Навсегда с тобой. (сборник)

      Это место имело какую-то невероятную атмосферу, словно воздух вокруг был пронизан магией и спокойствием. Здесь не было слышно ни криков, ни людских голосов — только звук прибивающих к берегу волн озера, шелест листьев на деревьях и коротких звуков животных в глуши другого берега. Такая глухая тишина порождала внутри любого человека мысли, которые уносили его сознание в другую вселенную, заставляя забыть о насущных проблемах и жизни вокруг.       Два раза в неделю Аларик и Хоуп приходили сюда с утра, чтобы потренироваться перед основными занятиями в школе Сальваторе. Это место гарантировало им некую секретность и скрытность, чтобы они потом не пытались объясняться перед Джози и Лиззи или другими ребятами за чересчур теплые отношения, как между отцом и дочкой. Со временем они стали считать это место своим — Хоуп любила сидеть здесь, перерывая все книги с заклятиями тети Фреи, чтобы придумать, как встретиться с родители, а Аларик обычно сидел здесь и размышлял о своем прошлом и о своем будущем. Его пустая вампирская душа не знала покоя, ощущая лишь один голод и вяжущую боль после потери семьи несколько лет назад. Если бы они только оказались здесь по своим причинам, но в одно время, это место обязательно бы сплело их души воедино. Но сегодняшний день стал исключением в их повседневности. Это не было неожиданностью, ведь предпосылки к глухим мыслям в одиночестве начались пару недель назад. Аларик Зальцман начал избегать Хоуп Майклсон, потому что это девочка так прочно засела в его душе, где раньше была беспросветная дыра, что он просто начал опасаться с ней встреч, ведь она тоже начал что-то чувствовать.       Пытаясь найти спасение в собственном омуте боли и лжи, она погрузилась в занятия с человеком, которого гордо могла называть Папой, пока короткий щелчок внутри не заставил ее увидеть в нем мужчину, с которым хочется быть кем-то больше, чем псевдо папой и дочкой. Она с замиранием сердца останавливалась взглядом на его губах, когда он заставал ее врасплох во время тренировки, притягивая к себе за талию. Они так уверенно боролись с этим невероятным притяжением друг к другу, что просто выбрали самое простое решение — избегать. Аларик начал заниматься работой и другими учениками, а Хоуп — пропадать в лесах и тренироваться самостоятельно. Каждый из них так уверенно гнал от себя мысли друг о друге, не замечая, как уверенно и прочно они проникают в голову с каждым часом.       Он сидел на деревянном пирсе, кидая мелкие камни в воду и наблюдая, как они рисуют круги на поверхности озера. Хотел также собрать всю тьму внутри себя и скинуть ее в озеро, чтобы дышать стало чуть легче. Его затуманенное сознание не сразу дало его телу, а точнее плечам, ощутить чьи-то горячие руки на себе. — Привет, Рик, — сказал бархатный женский голос и, повернувшись, он увидел Джо. Его бывшая мертвая жена сидела за ним с привычным румянцем на щеках и в его любом бархатном платье нежного персикового цвета. Любовь всей его жизни выглядела такой живой, словно ее смерть привиделась ему в кошмаре. — Откуда...откуда ты здесь? — он не готов был поверить своим глазам, которые все еще в ярких красках вспоминали тот злосчастный день, когда его жизнь остановилась. — Я сошел с ума? — Нет, — она привычно улыбнулась и села с ним рядом, опуская ноги в холодную воду озера и наблюдая за его удивлением. — Девочки постарались. Джозетт нашла заклинание, способное возвращать меня к жизни, будто бы не умирала, — он опустил голову. — Ты не рад? — Просто не верю, что все так легко, — он больно ухмыльнулся. — Прости, в моей голове настоящая яма, и я иногда не понимаю, где сон, а где реальность. — Я всегда была и буду рядом с тобой, любимый, — она взяла руку Зальцмана и крепко ее сжала, заставляя мужчину поднять глаза на себя. Она до дрожи в своем мертвом теле соскучилась по его улыбке, легкой щетине на лице и глазам, в которых когда-то видела счастье, а сейчас — погасший огонь жизни и желания идти вперед. — Мне так не хватает тебя с девочками. — Им тоже тебя не хватает. Раньше Лиззи часто просила меня рассказать, когда вернется мама и, что мы будем делать на ее день рождения, — с болью и трагедией в голосе рассказывал Аларик, смотря вдаль на другой берег. — Я рад, что хотя бы сейчас они имею возможность видеться с тобой, несмотря на то, что Кэролайн заменила им тебя.       