Питер угоняет "Неверленд"

Все началось с того, что Велму чуть не сбил с ног какой-то шкет с кепкой задом-наперед и маленьким рюкзачком в руках. Следом за ним, тревожно сигналя, пролетел синий с белым полицейский бот. Бот неплохо маневрировал, но все равно безнадежно отставал от мальчишки, мастерски лавировавшего между прохожими. Улица была людной, но никто даже не почесался: разбираться с правонарушителями — удел ботов, а не людей. Только несколько ребятишек помладше обернулись вслед своему шустрому ровеснику. Велма со вздохом принялась собирать рассыпавшееся содержимое папки, которую выронила, столкнувшись с мальчишкой. Некоторые школьники в черных пиджачках с любопытством косились на разлетевшиеся бумаги — поглазеть там было на что, — но большинство пролетало мимо, через ворота и к зданию школы. Первый урок вот-вот начнется, ей бы тоже поспешить. Велма принялась запихивать помявшиеся листы в папку с удвоенной скоростью. Большая часть представляла собой чертежи разных частей и механизмов космических кораблей — они ей скоро понадобятся. Остальные — рисунки, карандашами и красками: фиолетовый реголит чужих лун, и морщины-трещины на теле далеких планет, в которых плещется магма, и зияющие провалы черных дыр, и бескрайнее звездное море. Каждый хоть раз мечтал улететь с Земли. Но эпоха космической колонизации прошла, и такие полеты стали доступны лишь политической элите да толстосумам. Исполнить мечту — дорогое удовольствие. — Ну ты скоро? — недовольно поинтересовался спутник Велмы, Ясон, который, как и многие их ровесники, стал жертвой вспыхнувшей лет двадцать назад моды на древнегреческие имена. — Скоро, если ты не будешь стоять, как пень, а поможешь мне, — огрызнулась Велма. Бесполезно — Ясон принадлежал к подвиду придурков, которые бесплатно и родной матери не помогут. Впрочем, Велма бы тоже трижды подумала, прежде чем безвозмездно помогать своей матери, назови та свою дочь не Велмой, а какой-нибудь Эвридикой. Наконец, бумаги очутились в папке, а папка — под мышкой. Теперь их ждала Миссия. С большой буквы, чтобы хоть кого-то убедить в ее важности — очень дешевый трюк. Перед самыми воротами в школьный двор Велма обернулась — затылком она как будто почувствовала чей-то взгляд, но посетители, занимавшие места у окон в кафешке напротив, все как один были заняты своими делами. Ну и ладно. До Хеллоуина, все-таки, еще целый месяц. Велме и Ясону не повезло: в этом году их избрали участниками добровольно-принудительной университетской инициативы "замани школьников в абитуриенты своего вуза". На несколько дней им предстояло превращение, которому позавидовал бы сам Грегор Замза, — они стали спам-ботами. Только вместо того, чтобы засорять электронные ящики кричащими заголовками (непременно капсом, как же еще заставить заголовки кричать об УНИКАЛЬНОЙ ВОЗМОЖНОСТИ поступить на одну ИЗ ДЕСЯТКОВ БАКАЛАВРСКИХ ПРОГРАММ и МОЖЕТ БЫТЬ (хотя не в этой жизни, конечно) ПЕРЕВЕСТИСЬ НА БЮДЖЕТ В ПРОЦЕССЕ ОБУЧЕНИЯ?), они ходили из школы в школу и заманивали к себе детей, предлагая им конфетку. В роли конфетки выступало обещание государственной стипендии, которой хватит на что-нибудь помимо десяти упаковок лапши быстрого приготовления, — большая редкость в их дни. Сегодня они посещали уже третью школу, так что речь была отрепетирована до автоматизма. Приходите, дети, строить ракеты, раз уж космос вам не светит. Велма оттарабанила свою часть и уступила место Ясону, а чтобы не скучать, принялась рассматривать класс. За партами сидели ее ровесники и ровесницы — не всем же заканчивать школу в турбо-режиме, чтобы в семнадцать страдать на втором курсе университета. Часть была очарована сладким голоском Ясона и количеством цветных перьев в его белокурой шевелюре. Другая часть откровенно скучала. Где-то на середине выступления Ясона в конце класса тихонько приоткрылась