Вампир

      Почему меня прозвали Вампиром, я мог только догадываться. Прозвища своего не стеснялся, напротив, Вампир так Вампир, значит, все остальные — добыча, так и занесем в трудовой кодекс.       Сейчас я был на охоте.       Телефонный звонок прорезал тишину кабинета, я мгновенно собрался. Наконец-то! Отбросил блокнот, в котором последние минут двадцать карябал карикатурные ужастики, и взял трубку.       — План «Б», начальник, — сообщил бодрый голос Андрея. — Объект оказался несговорчивым. Не цацкаемся больше с ним.       Я и не надеялся, что твердолобый бывший одногруппник согласится на нашу цену. А то, что документики свои он вовремя не привел в божеский вид, — это ему урок на будущее. Рейдерство, вполне себе белое и законное,— это не хобби, а элемент естественного отбора, даже если Дарвин в могиле от такого отбора перевернулся бы.       — Хорошо, Андрюша. Передал дело дальше?       — Все под контролем, шеф.       — Отлично, — довольно промурлыкал я. — Значит, пора в Красноярск за следующим звеном. По коням, Дюша, по коням!       Как там напророчил один умный человек по имени Михайло? Сибирью российское могущество прирастать будет. Вот туда нам и дорога.       И там придется куда сложнее. Хотя бы потому, что уже второй месяц еще более твердолобый сибиряк отказывался сотрудничать, чего мы позволить себе никак не могли. Это производство являлось очень важным для той уникальной сети, которую я тихо строил на постсоветском пространстве, не выходя за рамки приличий, чтобы мною самим не заинтересовались подпиндосники тех рангов и мастей, которые мать родную продадут, лишь бы поклониться в ножки заокеанскому хозяину, или, боже упаси, сами озвученные пиндосы. Пардон, не пиндосы, а уважаемые инвесторы.       — Все будет в ажуре, шеф. Можешь смело назначать меня премьер-министром.       — Нет уж, спасибо,— саркастично поблагодарил я. — Обойдемся без этой должности!       — Все понял. Приеду, отзвонюсь.       Повесив трубку, я потянулся в кресле. Ну, все. Пора идти. На сегодня охота закончена.       Я застегнул пиджак, поправил запонки и галстук и вышел из кабинета. Едва двери лифта, звякнув, закрылись за спиной, из динамиков полилась веселая мелодия, один из современных вариантов «Rondo alla turca» Моцарта. Хорошее начало расслабляющего уикенда. Я прикрыл глаза и открыл их только тогда, когда лифт остановился. Это был не этаж парковки, внутрь вошел крепкий, высокий мужчина. Я не припомнил его, и он не поздоровался, видимо, не был нашим сотрудником. Я вновь сосредоточился на мелодии, отвернувшись от соседа, только для того, чтобы услышать смутно знакомый голос.       — Я смотрю, в этом ты нисколько не изменился, Корф. Все так же прячешься за любовью к музыке. Запатентовал уже музыкальный лифт или как?       Теперь я узнал его. Медленно повернулся и, пытаясь сдержать эмоции, которые были весьма далеки от приятных, начальственным голосом ответил:       — Или как, Писарев. Но никогда не поздно приучать людей к прекрасному.       По обрюзгшему лицу бывшего одногруппника пробежала кривая усмешка. Я был в ярости, что меня прервали, что он осмелился пойти против простого закона бизнеса — «ничего личного», что посмел застать меня врасплох. Выволочка службе безопасности гарантирована, и какая… попью я их кровушки, ох, попью. Где там написано, что многие великие воины погибали только потому, что позволили себе снизить бдительность? Нет, спасибо, это не мой случай.       — На самом деле, мне просто хотелось иметь возможность расслабиться, — многозначительно выделил я. — Хотя бы пару минут спуска и подъема.       Вена вздулась на виске Писарева. Мелодия продолжала бодро звучать, — на этом фоне его покрасневшее лицо, злой прищур глаз и пыхтение выглядели комично. Сергей напрягся, отпрянув от меня.       