Отцовские инстинкты

Безлунная ночь пахла серой и сыростью. Западная Гавань погрузилась в непроглядную для человеческого глаза тьму. Но это не мешало Дэйгуну прекрасно видеть каждый вход и любую лазейку, которые могут привести в деревню. Он бросил взгляд на пригорок, за которым стоял его дом, искренне надеясь, что только для него эта ночь останется бессонной. Необъяснимое чувство тревоги продолжало в нем нарастать, хотя поводов для беспокойства эльф не отметил. Ветер мерно раскачивал высокую траву, а над головой раскинулась бескрайняя пустота сотканного из созвездий небесного покрова. Дэйгун насторожился, когда потоки воздуха донесли до него знакомую пряность полынно-гвоздичного аромата, так необычно сплетающегося с привычным мшистым шлейфом долины Мерделейн. Он вскинул лук, но практически тут же, расслабившись, опустил его. — Ты не спишь, — негромко сказал он в пустоту. Из темноты проявились очертания женской фигуры. — Не спится, — отозвалась Эсмерель, чье бледное лицо в обрамлении сливающихся с ночью черных волос выплыло из мрака. Она подошла ближе и настороженно окинула Дэйгуна взглядом. — Ты не против? — Я не против, Эсм, — ответил он. Девушка едва заметно улыбнулась и, шелестя подолом, заняла место рядом с ним. Дэйгун прикрыл глаза, вслушиваясь в окружающие их звуки. — Как ты думаешь, они скоро придут за нами? — Я не знаю, — честно признался следопыт. — Может, это случится через день, а может, и через неделю. Никто не знает. — Никто, — горестно подтвердила Эсмерель. Некоторое время они молчали, задумавшись о чем-то своем. — Поверить не могу, — еле слышно произнесла она. — Здесь, на краешке забытой богами земли, мы можем встретить свой конец. Мы, — повторила она, и от тона, с которым Эсмерель произнесла это слово, у него пробежали мурашки по коже, — прославленные авантюристы, не раз смотревшие смерти в лицо. — Еще рано думать о смерти, — возразил Дэйгун, но тут же услышал, как она усмехнулась ему в ответ. — Проклятая ящерица знала все, — с яростью в голосе прошептала Эсмерель. Дэйгун повернулся и взглянул на нее. В глазах эльфийки прыгали знакомые янтарные огоньки, — знала, а я продолжала надеяться, что смогу избежать подобной участи. — Тени, про которые говорил дракон, не обязательно могут быть тенями, пришествие которых мы ожидаем, — попытался успокоить ее следопыт. Эсмерель лишь тяжело вздохнула. — Неважно, — отрывисто сказала она, махнув рукой. — Единственное, что меня волнует, это судьба Анит. Моя дочь еще не видела настоящей жизни… — Разве твоя собственная судьба тебя не волнует? — с тревогой в голосе перебил ее Дэйгун. Эсмерель улыбнулась и взглянула ему прямо в глаза. — Моя судьба была предопределена еще с тех самых пор, как я ступила на тропу искателя приключений, — заметила она. — Авантюрист не может жить долго и счастливо. Я это знаю, мы это знали, и Рик, и Адам... — она замолчала на мгновение, — но все же не свернули с пути, — с этими словами она снова улыбнулась. — Я рада, что ты и Дунк смогли найти себе свой угол, свое место. Но не я. Я чужая для этой земли. — Ты никогда не будешь чужой в моем доме, и ты это знаешь, — возразил он ей. — Да, я знаю, — согласилась Эсмерель. Закрыв глаза, она глубоко вздохнула. — Ты всегда был добр ко мне. Она открыла глаза и стремительно шагнула прямо к нему. От неожиданности у эльфа перехватило дыхание. — Ты помнишь, как мы познакомились? — улыбаясь, спросила она. Дэйгун усмехнулся. — Такое не