Мой сладкий принц

— Гэгэ? – Хуа Чэн приподнял бровь, глядя на мужа. Се Лянь, сделав глубокий вздох, взял всё в свои руки. Всё – это Хуа Чэна, разумеется, которого именно сейчас и прижали к стене в Доме Блаженства. Се Лянь прильнул к нему, соединяя их губы в долгом поцелуе. Резко, но нежно, неумело, следуя своим желаниям и сгорая от них. Глаза Бога плотно закрыты, когда он ласкает губы демона, ни на секунду не переставая, всё так же крепко прижимая к стене. Глаз Хуа Чэна слегка подрагивает и широко раскрыт в удивлении. Такое замешательство редко увидишь на прекрасном лице его супруга. Се Лянь всегда был слишком стеснительным, чтобы проявить инициативу, и даже в моменты интимной близости он был слишком смущен, чтобы сделать хоть что-либо. Князь демонов не мог скрыть своё изумление, застыв и позволяя его принцу приникать ближе до изнеможения, вдавливать в холодную поверхность стены, буквально высасывая из него жизнь. И демон бы задохнулся, если бы не перестал дышать ещё сотни лет назад. Се Лянь сам готов поплыть от переизбытка чувств и ощущения податливых прохладных губ. Ладонью он оглаживает грудь мужа, проникая языком все глубже, исследует рот и очерчивает клыки. Краснеет ещё сильнее, но не перестает двигаться. Целует страстно, со всей решимостью которая накопилась за несколько дней. Так хочется быть ближе, чувствовать и ощущать, воспринимать каждую частичку тела. Хочется отдавать свою любовь, а не принимать её, отдавать всё до последней капли, до истощения. Хуа Чэн, наконец, расслабившись, начал медленно и слегка лениво отвечать на поцелуй, но не беря инициативу в свои руки. Чувство, что Бог осыпает его ласками, заставляет его остановившееся сердце трепетать от разливающегося по телу жара, исходящего то ли от принца, то ли из его собственного нутра. Требовательные поцелуи с одной стороны и податливость – с другой. У Се Ляня заканчивается воздух и он неохотно отрывается от губ демона, тяжело дыша. Все эти несколько дней он горел желанием испробовать новое. Он слишком привык подстраиваться под желания своего мужа, хоть и всякий раз тонул в них, принимая любую его прихоть. Это было приятно до невозможности, и он любил Хуа Чэна всей душой, всегда восхищаясь силой его искренней привязанности. *** Он мечтал любить точно так же. Принц знал – так, как любит его Призрачный Король, не умеет любить никто во всех трех мирах. И он был бесконечно благодарен видеть его заспанное лицо каждое утро, его теплые руки, мягко обнимающие со спины, его чёрные, шелковистые волосы, которые так приятно поглаживать и перебирать в своих ладонях. Его умелые действия в постели, когда Хуа Чэн следит за каждым мускулом на лице принца, когда он так осторожен, так нежен, так проницателен. Се Лянь обожал созерцать всё это, каждый раз испытывая бурю эмоций, которая запирала на замок его собственные руки и отражалась на алых-алых щеках. А ведь каждый на небесах поголовно знал – Наследный принц до безумия влюблён в Короля демонов! Право слово, наследный принц Сяньлэ по жизни был истинным, настоящим неудачником! Как в любви, так и на фронте. Но самое большое невезение, пришедшее по его душу, оказалось судьбоносной встречей с самим Королём демонов и обернулось вечной любовью. И это чувство с каждым днём всё больше и больше раскрепощало робкую натуру принца, всё сильнее погружало его в пучину всепоглощающей страсти, заставляло тонуть без остатка в сладких речах бархатистого голоса. Эта влюблённость заставила небожителя снова почувствовать себя живым, значимым и любимым в ответ. Его жизнь со своим новоиспечённым супругом превратилась в счастливые и безмятежные дни, которых Се Лянь был достоин еще очень, очень давно. Их самые первые разы... Были такими невинными и неловкими, что Се Ляню хотелось провалиться сквозь землю и подсознательно сжаться в комочек при одной мысли о том, что его дорогой, его горячо любимый Сань Лан будет трогать его полностью обнаженную кожу, везде, где ему только заблагорассудится. Се Ляню хотелось умереть от стыда каждой клеточкой своего тела. Многовекового тела, закаленного множествами сражений с мечом. Тела, казалось бы, чёрствого и не чувствующего ни боли, ни