Удар в челюсть оказался полной неожиданностью — черт возьми, я ж только что зарекся!       Занес кулак для ответного хука, но тут музыка оборвалась на полуноте и двери лифта плавно распахнулись. Писарев вывалился наружу, прямо в объятия Никиты — моего шофера-телохранителя, который мирно поджидал у выхода. Телохранитель хренов! Однако Никита быстро сориентировался, когда Сергей стал брыкаться и выбрасывать руки, как плети, вперед в попытках заехать по лицу, кому — уже неважно. Надолго его не хватило. Неожиданно громко в наступившей тишине тявкнула собака, забежавшая зайцем в подземный гараж.       Я невольно потер рукой челюсть. Не дай бог распухнет в театре. Ну, Серега, погоди!       — Никита, придержи его слегка, — сухо приказал я.       Слегка — это руки за спину, и никаких шансов против бугая в два раза крупнее.       — Как нецивилизованно, Писарев.       Я смотрел ему прямо в глаза. Трогательный привет из юности, не то чтобы совсем неожиданный — я прекрасно понимал, против кого именно мы совершали захват, но тем не менее ситуация казалась неестественной, будто снятой для третьесортного боевика. Собака снова согласно гавкнула. Да, облай, песик, этого козла!       — В первый раз, Корф? — зло скривился Сергей. — Скольких там ты поимел? У всех кишка тонка была, чтобы лично морду тебе набить, кровопийца?!       — Сережа, мы учились с тобой в одной группе, и, помнится, именно у тебя была московская прописка, квартира и обеспеченные родители, — спокойно напомнил я. — Что было у меня, ты помнишь. А потому не тебе жаловаться.       Я мог еще напомнить ему, что изначально предлагал договориться. Хотя нет, вот с ним как раз и не предлагал, просто назначил заведомо низкую цену. Наверное, не мог договариваться, внутри что-то протестовало. Даже не месть это была, скорее самозащита — держаться от грязи подальше.       — Помню прекрасно. Совесть у тебя была! А сейчас нет и в помине. Гребаный вампир!       Он рванулся ко мне, брызжа слюной, и зажмурился от боли. Я понял, что пора ставить точку, чувствуя, что не хочу больше это слушать, не испытывая ничего, ни малейшего намека на раскаяние:       — Наша компания регулярно отдает милостыню в церковь. Не устраивает православная, мы не обделяем вниманием ни католиков, ни мусульман. Даже добро пожаловать к кришнаитам.       — Ты заплатишь за это, Владимир. Вот увидишь, ты заплатишь! И ни Кришна, ни Аллах тебе не помогут, когда ты будешь гореть в аду, бездушная тварь!       — Присылай квитанции по почте, а пока — всего доброго! Никита, проводи господина с территории.       Заломленные руки в исполнении Никиты никому не пожелаешь, я скользнул взглядом по перекошенному лицу бывшего одногруппника. Во рту появился неприятный кислый вкус, захотелось сплюнуть, но я удержал на лице холодную маску. Вампир, говоришь? Ты еще не знаешь, насколько прав!       Бездомный пес, по всей видимости, тоже решил, что лаять в данной ситуации стоит на того, кого откровенно гнали в шею. Я с кривой улыбкой понаблюдал, как он гавкает на Писарева и затем с чувством выполненного долга убирается восвояси.       Я позволил себе поморщиться от боли, только развалившись на мягком кожаном сидении. Приятный запах салона, словно покрывалом, коснулся напряженных чувств и дополнился пятым Венгерским танцем Брамса.       