The Fatal Man

ТЕД Уау! Мне удалось форсировать все возможные чувства разом! Умопомрачительный всплеск. Адреналиновый фейерверк держал меня в тонусе эти дни, как никогда. Злость, тоска, эйфория, жажда, азарт, тревога, паника наконец... У меня получилось подавить её в самый последний момент, когда я увидел перед собой копа. Прямо на пороге дома. Но я рискнул, и это придало мне сил теперь. Во мне ещё больше внутренней силы, чем когда-либо. Я становлюсь собой, по-настоящему. Что ж, в конце концов ни с чем не сравнимые чувства того стоят?! Она того стоит! Вся жизнь того стоит! И на кой вообще лишать себя единственных наслаждений?.. Я ещё раз прошёлся по дому, кажется, — уже пятый, вычищая каждый миллиметр пространства с особой тщательностью и аккуратностью. Сухая, влажная уборка, потом снова сухая. Не должно остаться ни пылинки, указывающей на меня. Паника иногда находила приступами и просто выматывала, как же хотелось бросить это тошнотворное занятие и оказаться снаружи, сходить куда-нибудь развеяться. Осталось ещё раз проверить одежду, обувь, избавиться от оставшихся вещей Меган, почистить лом специальным порошком, накануне я просто оставил его под ванной. Ло была спокойной, когда я отправил её туда, а могла бы увидеть, как бы я объяснил ей это?.. Сказал бы, что всегда так делаю, с машиной много возни... Да уж, и с этой Меган было много возни! Разве с людьми не всегда много возни? С другой стороны, Ло совсем другая... Она могла бы увидеть что угодно и промолчать, в кафе она была тихой и задумчивой со мной, с ней не нужно тратить слов, чтобы установить естественную, полную связь. Она затеяла странную игру глазами, а я почувствовал только абсолютное проникновение в неё. Мне показалось, что я стою перед ней обнажённый в своих мыслях и образах. Она и так меня понимает, а я знаю её. Мне даже не понадобилось бы ничего этого объяснять ей. Хотелось смять её в руках, моментально сделать частью себя и всё. С ней мне спокойнее... Но спокойнее только когда она рядом, а не рвётся куда-то прочь от меня, это встревожило, первый раз так остро с тех пор, опять... И когда она лежала подо мной, такая томная, тихая и покорная девочка, быстро вспыхивающая в постели, как заводной огонёк, я переживал восторг за восторгом, я был доволен собой. Всё наконец-то происходило так, как надо. Я мог свободно делать всё что угодно. Шикарная возможность, но я вновь это почувствовал... Как растёт мой аппетит. Недостаточно быть её любимым, быть её Богом, я хотел большего. Моя любимая игрушка должна была остаться моей навсегда. Наверное, так... И когда она была подо мной, я ощутил в самых ярких красках, что хочу сломать её... Самые острые чувства к ней подгоняли меня. Весь день вспоминал её слова о самоконтроле как единственной власти. Что ж, отчасти у меня получилось. День назад я приметил на обочине дороги девушку, когда нарезал круги по студенческому городку. Мне тут же приспичило проверить себя искушением. И я предложил подвезти её. Я наблюдал с улыбкой, как эта милая крошка села ко мне в машину, так легко и беззаботно, что на минуту даже мне самому все мрачные мысли, наполнявшие голову до этого, показались безумным сюром. Девушка оказалась разговорчивой, на мой взгляд, даже болтливой, рассказывала что-то по учёбе, я не мог толком слушать... Я считал про себя, чтобы унять раздражение. Но выдавил дружелюбную улыбку ей на прощание, когда высаживал напротив университета. Я сделал это. Мысленно я обращался этими словами и поступком к Ло. Это и есть власть, милая. Я был немного окрылён. Еле дотерпел до вечера, так хотелось прижаться к моей девочке. Моей маленькой частичке. Пришлось вытащить