Суджин не любила ощущать себя беспомощной, виноватой, а ещё — стыдиться чего-то. Последнее она чувствовала прямо сейчас, смотря на чашку с чаем, который заварил Чанёль, после чего принялся молча сверлить её взглядом. На свою единственную пару она так и не пошла, потому что лучший друг тут же потянул её к себе домой.
Она хорошо помнила его дом, где жили родители — сам Чан там практически не появлялся, купив себе квартиру около года назад. Поговорить же он привёл её именно сюда, отлично зная, что здесь чувство стыда станет более тяжёлым, и тогда она расскажет всё с наибольшей вероятностью. Вот только Суджин упорно молчала, поджимая губы и боясь даже взгляд поднять, чтобы посмотреть на Пака.
На этой кухне они часто собирались с Чанёлем и Бобби, чтобы рассказывать друг другу глупые истории, делиться планами и мечтами на будущее, рассказывать о своих влюблённостях. Чаще всего последним делился именно Бобби, хотя его сложно было назвать ветреным, однако хотя бы раз в месяц, но у него появлялась новая «любовь всей жизни». Чанёль предпочитал делиться глупыми историями, которые происходили с ним, ситуациями с репетиций, когда они работали над новой песней для своего дебюта. Сама Суджин рассказывала только о планах на будущее: переехать, начать жить самостоятельно, найти достойную работу в сфере музыки.
Частенько на заднем дворе дома Паков они играли, разыгрывая разные сценки, представляя, что Суджин — принцесса, а кто-то из ребят — принц и чудовище соответственно. Последним быть не хотел ни один из них, поэтому было решено, что они будут играть по очереди. В конце, когда миссис Пак звала их обедать или ужинать, Су обнимала друзей и говорила, что у них характеры чудовищ, но прекрасней принцев она не знала никогда.
Много воды утекло с тех пор, и сейчас Суджин оставалось вспоминать об этих моментах с некоторой грустью, ведь больше они так не собирались: не смотрели ужастики ночью у Бобби дома, пока нет его родителей, не разыгрывали сценки на заднем дворе Чанёля, а последний больше не пел под её аккомпанемент. Теперь всё поменялось, изменилось практически до неузнаваемости: Пак покоряет мир, Ким занят своей карьерой, а Су осталась одна с учёбой и отчимом.
— Джин-и, скажи мне уже хоть что-нибудь. Что происходит? — Чанёль поставил локти на стол, сцепляя пальцы в замок в ожидании ответа.
Брови были сведены к переносице, взгляд сосредоточен на лучшей подруге. Ему просто хотелось услышать от неё хоть какое-то объяснение. Хоть что-нибудь. Пожалуйста.
— Он… — Суджин не успела сказать и слова, как запнулась.
В горле встал ком. Врать больше не хотелось, но что-то внутри неё не хотело говорить правду.
— Он считает, что у меня есть парень… несколько.
— А это правда?
Ей хотелось разрыдаться. Изнутри поднималась горечь, подталкивая ком к носоглотке, чтобы выбраться наружу. Что-то подсказывало, что даже если она раскроет каждую деталь, то несказанные слова всё равно останутся. Всегда что-то остаётся.
Виски болели от напряжения, а лёгкие немного сдавливало, будто вся желчь для кома шла именно оттуда.
— Я не встречаюсь ни с кем.
Хоть тут она не соврала, но это ведь только пока. Чан не успокоится, не узнав всю историю, но не придумывать же ей её на ходу! Почему по дороге сюда она не озаботилась этим? Почему не догадалась найти выход из положения заранее? Почему она размышляла только о том, как виновата в том, что врала своим друзьям? Но они ведь никогда не спрашивали? Спрашивали. Спрашивали, как она, точно ли у них с отчимом всё хорошо, не нужна ли какая помощь…
Они имели в виду совсем другой смысл, но на каждый из этих вопросов она могла ответить по-другому: могла не врать, сказать правду. Но Суджин не делала этого. Ни одного раза. Как и сейчас.
— Верю, но не понимаю, откуда у него взялись такие мысли? Почему он так отзывается о своей дочери?
Не поднимавшая до этого глаз Суджин медленно потянулась за чашкой, надеясь смочить горло, чтобы продолжить говорить, но перед этим немного оттянуть момент, придумать всё правдоподобно, а самое главное: хоть немного успокоить бешено бьющееся сердце. Как отреагирует её друг на ситуацию с отчимом? Чанёль не должен вмешиваться, да и не будет он, у него карьера, а если Пак всё же решится как-то помочь, то всё, чего он добивался таким трудом, канет в лету — вот и одна из причин для лжи. Так ведь легче думать, правда, Суджин? Что своим враньём ты спасаешь его, ограждаешь от проблем, которые не должны причинять ему вреда.
— После работы я часто оставалась ночевать в кафе. Наверное, он думает, что я с каким-то парнем… в этот момент.