Совесть, говоришь? Не совесть это, даже не этика, а мораль. Пятая колонна, внушенный социальный инструмент для манипуляции. Как известно, историю пишут победители. Что случилось бы с ней, если бы мораль запрещала побеждать? Никакого развития, полное торжество энтропии. Победа — это стимул для жизни, мораль — орудие против нее. Моралью не расплатиться с тысячей сотрудников, у которых тоже дети, семьи, кредиты, надежды на светлое будущее…       Смог бы я все это сказать в лицо Сергею? Я поправил волосы — черт, пора избавляться от этой нервной привычки. Конечно, смог бы. Это правда жизни без всяких точек зрения, диалектическая объективность. Писарев не первый и не последний из тех, кто попался в клыки вампира. Я давно уже не испытывал чувства вины, потому что моя совесть молчала, на мораль я равнодушно взирал со стороны, а этика так вообще подтверждала, что моя организация бизнеса куда более человеколюбива. Сергей был прав только в одном: от прежнего меня осталась лишь музыка. Музыка, которая ждала меня сегодня в виде эклектичной «Баядерки» в Большом.       По дороге мы остановились у ресторана, в котором я был завсегдатаем. Никита с каменным выражением лица протянул мою банковскую карту администратору и вежливо потребовал пакет со льдом. Тетка чуть не поперхнулась, видимо, не зная, что тут думать. Представить, что вип-клиент подрался, она не смогла и потому осторожно спросила, а не нужно ли ко льду шампанское. Я тихо посмеивался в стороне, совсем не в вип-манере, только боль в скуле временами напоминала, что излишки веселья сейчас противопоказаны. Через некоторое время челюсть уже ломило, казалось, она в любой момент отвалится от обморожения четвертой степени, даром что проглотил обезболивающее. Но, слава богу, отек не появился. А это значит, ничто не мешало отпраздновать победу и расслабиться по-настоящему, растворившись в музыке.              На следующей неделе я уже не вспоминал выяснение отношений с Писаревым. По Красноярску ситуация не прояснилась, хотя мы действовали по четко отработанному сценарию, и это меня откровенно бесило. На работе ничего не радовало, удачные сделки наполовину теряли свою значимость и положительный окрас. Хотелось отвлечься, но уходить еще было рано — дурной пример для подчиненных, и я просто вышел из кабинета. В конференц-зале сегодня проходил психологический тренинг для руководителей высшего звена. Присутствовать я не собирался — детсадовские игры были не для меня, но почему бы не развеяться и не проверить, за что я плачу, причем, плачу хорошо? Я приоткрыл дверь и с любопытством заглянул внутрь. На нашей огромной доске, едва доставая рукой до середины, что-то усердно рисовала элегантно одетая девушка. Это и есть тренер? До чего докатился мир. Ей надо не у доски стоять, а лежать в кровати с раздвинутыми ногами. Первый взгляд оценил фигуру-рюмочку, на миг задержавшись на высокой груди, второй... Глаза девушки неожиданно встретились с моими, и я понял, что не такая уж она и сопливая, под тридцатник — не меньше. Возраст можно было скрыть ботексом и подтяжками лица, гладкой кожей, но никак не глазами. Взгляд с потрохами выдавал любого. Опыт, как говорится, не пропьешь, особенно не слишком веселый.       — Присаживайтесь, пожалуйста, Владимир Иванович, — она улыбнулась по-деловому, без тени флирта и указала на свободное место неподалеку от двери. Секунда колебаний ушла на более детальную инспекцию прелестей дамочки. Кольца на пальце нет. Безупречный блонд волос уложен в замысловатую прическу, глазищи на пол-лица, тонкие черты, высокие скулы, аккуратный бюст, бедра, обещающие все сладости рая, невысокий рост, можно таскать подмышкой и иметь прямо на весу, — одним словом, полный набор достоинств, как раз то, что я любил.       Я сел. В этот момент я уже знал, что эта особь будет моей, и пусть вся ее высокая психология отправляется куда подальше. Я бесцеремонно повернулся к соседу и громким шепотом потребовал имя мадам.       — Платонова Анна Петровна, — шепнул в ответ он.       Как просто и трогательно. В генетике дамочки, похоже, присутствовали одни великороссы. Чего не скажешь обо мне. За мной так и тянулся остзейский хвост со стародавних времен. Фамилию можно сменить, а вот гаплогруппу не пропьешь.       