I never asked to be a demon

Гавриил закончил свой отчет и поднялся, хмурясь. Можно было бы сказать, что день у него не задался, но это было бы в корне неверно. Во-первых, на Небесах не было времени суток, всегда был один бесконечный день, как и не было обеда, сна и других привычек. Бессмертным они были ни к чему. А во-вторых, все не задалось с того момента, как он увидел этого рыжего демона. Он даже не помнил его имени правильно. Азирафель упоминал его всего пару раз, а сам Гавриил никогда не интересовался, по крайней мере, до этого момента. Теперь же он испытывал странное желание узнать о нем все, абсолютно все. И у него была власть для этого. Как его зовут. Кто он такой. Кем он был до того, как стал Падшим. Как он сумел предотвратить Апокалипсис. Кажется, Гавриил помнил, что этот демон был тем, кто доставил Антихриста лично. По крайней мере, с этого можно было начать. Архангел знал, где найти подобную информацию, и вышел из комнаты, направляясь в архив. Навстречу ему попадались ангелы разных рангов и внешности. Он улыбался им, кивал, кого-то хлопал по плечу. Они улыбались в ответ, отвечали, шли дальше по своим делам. Но никто из них не видел так, как видел он. Они не знали, зачем он их трогает. Они не знали, зачем он улыбается. Они просто знали, что в случае неповиновения последует расплата. Знали, что лучше не доводить до того, как эта пронизывающая до костей улыбка станет оскалом. Знали, что на каждое похлопывание по плечу они все подбираются, ища в голове ответ, правильно ли они все сделали, все ли в порядке. Каждое прикосновение подпитывало этот страх, эту нервозность, и Гавриил чуял это. Чуял, когда и кого нужно коснуться, чтобы не терять контроля над их мыслями, над их действиями. Он знал, кто уже сломлен. Он знал, кто еще в процессе, на кого нужно было надавить. И помнил навсегда одного, что, даже будучи заражен, так и не сломался. Кто в ответ на угрозу бросался в атаку, даже внутри корчась в муках. Демон Кроули. Он вспомнил, как его зовут. Змей-искуситель, Змей Эдема. Они были похожи. Гавриил тоже подчинял себе ангелов, просто делал это иначе. Но он же демон, конечно, он будет действовать по-другому. Хитрее, изворотливее, коварнее. И, возможно, только ради одного ангела. Гавриил зацепился взглядом за архангела Михаила. Она вернулась с Земли совсем недавно, выясняла по его просьбе, чем занимался Кроули последние сто лет. Только ей Гавриил мог доверить самые личные вопросы и поручения, и только ее он касался реже остальных, чтобы поддерживать уровень яда на постоянном уровне. Конечно, Азирафель его не подпустит. По крайней мере, не в ближайшее время. Он занят выхаживанием своего демона. Гавриила передернуло. Ну ничего, это ненадолго. Хотя определенная угроза все же была. Опасной частью Азирафеля была его сила. Гавриил знал, что ангел может излечивать людей, хотя ему за это изрядно доставалось, и бедолага писал по пять отчетов на каждый такой случай. Но это могло распространяться на любых существ. Гавриил не мог позволить, чтобы кто-то смел очищать то, что он так возводил. Когда-то он за этим и отправил Азирафеля на Землю, чтобы тот не портил ему все планы. И долгое время все шло как по маслу. Гавриил периодически появлялся, хлопал ангела по плечу, проверяя, достаточно ли тот запуган, и возвращался к себе на Небеса. Все было так здорово, так замечательно. А потом появился этот демон, откуда он только взялся… Это еще предстояло выяснить. Появился этот демон, и Азирафель вдруг взял и излечился. И скоро демон тоже избавится от любых следов чужой магии. Следов… Перед глазами невольно вновь встала загорелая шея и россыпь алых и темно-синих пятен. Гавриил облизнул губы. На самом деле это было опасно. Даже очень. Ангел и демон – преступная связь. Поэтому, даже если бы Азирафель не захотел поиграть в рыцаря и защитить этого змея, Гавриил не стал бы поднимать эту историю. Это могло привести к очень плохим результатам, он не мог себе этого позволить. Поэтому пусть празднуют победу. Пусть глотнут свежего воздуха. Он займется ими позже. Обоими. А пока что дело ангела, который добровольно сорвался с Небес и был отвергнут пламенем, было закрыто и