забывается. — Подумать только, столько лет прошло, — она мечтательно прикрыла глаза. — И вот мы здесь, как будто начали с нуля. Нет Адама, Рика, Дункана, которого ты так не хотел видеть подле себя. — Мой брат иногда бывает слишком назойлив, — заметил он, — но ему сложно было отказать. — Я рада, что мы провели столько замечательных лет вместе. Он не нашелся, что сказать ей в ответ. Эсмерель отвернулась от него, и эльф возблагодарил богов за то, что ночь скрывает от ее взгляда предательски прихлынувшую к его щекам кровь. Она тем временем прошла немного вперед, направив свой взгляд к выходу из деревни. С места, откуда Дэйгун стоял на страже, Западная Гавань лежала перед ними как на ладони, и лишь очертания домов напоминали о том, что совсем недавно здесь кипела жизнь. — Когда наши пути разошлись, я была очень напугана, — тихо сказала Эсмерель. Тьма окутывала ее фигуру словно волшебным плащом. — Я так привыкла видеть вас всех рядом с собой, что не могла представить, как жить дальше. Путешествовала, бесчисленное количество раз пыталась примкнуть к какой-то компании, но все было тщетно. Никто не смог заменить мне тех, кто был настолько дорог. — Я сожалею, что оставил тебя одну, Эсм, — с горечью в голосе отозвался Дэйгун. — Но я больше не мог так. — Я знаю. Ты хотел покоя. И ты обрел его. Эльф с шумом выдохнул воздух. Эсмерель замерла, а затем подняла глаза к небу. — Мелкие задания, незначительные потасовки... — продолжила она, усмехаясь. — Все это казалось детским лепетом по сравнению с тем, через что мы прошли. А потом я встретила отца Анит… В груди Дэйгуна зашевелилось уже знакомое колкое чувство, то же самое, которое он испытал, когда Эсмерель впервые вступила на порог его дома. — Изящный, учтивый, словно мы были с ним знакомы десятки лет. Я потеряла голову, — с этими словами эльфийка покачала головой. — Возможность быть с мужчиной и не бояться, что он тебя отвергнет, сводила с ума. — Я не уверен, что нашелся бы мужчина, который посмел бы тебя отвергнуть, — возразил ей Дэйгун. Эсмерель лишь тихо рассмеялась и повернулась к нему. — Даже ты? — спросила она. У эльфа пересохло во рту. — Я не понимаю, о чем ты, — настороженно сказал он. — Все те годы, что мы провели вместе... Дэг, ты — мой верный друг, а я боялась потерять эту дружбу, пусть и хотела большего, — Эсмерель всхлипнула. — Мне казалось, ты не способен на большие чувства. Тот эльф... он напомнил мне о тебе. Мы провели вместе несколько недель, но эта связь не принесла ничего, кроме горечи и разочарования. Когда я поняла, что жду ребенка, было слишком поздно, — она подняла на него мокрые глаза, — а вернувшись на Побережье Мечей, я узнала, что Дэйгун Фарлонг женился. Тогда я поняла, что поступила правильно, не открыв свое сердце, чтобы не потерять тебя еще как и друга тоже… Эсмерель отвернулась от него. Стук собственного сердца отдавал Дэйгуну в виски. Ему казалось, что еще мгновение, и он сгорит от охвативших его эмоций. Трясясь всем телом, эльф коснулся ее плеча. — Столько лет... — прошептал он, дыша ей в затылок. — Почему сейчас? — Скоро мне будет нечего терять, — равнодушно ответила Эсмерель. Он положил ей обе руки на плечи, а затем развернул к себе лицом. — Столько лет, — упрямо повторил он, еле успевая перевести дух, — столько лет ты молчала?! — Прости меня, Дэг… Она стояла перед ним, растерянная и напуганная, а по ее лицу струились мокрые дорожки. — Я идиот, — хрипло прошептал он, а затем