Она говорила тихо и неуверенно. А ещё аплодировала внутри самой себе. Лучшая актриса, вот кому нужно на ближайшей церемонии отдать Оскар! Интересно, сколько ещё таких актрис прозябают свою жизнь, так ни разу и не сыграв в кино, зато получив немаловажную роль в обычной жизни?
— Суджин, какого хрена ты ночевала не дома? — Чанёль говорил тихо и угрожающе, так, как умел только он.
Столько злости и заботы в одной фразе Суджин не слышала никогда.
— Почему оставалась ночевать в кафе?
— Работа заканчивается поздно, а до дома добираться очень долго, вот я и оставалась там.
— Тогда какого чёрта ты устроилась на такую работу?
Что ей ему сказать? Это было единственное место, куда её взяли с возможностью ночевать в комнате персонала, что оно идеально далеко от дома? Суджин сделала ещё один глоток, игнорируя вопрос друга и продолжая сверлить взглядом стол. Ещё немного и в нём точно образуется дырка.
— Где ты ночуешь сейчас? Всё так же в кафе?
— У подруги.
И зачем только ляпнула, не подумав? Мысленно дав себе затрещину, Суджин закусила губу, вспоминая о так называемой «подруге». Чонгук, о котором она ничего не знает.
Лучшей подруги просто не придумаешь! Грубый, весь в татуировках, с отросшими волосами, а ещё до странности добрый, хоть и старается этого не показывать. Как теперь выкручиваться из этой лжи, Суджин? Ты уже придумала?
— У тебя появилась подруга? Суджин, почему ты не рассказывала? — брови Чанёля взлетели вверх. — Я понимаю, что сейчас не самый лучший собеседник, но я ведь твой лучший друг. Я же говорил тебе, что единственный момент, когда я не возьму трубку — съёмки либо концерт. Я готов выслушать и в три часа ночи, даже если безумно устал, или злой, или на репетиции. Неужели мы настолько отдалились друг от друга?
Из-за этого и не звонила. Слишком беспокоилась, что он спит, что он занят чем-то или даже кем-то другим. Да и что бы она ему сказала? Снова ложь. В очередной раз. Но никак не сказала бы правду, как должна была, не поделилась бы проблемой с тем, кто хочет её решить.
Суджин не успела ответить: они с Чанёлем услышали звук открывающейся двери. Кажется, мистер и миссис Пак пришли домой. Может у Су ещё получится сбежать на пару? Хотя, судя по времени, она безбожно прогуляла, и теперь ей прямая дорога только в квартиру Чонгука, потому что на работе сегодня выходной. Завтра в кафе только во второй половине дня, поэтому она даже выспится, немного приберётся, как было сказано, и приготовит что-нибудь поесть. Ещё перед уходом она заглянула в холодильник, чтобы понять, стоит ли ей покупать продукты. Имеющихся должно было хватить на несколько дней, поэтому она тогда выдохнула с облегчением.
В проходе показалась миссис Пак, которая как раз заходила на кухню, разговаривая с кем-то, кто шёл за ней. Она совсем не изменилась, такая же, как и пол года назад, когда Суджин её видела. Для Су мамы Чанёля и Бобби были самыми лучшими, потому что во многом были похожи на её.
… А вот идущий за миссис Пак парень был в этой картине явно лишним. Ку Чжунэ.
— Поставь на стул, пожалуйста, сейчас разберём и положим в холодильник, а конфеты и фрукты по пиалам, — негромкий голос миссис Пак всегда успокаивал. — Джин-и, Боже! Девочка моя, неужели ты всё-таки решила нас посетить? Так, мальчики, все на выход, сейчас мы будем готовить, а после сядем за стол! Джин-и, ты ведь останешься на ужин и поможешь старой женщине с готовкой?
Мистер Пак в такие моменты отшучивался, что жена на себя наговаривает, это же сделал сейчас и Чанёль. Суджин нравилось наблюдать за этой атмосферой уюта и тепла в домах друзей. Хотелось бы и ей иметь такую семью… Возможно, когда-нибудь в будущем, когда она выйдет замуж. Эх, хватит мечтать о несбыточном. Кому она нужна?
— Ёль, ты меня совсем не слушаешь! Суджин-и так давно у нас не была.
— Мам, просто не дави на неё, ладно?
— Я останусь и помогу, миссис Пак, но вы ведь не будете готовить в этом шикарном платье?
Суджин сощурилась, сдерживая улыбку и наблюдая, как мама Чанёля расцветает от приятных слов. Покрутившись вокруг своей оси и продемонстрировав свой наряд, она убежала наверх в комнату со словами:
— Хоть кто-то заметил моё новое платье. Мужчины, вам бы поучиться.
— Разве оно новое? — задумчиво произнёс Чанёль, поджимая губы.