сдано в архив. *** Он падал. Только что его руки хватались за чужие одежды, за чужие плечи, но пропасть за его спиной расширялась и расширялась, и в конце концов он сорвался, в панике расправляя крылья, не осознавая, что это ему не поможет. Он тяжело рухнул на одно крыло и вскрикнул от боли, когда оно сломалось. Пламя подхватило его, и Кроули закричал, сворачиваясь в комок. Снова. Это снова происходит. Он во сне, он дышит серой и жаром, выжигая себе все легкие, и он знает, что увидит, до того, как поднимает голову и все же открывает глаза. Он не желает мириться с неизбежным, и все равно не может сдержать рычания, когда видит между стеллажами горстку пепла. Нет. Нет, нет! Ублюдки! Все вы! Как вы посмели! Он взвыл, кружа в центре пожара, огонь окружал его, опалял кожу. Он вытянул руку, нащупав что-то, выбросил себя из этого обжигающего круга, отполз в сторону. Он горел, горел, он чувствовал запах обгорелой плоти, плавившегося металла, оглушающий скрежет и не сразу смог заставить себя поднять взгляд. Пылающий Бентли был на расстоянии вытянутой руки. Кроули дрожал, из последних усилий удерживая его рабочее состояние, но всего одна слабость, всего одна секундная слабость – и машина взорвалась, взметнув вертикальный столп огня и дыма, разбросала в сторону раскаленные кусочки. Девяносто лет – и ни царапины. А теперь посмотри только на себя… Он не хотел отводить взгляд, несмотря на всю боль. У него был трогательный момент. Однако со спины его вдруг обожгло сияние, и сразу несколько пар одинаково сильных рук с белыми рукавами потащили его назад, и он подавился протестующим воплем, вырываясь, но бесполезно, свет становился ярче, разъедал одежду, выжигал кожу, касался обнаженных ребер… Он ощутил сильную хватку у себя на плече и вцепился в чужую руку, резко садясь на кровати и больно ударившись лбом обо что-то. Спросонья, одной ногой в кошмаре, он не понял, где находится, прижав ладонь ко лбу и охнув, и почти сразу услышал знакомое ворчание совсем рядом: - Тебе обязательно так всегда просыпаться? Он вскинулся, одернув руку. Азирафель сидел рядом с ним на коленях, с ногами забравшись к нему на кровать, и потирал лоб, хмурясь. Однако совершенно точно не злился, поскольку, поймав его взгляд, подсел поближе. Кроули молчал. Он снова не мог пошевелиться, находясь в липком оцепенении. В глубине его глаз все еще стыл ледяной ужас и разгорающаяся ярость, образуя между собой нечто грозное, нечто ядовитое, нечто… нечто постороннее. И Азирафель видел это. Потому что Кроули позволял ему видеть. - Я здесь, - мягко сказал он. – Я все еще здесь. Это всего лишь сон. "Заткнись. Заткнись, пожалуйста, я не хочу тебя слушать, я хочу тебя чувствовать". Он смог усилием воли лишь чуть-чуть поморщиться, опустив взгляд на чужие губы. Он надеялся, что Азирафель поймет его, и ангел действительно замолчал. Замолчал, улыбнулся ему тепло, протянув руку и положив ее на ладонь демона, слабо сжал, поглаживая по тыльной стороне. Больше всего на свете Кроули хотел переплести их пальцы. С великим трудом он развернул ладонь, как он думал, тыльной стороной вниз. На самом деле он лишь слегка сдвинул руку, и Азирафель убрал свою. "Нет! Нет, это не то, что я хотел, ангел…" Он закрыл глаза, собираясь с силами, но распахнул их обратно, почувствовав движение. Азирафель придвинулся к нему еще ближе, почти вплотную, нервно облизнувшись. На нем больше не было улыбки. Но он был невероятно чутким и бережным сейчас. Кроули поймал его взгляд, прикрыл глаза. "Не останавливайся. Умоляю. Ради кого угодно". Он не двигался. Но и не отталкивал. И это было хорошо, потому что Азирафель просто не пережил бы, если бы его сейчас оттолкнули. Сердце колотилось с невероятной скоростью, распостраняя жар по всему телу. Во рту пересохло, и ангел сам не верил в то, что творит. Но он наклонился еще ниже и медленно, очень медленно касается чужих губ своими. Нежно. Трепетно. Кроули зажмурился. Хотелось закричать. Хотелось зашипеть. Хотелось сбежать и остаться в одиночестве. Но не ему. Это не то, что на самом деле он хочет. Эта ночь такая холодная. Эта ночь такая волшебная. Это прикосновение такое нежное. И демон приоткрывает