Хоуп взяла записную книгу тети Фреи и пошла в лес, чтобы снова побыть наедине с той магией, о которой никому в школе лучше не знать. Попытки вытащить своих родных с того света казались ей безумие, но в то же время спасением, которое сможет дать ей то спокойствие и любовь, которая так необходимо. С того момента, как Аларик занялся своими делами и своими дочками, она начала ощущать себя по-настоящему брошенной всеми в этом мире. В моменты особой грусти Майклсон всегда тянуло в «их место», и этот день не стал исключением.       Подходя к пирсу, она услышала голоса, один из которых казался хорошо знакомым. Выйдя на небольшую дорожку, она увидела своего преподавателя, лучшего друга и мужчину, который спокойно сидел на пирсе, а на его плече лежала та самая женщина, чье фото стояло на его старом стеллаже с книгами. Хоуп пробрала дрожь, когда она узнала в ней жену Аларика и маму двух ее «подруг», который множество раз просили у нее помощи вернуться ее к жизни. — Я знаю, как тебе было больно, — она оторвала голову от его плеча и посмотрела таким мягким взглядом, что он смог даже улыбнуться. — Я люблю тебя, Рик. И хочу быть рядом, — она потянулась к нему за поцелуем, а она начал поддаваться. Сердце Хоуп будто начало раскалываться на маленькие части, когда она видела человека, которого полюбила всей душой, с женщиной, превосходящей по всем параметрам ее — дочку главного убийцы и брошенной волчицы.       Хоуп начала пятиться назад, едва сдерживая слезы, которые готовы были обрушиться по ее щекам. Шорохи и резкий звук хрустнувшей ветки заставили пару оторваться друг от друга и посмотреть в сторону леса за спиной. Как только взгляд Аларика встретился с Хоуп, она нервно сглотнула и побежала прочь, в сторону школы, а он вскочил со своего места, бросая за девушкой. — Хоуп, стой, — крикнул Зальцман, но она просто бежала, желая забыть об этой жуткой картины и не видеть глаз, которые пленили ее и смогли сделать так больно.       И она смогла. Хоуп убежала в неизвестном для Рика направление, оставляя его одного в глуши леса, который усиливал внутреннюю боль со скоростью света. Высокие деревья и закрытое серое небо создавало клетку, из которой невозможно было выбраться.       Она закрылась в комнате, заблокировав двери заклинанием, которое никто не способен разрушить, кроме особо сильных волшебником, в прочем такой была только Хоуп. Все стуки и вопросы, здесь ли она, игнорировались. Слезы лились по щекам, капая на белую футболку и оставляя серые следы из-за смешения с тушью. Больше не было сил и желания показывать всем, какая она сильная и смелая, бороться со всеми с каменным лицом, демонстрирую невероятную силу и стойкость — отныне она стала той хрупкой девочкой, которой просто требовалось сильное плечо надежного мужчины. Раньше ей казалось, что бегство и скрытность Аларика были попытками подавить чувства, а оказалось, что он просто все еще любит свою жену. Его добрая душа не могла сделать ей больно, ведь он всегда говорил, что видит в ней свою третью дочку, хотя пару часов назад он просто взял и разбил ей сердце — нет, не как дочери, а как той, кто видела в нем любовный интерес с оттенком влюбленности.       