торопливо вытер ей слезы, — Эсме, я такой идиот. Не плачь, прошу тебя. Он взял лицо девушки в руки и слегка коснулся губами ее лба. Всхлипывающая Эсмерель внезапно смолкла, а он стоял, пьянея с каждой секундой от этой внезапной близости. — Я люблю тебя с тех самых пор, как только увидел, — шептал он ей, продолжая целовать — лоб, мокрые ресницы, щеки, — все годы, что мы провели вместе, все годы, что я жил после… — Скажи мне, что это сон, — выдохнула она прямо в его губы. Туман застил голову, а тело разлилось горящим пламенем. Это пропасть, успел он подумать перед тем, как их губы встретились. Пропасть, которая его погубит. Пропасть, в которую он шагнул бы, не раздумывая, тысячу и тысячи раз. Сладость губ, бархат кожи под его пальцами, жар в груди, отдающий болезненным спазмом в низу живота. Руки Эсмерель обвили его шею, а он, едва успевая дышать, покрывал жадными поцелуями каждый обнаженный участок ее тела. Ткань платья покорно затрещала, открывая ему доступ к тому, о чем он мог только мечтать все те годы, что они провели бок о бок. Не в силах более стоять, они рухнули оземь. Нет ничего, кроме них. Пальцы девушки проворно расстегнули кожанку и скользнули под мокрую от пота рубашку. Стремясь ей помочь, Дэйгун торопливо стянул остатки своей одежды, что мешали гладить и слегка царапать его напряженную спину и грудь. Его рука переместилась вниз, и от этого влажного ощущения он сдавленно охнул. — Сумасшедший, — прошептала она, крепко обняв его ногами. Дэйгун вновь коснулся ее губ, а затем, вздрогнув, испуганно отпрянул назад. «Шайла». Это слово обожгло ему мозг, встряхнуло тело, словно разрядом молнии. Он нависал над полураздетой, тянувшей его к себе Эсмерель, чье платье лежало бесформенной кучей на ее животе. — Шайла, — надтреснутым голосом выдавил он, а затем неистово затряс головой. Помутневшие глаза Эсмерель расширились в немом ужасе. Она ахнула, прижав ко рту руку, а второй пытаясь прикрыть грудь. Дэйгун откатился от нее на спину, и закрыл лицо руками. — Дэг, — жалобно позвала его она. — Дэг, прости меня… — Это я виноват, — оглушенно произнес он. — Уходи. — Дэг?!... — Эсмерель, подобрав платье, замерла. — Я хочу побыть один, — его голос казался для него чужим. Она снова всхлипнула, и кое-как натянув остатки того, что было платьем, пошла в сторону дома. Лишь остановившись перед спуском, Эсмерель бросила взгляд в ту сторону, где до сих пор неподвижно лежал Дэйгун. — Прости меня… Ветер унес ее шепот, а он продолжал лежать на земле, чувствуя, как что-то рвется внутри напополам. Наконец, отняв руки от лица, он сел. Эсмерель не было видно, но ее запах остался: на его коже, одежде, волосах — словно невидимая вуаль — волнующий, режущий, словно нож. Дэйгун поднял взгляд к небу, на котором промелькнули первые отблески рассветного солнца. Мысли его вновь вернулись к Шайле. Бесхарактерный слабак! Словно во сне, он подобрал свой лук и куртку, и, не чувствуя под собой ног, побрел в сторону дома. Тот день тянулся бесконечно. Дункан шутил, пытаясь одурачить Анит в игре с орешком и тремя чашками. Шайле заметно стало легче, но она все также предпочитала оставаться в постели. Вернувшись домой после вечерней охоты, Дэйгун поспешил к жене, которая тепло улыбнулась ему, и от этой улыбки рана в его душе закровоточила еще сильнее. — Дежурство прошло успешно? — спросила она Дэйгуна, который, опустившись на колени перед кроватью, смотрел куда-то сквозь Шайлу, поглощенный