наслаждения. Но руки Сань Лана... Его Сань Лана, чьи изящные и превосходные своей белизной длинные пальцы ласкали нагое тело тут и там... Сжимали и трепетно очерчивали каждый мускул принца, лёгкими движениями наглаживали его шею, грудь, ребра, мягкий живот с небольшими кубиками пресса и... Руки Сань Лана умели доставлять удовольствие абсолютно везде, и когда принц начал плавиться в них, он начал замечать множество вещей, которые стали нечестными. И однажды в его аккуратных кулаках, что были не под стать Богу Войны, образовалась решимость. Решимости этой предшествовали несколько дней раздумий принца о его новых планах и внутренней борьбы с самим собой. Он суетился и перелистывал в голове все события их последних ночей, чтобы перенять хоть немного опыта в любовных изысках Хуа Чэна. Он никогда не думал...что за всю его многолетнюю жизнь, ему понадобится – ему ещё как понадобится – преуспеть хоть немного именно в этом! А принц никогда и не спрашивал, где его горячо любимый Сань Лан приобрел подобные знания, к которым из всех высокопоставленных Небесных чиновников питал интерес разве что Пэй Мин. *** — Гэ... – Переведя дух, запинается от неожиданности Хуа Чэн, — Ты сегодня такой напористый.. — Я...С-сань Лан..Ты позволишь мне..Сегодня побыть...сверху? — Взволнованно прячет ресницы и сводит брови наследный принц, теряясь в сомнениях насчет произошедшего только что. Принц вновь боится показаться глупым и неловким. Коим он всё равно умудряется казаться всякий раз, когда дело доходит до выражения собственных желаний. Он терпеливо, трепетно ждёт реакции Хуа Чэна, а лицо краснеет с каждой секундой. Робко сглатывает и невольно напрягается ещё сильнее. В голове крутится куча вариантов того, как отреагирует его супруг на предложение, и Богу хочется провалиться сквозь землю. Хуа Чэн не ухмыляется, не подначивает, не хмурится. Кто бы мог подумать, что один из четырёх Непревзойденных демонов будет в предвкушении от такого? Хуа Чэн безмерно рад. Он беззастенчиво улыбается и мягко кладет левую руку на плечо принца, а пальцами правой поглаживает собственный подбородок. — Все, что пожелает мой гэгэ. И Се Лянь теряется снова. Вид его супруга сейчас притупляет всё его волнение и неискушенность. Он не ожидал именно такого ответа от демона, но теперь с плеч словно упал тяжёлый камень, и следующий вздох Бога лишается напряженной тяжести. В иной ситуации он бы уже давно умер от смущения и безвыходности. Продолжил бы вминаться в себя с мольбами проклясть весь мир от стыда. Или бы просто убежал. Он действительно готовился к этому и ждал слишком, слишком долго. Всё ещё чувствуя себя немного неловко, Се Лянь опустил взгляд в ноги и что-то прошептал. Хуа Чэн мягко улыбнулся и прикоснулся к ладони принца, поглаживая её лёгкими движениями. Другой рукой он приподнял лицо принца за подбородок, заставляя посмотреть на себя. — Гэгэ не нужно быть таким застенчивым, ты можешь делать всё, что пожелаешь... Тем более, – он наклонился к уху Се Ляня. – Сань Лан тоже этого желает. — Я... – Остатки слов съедаются подступившим к голове жаром и отдаются глухой пульсацией в голове. Принц нервно комкает подолы одеяний вот уже который раз, когда оказывается в затруднительной ситуации близ Хуа Чэна. «Как же так!?» – мигом проносится глубоко внутри. «Что мне делать?» – и на потускневшей от времени и носки белой ткани образуются микротрещины где-то на уровне кулаков. Без единого рубца кулаков, что были не соизмеримы с громким титулом Бога Войны. А ведь Сань Лан, его дорогой Сань Лан и правда желает отдаться. Для начала, всей душой – ради службы верой и правдой своему единственному в мире Богу. Богу, который так же был незаменимым спутником жизни. Затем, всем сердцем – чтобы любить своего единственного в мире Бога до конца своей вечной жизни во всех существующих смыслах. И наконец, всем телом, что было так нарочито прижато к стенке его единственным в мире Богом, с не весть знает с какими целями и намерениями. Хоть и третий пункт не всплывал в голове демона до этого момента, но с осознанием всей текущей ситуации, он охотно его примет. *** И Се Лянь снова льнёт к пленительным объятиям, комкает