Они с Чжунэ пожали друг другу руки, после чего последний, отсалютовав Суджин и сказав, что будет ждать друга в гостиной, вышел из кухни.
— Он тебе всё ещё нравится?
Су посмотрела на друга, который теперь хмурился ещё больше. Даже Бобби не знал о том, что ей нравился Ку. Это замечал только Чанёль, что вечно крутился рядом, потому что Чжун являлся тем самым согруппником, с которым они дебютировали и теперь колесили по миру. Ещё во времена репетиций Суджин заглядывала к ним, чтобы послушать, как поёт Чжунэ. Парень воспринимал её скорее как младшую сестру друга, но никак не девушку, тем более, когда она остригла волосы. Он только диву давался, зачем она сделала это со своей прекрасной шевелюрой.
— У него есть девушка, они уже несколько месяцев встречаются, — Чанёль посмотрел на подругу, ожидая увидеть горечь на её лице, но Суджин только коротко улыбнулась и кивнула.
Ей ли не знать, что такому как Чжунэ она не нужна. Она совсем не идеал, не прекрасна, как эти нимфы, что поют и танцуют на сцене. Они встречают их постоянно на различных шоу и премиях, что уж говорить об изобилии фанаток.
— Если тебя это успокоит: я не думаю, что это надолго.
— Спасибо, но я понимаю, что я всего лишь твоя подруга для него. Никогда только не понимала, почему мою влюблённость видел ты, но не он? Это риторический вопрос, если что.
Суджин стало легче от того, что они не продолжили разговор: Чанёль ушёл к Чжунэ в гостиную, а она дождалась миссис Пак, которая расспрашивала её об учёбе, работе, обо всём. Это было отличным поводом отвлечься и не думать о том, что твоя первая любовь буквально сидит за стенкой. Она ещё училась в школе, когда Чан познакомил их, представляя его, как своего согруппника, с коим они собирались дебютировать дуэтом. Чжунэ был немного наглым по отношению к девушкам, но не вёл себя так с Суджин, поэтому она автоматически перешла в круг друзей, пусть и не близких.
Су часто посещала их репетиции, с каждым разом влюбляясь всё больше, и Чан видел это. Чжунэ скорее предпочитал не замечать, хотя может и правда не видел чувств маленькой девочки. А потом случилось то, что случилось: её отчим, последний год обучения, поступление. Казалось, оно свалилось на неё одним большим снежным комом. К тому же парни дебютировали, очень быстро набрав популярность. Суджин накрепко закрыла свою симпатию под семью замками, чтобы больше никогда о ней не вспоминать и никому не показывать.
Ужин прошёл за обсуждением тура парней. Суджин нравилось слушать о закулисье жизни музыкантов. В какой-то степени она тоже мечтала о приблизительно такой же жизни, только ей бы просто хотелось писать музыку и изредка смотреть как проходят концерты изнутри. Наверное, она смотрелась бы там нелепо. Ещё Су пришлось отчитаться, почему у неё перевязана ладонь. Она сказала то же, что и в кафе Минни: всего лишь придавила руку дверью.
— Будь аккуратней, Суджин-и, руки — твоё всё!
Су старалась. И всё же, до такого не доходило точно, да и в такие ситуации она не попадала. Её никогда раньше не задевали девочки, считающие себя выше остальных. Вопрос о совместной игре с Ёнджуном, правда, всё ещё стоял открытым.
— Чанёль, я понимаю, что вы стараетесь быть самыми лучшими, но такое количество перелётов вредит здоровью! — на этом моменте Су сдержано улыбнулась, вспоминая разговор, который у неё состоялся с Бобби в ванной Чонгука.
В голову сразу полезли мысли о хозяине той самой ванной.
В квартиру Чона её не отпустили, миссис Пак сразу сообщила, что Суджин остаётся ночевать у них. Чжунэ посматривал на часы, говоря, что ему тоже скоро нужно будет уходить. Перед этим было решено посмотреть какой-нибудь фильм за бутылочкой пива, куда пригласили и саму Су.
— А ты не хочешь позвонить подруге и сказать, что не ночуешь у неё сегодня? — да, признаться в том, что Суджин живёт у «подруги» пришлось, потому что Чан не думал, что это какой-то секрет, и от остальных скрыл только правду об отчиме, в которой сам ещё до конца не разобрался.
— Я уже написала ей смс, так что, не страшно.
Суджин улыбалась Чжуну немного кривовато, ощущая тяжесть в груди от некой недосказанности. Но ему никогда не нужны были её чувства, а теперь и подавно, поэтому девушка пыталась просто смириться с этой мыслью и двигаться дальше.
В гостиную зашёл Чанёль, неся две бутылки пива и одну с соком для Су. Девушку радовало только то, что у неё не было удушающего кашля, да и температура в норме. Она надеялась, что после выпитых лекарств всё придёт в норму, и что это было всего лишь мимолётное заболевание.
