Hallelujah

Не сказать, что Джонхён по жизни был терпеливым человеком, но когда он окунался в работу, то преображался. Не в этот раз. Потому что напротив него неодобрительно качает головой Тэмин, заново повторяя движения к "Аллилуйе", которые, по его мнению, неправильно выполнял Джонхён. "Неидеально", – хотел бы он поправить его, но решает сдержаться. Неосторожные высказывания могут дорого обойтись в его ситуации. Например, дополнительным часом прогона. И Джонхён, сжимая зубы, следит за отточенными переходами Тэмина, вот только мысли уходят совсем не туда, куда следует. Он думает о том, как хорошо было вчера врываться в его тело, удерживая на месте подрагивающие бедра, и какие звуки тот издавал, размыкая свои полные губы, что сейчас неумолимо вытянулись в одну тонкую линию. Джонхён переводит взгляд со рта Тэмина чуть выше и неутешительно определяет, что если сейчас же не повторит танец так же, как ему продемонстрировали – ему пизда будет очень больно. Так что он подчиняется и становится на колени. И если считать это только отсылкой к лейтмотиву песни, вплетенной в хореографию, то Джонхён не главный вокалист в SHINee. Однако буквально через 40 секунд приходится остановиться, потому что Тэмин взмахивает рукой и подходит ближе: - Джонхён-а, может, будем двигаться более размашисто? И кладет руки на его бедра для более наглядной демонстрации. Джонхёну явно нехорошо, и он честно пытается повторять за Тэмином, но сейчас все его мысли только о том, как превосходно было бы податься вперед и позволить себе все, на что отвлекался последние часы. Это лишь сладкие мечты, а вот жестокая реальность прямо перед ним – скалит зубы, когда хочет ещё и глазами проконтролировать, следует ли Джонхён его указаниям, а натыкается на отчётливый бугорок в его штанах. Какого, спрашивается, черта, он выбрал столь узкие?! Сделав серьезное выражение лица, Тэмин отходит назад и молча велит продолжать репетицию. Ну... Если он считает, что та будет продуктивной – налицо весомый просчет в преподавании. К своему сожалению, Джонхён редко ошибается в прогнозах, зато метко – в движениях. Похоже, они здесь еще надолго. Спустя энное количество времени Джонхён решает, что его все устраивает. Он абсолютно не против наблюдать за тем, как красиво перекатываются мышцы, как казалось бы небрежно выполняются шаги и как умело удерживается внимание аудитории – в его лице. Знание, что теперь Тэмин нарасхват и танцует, как минимум, для сотен людей сразу, но для него всегда делает исключение, заставляет Джонхёна пылать изнутри. Совсем неудивительно, что он снова сбивается. Тэмин же почти рычит, замечая, насколько выдохся его хубэ, а основные связки все ещё не проработаны до совершенства. В итоге он решает, что на сегодня достаточно, и накрывает рукой пах Джонхёна, от чего тот облегчённо выгибается ему навстречу. Тэмин почти ласково вплетает пальцы во взмокшие пряди, что резко контрастирует с тем, как крепко он сжимает его член все ещё через ткань штанов. - Как считаешь, ты хорошо сегодня потрудился? Достоин награды? Джонхён скулит. Он не уверен. Он отвлекался. А у Тэмина такие высокие требования. Не дождавшись ответа, Тэмин дёргает его за волосы, заставив зашипеть, и мурлычет в губы: - Почему молчишь, Джонхён-сси? Где твоя смелость? Не выдержав, Тэмина за бедра пытаются притянуть ближе, но дрожащие руки совершенно бесполезны. Простонав что-то неразборчивое, Джонхён, наконец, отвечает: - Да, прошу тебя, я старался изо всех сил, пожалуйста, сделай что-нибудь. Выслушав это почти-хныканье с нейтральным лицом, Тэмин убирает руку с паха ("Что? Нет!") и сдергивает