своими мыслями. — Не совсем, — отозвался он. Шайла обеспокоенно нахмурила брови. — Эсмерель тоже сама не своя, — произнесла она, слегка приподнявшись на кровати. — Наверное, волнуется перед грядущим сражением. У Дэйгуна пересохло в горле. — Любовь моя, я хотел бы кое-что тебе сказать, — глубоко выдохнув, произнес он. — Да? — наклонив голову, спросила она. Дэйгун опустил взгляд на свои руки, сжатые в кулаки — костяшки пальцев на них побелели, а ногти впились в ладони. Но тут в дверь спальни постучали. Дэйгун и Шайла разом обернулись, а дверь распахнулась, являя супругам взволнованного Дункана. — Эсме ушла, — выдохнул он. — Ушла?! — пораженно спросила Шайла. Дэйгун рывком поднялся с колен. — Куда ушла?! — Почему? Супруги переглянулись между собой. Младший Фарлонг, тяжело дыша, развел руками. — Собрала вещи, взяла Анит и сказала, что уезжает! — воскликнул он. — Я ничего не понимаю… — Но на пороге война! — ахнула Шайла. Дэйгун повернулся к ней. — Я должен тебе признаться, — начал он. Но Шайла прервала его взмахом руки. — Это может подождать? — спросила она. Дэйгун замер, не решаясь продолжать. — Эсме надо вернуть, — твердо сказала она. — Я пытался с ней поговорить, но она меня оттолкнула! — вмешался Дункан. Вид у него был растерянный. Шайла подняла глаза на Дэйгуна, который отступил назад, качая головой. — Я не пойду, — возразил он. — Я должен оставаться с тобой, я должен с тобой поговорить! — Любой разговор может подождать, любовь моя, — мягко прервала его Шайла. — Поспеши, прошу. Я чувствую, что им грозит большая опасность. — Но Дункан может отправиться вместо меня, — он предпринял последнюю попытку. — Ты знаешь, что тебе она доверяет больше, чем кому-либо. — Я знаю, — выдохнул Дэйгун. Перед его глазами возник образ Эсмерель и прошедшая ночь. Он встряхнул головой, стараясь вытряхнуть вгрызшуюся в разум мысль. — Но это действительно важно… — Если это так важно, мы это решим, — ласково улыбнувшись, произнесла Шайла. Она протянула руку, и Дэйгун коснулся ее, с болью вглядываясь ей в лицо. — За любой тьмой — рассвет, ты помнишь? — Конечно, любовь моя, — растерянно отозвался он. Шайла отпустила его руку. — Спеши, прошу тебя, — она умоляюще взглянула на него. — Я так волнуюсь за них! — Я останусь с Шайлой, брат, — произнес Дункан. — Все будет хорошо. Он с сомнением взглянул на них, но встретился глазами с Шайлой, которая ободряюще улыбнулась ему. Решено. Дэйгун кивнул и стремительно бросился вниз, буквально пролетев по ступеням вниз. Остановившись у входа, он бросил взгляд на лук, приставленный к стене, но махнул рукой и бросился стремглав из дома. — Эсме! Он нагнал их недалеко от перекрестка, одна из дорог которого вела к выходу из Западной Гавани. Услышав его голос, Эсмерель замерла. Анит же, повернувшись, радостно улыбнулась ему. — Дядя Дэйгун! — воскликнула она, махнув ему рукой. — Эсме, я прошу тебя... — взмолился он. Она повернулась, и душа его ушла в пятки. Никогда еще ему не приходилось видеть ее настолько бледной. Под ненакрашенными глазами темнели круги, а к скулам прилила кровь, придавая ее лицу какую-то болезненную отрешенность. — Нам не стоило сюда возвращаться, — прошептала она. — Я... не хотела ничего плохого. Я слишком виновата перед тобой, перед Шайлой… — Ты ни в чем не виновата, — с жаром возразил он, делая шаг вперед. Анит удивленно вглядывалась в лицо матери, которое стало белее снега. Эсмерель сделала шаг назад. — Прошу тебя, дай