Чан сел между ней и Чжунэ, по привычке, как в прошлые годы, закидывая руку сзади Су, а после притягивая к себе поближе. Он объяснял это тем, что так сможет защитить её во время страшных моментов в ужастиках, а после стал делать нечто подобное и на других фильмах. Чжунэ, заметив этот жест, усмехнулся и отодвинулся немного подальше, ожидая начала показа.
Как же давно они так не собирались! Не хватало только Бобби, а ещё Чанёлю казался лишним Чжун, что последний довольно чётко и часто замечал на протяжении всего просмотра.
— Проведёшь?
— Тише, — Чан приложил указательный палец к губам в соответствующем жесте.
Фильм как раз закончился, а Су уснула аккурат на плече Чанёля. Всё же простуда не могла не сказаться на организме, из-за чего он решил бороться с этим по-своему — сном.
Пак осторожно отодвинул девушку, после чего взял её на руки и поднялся с дивана. Чанёль подозревал, что она ночевала совсем не у подруги, а в кафе, где даже не выспишься толком. И что произошло с отчимом на самом деле? Неужели он правда сошёл с ума и считает, что она спит с кем попало? Но Суджин никогда бы так не сделала. Это ведь всё ещё их малышка Суджин-и, правда?
— Жди меня у двери, я сейчас подойду, — Чан понёс девушку в комнату для гостей, где добрая миссис Пак уже наверняка постелила постельное бельё.
Чжунэ проводил их задумчивым взглядом и, прикусив нижнюю губу, направился в прихожую, чтобы обуться.
Чанёль положил Суджин на постель, сразу же укрывая её лёгким одеялом. Не удержавшись, он провёл рукой по её коротким волосам. Он всегда винил себя в том, что она остригла их, считал, что так девушка пыталась показать, что она сильная и сама сможет за себя постоять.
— Плохой из меня вышел сказочный принц, обещавший тебя защищать, — парень наклонился пониже и поцеловал Суджин в висок.
Он часто делал так перед сном, приговаривая, что так ей будут сниться только самые хорошие сны. Всегда желал ей, чтобы она увидела в ночных грёзах пони или единорогов, а девушка только смеялась и отвечала, что ей такого не надо.
Ей будет хорошо, если мечты её друзей сбудутся.
Чжунэ ждал его в прихожей уже обутый и старательно что-то обдумывающий. Обычно Чанёль видел его сидящим в телефоне, где была открыта переписка с его девушкой или новая игрушка, по типу каких-нибудь стрелялок. Сейчас же он стоял, уткнувшись взглядом в стену. Странное зрелище с Ку Чжунэ в главной роли.
— Поссорились, что ли?
— Что? — Чжунэ не сразу понял, о чём говорит друг, но, уловив суть, нервно дёрнул головой и пустил смешок. — Не то что бы. Сейчас как раз к ней поеду. Вот счастья-то будет, когда узнает, что я остаюсь в Сеуле на ближайшие пол года. А ты собираешься остаться с малышкой Суджин?
— Она моя лучшая подруга, Чжун. Кончай придумывать и дуй к своей девушке.
— Вот, значит, как ты заговорил, — Чжунэ рассмеялся, а потом резко посерьёзнел, смотря Чанёлю прямо в глаза. — Хён, мы ведь оба знаем, почему ты ни с кем не встречаешься, почему даже не смотришь на девушек толком. Я ничего не имею против, но тебе не кажется, что пора бы уже что-то с этим делать?
Ку и не рассчитывал услышать внятный ответ на этот вопрос, потому что посчитал, что его Чанёль должен дать себе сам. Пак тяжело вздохнул, закрывая дверь и бредя на кухню, где заварил себе чай и сел за стол. Последний год был тяжёлым: концерты, шоу, тур, новый альбом, постоянное нахождение на телевидении. Сколько раз он порывался всё бросить? Сколько раз хотел сорваться и позвонить подруге, но знал, что если сделает это, то просто уедет в Сеул, чтобы быть рядом? Потому часто писал…
Чжунэ неправ, Суджин для него как младшая сестра, к которой Чанёль привык, которую он любит всем сердцем, но уж точно не как девушку. Она ещё такой ребёнок, её защищать надо, а они с Бобби пропадают вечно неизвестно где. И зачем ему засматриваться на девушек, если они не приносят той теплоты и уюта, которые он ожидает? Того, что всегда давала одним своим присутствием Суджин. Их больше интересуют деньги, чем он сам. А если интересует Чан, то скорее лишь из-за внешности или идеального образа, который сотворили СМИ и агентство.
— Ты чего не спишь?
Голос отца набатом раздался в тишине кухни: слишком громко и неуютно стало слуху, но так приятно сердцу. Мистер Пак всегда был строгим, но справедливым — разрешил сыну стать певцом в обмен на обещание, что тот станет лучшим, и Чанёль действительно стремился к этому.