Я откровенно уставился на Анну. Училка окидывала взглядом всю аудиторию, ни разу не останавливаясь на мне. Но никакой жертве не дано скрыться от Вампира, и Анне Петровне предстояло убедиться в этом на собственной шкуре.       Я прислушался наконец и к ее речи, намереваясь таким образом узнать о самой Анне, но постепенно меня увлек ее рассказ и то, как она разбавляла его небольшими ролевыми играми. Меня она разумно не трогала, возможно, потому что я откровенно пялился с едва заметной, но самодовольной улыбкой. Черт возьми, давно я не был так сексуально заинтересован. К тому же заинтригован был не только орган, связанный с интригой напрямую, но и мозг, привередливость которого ни одна другая часть тела побить не могла. Легкость речей блондинки, по всей видимости, была показной, — ни одна из высказываемых ею идей никак не затрагивала ее личности. Но если все это являлось просто спектаклем, то тем интереснее была другая игра — вывести мадам на чистую воду. Я подозревал, что малышка была умнее, чем казалась,— несмотря на солидный научный словарь, в ней угадывалось больше, что-то глубокое, дающее силы не просто выживать, но жить, дыша полной грудью.       Я усмехнулся сам себе. Владимир, тебе хочется узнать больше, чтобы залезть к ней под юбку или понять, что действительно скрывается под блондинистыми локонами? Ответ был очевиден, поэтому я отбросил ненужное направление мыслей, тем более что тема лекции вновь заинтересовала меня.       К концу занятия Анна, видимо, позволила себе осознать, что означал мой откровенный взгляд, потому что она бросила один в мою сторону, очень внимательный, чуть ли не испытывающий. Мне показалось, или она повела плечами, словно пыталась скинуть неприятное ощущение? Не бойся, красотка, я подожду еще два дня до конца тренинга, и вот тогда ты на себе прочувствуешь вампирский засос.       Я ушел из конференц-зала, едва Анна объявила о конце занятия. Мне было в общем-то плевать на мнение подчиненных, но я старался не для них. Если Анна по какой-то причине сама решит пообщаться со мной, то ей придется подождать. Я охотник, а она — жертва, и игра идет по моим правилам.       Я вернулся в кабинет, увалился в кресло и, слегка расслабившись, набрал Григория.       — Владимир, ты получил файлы по Романову? Только что отправил. Там действительно все серьезно. Ты меня знаешь, это не потому, что я не смог накопать больше. Больше просто нет! Попробуем его подцепить с другой стороны.       Григорий оправдывался. Значит, действительно боялся, что я остался недовольным его работой по Красноярску. Я, естественно, доволен не был — проблема там оказалась зубодробильной, но на Гришу пока давить не собирался.В конце концов, Копаев был лучшим в своей области, фамилия в руку, и я доверял в общем и целом его небольшой команде профи.       — Можешь на денек все отложить. Меня сейчас интересует другой вопрос, — милостиво успокоил его я. — Завтра вечером, самое крайнее — послезавтра утром, мне нужна вся информация, деловая и личная, про Платонову Анну Петровну.       — Понял, Владимир. Сейчас запишу, момент, — облегчение в голосе было очевидным.       — Так, записал. Дай наводку, откуда эта мадам?       — Тренинговый центр "Психотехнологии".       После небольшой паузы Копаев сказал:       — Понял. Вернее, ничего пока не понял, но все будет, босс.       — Отлично, жду. Копай, Копаев! До завтра.       — Всего самого, Владимир.       Я нажал иконку завершения разговора.       Вот и все, что нужно. Скоро твои скелеты будут извлечены из шкафа, талантливо препарированы, помещены в нафталин и тихо возвращены на место. И если даже в тебе не окажется ничего интересного, помимо соблазнительных женских форм, я буду рад знакомству, Анна Петровна. Это я тебе обещаю.              