мне уйти, — жалобно простонала она. Дэйгун покачал головой. — Только после войны. — Я не могу здесь оставаться больше! — воскликнула Эсмерель. По ее щекам заструились слезы. — Я не смогу больше смотреть в глаза Шайле, понимаешь?! — Мама, тут кто-то есть… Анит дернула за руку Эсмерель, которая резво повернулась. — Не может быть, — прошептала она. Запах серы вновь ударил в нос. Дэйгун вздрогнул. Небо заволокли тучи, сделав ночь практически непроглядной. — Анит, нам надо спешить! — Эсмерель потянула дочь за край рукава. Анит бросила растерянный взгляд на Дэйгуна. — Но как же… — Нет времени, — отрезала она, подталкивая ее в сторону перекрестка. — БЕГОМ! — Стойте! — воскликнул Дэйгун. — Он бросился вслед за ними, но практически тут же замер. Остановившись на перекрестке, Эсмерель встала, словно остолбенев. Вокруг стелился дым, становившийся из серого черным, а перед ним мелькали всполохи волшебного пламени. Мужчина, лицо которого было скрыто капюшоном плаща, сражался с нависшим над ним рогатым созданием, словно сплетенным из тьмы. Голову создания украшали два замысловатых рога, а глаза светились красным светом. — Что это за чертовщина... — потрясенно произнесла Эсмерель. — Мама! Со стороны Мерделейн ползли тени — стелились по земле, летели, собираясь в клубы, причудливые фигуры, образы. Сердце Дэйгуна словно перестало биться, а он, зачарованный, замер на месте, не отрывая глаз от развернувшегося перед ними сражения. Незнакомец пропустил удар от странного создания, едва удержавшись на ногах, но, зарычав, ринулся вперед, выбросив руку из-под полы плаща. В его руке полыхнуло белым светом изогнутое лезвие клинка. Серебряного клинка. — О боги, — прошептал Дэйгун. Эсмерель, увидев клинок, прижала к себе дочь, закрывая ее собой. Она повернула голову, и их взгляды встретились. — Прощаемся? — тихо спросила она. В этот момент ослепительный свет залил все вокруг. Ударная волна огромной силы сбила Дэйгуна с ног. Ослепнув на мгновение, он, словно новорожденный котенок, безуспешно пытался подняться на предательски дрожащих ногах. — Эсме! — позвал он в пустоту. Ответа не последовало. Перед глазами поплыли цветные пятна, и Дэйгун, крепко зажмурившись, пошел вслепую, выставив перед собой руку. Зрение вернулось также внезапно, как и исчезло. Тени метались по перекрестку, преследуемые появившимися из ниоткуда созданиями Планов — с красной кожей, кожистыми крыльями и длинными, увенчанными изогнутыми когтями, ногами. Позади раздался хлопок и зловещий хохот — со спины Дэйгуна обдало жаром. Он повернулся и увидел, как демоны с торжествующим возгласом швыряют огненный шар в кучу теней, бросившихся врассыпную. Шар ударился об стену дома, и огонь тут же взвился вверх, охватив соломенную крышу, вспыхнувшую, словно щепка. Свет от огня, за мгновения распространившегося по домам, осветил перекресток. Он бросился к нему и тут же оцепенел, словно в сердце ему кто-то ударил куском льда. Эсмерель лежала на животе, нелепо раскинув руки, закрывая своим телом Анит, — ее голова виднелась прямо под плечом матери. Ветер шевелил копну черных волос, а в воздухе стоял запах гвоздики, смешанный с кровью. — Нет… Ее темно-бордовое платье становилось черным на глазах, пропитываясь кровью. Он так и не смог понять, каким чудом едва дошел до перекрестка. Силы вдруг покинули его, и Дэйгун, рухнув на колени, замер, остервенело вглядываясь в лежащие перед ним тела. В голове было пусто, словно магический