— Думаю, — Чанёль покрутил чашку в руке, поджимая губы. — Тебе мама звонила?
— Конечно, и сказала, что малышка Джин-и зашла в гости и осталась с ночёвкой, — мужчина в секунду потеплел, вспоминая о подруге сына.
Он с детства её обожал, а Су считала его своим отцом куда больше, чем отчима.
— Ты почему сейчас не с невесткой?
— Почему все так стараются свести меня с Суджин?
— Думай сам, не маленький уже. И иди спать, — мистер Пак направился в их с женой спальню, надеясь тоже лечь спать и выспаться. — Ах да, ещё мама рассказала о ситуации Суджин. Ты всё равно в своей квартире не живёшь, ошиваясь с Ку Чжунэ в общежитии. Почему бы не предложить ей пожить пока у тебя?
А ведь это идея. Чанёль стал взвешивать про себя все «за» и «против», отмечая, что так ему будет легче следить, чтобы с Суджин всё было хорошо. Значит, именно это он и предложит ей завтра. А сейчас спать. Отец прав, нужно хорошенько выспаться, завтра ещё репетиция на одиннадцать утра.
***
Больше всего Чонгук не любил лицемеров. Стоило ему вылететь в другой город, как Юнхён, встретивший его в аэропорту по возвращении, сообщил наиприятнейшую новость: пока Чон отсутствовал, в один из тату-салонов ворвались какие-то придурки в масках и разгромили всё внутри. Клиенты, как и персонал, не пострадали, однако записи пришлось отменять, переносить, что всё равно больно ударило по бюджету.
Конечно, Гук был недоволен таким положением вещей, поэтому весь день провёл у себя в кабинете, разбираясь, каким образом эти ребята проникли в салон, кто они и по какой причине могли это сделать.
— Полиция установила их личности, — Юнхён вошёл без стука, как делал это обычно.
Чон нахмурился, понимая, что и сейчас его не обрадуют хорошей новостью.
— Все четверо учатся в Сеульской Академии Искусств. Думаю, вы и сами понимаете, какие деньги там замешаны, но мне не до конца ясна причина вандализма этих ребят.
— Зато, скорее всего, она ясна мне, — Гук потёр переносицу, беря со стола телефон и набирая нужный номер, ожидая, когда друг снимет трубку. — Джун, та девчонка, что закатила истерику… Не помнишь о ней каких-то более интересных подробностей?
Разве мог быть кто-то ещё, учитывая то, что эти парни студенты? Мог, конечно, но чутьё Чонгука ещё ни разу не обманывало его. Только не в таких делах. На другом конце воцарилось молчание: Намджун явно что-то обдумывал и не спешил этим делиться с Чоном.
— Гук, я не хочу, чтобы ты сделал какие-то неправильные выводы. В чём могла провиниться эта девочка? Мне кажется, ты и так достаточно показал ей, в какую грязь она свалилась.
— Благодарю за ответ.
Намджун и хотел бы возразить, да не успел, потому что в трубке послышались гудки. Чонгук отключился. Вряд ли это внезапное озарение, скорее очередные неприятности, но не Джуну их расхлёбывать. По крайней мере, он на это надеется.
— Отправь записи с камер отцам этих ребят и сообщи, что я хочу встретиться. Посмотрим, как они запоют.
Остаток вечера Чонгук провёл в раздумьях. Ему безумно хотелось домой, да и постоянно в голове витала мысль о том, что его, вроде как, там ждут. Хотя, кого он обманывает? Станет ли его ждать этот беспризорник? Нужно было такие надежды вырвать с корнем, пока не проросли глубже, а то засядет же внутри и не пройдёт, зараза. Нужно меньше чувств. Нужно как можно скорее выпустить пар.
Гук отправился к Джуну в клуб, где его уже ждали ребята в одной из вип-лож. Они галдели, громко переговаривались, что-то обсуждали. Тэхён, к примеру, рассказывал о студентке, что к нему клеилась на дополнительных, Юнги с Чимином обсуждали рабочие нюансы, Хосок общался с одной из посетительниц клуба, а её подруга подливала Джину алкоголь. Вот тебе и взрослые, богатые, ни в чём себе не отказывающие мужчины.
Через полчаса Чонгук отправился к бару, чтобы посидеть там и понаблюдать за молодёжью, которой ближе к выходным становилось всё больше. Там он и заметил ту, коей нужно было показать, кто тут главный. Сумин. Мелкая тварь, которая решила, что может всё.
Гук подошёл к ней вплотную, поворачивая девушку к себе и замечая, как у той загорелись озорными огоньками глаза. Идиотка. Девушка ведь и правда была глупой, излишне уверовавшей в саму себя. А может, решила, что ему хочется её вернуть, начать с ней отношения? Бред полный.