губы, отвечая на поцелуй слабо, как мог, жмурясь уже даже от этого. Голос внутри зашипел, угасая, когда он чуть подался вперед, ловя губами чужой судорожный вздох, и это было последним препятствием. Их поцелуй не выходил за рамки приличия, словно у них были силы помнить, кто они такие. Кроули достаточно было приоткрывать рот чуть шире, чтобы дышать ангелом, а Азирафель пил его душу, отравленную паранойей, и выдыхал очищенной, словно пропуская ее через какой-то неведомый до сих пор фильтр. И с каждой секундой Кроули чувствовал, как возвращается реальность, как свежеет мир, какой вкусный воздух, потому что сейчас Азирафель был реальностью, миром. И вкусным. Только чужие губы. Только прерывистое дыхание. Кроули слабо щипнул его за нижнюю губу своими, отстраниться буквально на мгновение, поймав чужой взгляд, словно обменяться мнениями, словно обменяться чувствами. И снова – дыхание к дыханию. Он протянул руки, осторожно положив их на чужую талию, готовый отстраниться, если ангел решит, что он слишком быстр, но Азирафель придвигается вплотную, прижимается к нему грудью, отвечая взаимностью на желание стать еще ближе, но стоит ему самому дотронуться до Кроули, как тот разрывает поцелуй. Азирафель растерянно заморгал. Он не ожидал, что это закончится так быстро, понятия не имел, что им теперь говорить или делать, и уже открыл было рот, чтобы спросить, что же не так, когда увидел, что Кроули потер шею. Рано. Слишком рано. Он еще помнил, на что способна ангельская благодать. Кроули отстранился, и рукам становится пусто без него. Но Азирафель послушно отодвигается, наблюдая, как змей укладывается обратно, ерзает, устраиваясь поудобнее, зарываясь лицом в подушку, и это лучшее доказательство его доверия. Возможно, потом они будут думать, что это был сон. А может, и нет. Кроули вдруг вытащил руку из-под одеяла, вытянул ее вперед, и Азирафель накрыл ее своей, слабо сжав. Демон развернул ладонь тыльной стороной вниз и переплел пальцы. Ангел тепло улыбнулся. "Засыпай. Я здесь. И я принесу тебе лучшее, что есть в мире". *** Кроули спал. Его больше не трясло, он перестал метаться по кровати и царапаться, и Азирафель радовался, что все хорошо. И самую малость надеялся, что змей не проспит, как и угрожал, несколько десятилетий. Что ж, если каждый раз после кошмара Кроули нужно будет целовать, Азирафель был готов делать это целую вечность. Он ведь боялся, что обожжет. Что не сможет себя контролировать и причинит Кроули боль. Но этого не произошло, хотя сердце до сих пор колотилось, как бешеное, а уже был самый разгар дня, а он все не мог перестать рассматривать спящего демона, раскинувшегося на кровати. В прошлый раз его надо было скоро будить, а так не хотелось. Теперь Азирафель может дать ему выспаться. Все еще улыбаясь, ангел тихо слез на пол и вышел из спальни. Пожалуй, нужно было найти чего-нибудь перекусить, наведаться, например, в тот самый чудесный магазинчик. И в аптеку через дорогу, чтобы укусы Гавриила совсем прошли вместе с этим тяжелым испытанием в их жизни. И теперь Азирафель мог выбрать в магазине все, что захочет, не боясь, что Кроули размажет все его пиршество по своей квартире. Ангел был так рад этому, что взял все, что было, не сумев выбрать, и ушел выбрать бутылку вина, надеясь, что Кроули захочет выпить вдвоем, как раньше, и поболтать, как раньше. Ну а если не захочет, ничего страшного. Эта бутылка пойдет на полку, и рано или поздно они ее выпьют, разговаривая о дельфинах, об утках или о чем только пожелают. Свобода пьянила Азирафеля, и он вдохнул полной грудью, засияв на всю улицу. Невозможно сдерживаться, просто невозможно, но он должен. Он не может потерять Кроули, и поэтому сейчас он согреет всех своим собственным счастьем, а затем вернется назад. Честно сказать, он немного увлекся. Подумать только, как же много света в нем пряталось, он никак не мог оторваться от ощущения крыльев за спиной, хотя точно знал, что их нет, но проверял периодически. Он перешучивался с каждым прохожим, любовался улицей, фантазировал и мечтал, чего никогда не делал, но именно сегодня ему очень хотелось попробовать. Так что когда он вернулся, солнце склонялось к