О чем молчит город

      Василиса сидела на своей маленькой уютной кухне и резала салат. Ей так необходимо было заняться чем-то простым и обыденным. Нож методично стучал по дощечки, разбрызгивая жирную мякоть. Она представляла, как также плавно нарезает лицо Астрагора. Как раскалывается надвое его искривленный рот, ломаются брови и вытекают глаза… ЧарДольская смахнула наваждение.       Этот старик загнал ее в угол. Предложил огнежара, но на деле птичка обернется вороной. Он хочет, чтобы я сделала всю грязную работу. Чтобы дети Нортона сцепились между собой, как подзаборные шавки, и сами принесли ему ЗолМех.       Ей уже два раза звонила Дейла, но сил ответить не было. Василиса ограничилась простым сообщением: прости, голоса нет, но все хорошо. Как смотреть в глаза сестре, если в мыслях ты уже успел пару раз отвернуться от нее? Наверное, Норт был прав, что не доверял ей. А она еще наговаривала на Елену… Сама-то не лучше этой змеи.       Телефон снова зазвонил, но на этот раз на дисплее высветилось имя Миракла. ЧарДольская сняла трубку, не раздумывая. Звонка от него она ждала больше всего. — Здравствуй, Василис. Я договорился о твоей встрече с Нортоном. Подъедешь по высланному адресу к трем? — Разумеется. Вы как всегда выручаете нашу семью. Спасибо.       Когда-то давно Миракл сказал ей, что пошел в юристы, чтобы исправлять чужие ошибки, корректировать судьбы. Тогда Василиса в шутку назвала его зодчим и сама захотела такую работу. И до сих пор подумывала о ней после завершения стажировки.       На улицу ЧарДольская выскочила уже через полчаса, на ходу заматываясь в шарф и натягивая шапку. Весь город окутывала сеть снующих быстроходных трамвайчиков. Жители ласково звали их дриадэрами за разукрашенные бока и плавный ход. Василиса легко запрыгнула на приступку и вошла в салон. Сейчас ей не хотелось возиться с такси, ждать и выслеживать его. Хотелось доехать самой.       Аккуратный квартал, где жила ЧарДольская, перерос в серые безликие улицы с бесконечным каскадом крыш на горизонте. Тут не было черепичных навесов с выступающими крылечками, окон, притягивающих взгляд, блеска витрин булочных и бакалейных лавок. Только сплошной массив, сколоченный из чужих жизней и заключенный в узких глазницах домов.       Василиса вышла на оживленной улице. Вокруг суетились люди, огибая ее тонкими ручейками. Она напомнила себе камень, некстати брошенный в бурный поток. ЧарДольская нашла нужный участок, где ей разрешили увидеть отца. Все внутри вытянулось в тугую струну, оттянутую так, что ныли ребра. Ну вот я сама пришла к тебе, как всегда без приглашения. Уж извини, папа.       Василису сразу провели в светлую квадратную комнату с голыми стенами и двумя стульями. Скорее всего, где-то пряталась камера, вот только ее черный глазок девушка так и не разглядела. Прошло минут пять, прежде чем дверь напротив приоткрылась. ЧарДольская привстала, да так и застыла. Как вести себя с отцом она решительно не знала.       Нортон Огнев за эти пару недель почти не изменился. Все та же гордая осанка, пронизывающий взгляд и тонкая полуулыбка на губах. Да, его лицо чуть осунулось, а под глазами пролегли тени, но от мужчины по-прежнему веяло силой. И уверенностью. — Оставьте нас, — повелительно сказал он сопровождающим. — У вас есть двадцать минут. После этого вы снова вернетесь в камеру, мистер Огнев.       Когда их оставили одних, Василиса все же встала и в три шага преодолела разделяющее их расстояние. Она несмело застыла. Глаза противно защипало. Не хватало еще разреветься перед ним. — Надеюсь, причина, по которой ты захотела увидеть меня, стоит того. Не пойми меня неправильно, но сейчас мало времени на чувства и сантименты.       Отрывистый голос отца вывел ЧарДольскую из забытья. Она резко шагнула назад, обхватив плечи руками, как будто сдерживая себя. — Я должна была увидеть тебя. — Все детали, касающиеся дела, переданы Норту и Мираклу. Так что вряд ли им понадобится твоя помощь в этом вопросе, тогда что, — на секунду в зеленых глазах промелькнуло беспокойство. — Это как-то связано с Лиссой? — Нет, мама тут не при чем.       Василиса чувствовала, как на смену нежности приходит разочарование. Неужто ты думала, что арест изменит его? Нет, он все тот же холодный и колючий гордец. — Можешь говорить без оглядки: прослушки тут нет. Миракл постарался. Хитрый лис, везде у него связи. — Это правда? Все то, что пишут о тебе? — Василиса не знала, какой ответ хочет услышать. — Отчасти… Вряд ли я заслужил все эпитеты, что пестрят в заголовках… Но да, Лазаревых взломал я.       Стены камеры пошли рябью. Такая простая и короткая правда была хуже любой спланированной лжи. Василисе хотелось заставить отца забрать слова обратно — как можно защищать человека, заведомо признавшего вину… — Значит, ты сидишь здесь за дело, — глухо сказала она, — знаешь, что мама говорила о тебе? Такие, как ты, никогда не будут играть честно. Так как не в состоянии запомнить правила.       Огнев усмехнулся, и на его лице показался отпечаток усталости. Все-таки папа не железный… но черт, какой же он мерзавец. — Я просто хотел вернуть то, что всегда принадлежало нам. — Если это «что-то» было у Лазоревых, то всегда принадлежать нам оно не могло. — Считай, они служили сейфом, хранилищем для этой вещи… Ты же не отдаешь деньги банку, только потому, что держишь их в нем? — Но все пошло не по плану, верно? — и теперь ты ставишь на Нортона. На моего заносчивого, трусоватого братца. — Что ты собираешься делать, как выкручиваться?       