Помимо политики и приказов

Несмотря на длительное военное положение, длящееся по меньшей мере три сотни лет, из Нории в Гварну были пути. Реку пересекали два моста — на юге мост контролировал Лиро, на севере — Имирия. Дороги в Гварну были проложены по торговым соображениям — Нория располагалась между Гварной на западе и Итанией на востоке, и по ряду причин торговые караваны быстрее проходили в Гварну через Норию. Итанийцы держали нейтралитет по отношению к норийско-гварнейским войнам. Оно и понятно — торговали итанийцы с обоими государствами, и это приносило им существенный доход. В последние десять лет Гварна опять запретила торговым караванам переезжать Норию. Такое бывало постоянно, и с одной стороны это чуть-чуть раздражало норийцев, с другой же — чуть-чуть веселило — торговые отношения Нории с Итанией от этого не страдали. Село, в котором Расия сочеталась браком с гварнейкой Дейлири, находилось ближе к южному мосту, и потому попасть в Норию было быстрее через него. Однако путь до дома был быстрее через северный мост — не нужно было делать крюк по провинции Лиро. У Онили была та же ситуация — его провинция соседствовала с провинцией Имирии, и ему было бы быстрее через северный мост. Потому элейны решили ехать до Нории вместе по соображениям безопасности. — Так вот, — вещала на норийском Эри, — с утра я слышу, что шум какой. Смотрю — а там элая с элейнами о чём-то громко говорят. Ну, я подошла, послушала и узнала, что к супругам-то прислуга полагается, личная. А потом, когда Онили с этим… гварнейским юношей… — Его зовут Хант, — напомнил Онили. — Хорошее гварнейское имя. Короткое, легко запомнить. — Слишком много согласных, — махнула рукой Эри. — Так вот, когда вот этот самый Онили, которому имена гварнейские легко запомнить, говорил с Хантом, он сразу сказал, что никакую такую прислугу брать не намерен. — Так и было, — кивнул Онили и искоса посмотрел на другого гварнейского юношу, который являлся личной прислугой Ханта и имя которого было запомнить никак невозможно по причине его длины и количества согласных. — И так вышло, что я подслушала разговор этого гварнейского юноши и его отца. И — уверяю вас! — отец этого гварнейского юноши орал, что как так, что это просто невозможно, что он, как приличный юноша из приличной семьи, должен ехать, как подобает, с личной прислугой, а не строить из себя героя. И орал, чтобы супруг Онили отринул наконец свои армейские привычки. Так, собственно, и заставил. — Он ещё ко мне подходил, — кивнул Онили. — Сказал, чтобы я Ханта не слушал и прислугу его с собой взял. — Почему ты решил взять в супруги бывшего военного? — задала Расия вопрос, который её какое-то время уже мучал. — Так же веселее, — улыбнулся Онили. — Тем более посмотри только на него! Волосы светлы, в плечах широк, мышцы так и перекатываются под одеждой! Нечасто такого славного юношу в наших краях можно встретить. Расия посмотрела на супругу, которую, казалось, не интересовало происходящее вокруг. Действительно, среди норийцев нечасто встретишь светловолосых. Как, впрочем, и чистых черноволосых — всё больше что-то среднее, отдающее в рыжину. Разве что среди итанийцев, осевших в Нории, и мигрантов встречается чистый цвет волос. Посмотрела Расия на свою супругу — и невольно опять порадовалась, что у леди Дейлири и её служанки Желки оказались личные лошади. С одной стороны, рассуждала Расия, это значит, что к расходам на двух граждан Гварны добавятся и расходы на лошадей. С другой стороны, на личных, уже знакомых, лошадях любой едет быстрее и увереннее, и не надо думать, где взять ещё одну для служанки (для будущей супруги-то заранее взяли). Дорога тянулась и тянулась. Норийцы перешёптывались на своём норийском, который Дейлири совсем не понимала и оттого чувствовала себя ещё более чужой среди них всех. Она поравнялась с Хантом, и какое-то время они оба ехали молча. Но, по крайней мере, рядом с ним Дейлири чувствовала себя нормально. — Устала? — прервал молчание Хант. — Совсем немного, — тихо ответила Дейлири. — А ты? — Не, — он мотнул головой. — В армии, бывало, и тяжелее путь проходил. Привык. Они с Хантом были не самыми близкими родственниками по матерям, но их матери крепко дружили. Не то чтобы от этого дружили сами Дейлири и Хант, но в детстве они часто проводили время вместе. Возможно, поэтому между ними не было официальности и напряжения. — Тебя отец так просто отпустил? — Ха, да как же — просто. Плешь проел, видишь? — и Хант указал на свои густые пшеничные волосы, где плешь могла быть только в его фантазиях. — Уверен, что стоит мне ступить на землю Нории — как меня сразу же под ближайшим деревом