прямо из постели и привезти к себе. Сначала я подумал завладеть ею там, так мило спящей. Мысль о спонтанном сексе разогрела меня, я был близок к потере контроля, уже навис над ней. Она так сладко спала, должно быть, устала за день. Такая беспомощная и хрупкая, полностью зависимая от моей воли, моя без остатка. Один её вид загипнотизировал меня. Я даже не ожидал. Я поцеловал Ло так нежно, как представить себе вряд ли мог, но это вышло естественно. Может быть, мне хотелось, чтобы мои чувства заиграли новыми гранями... Я знал, что она проснётся, элемент игры в этом мне понравился, небольшой саспенс усиливал влечение. Затем я просто подхватил её на плечо и отнёс к машине. В тот вечер меня бы ничто не остановило. Я смотрел на Ло, только на неё, она поддерживала меня во всём, мы были едины, как-то странно и немыслимо для меня. И вот это окрыляло уже по-настоящему. Так что если бы я мог стать ещё более дерзким, то благодаря ей. Я забыл обо всём с ней опять, что я буду делать, что мне делать с трупом Меган, тем временем та лежала в подвале дома, пока я изобретал способы избавления от её тела, надо было расчленить труп и сжечь по частям. "Расчленить и сжечь" — чирикал пульс в висках. И надо было пошевеливаться. Интересно, а что сказала бы Ло, узнав о моей маленькой шалости? Она так живо беспокоилась о Меган и звонках ей, а та всё это время была совсем рядом, находилась за стеной, только спуститься вниз... "Минус один" — ответил я утром по поводу университета Ло. "Минус два" — подумал я о её соседке по комнате в этот день. Больше между нами никого не стояло. И никто не мог мне помешать. К тому же, она меня видела, она знала Ло и наверняка что-то ещё, ведь ближе у неё никого не было, да и не будет... Ло не поддерживает связь с близкими, это мне тоже на руку. Я всё перепроверил, следил за ними обеими, за неделю до этого на меня накатил настоящий большой приступ паранойи. Я ни на чём не мог больше сосредоточиться. Я оглушил Меган той ночью, привёз в дом и закрыл в подвале. Несколько раз спускался, чтобы проверить, как она там и пришла ли в сознание. Я дал ей большую дозу снотворного с алкоголем, следил, чтобы вырубилась и пол не заблевала, и лежала тихо, пока я не вернусь и не решу её участь окончательно. Она что-то невнятное пыталась мне сказать, но ей скверно давалась артикуляция, вероятно, давала о себе знать черепно-мозговая травма, которую я нанёс. Голова была разбита так, что одну половину полностью покрывала корка запёкшейся крови сутки спустя. После такой травмы и введённого коктейля из моего фирменного мини-бара она так и не пришла в себя. Вряд ли бы кто-то пришёл после такого в себя, я мог даже не суетиться особо. Я мог полностью расслабиться и заняться моей Ло в это время. Потом, когда она заснула в моих объятьях, я спустился в подвал и всё проверил, Меган была мертва к тому времени, я раздел её и сложил вещи в углу, чтобы упаковать в мешок с мусором и впоследствии сжечь. Я долго сидел над её обнажённым телом и размышлял о нас с Ло. Не мог заниматься этим грязным делом посреди ночи, когда наверху спала моя малышка. Я решил вернуться в спальню, а телом заняться позже. И вот теперь самое времечко. Кровь, сколько же она потеряла крови... В глазах у меня немного рябило. В памяти всплывали более ранние эпизоды, ночь, Уосатч, тёмный рубин, подтекающий в рыжий песок при свете фар, красный лак для ногтей. В памяти почти ничего не осталось от того убийства. Так мало. Так странно. В ту ночь, когда умерла Меган, Ло так спокойно, грациозно и нежно спала в моей постели, мой ангел во плоти, тоже моей. Я покрепче стиснул её тело в объятьях и так уснул, во сне