дверь, и за заднюю парту прошмыгнула припозднившаяся ученица. Может, она и воображала себя мастером стелса, но ее мечты разбились о суровый взгляд классной руководительницы, мисс Дивы. (Велма хотела бы, чтобы в ее школьные годы преподавал хоть один учитель с интересным именем. Ей попадались сплошные миссис Джонс да мистеры Смиты). — Питер! — прошипела мисс Дива. — Сколько раз тебе говорили не опаздывать! Когда-то давно имена имели гендерное деление, но когда-то и детям не приходилось учиться в классе с тремя Гераклами и пятью Афродитами. То, что когда-то ее имя считалось сугубо мужским, едва ли волновало Питер больше, чем гнев учительницы. — Не суди, да не судим будешь, — торжественно проговорила она, весело сверкнув глазами. Мисс Дива покраснела от возмущения, но ученики и так уже оборачивались, так что ей пришлось ограничиться еще одним Тяжелым Осуждающим Взглядом. Питер беззвучно хохотнула и беззаботно закинула руки за голову, даже не потрудившись сбросить с плеч рюкзак. К счастью, школьная система давно перестала ограничивать скорость освоения программы одаренными детьми. Питер выглядела младше своих одноклассников — Велма дала бы ей от силы пятнадцать, и скорее всего, так и было. Весь облик Питер кричал о том, что она как раз в самом разгаре стадии Подросткового Бунта против общества. Рыжие волосы торчали во все стороны — не так, как ставят их гелем модные тинейджеры, а так, как бывает только если ты ложишься спать с непросушенной головой. Все знают, что расчески — это для скучных неудачников.  Пиджак, натянутый поверх зеленой худи, казался насмешкой над самой концепцией школьной формы: мало того, что рукава обрезаны под три четверти (в домашних условиях — нитки повисли неаккуратной бахромой), так еще и каждый сантиметр ткани обвешан значками разных цветов и размеров. Рисунки на значках тоже разнились: череп со скрещенными костями соседствовал с тотемом индейца и русалкой подозрительно анимешной внешности. А еще цветные кляксы, ракеты, зеленые человечки, волки и надписи, надписи, надписи: "YOLO", "The Wild", "Live Fast, Die Young", "wazzzup", "Взрослым Вход Воспрещен", "Мне насрать", "а ТЫ веришь в фей?" и еще, и еще — материала хватило бы на месяц обновлений в паблике "Мюсли Подростков". Из-под зеленых рукавов торчали худые запястья, и даже они были усеяны россыпью веснушек, похожих на скопление оранжевых звездочек, — что уж говорить о щеках, остром носе и не менее остром подбородке. Казалось, веснушки пробрались даже на радужку: болотно-зеленый был обсыпан рыжими искорками. Заметив взгляд Велмы, Питер подмигнула ей и широко улыбнулась. Велма машинально подмигнула в ответ — двумя глазами. Прозвенел звонок, провозглашая свободу для Велмы и перерыв для школьников — десять минут, призванные научить детишек основам тайм-менеджмента: надо ведь как-то успеть не только перебежать в другой класс, но еще и забежать в туалет, взять штурмом автомат с шоколадными батончиками и пробиться к кулеру с водой. А Велме пора домой, навстречу прелестям домашнего быта — горе немытой посуды ("завтра точно вымою"), четвертой чашке кофе (порция кофеина из третьей уже выветривалась), трем горящим дедлайнам и неначатой курсовой. Дом, милый дом. Но добраться до милого дома Велме было не суждено. На лестничной площадке ее догнал крик: — Эй-эй-эй! Размахивая руками, как ветряная мельница, к ней подбежала Питер. Надо отдать должное, бегала она быстро, несмотря на объемный рюкзак сзади. Поравнявшись с Велмой, Питер запрыгнула на несколько ступеней выше и, крутанувшись на носках, одарила ее все той же широкой улыбкой, выставив напоказ кривоватые передние зубы. Велма подняла брови. Итак, понадобилось целых три ступени, чтобы изничтожить их разницу в росте. Мило. — Сколько тебе лет? — спросила Питер, словно они знакомились на детской площадке, вместе лепя куличики