закату. Разложив два полных пакета сладостей на столе между книг, Азирафель припрятал заветную бутылочку и подошел к спальне, открывая дверь. Кроули на кровати не было. На секунду его захлестнул ужас. Сбежал. Спрятался. Потерял, он его потерял. Зачем же он оставил его так надолго, ведь клялся же быть рядом!.. Азирафель закусил губу, с совершенно несчастным видом осматриваясь. - Кроули? – жалобно и неуверенно позвал ангел. - Ммм? – раздалось сонное мычание прямо у него над головой. Азирафель подпрыгнул от неожиданости и развернулся, отскочив. - Где ты?! - Я здесь, - проворчал демон, и Азирафель поднял глаза. Кроули распластался по стене прямо над дверью, сонно щурясь, и неохотно сполз вниз, спрыгивая на пол. К такому жизнь Азирафеля не готовила. Он смотрел на демона с таким шоком, что Кроули занервничал и тут же вышел в кабинет. - Так, теперь у меня здесь не только книжный магазин, но и кондитерская? – сразу послышалось его недовольное ворчание. - Что ты делал на стене? – Азирафель все же последовал за ним. Его лицо все еще было глубоко шокированное и немного смешное. Кроули издал неопределенный набор звуков, не ответив ничего членораздельного, и с интересом заглянул внутрь стола. Он как будто чуял алкоголь, обреченно подумалось Азирафелю. Надо было замаскировать чудом. - Кроули. - Я спал, ясно? – демон закатил глаза. – Иногда я так сплю. Мне нравится. Он спал. Ну конечно. Азирафель не догадался сразу, ведь все так спят. Просто не признал сослепу. Но ругаться не хотелось. Кроули был расслаблен, отдых явно пошел ему на пользу. Пока Азирафель завтракал, он ушел заняться растениями, а потом присоединился к ангелу, устроившись на своем стуле, и разговор даже шел весьма мирно, и вино они разлили по бокалам, и очки Кроули не надевал, и волосы все время лезли ему в лицо, и он заправлял их за ухо, пока Азирафель не предложил ему их заплести. Демон согласился. Это могло бы быть очень романтично, прикасаться к рыжим волосам вообще было очень волнительно для Азирафеля. Но Кроули вертел головой, пытаясь поймать его взгляд во время разговора, прерывался, чтобы выпить вина, и в итоге ангел почти обиделся и устроил ему непонятно что с прической. После чего, конечно же, было возмущение, взаимные препирательства, но это распушенное и косматое безобразие на голове Кроули в итоге оставил, хотя и припоминал Азирафелю об этом каждые десять минут. Потом они немного успокоились. Кроули устроился на кровати, гипнотизируя ангела взглядом, а Азирафель делал вид, что читает, и ему вообще нет дела до того, что этот рыжий хохолок, торчащий из-за скомканного одеяла, от него хочет добиться. Долго это все равно не могло продолжаться, Кроули уже привычно сделал первый шаг, начав рассуждать о пламенных мечах и службах доставки, и ангел принял негласное приглашение, отложив книгу и присоединился к беседе. Они проговорили почти сутки, словно наверстывая за все это время. Все было так же, как раньше, вот только в полупустом кабинете было много книг, кресло с клетчатым пледом, торшер и антикварный граммофон, на столе стояла белая кружка с крыльями, и растения не дрожали так сильно в ужасе, чувствуя теплый исцеляющий свет, незаметно затягивающий все пятна и неровности на зеленых листьях. А затем – все по новой. Как удар под дых. Кроули снова рухнул в ночной кошмар, когда ожидал этого меньше всего. Когда все так хорошо, забываешь, что твоя ремиссия временная, и глупо ждать, что какие-то разговоры и алкоголь смогут стать настоящей панацеей. В этом сне он был в клетке, пойманный чертовым архангелом, а на его глазах Азирафеля вели на настоящую казнь. Он применял все силы воображения, на какие только был способен. Он рычал и царапался, кричал, привлекал внимание, надеясь навлечь гнев на себя и отвести от ангела беду. Он видел, как Азирафель повернулся к нему, и отшатнулся от ледяного спокойствия и презрения на его лице. Ангел обвинял его в собственной смерти. Кроули проснулся, вздрогнув всем телом. Рубашка липла к телу, промокшая насквозь, когда он сел, чтобы стянуть ее через голову, почувствовал, что волосы тоже влажные. Дрожащей рукой он вытер пот со лба и прислушался. За окном лил дождь. И