Мужчина лишь покачал головой, видимо, не желая делиться планами с дочерью. — Думай больше о другом. Сейчас вы должны сохранить ЗолМех. Ты, Норт, Дейла — я надеюсь на вас.       Но больше всех на Норта. — Что, брат уже нажаловался на меня? Рассказал, как я убежала, не согласившись с его щедрым предложением… — У меня нет времени выслушивать детские обиды, — Огнев привычно отмахнулся от ссор между своими детьми. — Пора решаться, Василис. Я знаю, что у нас не всегда были теплые отношения… Но ведь все может измениться.       ЧарДольская молчала, давая Нортону возможность продолжить. — Наследника я так и не выбрал.       Хотела бы я увидеть твое лицо, услышь ты про предложение Астрагора… Может, твое благословление мне и не понадобиться. — Я тебя поняла. — И ни какой крест нам не помешает разобраться с Драгоциями, — туманно добавил мужчина.       Их время закончилось, и Василиса побрела обратно. Года три назад отец также вертел у нее перед носом ложными обещаниями, расписывал туманные перспективы и почти склонил на свою сторону. Я уже видела себя в его штате… мечтала, как посвящу жизнь тому, что и он. А все кончилось избиением Лешки и шантажом.       В тебе слишком много от Лиссы, чтобы Нортон принял тебя. Он не может отыграться на ней, поэтому довольствуется тобой, говорила ей госпожа Мортинова. В ушах болезненно звенел ее надменный холодный тон.       Мама не права… Пережевывать людей в тысячи раз приятнее, чем склеивать их. Да горят они все в пекле.       На следующее утро Василиса приехала к Мендейре, опоздав на полчаса. Она забежала за четырьмя стаканчиками кофе и упаковкой кренделей. Греза и Цзиа встретили ее понимающими взглядами. Каждый, кто уходил, приносил на прощание перекус из кафетерия напротив. — Пора что-то менять, — улыбнулась Василиса, — надо вернуться туда, где мне самое место.       Мендейра пристально посмотрела на нее, как будто ЧарДольская только вчера пришла к ней, снова превратившись в забитую и неуверенную стажерку. Боги, как давно это было… После мерзавца братца, почистившего ее компьютер. — Уверена? Ты тут на хорошем счету. Нерейва уже задумывается, как бы сделать тебя личной помощницей. Ты ведь знаешь, у нее ее не было с момента… — Ухода мамы, — мягко прервала Василиса, — я знаю.       Когда-то давно Лисса ЧарДольская тоже начинала свой путь в этих стенах. И также упорхнула из них. Ее вели вперед амбиции и жажда большего, а что толкало Василису? — Ладно, сейчас составим заявление, — Мендейра зашуршала папкой с отчетами, — отпустим тебя без отработки. Цзиа, рассчитай ЧарДольской смету на прошедший месяц.       Все вокруг засуетилось, а Василиса сидела, чувствуя зарождающуюся тоску. По девочкам, их общим посиделкам в кафе после успешной сделки, по язвительным шуткам начальницы… да даже по ее рабочему столу с ровными рядами папок и документов.       Чернолют стал ее гаванью, где она собирала себя после губительного шторма. Снова училась верить людям, пробовать вкус победы, доказывать, что способна бросить вызов… И теперь я вновь отправляюсь в открытое море, навстречу штормам. Тут мне стало слишком тесно.       ЧарДольская зашла в отдел разработок. Она не могла уйти, не простившись с Мааром. Сейчас Броннер все чаще помогал своему дедушке и сам метил на неплохую должность. В зале работали компьютеры, и их утробный гул отражался от стен. На столах под лампами были расстелены полотна с чертежами. Маар склонился над одним из них, черкая какие-то пометки. Василиса встала у него за плечом. — Тут механизм для перевозки бьющихся конструкций. Надо поднять вот эту ось еще чуть выше, а то происходит ограничение по габаритам, — Броннер как всегда с головой ушел в работу. Как отец, тот тоже мог часами стучать по клавишам. — Я все равно мало что понимаю, — ЧарДольская положила ладонь на его спину, мягко проведя вдоль лопаток. Подействовало безотказно. Броннер тут же обернулся к ней. — Сегодня мой последний день. — Ну что же… я думал, ты уйдешь раньше. — Мне кажется все идет не так, как надо. — Так всегда кажется, когда приходит время избавляться от старого и отправляться в неизвестность. Но пройдет время, и ты поймешь — все было не зря.       Маар мягко отвел прядь ей за ухо, оставив руку на щеке. Василисе странно закололо сердце. На миг она представила, как его узкие губы накрывают ее, и нос щиплет от запаха яблок. ЧарДольская перехватила его ладонь и отвела в сторону. Не сейчас. — Посмотрим. Может, через год-другой позову тебя за собой… В ЗолМехе всегда есть, где развернуться.       В глазах Маара всколыхнулся вопрос, но Василиса, смеясь, покачала головой. Пока ее мысли сокровенны даже для нее самой.       Не сказать, чтобы Норт удивился звонку. Брат со сдержанной радостью воспринял ее согласие и желание устроиться в ЗолМех. Должно быть, Огнев чуял в словах сестры подвох и смог вывернуть все себе в пользу. Скользкий тип. — Тогда мы назначим тебя в контактную группу. Будешь вертеть Драгоциев за нос и следить, чтобы не узнали, чего лишнего.       Ну что же… Кто сказал, что все достанется ей на серебряном блюдце?