из песка и собачьих какашек. — Семнадцать, — отозвалась Велма настороженно. Семнадцать, и тебе правда стоит посмотреть пару туториалов "какие фразы лучше не использовать, знакомясь с людьми". — А что? — Отлично! Велма в своем возрасте ничего отличного не видела, но могло быть и хуже. Если бы ей было пять лет. Или сто пять. — И ты, — Питер быстро облизнулась — забавно и странно одновременно, — шаришь за ракеты, ага? — Вроде того. — Пойдем со мной на крышу! Велма позволила повисшей паузе стать неловкой. — Знаешь, это самое сомнительное предложение из поступивших за эту неделю. А ведь в понедельник меня впрягли проводить набор рекрутов в ракетостроительную империю зла. Велма сказала так, но на самом деле в ней зажглась искра любопытства. Что там произойдет, на крыше? А Питер уже вовсю взбиралась наверх, перешагивая через две ступеньки. Ее джинсовый рюкзак был весь разукрашен цветными маркерами: конечно же, очередная порция провокационных надписей. "Я покажу Путь", — восклицал красный цвет. "Че как?" — вторил ему фиолетовый. "Че как", — согласилась Велма и зашагала вверх по лестнице. На крыше было солнечно и просторно. Неподалеку виднелись небоскребы центрального района, но здания вокруг, как и сама школа, не превышали каких-то пятнадцать-двадцать этажей. Мимо невысокого ограждения по краю крыши пролетел дрон-дежурный — его задачей было следить, чтобы детишки друг друга не поубивали. В их эпоху протащить лазерную пушку в школу было почти невозможно, но дети всегда найдут способ покалечиться. — Мы с ребятами собираемся угнать космический корабль и улететь к черту на рога! Исследуем всю-всю вселенную! — гордо заявила Питер. Она села на бортик ограды, не страшась высоты, и теперь то щурилась от бьющего в лицо солнца, то широко распахивала глаза, возбужденная собственными словами. Что нисколько ее не портило — именно в живости мимики заключалась львиная доля очарования этой без-пяти-минут-ракетоугонщицы. Очень подвижная — даже сейчас, на бортике, она с трудом могла усидеть на месте, — Питер все-таки была по-своему милой. Жаль только, несла полную чушь. — Полетели с нами, Велма, — проникновенно предложила она. — Будешь нашим бортмехаником. У нас в команде вообще никого нет, кто в этом шарит, понимаешь? Велма почти возненавидела себя за секундную заминку перед ответом. Над таким нелепым предложением раздумывать всерьез просто стыдно. — Во-первых, нет, — сказала она твердо. Питер ошарашенно воззрилась на нее — похоже, в эту рыжую головку даже не приходила мысль о возможном отказе. — Во-вторых, ты серьезно думаешь, что угнать корабль — это раз плюнуть? В-третьих, почему ты предлагаешь такое человеку, которого знаешь меньше часа? — О, но я видела твои рисунки! — вскричала Питер, подрываясь с места: брови сведены, ноздри раздуваются. — Ты суперски рисуешь, люди без воображения так не умеют! Ты ракетостроитель _и_ художник, это лучшее сочетание, десять из десяти, а нам правда нужен бортмеханик! — И это все? — уточнила Велма с подозрением. Питер заколебалась — только на секунду. — И, — она пожала плечами, — ты напоминаешь мне мою бывшую. В смысле, Бывшую. Ну, знаешь, у всех есть та самая Бывшая, которую они потом лет двадцать не могут отпустить. Представляешь, ее даже звали почти как тебя. Велма посмотрела на Питер, очень пристально, но та, вместо того, чтобы почувствовать себя пристыженно, ответила честным и открытым взглядом, как бы вопрошающим: а что тут такого? — ...