Она будет спасена...

Замок Гильометы производил впечатление густонаселенного жилища. Больные, индейцы, соседи, дети без конца входили и выходили из него. Она принимала своих посетителей не как целительница, но как госпожа, сидя во главе стола в кресле с высокой резной спинкой, беседуя с ними и улыбаясь им. Иногда она уводила их в свою аптеку, чтобы раздавать им лечебные травы и советы. Увидев приехавшую к ней на остров Анжелику, она тотчас же увлекла ее за собой в другую комнату, прекрасно обставленную гостиную. — Оставайся до завтра или же обещай мне снова приехать. Нам о многом нужно поговорить… За беседой часы летели быстро. Гильомета курила свою трубку, набитую каким-то особым табаком, от которого слегка кружилась голова. Она была странная, эта голубоглазая целительница, умная и такая слабая, когда ненароком впадала в воспоминания. Она рассказывала Анжелике о своей матери-колдунье, которую, будучи еще совсем ребёнком, за руку вела на костёр, о том, как всю жизнь бежала от людской злобы и ненависти, и о том, как здесь, на новой земле, наконец, обрела покой… Когда солнце начало катиться к закату, Анжелика решила остаться на ночь из-за быстро приближающейся бури. Расслабившись под действием выпитого домашнего вина, графиня де Пейрак забыла о мучивших ее тревогах и сомнениях. Ей было хорошо в этом необыкновенном доме рядом с этой необычной женщиной. Девочка-подросток со светлыми, почти белыми волосами и пустым взглядом старательно прислуживала у стола, и Гильомета поведала о том, как спасла эту малышку, страдающую эпилепсией, от рук священнослужителей, которые пытались вылечить ее, проводя сеансы экзорцизма. Рассказ о церкви и страданиях девочки напомнил Анжелике о цели ее визита сюда. Достав повязку Сабины, молодая женщина обратилась к целительнице за советом, описав ей свои опасения. Слушая Анжелику, Гильомета лишь изредка бросала на нее взгляд, в котором можно было прочесть то, о чем не говорилось вслух, а после она привычным жестом надела свои очки, взяла повязку госпожи де Кастель-Моржа своими тонкими пальцами, потрогала ее и поднесла к носу. — Красивая женщина, пылкая и благородная, — прошептала она. — Ее друзья волнуются, что она дойдет до крайностей, до последней черты… Очень часто, когда сходят снега, вместе с ними уходят и люди, пораженные чрезмерным напряжением или же крайне подавленные… Это не может так продолжаться… Ее необходимо спасти… Закончив рассказ, Анжелика заметила, что колдунья уже несколько минут внимательно смотрит на нее. Неясное выражение лица Гильометы породило в ее душе необъяснимую тревогу. Неужели Сабина де Кастель-Моржа обречена? Колдунья отвела взгляд и произнесла загадочным тоном: — Не волнуйся! Она будет спасена!.. Выдохнув с облегчением, Анжелика слегка улыбнулась. Она чувствовала запоздалые угрызения совести из-за их последнего разговора с Сабиной, когда со злостью бросила ей в лицо резкие слова, больно ранившие несчастную женщину. И сейчас предсказания целительницы избавили ее от этих неприятных переживаний. В комнату вошёл мужчина. Это был нынешний любовник Гильометы, молодой и сильный мечтатель, занимающийся работами в поместье. Он выполнял простые обязанности, которые ему нравились: ухаживал за животными, косил сено, разжигал костер. Он был связан с женщиной, которую любил, и которая была добра к нему, он создал свой собственный рай и не интересовался, как живут другие. Он был похож на счастливого, избалованного ребенка, который, однако, прекрасно отдавал себе отчет в своем положении. Анжелика наблюдала за этой высокой женщиной с необычайно голубыми глазами и видела, как засветился нежностью ее взгляд, обращённый к возлюбленному. С таким же теплом она сама смотрела на Жоффрея, сжимавшего ее в своих крепких объятиях, когда они оставались одни и когда, казалось, весь мир вокруг замирал. — Расскажи мне про человека, которого я люблю, — внезапно попросила Анжелика. — Я его совсем не знаю, — ответила колдунья и отвернулась. — Но ты могла бы догадаться, ведь в нем столько силы и энергии. — Вряд ли это возможно. Вокруг него так много неясных мне предметов. Она задумалась, глядя на свою гостью, в ее выражении лица была какая-то отстраненность, затем она улыбнулась. — Ты счастливая женщина, — совсем тихо сказала она. От дыма курительной трубки в комнате повис туман. Анжелика прикрыла глаза. Уют этого жилища напомнил ей о маленькой хижине в Вапассу, где прошедшей зимой они с Жофреем заново узнавали друг друга, проживая бок о бок каждый день и сплетаясь телами каждую ночь, задыхаясь от жажды обладания друг другом, которую никак не могли утолить. Там она заново начала свою жизнь с мужчиной, который прогонял все ее страхи, исцеляя от острой боли в сердце. Под ее опущенными веками мелькали картинки их близости, сменяясь от необузданно-страстных до пронзительно-нежных. Она вспоминала, как иногда он мог быть напорист и эгоистичен, но никогда не забывал о ее наслаждении, доводя