закопают. — И не боишься, что действительно закопают? — заинтересовалась Дейлири. — Не-а. Как закопают — так обратно откапывать придётся, когда гварнейская армия явится. Да ты не мрачней, это шутка такая. Я имею в виду, что вампирам так взъебнулся этот мирный договор, что они что угодно сделают, лишь бы его сохранить. Я видел огромный список требований к нашему — ну, к тем, кто за вампиров пойдёт — содержанию на территории Нории. И элая их все подписала и со всем согласилась. Дейлири обдумала этот вопрос. — Так, может, если она всё подписала и со всем согласилась, то и выполнять не собирается? — Собирается, будь уверена. Почему Хант был так уверен, для Дейлири оставалось загадкой. Она задумчиво посмотрела на спину своей супруги, которая болтала с двумя другими норийцами. Со спины они все были одинаковы, Дейлири определила свою супругу только по тому, что запомнила её коня. И с лица как различить, если она кольца снимет, — тоже непонятно. Разве что по голосу. Дорога всё тянулась и тянулась, хотя не то чтобы это была дорога. Так, пустошь с вкраплением деревьев и кустов. Как раз в тот момент, когда они проезжали небольшой лесок, Дейлири поняла, что давно не справляла малую нужду. Судя по солнцу, полдня уже точно прошло. Она не знала, как сказать об этом норийцам, и оглянулась на служанку. Возможно, стоило чуть придержать свою лошадь Рысь и посоветоваться по этому поводу с Желкой. Девушка увидела взгляд Дейлири, ободряюще улыбнулась и подъехала к одному из норийских охранников. После короткого вопроса норийский охранник громко спросил: — Мин Эри, а привал-то мы делать будем? — На кой-тебе привал? — мгновенно отозвалась Эри. — Солнце ещё высоко, ехать далеко. — А нужду справить не надо? Уже часа четыре в сёдлах трясёмся, а то и пять! — Вообще надо, — откликнулся Хант. — Что мне прикажете, ссать прямо на ходу, при леди? Дейлири захотелось провалиться сквозь землю, до того ей стало неловко. — Логично, — откликнулась Эри. — Останавливаемся. Далеко не расходимся, у вас десять минут. Дейлири с облегчением натянула поводья. Служанка успела соскочить с коня и подбежать помочь спуститься с лошади, пока Дейлири медлила. Оказавшись на земле, она тихо поблагодарила Желку и устремилась вместе с ней в кусты. И вампиры, и люди воспользовались краткой передышкой от езды. Кто-то потягивался, кто-то копался в седельных сумках. Дейлири, вернувшись к Рыси, не совсем понимала, что ей делать — то ли садиться обратно и ждать отправления, то ли постоять рядом с лошадью. — А где элемина Расия? Дейлири узнала голос сесевире Эри. Она невольно огляделась, хотя понимала, что не узнала бы свою супругу среди других вампиров. — Я её не вижу, — раздался взволнованный голос одного из норийцев. — Она, кажется, из кустов ещё не вернулась, — сказал другой. — Да что она там делает! — возмутилась Эри. Совершенно неожиданно для себя Дейлири оказалась в окружении вампиров, которые держались за оружие и осматривались по сторонам. Эри переглянулась с одним из вампиров (кажется, с элейной Имирией) и громко крикнула: — Расия! Ты где? И добавила что-то на норийском. Ответа не последовало, и сесевире Эри крикнула что-то на норийском ещё раз, произнеся имя Расии. Напряжение потихоньку нарастало. — Да жива я, жива, — откликнулась на гварнейском элемина Расия. — Тут земляника! — Какая, к дьяволу, земляника?! — возмутилась Эри. — Большая! — бодро ответила Расия. Эри предположительно выругалась на норийском, подняла руку и пошла в ту сторону, откуда раздавался голос Расии. Никто не расслаблялся. — Эри! Мешок какой-нибудь захвати! — крикнула Расия. — Какой, к дьяволу, мешок! — возмутилась Эри, но сделала крюк к седельной сумке. Несколько мгновений после того, как Эри удалилась на голос Расии, ничего не происходило. Потом раздался её голос: — Действительно земляника! Охрана расслабилась. Как показалось Дейлири, не до конца. Она поспешила забраться на Рысь. Как раз к тому моменту, когда Дейлири устроилась поудобнее, Расия и Эри вернулись. — Тебе в Нории, что ли, земляники мало, — пробурчала предположительно элейна Имирия. — Да. Откуда у нас земляника, грибы одни да волки, — бодро ответила Расия. — Что вы тут стоите и ухмыляетесь, по коням и поехали, — буркнула Эри. Дейлири ожидала, что её супруга тут же устремится к своему коню, но она неожиданно сделала крюк и протянула мешочек, лучась довольной улыбкой. Это вызвало у Дейлири растерянность, и она не сразу сообразила взять его. Внутри действительно оказалась земляника. Все тронулись. Мерно покачиваясь в седле, Дейлири как можно незаметнее перекрестила землянику и отправила в рот одну ягодку. Она была сладкой.