алую ткань, нагретую тёплым телом Хуа Чэна. Перестает рьяно прожигать пол смущенным взглядом, поднимает голову и вновь тянется к желанным губам. Целует, целует нежно и одновременно страстно, чуть поднимаясь на носочки и задирая голову высоко-высоко. Бледно-розоватая длинная шея вытягивается с лёгким наклоном набок, ныне свободная от веками обрамлявшей её проклятой канги. И на это место ложится бледная рука демона, большим пальцем на скуле направляя голову принца. Его ладони ещё долгое время цепляются за красные одежды по обе стороны плеч, и их глубокий поцелуй не сможет разорвать даже Вечность. А воздуха вновь катастрофически мало, хоть принц и мечтает стоять вот так, вплотную к своему супругу ещё таких же восемьсот лет, томно обдавая друг друга горячим дыханием, бесконечно целуя его мягкие губы. С жарким выдохом он отрывается от них, ведя за собой тонкую ниточку слюны с языка. Опускается теменем на грудь демона, держась за его широкие плечи, ведь ноги подкашиваются, а Хуа Чэн всё так же пристально смотрит своим немигающим глазом с непроницаемой улыбкой. Наблюдает за каждым движением Се Ляня, как будто выжидает каждое его действие, давая ему неуверенный контроль над собой и время для принятия решений. Стыдно, чертовски стыдно! И хочется вновь совершить побег, сделать вид, что ничего не происходило и всё это чистейшая случайность. Но подошвы белых сапог будто предательски приклеило к полу неведомой силой, а ходов назад не осталось. Но обуревающая принца решимость ещё не иссякла, первый шаг уже сделан! Пальцы отцепляются от незримого шва на кленового цвета одеждах и медленно опускаются вниз. Две дрожащие руки сжимаются в замок где-то под бёдрами Хуа Чэна и тянут его вверх. И через долю секунды у него из под ног пропадает земля! Хоть она и готова пропадать из под ног демона каждый раз, когда он видит своего возлюбленного, но это был один из первых случаев, когда явление приобрело физический характер. Хуа Чэн коротко ойкает и мгновенно обвивает шею супруга, дабы удержать равновесие. Се Лянь, наконец-таки собравшийся с силами, отнимает их обоих от резной стены Дома Блаженства и прокладывает взглядом путь по коридору, к той самой комнате с красными занавесками. Хуа Чэн мигом понимает его намерения, плотнее обнимает плечи своего Бога и чуть выше сгибает ноги в коленях, чтобы его было комфортнее нести. Ведь было чертовски волнительно для него предвкушать своего принца в действии. И на лице Се Ляня не дрогнул ни единый мускул от тяжести тела человека в своих руках, как будто сейчас он вновь держит того десятилетнего ребёнка из прошлого. Прошлого, забытого и туманного, кажущегося сейчас лишь далёким сном длиною в несколько столетий. — Мой гэгэ такой сильный... – Слегка хихикает Хуа Чэн и фривольно жмурит свой единственный черный глаз. Лицо своего супруга он не может видеть в данный момент, но может быть оно и к лучшему, ведь бессмертный Бог за сегодня уже превысил лимит избыточного желания умереть от стыда. Дверь в изысканно украшенную алую комнату осторожно закрывается почти в тот же момент, что и распахивается. Шёлковые занавески разлетаются в стороны от натиска человека, скоропостижно упавшего на яркие простыни. Се Лянь валится на кровать вместе с Хуа Чэном, оседлав его бёдра и тяжело дыша от переполнявших нутро эмоций. Его взгляд опускается на лицо Хуа Чэна. Возможно, это было из-за света в помещении, но на щеках демона как будто проступил лёгкий румянец. Его волосы разметались по постели своеобразным ореолом, а повязка чуть съехала и приоткрыла пустую глазницу. Се Лянь замер, увидев столь прекрасную картину: Непревзойдённый Король демонов, держащий в страхе все три мира, сейчас лежал под ним, расчувствовавшийся и уязвимый, абсолютно беззащитный. Принцу казалось, что он готов любоваться им вечно. Однако, Хуа Чэн не предоставил ему такой возможности: положив ладонь на пояс Се Ляня, он потянул за него, развязывая, и как бы говоря не медлить. У принца снова перехватило дыхание и он прильнул к супругу в сладком поцелуе. Вся неуверенность улетучивалась с каждой секундой, с каждым судорожным вздохом и шорохом одежды, с каждым горячим прикосновением. Хуа Чэн уже начал снимать свои верхние одежды, как ему помешал Се Лянь, накрыв своей ладонью руку демона. — Сань Лан...