Resurgent

      Ступая по знакомым трещинам, выступам и скобам, Вероника, не спеша, забралась на крышу и, встав у самого края, смотрела вдаль. Здесь, на высоте, среди гула квадракоптеров и шелеста листвы, она, наконец-то, расслабилась. Уставшее тело просило отдыха и она присела на краю, свесив ноги и откинувшись на руки сзади.       В нескольких метров от нее, скрытый кустарником, сидел и боялся вздохнуть Тобиас. Он не мог поверить своим глазам, но был в восторге от своей удачи. Парень долго, с нежностью рассматривал ее силуэт. Такой легкий и маленький, как перышко. Хотелось подойти к ней обнять и защитить от всего мира. Только Трис его защита не нужна, она, итак, самая сильная девушка на свете, не раз спасавшая даже его самого. Невольно Тобиас вспомнил, как она рискуя собой бросалась на свою смерть, как выручала их в самых проигрышных ситуациях, как сама приставила дуло к своему лбу, когда он был под симуляцией.       Только вот, девушка на краю не Трис, ее копия, возможно, но столько ли в ней отваги, альтруизма, силы духа? “ — Возможно, я тут чтоб узнать это. Понять насколько она другая девушка и с чистой совестью уехать в Чикаго, навсегда отпустив свои глупые мечты и надежды.»       Осторожно, боясь напугать девушку, он бесшумно подошел максимально близко. Достаточно сократил расстояние, на случай, если она, испугавшись, упадет — успеть поймать ее. И застыл. Не мог придумать, как начать разговор. Что сказать?  — Что ты тут делаешь? — вырвал Тобиаса из задумчивой растерянности спокойный голос Вероники.  — Извини, я хотел поговорить с тобой, — Все умные мысли из головы парня вылетели, а вопросы смыло, словно песчинки во время дождя.  — Странное место для поиска. Мог попросить у кого-нибудь мой номер.  — А ты бы ответила?  — Конечно. С чего бы нет?  — Ты же встречаешься с тем парнем, прости забыл имя, — удивился Тобиас.  — С Кристофером. Да, встречаюсь, но и с людьми по телефону, как ни странно, общаюсь и даже при встрече бывает. — она, наконец, повернулась к нему. — Садись, раз ты здесь.       Она постучала ладонью рядом с собой и Тобиас, глубоко вздохнув и стараясь не смотреть вниз, осторожно сел рядом, вцепившись обеими руками за выступ.  — Ты боишься высоты? — удивилась Вероника, взглянув на парня.  — Все чего-то боятся, — ответил Тобиас и криво улыбнулся, вспомнив похожий диалог.  — Но ты здесь, а выход на крышу закрыт особым замком, даже я не смогла его вскрыть. Значит ты или прилетел или залез по стене, так? — приподняла она одну бровь.  — По стене. — выдавил из себя парень, судорожно сглотнув.  — Расслабься, — улыбнулась Вероника и положила руку на его, с участием глядя в его синие глаза.       От прикосновения по телу пробежали неугомонные мурашки, зато Тобиас, действительно, расслабился и растворился в ее, таком родном, взгляде. К его огорчению, Вероника быстро забрала ладошку назад. Ее через чур напугали острые ощущения. Словно она обожглась и рука пульсировала, но, в то же время, жар разливался по телу, не причиняя боли. Они сидели молча, каждый думая о своем.  — Ты часто здесь бываешь? — не найдя более умного вопроса в своей многострадальной голове, спросил Тобиас.  — Да, это мой мирный уголок. Мне тут спокойно, словно я на своем месте. Словно в один из дней я обязательно взлечу, а пока просто живу в ожидании. — Девушка сама удивилась своему ответу.  — Тут, правда, очень здорово, несмотря на…  — На то, что ты не любишь высоту, — договорила за Тобиаса Вероника и улыбнулась.       Парень благодарно улыбнулся в ответ. Мысли, потихоньку, возвращались к Тобиасу, напоминая, что хотел пообщаться с девушкой, а не сидеть в тишине.  — А чего ты боишься?  — Смотря когда, — задумалась она, — в детстве как и все, разбить коленку, остаться в очереди без родителей, после смерти мамы недолго боялась поврежденных.  — Мне жаль, прости, — Неужели она помнит Натали, хотя, тогда причем тут поврежденные.  — Ничего. Это было достаточно давно, чтобы лить слезы.  — Пойму, если ты не ответишь, но, что случилось?  — Как ты уже слышал, мы жили на окраине, выстоявшего в войне, городка Рокфорда. Там было вполне уютно. Лишь однажды к нам в дом ворвались двое поврежденных, я не знаю, что им было нужно, но они стреляли, вначале в маму, потом в меня. — Девушка свела брови вместе, выдавая грусть. — Когда отец вернулся с работы, маму уже было не спасти, а я пролежала в больнице почти полгода, восстанавливаясь.  — Мне жаль, — искренне посочувствовал Тобиас, посмотрев на черный пропуск на груди, — а почему ты сказала, что недолго?  — Ну, отец объяснял, что они не виноваты, это их неправильные гены все решают. Я очень боялась, что они не со зла, а потому, что просто не могут иначе, нападут на наш дом снова. А потом, изучая все больше и больше книг из библиотек, поняла, что чаще всего они нападают от безысходности. Ведь у них по сути нет ничего, ни прав, ни образования, ни еды. Поэтому я очень надеюсь, что найдется способ их вылечить и принять в наши города на общих правах, — тут Вероника сильно смутилась, — извини не их, а вас. Я до этого не общалась с ГП.  — Ничего страшного, я тебя понял, — сначала Тобиасу было немного обидно из-за того, что она считала ГП больными и ущербными. Потом он вспомнил те селения, которые они проезжали и принял ее слова. Решив сменить тему, точнее вернуть к интересующей его теме, спросил, — Чего еще ты боялась?  — Всегда опасалась обидеть или расстроить отца, он замечательный человек и отличный ученый, который со всей страстью отдается работе. Я долго помогала ему в исследованиях, но всегда чувствовала себя созданной не для опытов и тестов, — грустно улыбнулась Вероника, — поэтому очень боялась признаться ему, что хочу всерьез изучать архитектуру. Почти 3 месяца решалась.  — Это мне знакомо, сам когда-то полностью сменил образ жизни, вопреки желанию отца, — махнул головой Тобиас. Вероника с искренним сочувствием посмотрела на парня, вот и хоть что-то общее.  — Потом я боялась не влиться в коллектив, если помнишь, я не была, как почти все тут, городской девочкой. Мы жили в глуши, после смерти мамы отец все время работал, а я была с ним, много (через чур) читала, изучала и никак не чувствовала себя обычным подростком. Но этот страх уже тоже прошел по естественным причинам. Поэтому теперь я боюсь только двух вещей. Во-первых, что что-то случится с моими близкими, нечто, абстрактно, плохое. А второе, извини, умолчу, мы не настолько близки, — улыбнулась Вероника.  — Всего два страха значит, здорово, — так и хочется посмотреть в ее пейзаж страха, неужели правда покажет так мало.  — А у тебя какие страхи? — Спросила Вероника, честность на честность.  — Я боюсь высоты, — улыбнулся Тобиас.  — Правда? А так и не скажешь, — хихикнула Вероника.  — Я стараюсь перебороть или максимально не обращать внимания на то, чего боюсь.  — Как сейчас, сидя на крыше и спокойно общаясь, — поняла его Вероника.  — Да, еще я боюсь замкнутых пространств, из-за конфликта со шкафом в детстве, — ухмыльнулся Тобиас, вспоминая отца, — еще боюсь убить невиновного человека. И четвертый страх, — Тобиас глубоко вздохнул, формулируя фразу в голове, — я боюсь потерять любимого человека.  — Значит не потеряешь, — сказала Вероника, участливо глядя ему в глаза.       И Тобиаса потянуло к ней, он хотел довериться ей, доказать себе, что вот она, и он, действительно, ее не потерял. Сердце стучало, как бешенное, пытаясь выскочить и лечь на колени Вероники.  — И все? Четыре страха? — спросила девушка, и Тобиас выплыл из своих желаний, увидев что девушка явно не разделяет его мыслей. " — Она не Трис, что ты творишь? Ты ее просто испугаешь. Держи свои…при себе.» — Отругал сам себя парень и вслух ответил, — да, сколько себя помню их было четыре. Это даже мое второе имя.  — Четыре? Серьезно?  — Да, меня два года только так и называли.  — Мне больше нравится Тобиас, — произнесла Вероника и тут же смутилась.  — Расскажи о себе, — попросил парень, чтоб развеять ее смущение и отвлечь от неуместного признания. Хотя в душе ему, конечно, было чертовски приятно.  — Даже не знаю что, я обычная девушка. Живу, учусь, две недели, как встречаюсь с парнем. А больше ничем не примечательна. Я обычная.  — Ты далеко не обычная, — серьезно сказал Тобиас и поймал ее взгляд, — нормальные девушки не сидят на крыше с малознакомыми типами, да и вообще, по крышам не лазают. И уж точно обычные девушки не имеют всего два страха, даже у обычных парней столько нет.  — Спасибо, конечно, но откуда тебе знать? Говоришь так, будто изучал этот вопрос.  — Не то чтобы изучал, просто у нас в городе есть сыворотка страха, которая помогает увидеть страхи людей. И я видел страхи многих девушек и парней. Так что тут можешь не сомневаться.  — Ладно. Допустим, я тебе верю. — вздыхает она.  — Только допустим? Вероника еще раз посмотрела в глаза парню, он был абсолютно серьезен и уверен в своих словах.  — Верю, — тихо сказала она, — теперь ты расскажи о себе.  — Хмм, я работаю помощником одной из членов совета, который управляет городом. А я так, на подхвате, советы даю, встречи провожу. Довольно скучно, если подумать. Разве что, вот эта поездка оказалась очень удачной. Живу один, иногда встречаюсь с друзьями, да в общем-то, и все. — Грустно закончил Тобиас, поняв, внезапно, насколько скучную и унылую жизнь он ведет. Действительно, просто существует для галочки и только. Трис бы его не поняла. «Вернусь и поменяюсь», — дал он себе зарок.  — Звучит как-то печально, — посочувствовала Вероника, — извини, пожалуйста. Мне очень интересно с тобой общаться, но день был насыщенный и я хочу спать. Боюсь, еще чуть-чуть и я усну прямо на этом уступе, — зевнула она.  — О, конечно, — встал со своего места Тобиас и протянул руку Веронике. — Можно мне остаться здесь? Тут уютно и можно спокойно подумать.  — Это не мое личное место, я его, также как и ты, только облюбовала. Можешь оставаться, но по ночам тут бывает холодно. — Предупредила Вероника и изящно и уверенно слезла к себе в окно. — Спокойной ночи, Тобиас.  — Спокойной ночи, Вероника. — Отозвался парень отходя вглубь крыши.       Довольный вечером, разговором, собой и девушкой, улыбаясь, как влюбленный идиот он улегся на траву и стал смотреть на звезды, мелькающие между листьев дерева, и огоньки гудящих квадракоптеров. Пока сон не забрал его.       Вероника тоже уснула быстро, едва забравшись в постель. Успев, напоследок подумать, что Тобиас куда многограннее, чем ей показалось вначале.