***
Как эти шаровары и свободная туника могут выглядеть настолько завораживающе? Но, что более странно, это Кит, двигающийся ко мне, словно кошка. Стойкий аромат благовоний, повисший в комнате, пьянил, но ещё больше сводил с ума взгляд человека, который совершал абсолютно развратные движения своими бёдрами! Он не танцор — нет! И уж точно, не тот человек, что будет извиваться в танце, или исполнять пируэты на пилоне. Ничего подобного. Просто лёгкие покачивания совершенными бедрами, и взгляд, прямо в глаза, как змея, завороженная звуками флейты своего искусителя. Но кто из нас в подчинении? Кто жертва? Скрыть своё желание я уже не мог, да и не хотел. Смотри! Наслаждайся! Это всё ты! Это из-за тебя! Уже не могу понять от чего больше меня ведёт… От того, что сейчас случится, или от того, что я не контролирую ситуацию. Крист знает! Он абсолютно точно знает, что я хочу сейчас, и осознанно не даёт мне возможность даже притронуться к желаемому, спрятавшись за одну из множества шёлковых занавесок. Играет со мной, почти издевается. Ему в наслаждение мои муки в данный момент, ведь он решил, что я ему изменяю… Ха! Я никогда не смогу ни с кем, кроме него. Только мой Крист, всегда! И даже осознавая все доводы разума, Крист не может перестать злиться, это просто не в его характере.***
Выйдя из плена почти невесомой ткани, Кит неспеша подошёл ко мне. Он не торопился с дальнейшими действиями продолжая вводить меня в состояние транса, как опытный гипнотизёр, что нисколько не умаляло моего желания. Я чувствовал его ревность и его возбуждение, и это чертовски меня заводило! Прервав на несколько мгновений зрительный контакт, Кит грациозной кошкой скользнул ко мне на бёдра. Я сглотнул, почувствовав приятную тяжесть на своих ногах. Крист всегда казался мне волшебным, возможно потому, что я сам был довольно приземлённым человеком, хотя, частенько и терялся «в облаках», но сегодня он не переставал меня удивлять. Снова поймав мой взгляд в свой сладкий плен, мой соблазнительный визави стал слегка покачиваться, легко водя немного шершавыми от игры на гитаре пальцами по моей груди. От такой нехитрой ласки все чувства: от безграничной нежности, до сводящего с ума желания сжались под его ладонями, грозя разорвать меня изнутри и, забыв о связанных руках, дёрнуться на встречу. И тот факт, что я не мог прикоснуться к желанному телу, почти подводил к тонкой грани безумия заставляя разочарованно простонать. Кит довольно ухмыльнулся. Его месть, которую я не заслужил, имела оглушительный эффект. Я тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от предательски пробравшейся в мой, уже практически не соображающий мозг, мысли, что я готов ему давать хоть тысячи поводов для ревности, если его наказания всегда будут такими сладкими. Но я бы так не поступил, только не с ним! Умоляюще глядя в любимые глаза, я резко двинул под ним бёдрами — терпеть было уже выше моих сил — и был вознаграждён гортанным стоном. Это было неожиданно, так радостно и так сладко, что потемнело в глазах. Всё же не я один в таком состоянии. Это приводило в восторг, заставляя сердце сбиться с ритма и начать биться в два раза быстрее. Почти не отдавая себе отчёта в своих действиях, и в диком желании услышать снова этот прекрасный звук, я начал так же двигаться под ягодицами своего сказочного любовника. Очевидно не ожидав от меня таких действий, хотя должен был догадываться, что я деревянный исключительно в танцах, но никак не в нашей постели, Крист слегка всхлипнув и откинув голову назад предоставил мне чудесный обзор на его шею, к которой хотелось немедленно прильнуть поцелуем и оставить на ней россыпь меток — заклеймить, чтобы каждый мог видеть, что он мой! Всё действо больше походило на танец любви, но этого было чрезвычайно недостаточно. — Кит, пожалуйста, развяжи