Это только моё дело

Лето, душное помещение в совещании стран, проветриваемое только открытыми окнами, некоторые из членов Европейского союза «умирали» от жары, перебивая речь Америки по этому поводу жалобами на жару. При всём этом балагане, Россия, одетая в плотный брючный костюм сидела очень даже спокойно и совершенно не стесняясь, смотрела в телефон просто держа его в руках. Если остальные пользовались наушниками для перевода, то у русской такого прибамбаса не было. Хотя чего удивляться, ведь и она, и Пруссия оба владеют многими иностранными языками, несмотря на то, что обоих считают теми ещё невеждами, что удивляло немца. Когда же Брагинская поправила прядь волос, то Людвиг, сидевший напротив неё смог заметить небольшой беспроводной наушник от телефона: «Что-то смотрит в телефоне?» — пронеслось в голове немца, вторым же не менее важным вопросом было — «Где сейчас Гилберт и не натворил ли он чего?» Зная характер брата, то можно начать беспокоиться, благо наконец конференция закончена и всё стали собираться. Россия так же убрала телефон в карман брюк, и сложив немногочисленные бумаги, направилась к выходу, ничего никому не говоря. Догнав девушку практически у самого выхода, Людвиг схватил её за руку, заставив повернуться к нему: — Россия, где мой брат? — в лоб спросил немец, чуть сжав, машинально, запястье девушки. Однако на такой жест она осталась равнодушной и легко отцепив немца от своей руку, но не отпуская холодно проговорила: — Ты переходишь личные границы, ФРГ, — намеренно назвав Германию так, развернулась и прошла к машине, которая её ждала, ничего больше не говоря, чем шокировала немца ещё сильнее. Прибыв в посольство и отдав документы секретарям, поднялась к себе в апартаменты, открывая дверь, девушка сняла кофту и кинула её на тумбочку: — Я вернулась, — проговорила девушка и из её спальни донесся сдавленный стон. Пройдя в саму спальню, Аня посмотрела на Гилберта очень придирчивым взглядом: Пруссия лежал на кровати абсолютно обнаженный, руки над головой были связанными и закрепленными к изголовью кровати, плотная черная маска на глазах, не позволяющая ничего увидеть, ноги так же закрепленные в своеобразной манере широко раздвинуты и завершало всю эту картину внушительного размера игрушка, активно вибрирующая в заднице пруссака, от чего тот громко стонал, каждый раз когда, та задевала простату и по телу пробегали волны удовольствия. Довольно улыбнувшись, русская прошла к прикроватной тумбочке, осматривая беглым взглядом альбиноса, грудь, которого тяжело вздымалась от сбившегося дыхания и полупрозрачные капли от прошлых оргазмов. Достав телефон из кармана брюк и переключившись с одного приложения на другое, Аня ввела пару команд, после чего игрушка внутри Гилберта перестала вибрировать, от чего последний разочарованно вздохнул, повернув голову в сторону, где предполагаемо стояла Россия. Отложив телефон, Брагинская принялась снимать с себя вещи, скидывая их на ближайшее кресло, после чего достала страпон, надевая на себя и залезая на кровать. Убрав из Пруссии игрушку, подвинувшись чуть ближе и направив, плавно вошла в растянутое колечко мышц: — О! — стон наслаждения блаженства, слетел с губ Байльдшмидта, от ощущения заполненности внутри себя, от чего он пару раз двинул бедрами, сам насаживаясь и призывая русскую к более активным действиям. Удовлетворенно хмыкнув, Брагинская начала медленно двигаться, наклоняясь к груди своего партнера и касаясь его своей, размазывая сперму между двумя телами. Легкими касаниями, она щекотала руки и плечи, наблюдая как в экстазе пруссак ловит кайф от её действий, при этом не произнося ни слова. Медленные действия сменяются на более быстрые и рваные, чуть сбивчивые. Решив дать немного воли, Аня стягивает в одном движении веревку, которой были перевязывая руки и ноги Гилберта. Почувствовав, что пут нет, он тут же обнимает девушку, поглаживая спину и плечи, стараясь развести ноги как можно шире, чтобы проникновение было более глубоким и удобным для Ани, но при этом повязку на глазах он, так и не тронул. Череда движений, вздохов, трения тел друг о друга и томные стоны Пруссии, воздух в котором ощутимо летали феромоны, заставляя обоих забыть обо всем, отключая разум и наслаждаясь только сейчас и только этими действами. Оргазм настиг пруссака через некоторое время, заставляя бурно кончить себе на живот уж в который раз, забрызгав не только себя, но и грудь России, которая плавно вышла из Гилберта и легла рядом, стягивая в глаз черную маску и игрушку с себя. Поцелуи и касания, подчинение себе воли другого, полная отдача себя в руки другого существа. Для страны это естественно, это было и будет, единственное, что поменялось со вменением, так это возможности для всего этого. Современный мир дарил разнообразие в этом томительном наслаждении, ограничиваясь лишь фантазией твоего партнёра. К черту рассуждения, которым сейчас не место, сейчас есть только наслаждение и страна, дарящая его тебе, без любых подвохов в этой игре. — Ну…ну как? — не удержался Гилберт от нахальной улыбочки — Тебе было весело на том совещании наблюдать и мучить меня тут? — хохнул он, расслабляясь и вытягиваясь на мягкой кровати. — Да, мне было весело, хорошая программа, — первое что сказала русская, приподнявшись и чмокнув в щеку своего пруссака, поглаживая живот Байльдшмидта и размазывая его сперму по коже — Кстати Людвиг спрашивал о тебе… — Плевать, я имею полное право делать, то что считаю нужным — фыркнул раздраженно Пруссия, моментально заводясь. — Успокойся и давай просто полежим, — сказав это, Аня поцеловала старый шрам на плече Калининграда — Хорошо, на следующем совещании повторим? — повернувшись, Гил обнял русскую, которая похоже так и не отключила камеру, которая снимала всё, что происходили с ним и затем передавала на телефон самой Ани. Что же, пусть будет так, можно будет пересмотреть всё это действо, ведь сам Гилберт настраивал эти штуки для своей России.