она вздрогнула, словно от детского трепета передо мной, смешанного с животным наслаждением. От этого согревающего чувства в груди мне стало удивительно хорошо. На одну ночь я по-звериному забылся, как в спячке. Спал я как под кайфом. Наутро Ло продемонстрировала мне, что может быть очень плохой девочкой. Она даже ударила меня, больше шутливо, и скорее это было похоже на игру, а не на сопротивление. Но я ощутил как во мне поднимается ярость, вздыбится и клокочет, как часто бывало в прошлом, просто если что-то идёт не по-моему какого-то хрена, и злился долго. Она задела самые неприятные струны. Я мог бы её наказать, но меня тянуло только прижать её покрепче и целовать. Меня тянуло к ней постоянно. Тянуло оттрахать как кусок мяса. Тянуло спрятать ото всех и запереть навсегда. Тянуло оставить её себе. Тянуло пристегнуть как сувенир-брелок на ремень и таскать всюду с собой. Тянуло быть для неё центром мира, быть всем, и защищать её, и мучить, и узнавать каждую слабость, все её внутренности, материально сделать частью себя... Парадоксально тянуло. Она была заинтригована, я усмехнулся сам себе, ещё одна маленькая слабость раскрылась, она тоже думала об этом, хоть и скрывала свой порочный интерес к секс-игрушкам. Мне даже понравилось, как она смутилась, но в то же время завелась в том магазине, я ждал этого момента, сложно было сдерживать захлёстывающую волну возбуждения на месте. Я не подавал виду, но внутри бушевал стихийный жар. Хотя, должно быть, девушка-консультант заметила. Любопытство и упрямство Ло, и её внезапная ревность к той девушке, подогрели меня настолько по пути к дому, что я едва держался на ногах, меня мутило, я хотел её сразу и немедленно. И чем дольше мы тянули, тем брутальнее и мучительнее я мог овладеть ею. Она на какие-то минуты застыла в коридоре перед дверью, — иногда я хотел бы забираться напрямую в её голову и знать каждую мысль, в этот день она вся была в своих мыслях. Мой одинокий парусник, подумал я, увидев её такой задумчивой, она словно сомневалась. Я постарался подыскать наиболее расслабляющие, тёплые слова, чтобы снова затащить её в комнату. Почувствовал, как моя крыша начинает съезжать при виде её ног, как взгляд скользит по её бёдрам сзади, наблюдая за покачиваниями при ходьбе. "Ещё, ещё..." — говорил я себе. Я достаточно накрутил себя, чтобы абсолютно и полностью быть готовым к сексу, долгой горячей ночи, которая меня ждала. Но Ло как будто вздумала сбежать, и я мог бы страшно разочароваться, если бы точно не знал, что никуда она от меня не денется. Всё начиналось так нежно и даже романтично, потом продолжилось с большим нажимом и настойчивее, пока не перешло в привычную грубость. Это мне особенно понравилось с ней. Я снова ощутил инстинкт охотника. Задор приводил меня в чувство, в ещё большее возбуждение. Она вздумала вырваться из объятий, когда я её целовал. Неприемлемо! Я поставил её на место, я показал, кто тут хозяин. Но мне понравилось это поведение моей жертвы, я примерял его к ней долгое время, теперь мне думалось, что ей к лицу. А её слабенький писк и лёгкие стоны просто вытаскивали из меня все жилы, так я кайфовал. Я заметил в ней, маленький огонёк, читал в глазах — страх, милый страх в серо-зелёной дымке, но также и вольный намёк на безграничную похоть. Она хотела меня тоже, это сводило с ума. Самое острое и будоражащее сочетание противоречивых чувств и ощущений. Я подмял её под себя на диване и дальше почти ничего не помнил от вожделения. Почувствовал, как жар подступает к лицу, я должен был выпустить эти эмоции наружу, иначе они бы разрушили нас обоих. Я должен был сделать это с ней грязно и грубо, как только