему становилось не по себе от того, как просто эта девушка лепит из него все, что захочет… с Резниковой такого не было. — Ой, мне пришло сообщение от Риты, новой девочки на ресепшене… ты назначил встречу? — Василиса прикусила губу, хмуро уставившись в телефон, — с Ляхтичем?! — Подожди, дай сюда, — Фэш забрал себе телефон, — вот же… только его не хватало. Василис, иди выпей кофе. — Не хочешь, чтобы он увидел меня?       Драгоций не счел нужным отвечать. — Напиши, как вы закончите. И, — ЧарДольская застыла в дверях, переминаясь, — я беспокоюсь о Дейле. Вдруг он что скажет.       Фэш сухо кивнул, хотя беспокоился совсем о другой дочери Огнева и вовсе забыл о Дейле. Хорошо что, сегодня можно не сдерживаться и поговорить с Ляхтичем по душам. Губы чуть расползлись в улыбке, вот бы гаденыш начал нарываться и тогда бы Драгоций с радостью повторил недавний погром.       За окном раненым зверем продолжал метаться буран.       Когда Марк вошел в кабинет, Фэш сделал вид, что с головой сидит в работе вот уже несколько часов. Ляхтич не спеша осмотрел сменившуюся мебель, шаря взглядом так, будто искал тут фамильное золото Драгоциев. — Смотрю, ты уже освоился и все поменял тут. — Не люблю пользоваться чужим, — сказал Фэш, а потом мысленно скривился. Черт. Не стоило напоминать о том случае.       Черные глаза полыхнули совсем недобро. — Ну-ну, я заметил, — Ляхтич сел в кресло, развалившись в нем, — знаешь, твои слова все никак не выходят у меня из головы. Все думаю и думаю…       Фэш мрачно наблюдал за Марком. Казалось, еще немного и его ноги окажутся на столе. — … где ты мог меня подставить, — закончил Ляхтич, беззлобно улыбаясь. — Можешь подумать над этим в другом месте. А потом расскажешь и мне. — Нет, Драгоций. Ты ни капли не изменился… все такой же надменный гаденыш, который не может смириться с тем, что его уделали.       У Фэша напряглась челюсть, и все лицо неуловимо заострилось. — Зачем ты здесь, Ляхтич? У меня нет времени слушать твое нытье.       Марк подался вперед так резко, что они чуть не столкнулись лбами. Драгоций от неожиданности немного отпрянул, но быстро взял себя в руки. Теперь черные глаза были так близко, что стала заметна радужка — такая же темная. — Я знаю ваш секрет с младшей-Огневой, — смакуя слова, прошептал Ляхтич, — в нашей семье нет тайн друг от друга.       Астрагор мог бы им гордиться — Фэш сумел сохранить лицо. Хотя внутри все корчилось, будто облитое кислотой и липкий холодок прошелся вдоль позвонков. Драгоцию уже давно не было так… не по себе.       Оставалось надеяться, что Марк говорит о другом «секрете». — Это никакой не секрет. Мисс ЧарДольская слишком ценный сотрудник, чтобы увольнять ее из-за личных мотивов.       Ляхтич тихо рассмеялся ему в лицо, не спуская своих неестественно черных глаз. Словно все время держа на прицеле. — Мисс ЧарДольская, должно быть, неплохо смотрится на этом столе. За такое было бы грех увол…       Голова Марка с глухим стуком впечаталась именно в этот самый стол. Фэш впервые был благодарен Нортону за такую прекрасную столешницу из твердого, холодного камня. Ляхтич рвано выдохнул, тут же отлетая назад. Его длинные волосы тонкими прядками разлетелись по лицу. — Я знаю, что вы прячете Стальной Зубок, — визгливо прошептал Марк. — Знаю, что он у твоей рыжей стервы, а ты покрываешь ее.       Фэш вышел из-за стола, обогнул его и встал прямо перед Ляхтичем. Теперь тому приходилось задирать голову, чтобы смотреть на Драгоция. — А я знаю, что ты конченный мерзавец и подонок. Давай поздравим друг друга. — Как думаешь, Астрагор сильно расстроится, если узнает, что любимый племянник предал его из-за смазливой дочки Огнева?       Кулаки сжались так, что костяшки заныли. Фэш знал, как дядя поступает с предателями. Знал, что у него есть специальный человек для таких случаев, одно имя, которого может навлечь беду. И честно не хотел испытывать такое на себе. И на Василисе. Точно не на ней. — Ну что, уже не хочется распускать руки? — Все это лишь слова, не более. Иди, рассказывай обо всем дяде, и я с удовольствием посмотрю, как он отдерет тебя. — Ошибаешься. Астрагор поверит. Поверит, когда вместо меня к нему пойдет Дейла и сдаст вас… хотя, может и не поверит. Откуда мне знать, что в голове у отжившего свое старика? Но тогда достанется Огневой. Рискнем?       Фэш лихорадочно цеплялся за мысли, выискивая ту, что могла бы переменить ситуацию. Черт… если он сам пойдет к дяде и первым сдаст Марка… все равно этот гаденыш найдет, как бы утащить за собой и Огневых. Тогда все станет бессмысленно. — Чего ты хочешь? — Все очень просто, Драгоций. Я предлагаю сделку. Вы с Огневой приходите к нам с Дейлой в гости, устроим семейный ужин. После чего сами отдаете мне Зубок. А потом ты остаешься и ждешь пока, я буду «провожать домой» Василису. Все честно. Взамен, я не стану говорить Астрагору, что ключ был у вас. Так что после того, как я стану владыкой Астрограда можете и дальше тихонько спать друг с другом. Видишь, конец будет счастливым. Идет?       Марк протянул руку, благодушно улыбаясь. Фэш осторожно пожал ее и, дождавшись, как Ляхтич расслабится, дернул на себя. Теперь настала очередь Марка ошалело пятиться. — О, ты даже не представляешь, насколько счастливы все будут в конце, Ляхтич.