Боль требовала, чтобы о ней говорили, поэтому ближе к полуночи Хоуп собралась с силами, чтобы сходить к Аларику и поговорить о своем поведение, рассказать о наболевшем и узнать, что за игра не по правила началась между ними. Она вытерла слезы и медленно пошла к его спальни — в это время он обычно сидел в своей комнате и читал книги из коллекции Стефана и Деймона. В ее памяти резко всплыли воспоминания, как она сидела в одну ночь с ним и слушала истории из его прошлой жизни про дружбу с Еленой и Дэймоном, про борьбу с ее отцом и всем ее семейством в Новом Орлеане. Тогда это была первая ночь, когда она так быстро уснула в его комнате на кровати, а, проснувшись, увидела его на диване и начала смеяться от того, насколько он галантен с ней.       Хоуп постучалась в кабинет, но ей никто не ответил. Несмело нажав на ручку двери, она заглянула внутрь и увидела лишь пустую бутылку виски и открытую дверь в его спальню. — Рик, — сказала Хоуп. — Я хотела поговорить с тобой, — она зашла в его спальню и снова увидела эту женщину и Аларик в расстегнутой рубашке и с растрепанными волосами. Она по-хозяйски сидела на его кровати с красной помадой на губах и широкой улыбкой — точно такой же, как на губах Зальцмана. — Простите, я не вовремя.       Она захлопнул дверь и поспешила на выход, а Аларик, выругавшись, ударил рукой по стене. — Кто это? — Джо насторожилась и встала с кровати, подходя к своему мужу, который нервно заходил во комнате, застегивая рубашку. — Почему она постоянно появляется вокруг тебя? — Послушай, Джо, — он резко повернулся к ней и заставил замолчать, приковывая ее взгляд к себе. Он подбирал слова, пытаясь обойти признания, но теперь без него уже было никак. — Мне тебя не хватало, правда, и девочкам тоже, но твое возвращение не сможет вернуть нашу семью. Я хочу, чтобы ты была рядом с Джози и Лиззи, помогала им и защищала, но я уже нашел ту, которая залечила мои раны после твоей смерти. Прости меня.       Хоуп прибежала к тому самому пирсу, где сегодня утром застала Аларика и Джо в нежных объятиях на грани этого проклятого поцелуя. Ненависть разливалась по ее венам, и генетика от Клауса пробуждала в ней невероятный огонь, которым она хотела спалить все вокруг. Когда-то давно Лиззи показала ей верный способ избавиться от переполняющей агрессии, энергии и злость, чтобы стало чуть легче дышать. Она сжимала руки, проговаривая какие-то строчки на старом мертвом языке, а с неба начал лить дождь. Холодные и пронзающие капли начали падать на землю, не щадя никого. Ее одежда вмиг стала мокрой, а волосы облепили худое лицо, скрывая не останавливающиеся слезы на ее щеках. Это было невероятно — она могла управлять природой, давая миру вокруг ощутить ее эмоции и всепоглощающую боль, которую было ничем не заткнуть. — Хоуп, — раздался голос за спиной, и она испуганно повернулась, пытаясь разглядеть в кромешной темноте фигуру человека. — Уходи, — спокойно сказала та, когда мужчина сделал еще пару шагов к ней. — Хоуп, прошу, давай поговорим, — жалобно начал просить Зальцман. — Я знаю, что тебе больно, но все на самом деле не так, как ты видела. — Я ненавижу тебя, — в слезах, смешивающихся с холодной дождевой водой, кричала Майклсон. Она не думала о последствиях и своих словах, просто желая, чтобы кто-то почувствовал ее боль. — Я потеряла все и надеялась, что хотя бы ты будешь со мной. — Я с тобой, — он сделал один шаг к ней, а она попятилась назад, держа его на одном расстояние и не давая к себе подойти. — Ты никогда не теряла меня. — Ты не понимаешь, — крикнула та, когда подул холодный ветер, заставляя е тело продрогнуть. — Ты смог заглушить ту боль после потери родителей, и на минуту мне показалось, что я нашла покой, но ты резко начал прятаться от меня, бросил тренировки и забыл обо мне. — Мне пришлось. Прости меня, Хоуп, — говорил Зальцман, сдерживая все эмоции. — Почему? — резко спросила девушка. Этот вопросами сутками напролет занимал ее голову. — Почему ты бросил меня, когда обещал всегда быть рядом? — Потому что я испугался. Испугался, что