Я-я хочу сам... – несмотря на прибавившуюся уверенность, в голосе всё ещё была едва уловимая дрожь. Хуа Чэн лишь улыбнулся обаятельно, чуть смущённо, давая молчаливое согласие. Глубоко внутри взорвался фейерверк чувств, яркий, как кленовые листья. Даже такая мелочь как быть раздетыми принцем приносила демону величайшее удовольствие! Се Лянь невинно покрывал лицо супруга поцелуями, пока его пальцы блуждали по телу демона, развязывая пояс, цепляя верхние одеяния и пытаясь их снять. Именно пытаясь, потому что, перенервничав, принц долго не мог стянуть ханьфу, путался в разных затейливых завязках, отчего смущение снова накатывало с головой. Видя, что все пошло не по плану, Хуа Чэн мягко рассмеялся. — Гэгэ, ты делаешь это неправильно. Смотри, – демон накрыл ладони Се Ляня своими, помогая ему снять наряд, направляя его руки и поглаживая пальцы. Закончив, они отбросили ненужную ткань куда-то в сторону. — Сань Лан надеется, что гэгэ запомнил, как это делается, и в следующий раз снимет все сам, – с хитрой юношеской улыбкой прошептал демон на ушко Се Ляню, невесомо кусая его за мочку. Через какое то время одеяния обоих были полностью сняты и приземлились поодаль широкой кровати. И вот уже ладони принца, мягкие и обходительные, наглаживают полностью обнажённый торс демона, оставляют прохладные прикосновения на груди и талии, очерчивают упругий пресс, а затем живот. Хуа Чэн нередко использовал ароматное масло для массирования хрупких плеч супруга и его усталой спины после долгого дня. Оно отдавало чем-то цветочным, возможно гибискусом или иным растением. Се Ляню доставляло огромное удовольствие чувствовать это и другие масла на своей коже, внутри себя... Принц мигом вспомнил про него и потянулся к прикроватному столику, после чего зачерпнул немного содержимого на свою ладонь. Он приземлил кисть на грудь Хуа Чэна, плавными движениями обводя выпуклые рёбра и ключицы. К рассеиванию масла по разгоряченной коже подключилась и вторая рука, филигранно обводя мягкие ореолы сосков, на которые чуть позже принц переключился обеими руками. Он зажимает их между пальцев, слегка оттягивает вверх и водит по ним сердцевиной ладони так, что по груди и паху демона разливается сладкая нега. Он прикрывает глаза и просит продолжать, когда Се Лянь, вновь одолеваемый смущением, останавливается. ...Цветочный аромат распространяется по комнате, одновременно распаляя их обоих ровно к тому моменту, когда торс Хуа Чэна становится полностью блестящим. Се Лянь наклоняется ниже и охватывает губами один из сосков, задевая каштановыми прядями поверхность мокрого тела. Ощущения влажных от слюны губ принца, соприкасающихся со скользкой от масла плотью отдаются у демона в голове обжигающей пульсацией. И он больше не может оторваться от этого вида, и он перестаёт прикрывать глаза от удовольствия, впиваясь взглядом в прекрасное лицо его любимого Бога сквозь полузакрытое веко. Се Лянь продолжает облизывать сосок одними губами и надавливает кончиком языка на маленькую бусинку, а другой рукой, тоже влажной от масла, обхватывает его член. С уст Хуа Чэна извлекается короткий вздох и улыбка, настолько озорная, что Се Лянь снова прячет лицо и отрывается от груди. — Гэгэ, пожалуйста, продолжай. – вновь давая знать о своей покорности перед своим обожаемым Богом, демон сгибает одну ногу так, что колено касается... И Се Лянь пропадает в тысячный, в миллионный раз, охваченный абсолютной властью обуреваемых чувств где-то в районе...