своими ласками до пика блаженства. От этих мыслей у Анжелики тягуче заныло внизу живота… Да, она счастлива… Но только тогда, когда рядом с ней Жоффрей… Словно очнувшись ото сна, молодая женщина вскочила и попросила как можно быстрее подать ее сани. — Не ходи туда! — окликнул ее взволнованный голос. — Прости, но мне нужно уехать. Я обещаю, что скоро снова навещу тебя, — Анжелика уже прятала под меховой капюшон свои золотые волосы. — Не надо! Ты должна остаться! — всполошилась колдунья. — Не переживай за меня. Я успею обогнать бурю. Ты ведь сама говорила, что я защищена, — бросила Анжелика с порога и ступила на серовато-перламутровый снег. Белый покров осуждающе хрустнул под ее ногой. Она зябко поежилась. Мороз пощипывал кожу, а ветер холодил раскрасневшиеся щеки. Бескрайний простор звенел ожиданием вьюги. Молодая женщина подняла глаза, но не смогла увидеть город, в которым сейчас был Он… Вокруг неё белым занавесом падал снег, отделяя от всего вокруг. «Ты всегда будешь самой сильной, знай это!», — звонко донеслось откуда-то из-за спины. Покусывая губы от нетерпения, Анжелика возвращалась в Квебек… *** Сани мчали ее к расположенному, словно путеводный маяк на вершине горы, городу. Ставший колючим, мех капюшона царапал лицо, но Анжелика не обращала на это внимания. Чем ближе она приближалась к Квебеку, тем нетерпеливее становилась. Ей хотелось как можно быстрее выбраться из этого белого плена и увидеть мужа, упасть в его объятия, услышать над ухом его нежный шёпот, прижаться к его горячему, сильному телу… Анжелика вдруг поймала себя на мысли, что за все время пребывания здесь ещё никогда так не стремилась к Жоффрею; скорее наоборот, предоставленная им свобода пьянила и окрыляла ее. Она была словно кружащаяся на ветру снежинка — лёгкая, беззаботная и прекрасная в своём неповторимом великолепии. Молодая женщина подставила ладонь, и одна из них упала ей на палец. Рассматривая ее, Анжелика в очередной раз удивилась тому, какую же красоту может сотворить природа. Пушистая, блестящая — она искрилась всеми гранями своего великолепия, будто бросая вызов всему окружающему миру. Совсем, как она… После долгих месяцев уединения, столичная жизнь завертела графиню де Пейрак в карусели красочных, насыщенных будней, напомнив о том, что она не просто умелая хозяйка и гостеприимная госпожа, а прежде всего прекрасная женщина, способная пленять мужчин и будоражить их сердца. Она позволяла себе мелкие вольности, легкомысленные шалости, в которых искала себя и черпала силы для жизни с тем, кто был во всем сильнее ее, словно протестуя против его власти над собой. Почему же тогда она мчит сейчас среди ночи, не боясь бури? Отчего, отдаляясь, хочет непременно быть рядом? Зачем каждый раз, умирая в его объятиях, остаётся такой непокорной и своенравной? Сможет ли она обойтись без него? От этих дум Анжелика вздрогнула. Даже сама мысль о том, что она может вновь потерять Жоффрея, замораживала ее больше, чем начинающаяся буря. Непонятное чувство тревоги завьюжило где-то в районе груди. Лежавшая на ладони снежника растаяла в мгновение ока, оставив после себя лишь мокрый след. Больше ничего не осталось… И от неё не останется ничего без него. Как бы она ни хотела быть независимой и свободной, он — это все, что нужно ей в этом мире. И ее душа всегда будет стремиться к нему, а тело — жаждать его близости… *** Первые порывы снежной бури ослепили город, когда молодая женщина поспешно прошла по тропинке, ведущей мимо вязовой аллеи к замку Монтиньи. Зародившееся чувство тревоги не уходило, заставляя ее идти быстрее. Снег слепил глаза, путался в волосах, но она была настойчива и упряма. Добравшись, наконец, до парадного входа, она вдруг увидела стоящую снаружи у окна первого этажа тёмную фигуру. На миг замерев, она тихо подошла ближе и узнала в незнакомке Эфрозину Дельпеш. — Мадам, что вы здесь делаете посреди ночи? — удивлённо спросила Анжелика. Подпрыгнув от неожиданности, незваная гостья подняла на неё полные страха глаза. — Госпожа Анжелика… я… это, — неразборчиво бормотала застигнутая врасплох кумушка. — Что-то случилось? Что-то с Жоффреем? — молодая женщина взволнованно схватила канадку за руку. — Там… господин де Пейрак… — еле-еле выдавила из себя Эфрозина. Поняв, что ничего от нее не добьётся, Анжелика вошла в дом. В темноте она налетела на стул, больно ударившись ногой, и чуть было не упала, но чьи-то руки удержали ее. — Жоффрей? — с надеждой спросила она. — Это я, мадам, Анн-Франсуа, — ответил склонившийся к ней силуэт. — Где мой муж? — Он наверху. Анжелика рванулась к лестнице, но юноша удержал ее. — Не ходите туда… — Что случилось? Что с ним? — испуганно выкрикнула Анжелика и, выдернув руку, побежала по ступеням. Страх и предчувствие непоправимого перехватывали горло. Коридор второго этажа казался бесконечно длинным. Добравшись наконец до заветной двери, она с мольбой и отчаянием позвала: «Жоффрей…» и коснулась рукой деревянной створки…