смогу сделать тебе больно, — в ответ крикнул Аларик, давая своим чувствам взять контроль над разумом. — Ты невероятная, Хоуп, но мне пришлось остановить все, чтобы не дать тебе проникнуть в мою голову еще глубже. Я хочу, чтобы ты была счастлива. — А если я могу быть счастливой только с тобой? — в ответ крикнула Майклсон, заставляя его забыть обо всех проблемах и собственных демонах. Эти несколько слов буквально превратили его в статую с застывшим лицом, по которому читалось удивления от искренности и прямолинейности этой, на первый вид, хрупкой девушки. — Мне казалось, что ты чувствуешь тоже самое, а потом я увидела тебя здесь, на нашем вместе, вместе с твоей женой, о который ты говорил, как скучаешь. Я видела ваш поцелуй. — Все не так, — он сделал еще несколько шагов, сокращая дистанцию между ними в два раза. — Я действительно скучаю по ней, потому что она мать двух моих дочерей. Я любил ее, а потом потерял, и эта дыра каждый день сжирала меня изнутри, пока я не встретил тебя, Хоуп. — он сглотнул. — Я начал избегать тебя, потому что хотел дать тебе шанс на счастье с кем-то, кто сможет дать тебе все то, о чем ты мечтаешь. Я старше тебя в два раза, вампир без души. — Ты пытался отдалиться от меня, хотя даже не попытался узнать, что чувствую я, — она пыталась успокоиться, но все ее слова превращались в крик. — Я не могу думать ни о ком, кроме тебя, Рик. Ты мне нужен, потому что я люблю тебя. И я не хочу счастья ни с кем, кроме тебя, — она заплакала от собственной беспомощности.       Дождь начал медленно стихать, а она упала на колени, закрывая дрожащими холодными руками мокрое лицо. Аларик резко сорвался с места и подлетел к девушке, падая на колени и притягивая к себе. Она вцепилась в него, словно видит последний раз и пытается запомнить каждую секунду, пока он рядом. — Я такой дурак, — шептал Зальцман, прижимая дрожащее тело Майклсон к себе. — Я так пытался заглушить собственные чувства, что сделал тебе больно, — она подняла глаза на мужчину, сжимая воротник его рубашки. — Я бы никогда не позволил никому прикоснуться к себе, кроме тебя, Хоуп, потому ты то, чего я так долго хотел. Я люблю тебя, — его губы были в сантиметре от дрожащих губ девушки. — И с этого дня ничто в мире не заставит меня оторваться от тебя, слышишь? — Ты будешь со мной? — она неуверенно задал вопрос, который вызвал усмешку на губах Зальцмана. — Всегда, — не выдержав первой, Хоуп закинула руки на его шею и прижалась к губам. Ей было далеко плевать на то, что он скажет или сделает. Главное — он признался в том, о чем она так давно мечтала. Их мир будет вечным и прочным, выстроенным на невероятной страсти и желание быть вместе. Дрожь ее тела медленно уходила под его руками и глубокими поцелуями, которые сами за себя говорили о любви и нежности — Идем домой, — переводя дыхание, шепнул Зальцман. — Я не хочу, чтобы ты заболела.       Они пришли в его комнату, оставляя мокрые следы по всей территории школы. Хоуп подошла к большому зеркалу и начала медленно снимать мокрый свитер и футболку, замечая краем глаза, как Аларик скидывает свою рубашку на пол. — Тебя нужно в душ согреться, — он взял полотенце и протянул его Майклсон, которая повернулась к нему и посмотрела в глаза, в которых была та теплотой, так резко пропавшая из его жизни. — У меня есть идея получше, чтобы согреться, — она откинула полотенце и, положив руки на плечи мужчины, посадила его на кровать, усаживаясь сверху и не разрывая зрительный контакт. — Хоуп, — он только хотел ее остановить, как она прижалась к его губам и повалила на кровать, страстно целуя. У Аларика не было сил сопротивляться, ведь он готов был сдаться ей в плен и подчиниться любым действиям. Прижимая девушку к себе сильнее, он проникнул языком в ее рот, и принялся стягивать остатки мокрой одежды, желая, как можно скорее, согреть ее продрогшее тело.