всего тела. Масляными ладонями он обхватывает уже наполовину вставший член демона, отчаянно выуживая кусочки воспоминаний о том, как ласковые руки его супруга делали для него то же самое. Растерянно водит по стволу, сверяясь с реакцией Хуа Чэна и его лицом, но их взгляды на долю секунды встречаются и он в панике отводит глаза на свою руку, держащую орган. А голова демона, покоящаяся на алой велюровой подушке видит и улавливает абсолютно всё. Его руки, впервые за все проведённые их совместные ночи не двигаются и лежат по бокам от тела, сжимая простыни. Ведь прямо сейчас его дорогой наследный принц дарит, или пытается дарить ему незабываемое удовольствие. Ресницы стыдливо опущены, пока Се Лянь продолжает плавно двигать рукой вверх и вниз. Осторожно опускается чуть ниже и смыкает рот вокруг Хуа Чэна, обжигая горячим дыханием. Заправив за ухо выпавшую и мешающуюся прядь волос, одними губами и самым кончиком языка он плавно пробует ствол во всю длину, вылизывает верхушку круговым движением, выжидает одобрения демона мучительно долго. Хуа Чэн щурится лукаво, ведь он автоматически соглашается на любую прихоть своего мужа, а особенно когда дело доходит до его личной инициативы... Когда Се Лянь, осмелев, вновь обхватывает головку губами, демон в который раз пикантно и тяжело выдыхает и сгибает одну ногу, на которой покоится рука принца. Она тут же гладит его вдоль бедра и останавливается на подвздошной косточке. Кончики пальцев мягко очерчивают её изгиб и небольшую впадину, после чего перемещаются куда-то в область между ягодиц. Се Лянь отрывает голову от блестящего члена, когда Хуа Чэн издает удивлённый вздох. Его принц сегодня воистину полон сюрпризов! Один тонкий палец проталкивается наполовину в сжатое пространство внутри Короля демонов. Се Лянь виновато отворачивает голову куда-то вбок, опуская взгляд ещё ниже прежнего. Его пунцовые щёки сейчас наверняка имеют температуру, отличную от всего остального тела в два или более раза! Пока он держит член демона правой рукой, левая внезапно останавливается на полпути и выскальзывает из отверстия, затем вновь ненадолго окунается в бутылочку с ароматным маслом и возвращается к желанным бёдрам. — Всё хорошо? – чуть взволнованно спрашивает Се Лянь, который по своему опыту знал, что сначала может быть не очень приятно, и поэтому был обеспокоен удовольствием супруга. Хуа Чэн коротко кивает, не имеющий сил говорить, разгорячённый и возбуждённый. Принц прикрывает глаза, чтобы не видеть больше этой непристойности, но ему всё равно приходится слышать все звуки и чувствовать огромный нарастающий жар внизу собственного живота. Ведь это он, и только он обрел столько проблем на свою голову! Пусть теперь расхлёбывает. Теперь уже два пальца размеренно скользят внутри, ещё какое-то время проталкиваясь глубже внутрь, от чего Хуа Чэн раздвигает колени ещё шире, а изящная спина выгибается дугой. Внутри было слишком горячо и чрезмерно скользко, чувствительные стенки туго обволакивали вторгшиеся пальцы. Демон соблазнительно закусил губу от раньше времени просящихся наружу звуков, но тонкие всхлипы всё равно вырывались, когда к растягиванию прибавились новые фаланги. — Мне..мне так нравится твой голос, не сдерживай себя. Тебе приятно, Сань Лан? И Хуа Чэн уже не может сдержать громкий стон, тут же смущаясь своей реакции и прикусывая тыльную сторону ладони. Он упорно подавлял и сдерживал свои вздохи, впервые за долгое время узнав, что такое стыд. Теперь в нескором темпе движется уже три пальца, иногда сгибаясь и широко расставляясь друг от друга глубоко внутри. И весь дискомфорт Хуа Чэна от проникновения, который он всё же тщательно скрывал, стремительно улетучивается. — Ваше Выс......Гэгэ! Я уже готов... – опрокидывает голову назад на подушки с раскрасневшимся лицом и опирается на локти Король демонов. Се Лянь долго ёрзает на одном месте, аккуратно вытаскивает пальцы и кладет влажную руку на собственный член, который приставляет к растянутому входу. Он боится, безумно боится навредить лишний раз любимому супругу, но больше не может терпеть и практически сразу вводит орган на половину длины. Внутри Хуа Чэна всё ещё невозможно тесно и узко, но как раз таки это приносит непередаваемые ощущения. Обе его ладони по бокам сжимают алые простыни так, как недавно Се Лянь сжимал его одежду, которая теперь, абсолютно без надобности остывает на другом конце постели, где два обнажённых тела движутся совершенно плавно. Се Лянь входит до самого конца в разгорячённую дырочку, отчего сознание демона мечется из стороны в сторону, буквально заставляя сойти с ума. Принц сгребает его длинные ноги под свои локти и закидывает на талию, устраивается под более удобным углом проникновения. Обеими руками он падает по обе стороны от демона и со сбившимся дыханием продолжает наращивать темп. Сначала это было протяжно, медленно и вязко, отчего наслаждение волнами накатывало к низу живота обоих. Затем ускоренно и рвано от временной неловкости и неопытности принца, что по секрету доставляло демону еще большее удовольствие... Его принц, такой нежный и одновременно с головой погружённый в пылкую страсть, прямо сейчас пытливо нависает над ним...