это возможно. Она будет служить моим нуждам. Чёрт побери, это то, что я мог себе уже гарантировать на сто процентов. Это же моя собственность. Вещь. Да, и у неё есть имя вполне себе человеческое. Моя Ло. Я не мог слишком долго ласкать или делать вид, что ласкаю, я был на взводе, мне сразу захотелось перейти к запланированному. Не мог тянуть, не мог играться и дразниться. Остался миллиметр терпения, чтобы не схватить её и просто абсолютно бесчувственно выебать. Я бы лопнул от этого желания, если бы не набросился на неё как следует в ту же секунду. Так и сделал. Я был близок к тому, чтобы порвать её изнутри. Я заполнил её целиком и полностью собой. Накидал под завязку. И проебал бы насквозь, если бы не этот деревянный коп с его дурацкими просьбами. И снова пришлось улыбаться, быть чистокровным душкой, строить из себя этого вечно своего в доску приятного до ужаса соседского парня, который всем всегда рад до одури в штанах. Я стиснул зубы, сделал расслабленный вид, удостоверился в зеркале, что готов, и был самим воплощением очарования и нормальности, чтоб меня! И я снова поимел их в глотки. Однако даже если бы я её до смерти затрахал, эту полыхающую пропасть внутри не погасить. Может быть, мне хотелось, чтобы только она удовлетворяла меня так, всесторонне и сладко, ещё мне безумно понравилось трахать без ограничений её тело, куда захочу, использовать все её дырочки, быть у неё везде, наполнять. И чтобы она визжала подо мной от боли, это мне тоже понравилось. Я почувствовал, что в глазах темнеет от нахлынувшего кайфа, и решил продолжить с ней. Что ты делаешь со мной, Ло?.. Я не думал, что ударю, но ударил её, как следует, на запястье были надеты наручники, и досталось ей от души. Ло вся была перепачкана в крови. А это выпустило на свет демона всех моих ночей. Я уже не контролировал себя, это было сильное желание, как один из моих наплывов, словно мощный инстинкт. И пока она слегка обмякла, измученная и уставшая, я ударил ещё раз сильнее и вырубил её. Откровенный вид её тела в крови заставил меня быстрее кончить. Прямо на неё, на грудь. Как же я её люблю! Затем я взял её на руки и отнёс в ванную, где вымыл, тщательно и бережно. Под тёплыми струями воды она несколько раз обрывочно приходила в себя в моих руках и снова скрывалась в темноте сознания. Я вытер её и уложил в постель. Опять начал мечтать, что буду ухаживать за ней так всегда, если бы это было возможным. Ухаживать за прекрасным телом моей девочки вечность. Поймал себя на мысли, уложив её в постель, что примеряюсь, разделяю тело мысленно на части, намечаю линии на безупречных изгибах... Надо будет дать ей небольшую дозу снотворного с моим коктейлем, когда очнётся, чтобы спала ещё слаще и ничего не помнила. Моё милое созданье должно оставаться милым созданьем. Я не хочу и не хотел её тревожить. Не хочу, чтобы она о чём-то думала, кроме меня, конечно. Не хочу, чтобы у неё были какие-то другие желания, кроме меня, и нужды, кроме меня. Я должен что-то придумать... Ребристая рукоять ножовки плотно легла в ладонь, я слегка вспотел... Просто весь в мыслях о Ло. Блять... И руки чуть дрожат. Не за тем я вернулся в подвал к телу Меган, чтобы просто просидеть всю ночь в вялых размышлениях. К чертям собачьим! Я должен закончить дело — избавиться от тела. Быстро и эффективно. Я услышал свой шумный вдох и усмехнулся. Камон, приятель. Давай же, Тед. Не хватало какой-нибудь приятной музыки. Металлические зубчики сочно и хищно вонзились в кожу шеи, плавно и сильно выгрызая плоть по линии щитовидного хряща. Глубже. Под напором инструмента подъязычная кость волнующе хрустнула... Это было тонизирующее начало ночи.