Они направились в одну из комнат отеля, которую Джун припас специально для Чонгука, когда тому нужно будет выпустить пар. Правда, обычно это происходило с теми девушками, что знали, на что идут. Где Гук их находил, для Намджуна было загадкой, но он старался в это не влезать — себе дороже.
Чон открыл дверь, замечая одну из камер в коридоре и отмечая про себя, что Ким ему ещё потом выскажет что, как и почему так делать нельзя. Но это потом. Сейчас он вспоминал всё, что нарыл для него Юнхён за столь короткий срок: один из источников рассказал о девчонке почти в последнюю минуту, Чон как раз сидел на баре, но успел в смс-ке прочитать всё, что ему нужно было, чтобы окончательно убедиться в необходимости преподать этой мелкой заразе урок.
— Чонгук-и, что мы здесь делаем? Я думала, ты отведёшь меня в какое-то светлое место. Неужели тебе хочется более интимной атмосферы?
Полная дура. Чон лишь усмехнулся, закрывая за собой дверь на замок и наблюдая, как девушка пытается осмотреться в кромешной темноте. Он подошёл ближе, притянув её к себе и резко схватив за волосы, кусая куда-то в шею.
— Какой ты страстный!
Конечно, ты просто ещё не знаешь насколько. Чонгук подхватил её под бёдра, уткнувшись носом в ключицу, стараясь не сильно скрипеть зубами от отвращения, а девушка приняла это за проявление нежности, улыбаясь и радуясь своей маленькой победе. Глупенькая, думала, что заполучила себе Чон Чонгука.
Мужчина бросил её на кровать, словно балласт, и хрустнул шеей, разминаясь. Сейчас начнётся самое интересное.
— Сыграем, куколка?
Девушка хищно облизнулась, думая, что сейчас будет происходить нечто будоражаще-прекрасное. В её голове мелькали мысли о том, как обычно холодный Чонгук сейчас опустится на колени и утонет лицом где-то в складках у неё между ног. Наивно.
Мужчина достал из прикроватной тумбы полоску ткани, параллельно изучая всё, что находилось внутри шкафчика: стеки, плётка, зажимы для сосков, несколько фаллоимитаторов и анальных пробок, наручники, верёвка. На стене виднелись такие же кожаные браслеты, как у него в комнате, но у него они были скорее для красоты, чем для прямого использования. Здесь же можно было разгуляться.
— Встань, — голос был властным, на что Сумин не смогла ослушаться, послушно вставая с кровати и принимая правила игры, думая, что сначала он хочет немного прелюдий. — Раздевайся, — девушка немного опешила.
Ей серьёзно нужно делать это самой? Но разве он не должен был позаботиться об одежде сам?
— Ты плохо расслышала?
Сумин пыталась понять, что за метаморфоза произошла с мужчиной, ведь буквально минуту назад он утыкался ей носом в ключицу, что было безумно мило и не могло не привлечь внимания своей нежностью. Она нервно улыбнулась и стала снимать с себя платье, стараясь это сделать как можно сексуальнее, чтобы разжечь внутри Чона огонь.
— Быстрее.
Он не кричал. Совсем. Он только угрожал, почти шёпотом произнося команду к действию. От этого хотелось плакать, но Сумин держалась, пытаясь осознать, какого чёрта произошло и почему он так отвратительно себя вёл? Даже в тот первый раз, когда они спали и он связал ей руки, он был спокойнее, уравновешеннее, что ли? Хотя и сейчас Чонгук не казался злым, но от него исходила странная аура власти над ситуацией, которой Сумин, отнюдь, не управляла.
Быстро скинув с себя платье на пол, девушка стала ждать дальнейших указаний. В голове промелькнула мысль о том, что Чонгук всегда любил секс пожёстче, но их прошлый раз был вполне обычным, не считая связанных рук. Когда она спала с ним, он был жесток, но не так резок. То, что происходило сейчас, было абсолютно не похоже на тот раз, сейчас всё было по-другому. Хотелось сбежать, а ещё заплакать — и всё это потому, что его аура давила на неё. Невозможно.
— Бельё в том числе. Ты должна быть полностью голая.
Сумин нервно облизнула губы, вспоминая всё, что могло с ней произойти в ближайшие несколько минут из того, что она прочитала и услышала, но ничего толкового не приходило в голову. Девушку брала оторопь и дрожь, подсознание кричало ей, что нужно бежать, но мозг понимал, что бежать просто некуда. Она слышала, как Чон закрыл дверь на ключ, и пока она туда добежит, он её поймает и всё равно сделает по-своему.
— Умница.
Повернув её к себе спиной, Чонгук изогнул бровь, смотря на следы от синяков, которые оставил на её боках и бёдрах ещё в прошлый раз. Могло быть и хуже, она точно отделалась лёгким испугом.
Завязав ей глаза лентой, которую достал из прикроватной тумбы, Чон толкнул девушку на кровать и, подхватывая стек, сел на постель рядом с Сумин, положив её животом к себе на колени. Девушка сжалась, судорожно выдыхая от страха происходящего. Вот теперь ему можно заняться делом, главное сделать всё так, чтобы девчонка не вошла во вкус. Вдруг ещё понравится.