удар выбил из него все чувства и оставил лишь ветер, шумящий в ушах. Он протянул руку, коснувшись темной части бархата. Кончики его пальцев мгновенно покрылись кровью. Дэйгун уставился на них, немигающим взглядом наблюдая за тем, как по ладони стекают темно-красные капли. Казалось, он целую вечность сидел, едва дыша и переводя взгляд со спины Эсмерель, где поблескивал торчащий кусок лезвия, подозрительно похожий на тот, что был в руке у незнакомца, на свои пальцы. — Дэйгун! Он не ответил. Ветер в пустой голове продолжал шуметь, заглушая чей-то возглас. — О боги… Он повернулся и увидел Дункана, который, замерев, с ужасом оглядывал их. — Что здесь произошло? — внезапно охрипнувшим голосом спросил Дункан. Он бросился на землю. — Эсме, о боги, Эсме… Дункан повернул ее и сдавленно всхлипнул. — Нет... я не верю… Ее остекленелые глаза, потеряв свой блеск, смотрели куда-то ввысь. Послышалось хриплое карканье. — Дэв... — прошептал Дэйгун, подняв голову. Ворон снова сдавленно каркнул, и тут же с оглушительным треском взорвался прямо над их головами. Как зачарованный, Дэйгун смотрел, как угольно-черные перья, медленно кружась в воздухе, спускались с небес, покрывая тело Эсмерель, застревая в волосах Дункана, тщетно пытавшегося нащупать ее пульс. Одно из перьев упало на плечо Дэйгуна, и что-то внутри оборвалось. — Как же так... нет... Эсме… Дункан, застонав, схватился за голову. — Почему ты здесь? — прохрипел Дэйгун, ужаснувшись своему голосу. — Я услышал взрыв, — сдавленно отозвался брат, сжимая руку Эсмерель. Он тяжело задышал, мотая головой, как вдруг его взгляд переместился ниже, в то место, где лежала ее дочь. — Анит! — Анит... — бездумно повторил Дэйгун, наблюдая за ним. Дункан, приложив ухо к насквозь пропитанной кровью белой рубашечке, вдруг поднял голову, ошарашенно вглядываясь в лицо брата. — Жива... — прошептал Дункан. Он бросился к телу Эсмерель, стараясь отодвинуть его подальше, и подхватил Анит на руки. — Дэйгун! Он не ответил. — Дэйгун! В его руки бережно опустилось тело дочери Эсмерель. — СКОРЕЕ! — воскликнул Дункан, встряхнув его за плечи. Дэйгун с непониманием уставился на него. — Анит можно спасти! К Шайле! Да встань же ты, раздери тебя дьявол!!! Он опустил взгляд. Анит безвольно повисла на его руках. «Какая же она маленькая», — мелькнула мысль в его голове. Дэйгун поднялся на ноги, инстинктивно прижимая к груди бездыханное тельце. Он бросил взгляд на брата, который стоял на коленях перед телом Эсмерель. — А как же… Его слова повисли в воздухе. Дункан, скривившись, смахнул с ее лица одно из упавших перьев. — Я принесу ее, — прохрипел Дункан, — но ей уже ничем не поможешь... Иди же, ну! Как можно идти, не чувствуя ног? Дэйгун шел, не отрывая взгляда от лица Анит. Это же просто кошмар? Ему привиделось? Сейчас он проснется, и все станет как прежде. Но кошмар продолжался. Вокруг пылали дома, слышалась возня, хрипы, треск — а он продолжал идти, не замечая ничего вокруг. Руки Анит безвольно болтались в воздухе, и, судя по всему, где-то по дороге они потеряли обувь — она осталась босой. Жар обдал его лицо, и тут он понял, что пришел к своему дому. Огонь охватил оба этажа, крыша с оглушительным треском проваливалась внутрь. Кто-то невидимый словно выбил воздух у него из легких, и он сполз на землю, продолжая прижимать к себе Анит. Чувства окатили его, словно ледяной водой, в нос ударил запах дыма и серы. Его жизнь рушилась у него на глазах.