Ты же понимаешь, что это буквально худшее, что можно сказать человеку при первом знакомстве? — уточнила Велма после паузы. — Да? Ну наверное, — согласилась Питер без тени раскаяния. — Забей. Моя бывшая была жуткой занудой, а вот ты не такая, хоть и притворяешься. Велма никак не прокомментировала это заявление, а Питер перегнулась через ограждение, рассматривая что-то внизу. — Знаешь, сегодня мой последний день в школе, — протянула она задумчиво. — Ну конечно, — согласилась Велма, хмыкнув про себя. О да, та самая фраза, которую в пятнадцать повторяешь себе каждый день, ближайшая родственница всех этих "ну завтра я точно возьмусь за ум", "еще пять минуточек" и "я больше никогда не буду столько пить". Питер косо глянуло на нее, улыбнулась краем рта. И вдруг одним махом перепрыгнула через ограждение. Лохматая рыжая макушка скрылась за парапетом. Велма вросла в землю. Так. Секундочку. Серьезно? Это сейчас серьезно? У нее на глазах только что самоубилась школьница? Ну что тут скажешь, кроме "ого"? Вспомнив, как переставлять ноги, Велма подбежала к ограждению. Не то чтобы она прямо-таки мечтала увидеть размазанный об асфальт труп в это чудесное ясное утро, но с другой стороны, а когда еще выпадет такая возможность удовлетворить научный интерес? Велма знала штук сорок подростков, которые шутили про суицид каждые пять минут, но впервые встретила кого-то, кто реально что-то сделал. Велма перегнулась через бортик. Питер висела в воздухе. Просто висела на уровне предпоследнего этажа, но прошла пара секунд, и она уже неторопливо поднималась обратно. Разок крутанулась на триста шестьдесят градусов, и тогда Велма все поняла. Эта чокнутая протащила в школу реактивный ранец. Нет, не так: РЕАКТИВНЫЙ РАНЕЦ. В рюкзаке с днищем-клапаном. Велма затруднялась подсчитать, сколько школьных правил одновременно это нарушало. И самое главное — как? Как она это сделала? Нельзя же просто спрятать реактивный ранец (РЕАКТИВНЫЙ РАНЕЦ) в рюкзак и надеяться, что сканеры на входе тебя проигнорируют. Даже если ты подросток, который уверен, что его игнорирует весь мир. (А знаешь, Велма, что еще нельзя сделать? Угнать космический корабль.) Питер зависла в воздухе так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Полетели со мной, Велма, — она протянула руку с худыми растопыренными пальцами. — Ну давай. Для протокола, — подумала Велма, — у меня все равно нет выбора. Тихое тарахтение ранца перекрыла сирена дронов-дежурных. Их было три, и они в мгновение ока окружили Велму и Питер, медленно сжимая кольцо. "Обнаружена опасность для ученика", — проскрежетал механический голос первого дрона. "Не совершайте резких движений и не оказывайте сопротивления", — поддержал второй. "Прошу проследовать в кабинет директора", — поддакнул третий. И так ясно, чем все кончится, если Велма останется на крыше. Школьное руководство донесет в университет, и ей придется писать столько объяснительных, что хватит на вторых "Отверженных". — Утритесь, железяки, — отчаянно прошептала Велма и, крепко сжав руку Питер, а второй обхватив ее за плечи, перешагнула через ограждение. Они взмыли в небо, и это было лучшее ощущение, какое только можно испытать на территории школы. — Йу-ху! — завопила Питер восторженно, обхватив Велму поперек туловища и тесно-тесно прижав к себе. Их сердца бились так отчаянно, что они чувствовали ритм друг друга сквозь слои одежды. — Погнали, погнали, погнали! Кожаные ублюдки наносят ответный удар вонючим железякам! Велма повернула голову и увидела квадратик школьного двора, где столпились дети, задрав головы и тыча в них пальцами. А они уносились прочь — от серых бетонных стен, ровных рядов парт и черных форменных пиджаков; от ворчливых уборщиц, дронов-дежурных и учителей, уверенных, что ты — да-да, именно ты — завалишь выпускные экзамены и испортишь их безупречный послужной список; от воняющих мочой и куревом туалетов и пресной еды в столовой; от нормативов по физкультуре, гор домашки и угроз вызвать родителей; от лагающих компьютеров в классе информатики и медленного вай-фая; от стульев с расшатавшимися ножками и перегоревших ламп; от органической химии, сложноподчиненных предложений и логарифмов — и от всей опостылевшей школьной системы. Они летели.