На самом деле у него внутри ярко горела лампочкой навязчивая мысль просто придушить её. До хруста. Так, чтобы треснули маленькие шейные позвонки, чтобы рассыпались в мельчайшую пыль, чтобы, стоило открыть окно, она улетела бы с порывом ветра. Чтобы эта гадкая девушка билась в агонии. Как же ему сейчас хотелось насладиться сполна этими мучениями.
Пытаться разрушить его бизнес. Наивная.
Чон подавлял в себе садистские желания, собираясь с силами, дабы приступить к наказанию, но не сорваться с цепи. Ему нельзя выказывать свою злость. Он, конечно, гадкий человек, сам это признаёт, но не настолько. Ему ещё хочется ощущать в себе крупицы человечности.
Мужчина занёс руку для удара, чувствуя, как девчонка сжалась от томящего ожидания неизвестности. Сумин надеялась, что это мимолётный порыв злости, мысленно называла себя дурой, но до последнего верила в то, что после он будет максимально нежным, а то и вовсе прекратит эту ужасную пытку прямо сейчас. Чон откинул стек, осознавая, что слишком увлёкся, чем, несомненно, порадовал девушку, которая тут же попыталась встать, но Гук легко прижал её живот обратно к своим бёдрам.
— Лежать, — девушка сглотнула, чувствуя, что от изнасилования их отделяет только то, что она его пока не провоцирует.
Может, Сумин и не так уж глупа.
— Начнём.
По комнате раздался громкий шлепок, за которым последовал вскрик, полный боли. Девушка никогда не испытывала что-то такое. Её не били в детстве родители за проступки, им, в целом, было не до неё, и она не практиковала избиение в качестве любовных утех, по крайней мере, до этого момента. Удар пришёлся на ягодицу ещё раз, после чего последовал третий, но уже по другой половине. Сумин видела лишь сплошную темноту из-за повязки, а от сильных шлепков хотелось плакать. Девушка вцепилась ногтями в его бедро, пытаясь передать ему свою боль. Это было больше похоже на грёбанное унижение, нежели на игры перед жарким сексом.
Всё закончилось примерно через десяток ударов, которые мысленно отсчитывала девушка, пуская слёзы и глухо стеная. Чонгук скинул её с себя обратно на кровать, не заботясь об удобстве девушки, подошёл к прикроватной тумбе, доставая оттуда одну из анальных пробок и поворачивая голову в сторону Сумин.
— Слышал, ты уже пыталась делать нечто подобное со своим бывшим, — Гук будто специально растягивал слова, играясь с разумом девушки, чтобы до неё доходило каждое слово, эхом отдаваясь в голове. — Надеюсь, ты себя достаточно подготавливала для этого момента.
Было ли ему всё равно, что с ней будет потом? Да. Но он сдерживал себя изо всех сил, стараясь не сильно поддаваться влиянию своей злобы, что могла в любой момент взять бразды правления в свои руки. Тогда бы он точно наслаждался криками боли. Чокнутый садист. Вот маленький глупый зайчик и попал в пасть к удаву, но пока последний только издевается. Предупреждает. Выжидает одного неправильного движения. Слова.
— Я вот только одного не пойму, какой смысл было устраивать это показное шоу в моём салоне? — Гук подошёл ближе к лежащей девушке, которую парализовало от страха, только потряхивало изредка, стоило его голосу стать на тон выше.
Подхватив из тумбы верёвку и положив анальную пробку рядом с Сумин, Чонгук завязал ей руки, немного придерживая, чтобы не могла брыкаться. Девушка стала вырываться, ощущая на своих руках чужеродный материал и осознавая, что влипла по уши: по-хорошему теперь с ней вряд ли закончат. Сама виновата. Идиотка.
— Тебе не стоит переживать за своих друзей. Их родителям видео дебоширства детей уже было отправлено. Но вот беда — зачинщика нет. А это ты. Я уверен. К тому же, ты решила, что можно обвинить меня в изнасиловании, — Сумин кричала от боли после этих слов, потому что Гук сделал то, для чего брал пробку из ящика.
Всухую.
— Так давай оправдаем твои слова, чтобы впредь ты ими впустую не разбрасывалась.
Больно. Унизительно. Она ненавидела его в тот момент. Зато Чонгук упивался радостью проделанной работы.
Следующим пунктом в его списке было что-то больше и толще, но не его собственный член. Ему противно делать это самому. Он бы с радостью посмотрел, как это делают с ней другие. Жестокий? Да. Сумасшедший? Однозначно.