меня. — О, Будда, даже я сам не узнавал свой голос, столько было в нём желания и мольбы. Перават же, словно очнувшись, перевёл на меня полный желания мутный взгляд. — Нет, не сегодня, пи’, не сейчас. — И, немного сдвинувшись по моим бёдрам вниз, стал распутывать завязки на моих брюках. Что ж, сегодня его ночь, пусть делает всё, что ему захочется! Расправившись со шнурками, Крист освободил меня от ненужной материи и, облизнувшись, смотрел на эпицентр моего возбуждения, который под пристальным взглядом дёрнулся и прижался к животу, пачкая его выступившей смазкой. Я всегда хотел своего партнёра, но сегодня, казалось, я перешагнул какую-то невидимую грань в своём желании — меня вело, в глазах темнело, а тело требовало разрядки. С какой-то шальной улыбкой, походя, мазнув восхищенным взглядом по моему лицу, Крист склонился над моим пахом, обдавая его горячим дыханием. Замерев в ожидании, я впитывал каждое мгновение. Сдержать стон было просто невозможно, когда влажный язык прошёлся по головке слизывая выступившие капли. За годы, что мы провели вместе, как пара, мы многое испробовали в постели, но всё равно каждая близость была словно откровение. Нам всегда было мало друг друга, это и радовало, и пугало одновременно. Впрочем, радости доставляло гораздо больше, как например сейчас, когда Кит, обхватив губами головку моего члена, стал медленно вбирать его в себя, заставляя меня откинуть голову назад и громко удариться об изголовье кровати, к которой я был крепко привязан. Нахмурившись и выпустив со звонким звуком член из плена своего рта, Крист подполз к моему лицу, и, чмокнув в висок, поправил подушку под моей головой. Этот трогательный жест заставил что-то тёплое свернуться клубочком у меня под рёбрами и заурчать, словно котёнок. В этом был весь Крист Перават, который даже приводя приговор в исполнение будет заботиться о своей жертве до последнего. Я очень часто удивлялся, когда натыкался в сети на его ненавистников и не мог понять, как, как можно ненавидеть этого человека, ведь он просто состоит из любви и нежности, словно пушистое облако сладкой ваты! Эти люди определённо сумасшедшие социопаты. Пока я был занят своими размышлениями, Крист снова оседлал мои бёдра. Очевидно, с оральными ласками он закончил так толком и не начав, а я, хоть немного не понимал его дальнейших действий, просто следовал за ним, что бы он там ни задумал. Впрочем, в неведении я оставался не долго, ибо немного повозившись и вытянув неизвестно откуда тюбик со смазкой, Кит, выдавив её себе на пальцы и прикоснулся к моему члену, смазывая его уверенными движениями. Затем, приподнявшись, стал на него опускаться. Шаровары были с «сюрпризом» и не только они — Крист был растянут и смазан. Не то, чтобы я не надеялся на небольшое шоу (хотя от возбуждения уже голова шла кругом), или не рассматривал вариант, что сегодня во всех смыслах снизу буду я, но это как-то не приходило мне в голову, потому что Кит до сих пор был одет, хотя его воздушная одежда и была весьма провокационной. Видимо наказание в том и заключалось: почти не видеть и не касаться желанного тела. И всё же это было упоительно. Такой родной, такой любимый Кит-Кит, сейчас полностью растворившийся во мне, плавно насаживался на мой член, абсолютно не заботясь о стеснении или чём-либо вообще, кроме единения. Опустившись до конца, Крист распахнул совершенно шальные глаза заглядывая мне прямо в душу. — Дыши, Туан. — И только сейчас я понял, что звёзды перед моими глазами не только от безумного желания, но и от банальной потребности вдыхать кислород, разбавляя жгучее чувство, что уносило меня за все возможные барьеры и в то же время было якорем, что держал на этой земле. Рядом. Вместе. Навсегда. Сбитое дыхание понемногу восстанавливалось, но у него не было и шанса вновь не