ему почему-то казалось, что с неба льется святая вода за то, что он посмел прикоснуться к ангелу. Это его наказание. Давным давно Всевышняя разгневалась на людей и затопила их города. Теперь он прогневал ее. Теперь он погибнет. Тягучая трясина лизнула пятки, поглотила щиколотки, и он не мог двинуться, чтобы остановить ее. Она добралась до самых коленей, когда дверь в спальню открылась, и зашел Азирафель. Кроули перевел на него взгляд, полный надежды. Он ожидал увидеть ту же хладнокровную брезгливость, но Азирафель выглядел встревоженным и сразу подошел ближе, садясь на кровать у него в ногах и положив руку поверх одеяла. Трясина исчезла, испугавшись тепла его ладоней. - Боже, ты ужасно выглядишь, - признался Азирафель. – У тебя глаза совершенно дикие. Что тебе приснилось? - Казнь, - неопределенно выдавил Кроули. Это все, что он смог сказать. Азирафель погладил его по ноге, скрытой одеялом. - На улице такой сильный дождь, - виновато сказал он. – Я ходил убрать книги с подоконника. Вдруг зальет… - Не зальет, - хрипло ответил Кроули. – Не зальет, ангел. - Спасибо. Их глаза встретились. И они безмолвно сказали друг другу больше, чем хотели бы. Азирафель улыбнулся, просияв, и Кроули ответил ему полуулыбкой, слегка наклонив голову. Ангел протянул к нему руку, очень медленно и очень трепетно провел ладонью по его плечу, поднимаясь кончиками пальцев по его шее, где почти исчезли злосчастные пятна, обводил подбородок, скулы, уложил ладонь на щеку. Кроули подставлялся, но продолжал смотреть, как будто ему было мало, как будто он все продолжал говорить без слов, которые им давно уже были не нужны. Он подтянул под себя ноги, когда Азирафель придвинулся ближе. И когда ангел осторожно и медленно наклонился к нему, он приоткрыл губы навстречу раньше, чем Азирафель поцеловал его. Просто чтобы сорвать чужой вдох, как свой собственный. Нежный поцелуй, от которого невозможно оторваться. Достаточно закрыть глаза, чтобы больше ничего не существовало, только они вдвоем, и ангел светится, не в силах себя контролировать от переполнявших его эмоций, и Кроули тихо посмеивается ему в губы, чтобы дать понять, что все хорошо, все так, как должно быть. Еще неверяще он опускает смуглые руки на чужую талию, скользит к спине, обнимает бережно, как самую большую драгоценность. И невозможно, совершенно невозможно разорвать этот поцелуй, когда ангел кладет руки ему на плечи, впервые касаясь зубами его нижней губы, предлагая большее. И Кроули соглашается, позволяя Азирафелю решать, углубляет поцелуй, забывая дышать, забывая, что его тело настолько человеческое, что ноет от такой простой ласки до самых кончиков пальцев. У них вся ночь, чтобы опробовать все, что они оба знали о поцелуях. То срываясь на страсть и жадность, то переходя на едва слышные неуловимые касания. Кроули приоткрывал глаза, чтобы поймать чужой опьяненный взгляд, криво улыбался и вовлекал своего ангела в новую реальность. Реальность, где они могли всю ночь целоваться, слушая гром и шум дождя за окном, и где Кроули плавно укладывал Азирафеля на спину, нависая над ним, прижимаясь и согревая всем телом, слабо кусаясь в поцелуй, и как же естественно ощущаются руки ангела на его голой спине. Как же невозможно правильно они щупают его позвоночник, острые лопатки, и остается только выдохнуть протяжно в чужие губы, и Азирафель прекрасно его понимает. Это лучший антидепрессант, придуманный людьми. Это лучшее лекарство. И Кроули готов пить его до самого утра. А утром – рассвет. Бьется в окна, пробиваясь сквозь тучи, растворяясь в плотном барьере штор. Утром горящие губы и щеки, когда наконец-то они смогли оторваться друг от друга, и Кроули ложится рядом, крепко держа чужую руку. Все правильно. Все так чертовски правильно. Рука в руке. Плечо к плечу. Это началось шесть тысяч лет назад, когда один не самый обычный демон подошел к не самому обычному ангелу, и тот спрятал своего заклятого врага под крылом от первого дождя. Дождь снова гремел за окном. И Кроули мерно дышал, надежно укрытый невидимым ангельским крылом, прижимаясь щекой к плечу Азирафеля, встречая первый совместный рассвет на новом этапе их совместной жизни.