— Глупая зайчиха, — именно это животное она напоминала ему, потому что тряслась от страха, как заяц перед лицом опасности. — Если ещё хоть раз встанешь у меня на пути, я отправлю твоему отцу занятное хоум-видео с твоим участием. Любительница грязного и грубого секса. Кстати, в следующий раз, если решишься на новые практики, советую делать это с тем, кто хоть что-то понимает в БДСМ, а не с твоим бездарным бывшим.
Чонгук поднялся с постели, прошёл в ванную и достал оттуда большое махровое полотенце, которое накинул на находящуюся в истерике Сумин, стоило ему зайти в комнату. Может, хоть такой опыт отучит её от тупой привычки, что всё, чего ей хочется, должно приноситься на блюде с голубой каёмочкой. Не с тем связалась.
Выходя из комнаты, мужчина знал, что там его уже будет ждать Намджун, сверля злым взглядом и укоризненно качая головой. Он не вмешивался, не заходил, но еле сдерживал свой гнев, смотря на друга.
— Неужели это было так необходимо?
— Завтра утром эти мелкие идиоты подтвердят, что она их подговорила, тогда ей точно не поздоровится. Если её родители не смогли воспитать в ней человека, то может хоть у меня что-то получилось.
— У тебя сегодня прямо словесный понос. Гук, она девушка. С девушками так не обращаются, — у Джуна было своё мнение на этот счёт.
Он никогда не понимал пристрастий Чона, но предпочитал закрывать на них глаза, ведь девушки сами соглашались на отношения с ним, пусть длящиеся лишь одну ночь. Но сейчас Гук перегибал палку. Он унижал и ломал Сумин в своё удовольствие, хотя мог остановиться на том, что произойдёт завтра утром, но нет, он пошёл дальше. Он кормил своего зверя, кидая тому куски свежего мяса, тем самым надеясь, что утолил его голод. А так ли это?
— Гук, ты ведь мог этого не делать. Зачем?
— Затем, Джун, что каждый должен получать по заслугам. Она кричала об изнасиловании — она его получила: я не святой и прикидываться им не собираюсь.
Джуну осталось лишь проводить друга долгим взглядом и сесть раздумывать над тем, что произошло в его жизни такого, что он так озлобился на всех вокруг. Что стал тем, кто он есть. Ким знал Чона уже много лет, но всё никак не мог разобраться в друге до конца, так и не смог разгадать Чонгука.
Человек с огромной тайной, которую никому не дано узнать.
***
Чон хрустнул шеей, ощущая тяжесть и некоторую боль в плечах. В квартире было довольно тихо, и он даже подумал, что паренёк здесь больше не появлялся. В опровержение на кухне его встретил аромат варёной картошки и рыбы: открыв холодильник мужчина заметил несколько блюд в кастрюлях. Чон привык приезжать после таких командировок домой и видеть пустоту, но сейчас холодильник был забит едой, на плите остывало новое яство, а в самой квартире было до необычайного чисто. А ведь он по пути заехал в круглосуточное кафе, где взял круассанов, чтобы утром намазать их сливочным маслом и посыпать апельсиновой стружкой! Покупая, Чон подумал о Сухёне. Чонгук и сам любил данную сладость по утрам, и в кафе его знали, но взял и на мальца, решив, что тому может понравиться. С чего бы?
Пройдя в гостиную, Чонгук увидел на разложенном диване маленький свернувшийся комок, в котором признал беспризорника Сухёна. Вот и виновник чистоты в его квартире.
— Мог бы и на мою кровать уж лечь, раз меня всё равно нет, — тихо пробубнил про себя мужчина, присев перед телом мальца на корточки и всматриваясь в лицо перед собой.
— М-м-м, — Сухён застонал, хмурясь и морщась во сне, на что Гук прищурил глаза, внимательно следя за происходящим. — Не надо, пожалуйста, ей больно. Папа не надо, пожалуйста, папа!
Мальчишка стал ворочаться, вертеть головой из стороны в сторону, сжимать изо всех сил простыню и стонать от боли. Гук сразу понял, что это кошмар, но остался неподвижным, наблюдая за происходящим. Сухён стал метаться сильнее, вспотел от напряжения, после чего с криком подорвался в сидячее положение, хлопая глазами от страха, боясь найти подтверждение сна в окружающей среде.
— И часто у тебя такое?
Как гром среди ясного неба. Только оно таким не было. Пасмурное и плачущее. Суджин резко обернулась, заглядывая в глаза Чонгука и облегчённо вздыхая. Он не тот, о ком её кошмары. Слава Богу. Но и в его глазах она не видела поддержки — только усталость и тлеющие угольки догорающей злости.
— Наверное, мне стоит уйти, раз вы приехали.
Чонгук поднялся на ноги и зашагал к себе в комнату. Суджин осталось только смотреть, как его фигура в темноте отдаляется от неё всё дальше и дальше.
— Найдёшь где жить — тогда и свалишь. Не забывай готовить и убирать.
Суджин опустила взгляд. Есть ли ей, где жить?