Над ним! Се Лянь вновь забирает в плен его внутреннюю сторону бедра и с небольшим напором переворачивает их оба тела набок. Удерживает одну из ног демона на весу под коленом и продолжает самозабвенно орудовать внутри, плавно входя во всю длину с едва слышимыми шлепками. — Сань Лан такой чувствительный, такой прекрасный, так хорошо принимает меня... – уткнувшись в изгиб длинной шеи демона шепчет Се Лянь. И с этой секунды Хуа Чэн навсегда теряет контроль. Он непривычно долго заливается низкими стонами, затем высокими и несдержанными, с мелкой дрожью жмурит единственное видимое веко и сводит брови высоко к переносице. Он непрерывно сглатывает накопившуюся от вожделения слюну, выпуклый кадык поднимается и опускается... Ведь даже его единственный в мире и дорогой Бог не сможет описать как ему приятно. Не сможет, потому что прямо в эту секунду он растягивает его собственный проход небольшими, но глубокими толчками. Демон лежал на боку с приподнятой заботливым принцем ногой, немного прогнувшись в пояснице для более комфортного подхода к ягодицам, его шея вытянута вслед за головой супруга, а пленительные губы распахнуты в бездыханном стоне навстречу поцелую. И ему чертовски приятно, и он готов умереть в который раз, прямо здесь, отдавая в порядке очереди за предшествующими сердцем и душой свое обнажённое тело. Се Лянь от природы не имел такого же большого размера, как у его супруга, но это позволяло ему как избегать лишнего дискомфорта, так и доставить нужное удовольствие своему любимому в его первый раз. Потому что никто и никогда до него не испытывал подобную близость. Ещё бы – ведь это был Собиратель цветов под кровавым дождём, собственной персоной! А по совместительству его дорогой и горячо любимый муж Сань Лан. Левой рукой, находившейся сверху от простыни, Хуа Чэн обвил прохладную от пота шею принца, он всё ещё не мог видеть его лицо, но такая поза была слишком возбуждающей от негромких шлепков, доносящихся сзади. Постоянное соприкосновение двух тел, тёплой груди Се Ляня, горячего паха, распаляли еще сильнее, наслаждение топило безвозвратно все его мысли, каждую клеточку кожи, по которой проходились нежные ладони его Бога. И его Бог больше не сможет смотреть ему в глаза без зазрения совести после этой ночи. Ведь он продал всю свою невинность без остатка, она давно терпела крах перед вековыми обетами. Се Лянь тяжело дышит в тёмную макушку цвета вороного крыла и чувствует свой собственный пик. Его вожделение давно поглотило всю стыдливость, со сбившимся дыханием он ласкает руками бок Хуа Чэна перед ним, плавные изгибы талии и ребер, всё ещё невыразительно пахнущими маслом. И там, где он касается, по телу демона миллионами маленьких молний бегут мурашки. Пара ярких ослепительных искр перед сомкнутыми глазами и несколько особенно сильных движений внутрь, заставили демона облизать губы и сипло вскрикнуть. Неровное дыхание Се Ляня ускорялось параллельно толчкам, а влажное хлюпанье смешивалось с их звуками. С быстрым осознанием накатывающего конца демон сжал собственный член, принимаясь водить по нему синхронно с проникновениями, когда на его руку легла тёплая ладонь. Се Лянь излился волнами страсти прямо внутрь. Хуа Чэн мгновенно почувствовал, как нутро молниеносно заполняет горячая жидкость его принца. Он плотно сжал тугое отверстие вокруг него и обильно кончил следом, продолжительно пульсируя и подрагивая от оргазма. Се Лянь ещё долго не хотел отпускать Хуа Чэна, а тот, в свою очередь, не хотел покидать его объятия. Жар медленно отступал, просачиваясь между горячих тел. Король демонов с упоением глядел на умиротворённое лицо супруга, положил обессиленную голову на его плечо и прикрыл глаза. Он был в тихом и безграничном восторге.