штаны Джонхёна вместе с трусами до колен, от чего тот непроизвольно вздрагивает и смотрит вниз. На то, как Тэмин, привстав на одно колено, прислоняется щекой к его бедру и игриво облизывает нижнюю губу. Долгую секунду они пристально глядят друг другу в глаза, пока Тэмин плавным слитным движением не поднимается вверх со словами: "Ты не настолько хорошо потрудился". Джонхён не понимает, чего ему хочется больше – засмеяться или зарыдать. Его кроет, пока Тэмин наступает, подталкивая к диванчику неподалеку. Спущенные наполовину штаны наихудшим образом способствуют координации, и еще немного, и он бы точно уже валялся у кое-кого в ногах. Не то, чтобы тот был против, но. Пока Джонхён пытается удобно устроиться на диване и одновременно стянуть до конца штаны, чуть не ставшие причиной для смеха на ближайшую неделю, Тэмин задумчиво стоит и смотрит. На покрасневшее лицо. Напряжённую линию плеч. Вздымающуюся грудь. Наконец, на полувозбужденный член. И действительно не понимает: "Что же произошло в прошлой жизни, раз в этой ему досталось такое богатство?" Он опускается на Джонхёна сверху, игнорируя яростный из-за промедления взгляд сквозь челку. И придвигается ближе, задевая нежную кожу головки тканью джинс. Джонхён не может сдержать стона и цепляется за плечи Тэмина, глотая спертый воздух. Тот шепчет: "Какой чувствительный" — и нежно касается его затылка, целуя в уголок губ. А затем убирает руку и, поддавшись искушению подразнить, слизывает с пальцев соленый пот. - Может, займешься делом? – не выдерживает Джонхён, и его определенно можно понять. Вот только с опозданием доходит, что в данный момент командует не он. От страха услышать отказ задерживается дыхание, но Тэмин понимающе улыбается и, наконец, обхватывает член Джонхёна. Не торопясь, он основательно проводит от основания до головки, непроизвольно следя за тем, как сокращаются от напряжения мышцы пресса. Сделав несколько поступательных движений, Тэмин не оставляет вниманием и гладкие яички, а потом легко сжимает мошонку, ведя другой рукой по торсу хёна вверх. К соску, который при возбуждении становится настолько чувствительным, что Джонхён запрокидывает голову и кричит от яркости ощущений, когда Тэмин сжимает и выкручивает его. Он может позволить себе не сдерживаться, ведь звания "трудоголик года" удостаиваются немногие; и оба достойнейших кандидата сейчас здесь, одинокие в здании в начале первого ночи; и один из них в данный момент пытается не сдохнуть от подступающего оргазма, пока второй впивается зубами чуть ниже ключицы в надежде, что тогда синяк будет не столь заметен. Тэмин вылизывает место укуса, параллельно пытаясь удержать Джонхёна, бьющегося в его руках как испуганная птица. Долгие часы мучительного возбуждения в итоге оправдывают себя: тот бурно кончает до мушек в глазах и только тяжело дышит Тэмину в ухо, пока чуткие пальцы успокаивающе бегают по чуть влажной коже. Пересохшими губами Джонхён шепчет: "А что насчёт тебя?", но вместо ответа его руку тянут вниз. К влажному пятну на джинсах и отсутствию эрекции. Джонхён приглушённо смеётся от осознания того, что тот кончил лишь от наблюдения за ним, бесстыдным и жаждущим прикосновений, умоляющим всем своим видом о внимании именно его, Ли Тэмина. Что ж, впрочем, ничего нового. Тэмин явно ожидает его реакции, сжав ладонь, и если она ему не понравится... Черт, это страшно. Поэтому Джонхён делает то, что первым приходит в голову. Он хрипло напевает строчку из песни, над танцем для которой они и бились: - Ты – это слишком, что же делать с тобой... Тэмин смущённо улыбается и тянет его в душ.

Аллилуйя.