На следующий день подчиненные бросали на меня опасливые, но крайне заинтересованные взгляды, когда я появился в конференц-зале, мурлыкая под нос арию герцога Мантуанского, и уселся на первый ряд — прямо перед доской, у которой Анна вчера обезьянничала битых два часа. Мне хотелось поближе проинспектировать те прелести, на которые я собирался наложить лапу.       Рядом плюхнулся Михаил, или Мишель, как он сам окрестил себя на французский манер. Однажды он получил в нос, когда назвал меня Вольдемаром. Еще бы Волдемортом назвал!       — Глазам своим не верю, Володя! Где сдох медведь от белой горячки? Психологические тренинги — ниже твоего достоинства. Или я что-то не так понял?       Мишка мог говорить правду, потому что относился к малочисленной категории друзей. Правду с его точки зрения, конечно, но часто оказывалось, что ее разделяло девяносто процентов человеческого поголовья. Это давало очень четкую характеристику озвученному поголовью, от Миши оно отличалось только тем, что абсолютно не понимало юмористической трагичности собственного положения.       — Заглянул вчера, и мне понравилось, — признался я. — А вот ты отлыниваешь, приятель.       — Твое же поручение исполнял.       Шарниры усиленно заработали в светлой голове Мишеля. Он знал меня слишком хорошо.       — А я думал, ты не смешиваешь секс с едой.       Это была моя любимая шутка из серии вампирских— юмористический ответ на прозвище.       — Еда завтра кончится.       Мишка присвистнул и откинулся на спинку кресла.       — Ты знаешь, что уже зажрался, Володя?       Это было сказано без тени осуждения. Наоборот, присутствовало восхищение привилегированного члена стаи по отношению к альфа-самцу.       — Все еще претендуешь на роль шута при государе?       — Ну, а кто еще тебе скажет правду?       Я хмыкнул, крепкую фигуру друга затрясло от смеха. Он подмигнул соседу с параллельного ряда, и тот, кивнув в ответ, поспешно отвернулся. На острый язык Миши предпочитали не попадаться.       Анна появилась в дверях тютелька в тютельку. Прошествовала к доске, покачивая бедрами. Походка казалась для нее естественной. Наверняка, спецподготовка, в грацию с детства я не верил, разве что самоощущение действительно так сильно сказывалось на повадках, как Анна вчера сама же и утверждала. Выходит, чувствует себя королевой мира? Тем лучше для меня:поиметь королеву куда приятнее, чем простую смертную, особенно, когда та стоит на четвереньках и просит еще.              — Анна Петровна? Это Корф Владимир Иванович.       Небольшая пауза и очень деловой тон.       — Я вас слушаю, Владимир Иванович.       — Мне бы хотелось обсудить с вами результаты тренинга и планы на будущее.       Снова пауза.       — Возможно, лучше обсудить это с Ильей Петровичем?       Она отшивает его? Или просто поверить не может своему счастью?       — Анна Петровна, я бы предпочел увидеть именно вас. Я впечатлен вашим тренингом, а также уверен, что ваше руководство не захочет потерять нашу организацию в качестве клиентов.       Возможно, слегка перегнул палку с неявным шантажом. Но выбрал самый официальный тон, на который только был способен, опасаясь, что красотка начнет серьезно брыкаться, едва почуяв нотки флирта. Не понятно, почему опасался, и не таких раскручивали, но все-таки решил подстраховаться.       — Хорошо, когда мне подойти?       — Анна Петровна, надеюсь, вы понимаете, что у меня очень напряженная схема работы. Поэтому прошу позволить вас забрать часов в семь. Завтра вас устроит или послезавтра?       Она слегка засмеялась:       — Вы прекрасно претворяете знание в жизнь, Владимир Иванович. Поэтому не смею вам отказать. Жду вас завтра в половине восьмого.       Она продиктовала адрес, который я сразу же забил в поисковую систему. Рабочий. Половина восьмого? Пашет, как лошадь?       — Очень хорошо. До встречи, Анна Петровна.       — Всего доброго.       Я положил трубку первым.