сбиться с ритма, когда Кит начал двигаться. Захлебнувшись в собственных стонах, я осторожно начал двигаться на встречу. Было узко, влажно и так крышесносно, что я абсолютно не понимал, как мы продержались без этого столько времени, до того, как не выдержали напряжения, что постоянно сжимало в тиски, стоило нам оказаться в поле зрения друг друга. Было так невозможно умопомрачительно и так невыносимо мало, без возможности самому прикасаться и ласкать! А ещё было обидно: за весь вечер Крист так ни разу и не поцеловал меня, за исключением того чмока в висок. Казалось его устраивает такая пытка, но я был абсолютно не согласен. Перават плавно двигался, будто в трансе и смотрел словно чего-то ждал. Может он хочет, чтобы я его просил, умолял? Что ж, мне не сложно. — Кит, пожалуйста… Поцелуй… Мне нужно… Мне так чертовски это нужно! — Сорвавшись в глухой стон я почти ни на что не надеялся — правила этой игры знал только Крист. Но, видимо, я угадал. С немного безумной улыбкой, будто только и ждал сигнал, Перават склонился к моему лицу, слегка лизнул мои губы и впился жадным поцелуем. О, Боги, да! Крист всегда целовался божественно, но сегодня он будто сошёл с ума жадно вылизывая мой рот, не давая мне возможности хоть как-то перехватить у него инициативу. Впрочем, я не слишком-то и старался. Сегодня всё, что пожелает мой господин, хотя по правилам канона он должен был быть наложником. Но куда там всем канонам до так любящего свободу Криста Перавата, который эту самую свободу бросил прямо к моим ногам в тот день, когда произнёс «я люблю тебя, Туан». Перестав терзать мои губы, Крист снова начал двигаться, постепенно наращивая темп подводя нас к финалу. Мы были слишком на взводе, чтобы продержаться дольше. Это сладкое безумие и так уже затянулось, сводя нас с ума. Кит двигался быстро, бездумно оглаживая себя руками, но не касаясь члена. Я был на грани, а Крист всё продолжал рвано двигаться только в ему одному известном ритме. В какой-то момент он распахнул свои безумные глаза и с каким-то надрывом произнёс: — Ты мой, Туан! Запомни это… Только мой! — И кончил, утянув меня за собой в сильнейший оргазм в моей жизни, так и не прикоснувшись к себе.***
Едва придя в себя, я понял, что мои руки уже ничего не удерживает. Крист лежал рядом, прикрыв глаза и я не в силах сдержать себя притянул его в свои объятия. — Ну и что это было, Кит-Кит? — Перават хмыкнул и развернулся ко мне лицом. — Ревность, Туан, это была ревность. Я тебя так сильно люблю, что мне иногда кажется, что я способен убить за тебя или запереть здесь навеки вечные, чтобы никто и никогда не смел прикасаться к тебе! — Эта простая и прямая, как рельса, честность уже не пугала, мы уже давно абсолютно искренни друг с другом, но всё так же продолжала удивлять. Нам и вечности не хватит, чтобы всё то, что у нас есть, что уже знакомо и изучено тысячи раз стало обыденностью. Только не у нас. Поэтому удобнее устраиваясь в объятиях любимого мне остаётся только сказать: — Знаешь, слова «я тебя люблю» не достаточно передают то, что я к тебе испытываю. Ты врос в меня каждой частичкой, каждым атомом и я вообще уже не уверен, что мы с тобой это два разных человека, понимаешь? — Глаза Криста блестели. — Как никто в этом мире, Туан. — Тогда, никогда не сомневайся во мне! — Перават возмущённо приподнялся на локте. — А я и не сомневаюсь! Я сомневаюсь в других, а ты, как всегда, тупишь и не видишь, как к тебе протягивают свои ручонки всякие извращенцы и… и женщины, вот! — Это было так нелепо, что я рассмеялся. Это было настолько в духе Криста, что не могло не вызвать умиления. — Я твой, помнишь? Ты сам так сказал! Поэтому слишком часто не ревнуй, а то мы от твоих сладких пыток оба рехнёмся. — Кит только фыркнул и ближе прижался ко мне. Что ж, мы любим, как умеем, и это главное.