Долгая яркая тьма

— Ты можешь осторожнее? — Не дергайся. — Я бы не дергался, если бы ты был осторожнее. Голоса доносятся приглушенно, будто через вату. Неро с трудом разлепляет глаза и тупо пялится в потолок: желтые потеки на старой побелке, темный след плесени в углу, тошнотворно медленно крутящиеся лопасти вентилятора. Голова кружится, и сухой язык будто бы не помещается во рту, царапая небо. Он пытается сглотнуть пересохшим горлом вязкую слюну, и висок резко прошивает болью. Ах да. Он пытается прикрыть глаза ладонью, но обнаруживает, что левая рука пристегнута к изголовью кровати пластиковой стяжкой. Неро поднимает глаза и осматривает пережатое запястье, медленно собирая мысли в голове. Потом точно так же медленно поворачивается в сторону голосов и хмурится. Первым его встречает колючий взгляд светло-голубых, почти прозрачных глаз. Глядя на то, как поворачивает голову Вергилий, Данте тоже прослеживает направление его взгляда, и Неро переводит глаза на него – а потом обратно на Вергилия. Они сидят на соседней кровати, судя по антуражу застиранных покрывал и потертых обоев с геометрическим узором в стиле семидесятых, это какой-то задрипанный мотель на окраине. На Вергилии нет рубашки, плечо у него все в потеках засохшей и свежей крови. Данте сидит рядом, подогнув одну ногу, и сосредоточенно копается в ране кончиком складного ножа. Висок опять прошивает болью так, что у Неро перед глазами мелькает белая вспышка. Он прикусывает губу, чтобы не застонать, и на пару секунд прикрывает глаза, восстанавливая события вчерашней ночи. Он выстрелил – он точно помнит, что выстрелил. Но Данте успел его догнать, Неро бы никогда не промахнулся, с такого расстояния тем более. Данте врезался ему в спину, пуля ушла по траектории ниже, они покатились по полу, Неро получил по виску чем-то холодным и тяжелым – рукоять пистолета, скорее всего. Резкая вспышка боли, липкая темнота – и это странное пробуждение. Неро снова открывает глаза, промаргиваясь. Под веки будто сыпанули песка. Боль в виске становится пульсирующей, спускаясь к челюсти. — Кажется, от тебя ждут объяснений, — говорит Вергилий Данте, все также не отводя взгляда от Неро. Данте еще глубже засовывает нож в рану, и Вергилий шипит от боли, затыкаясь. — Дай сюда, я сам, — раздражается он и тянется к лезвию. — Руки, — предостерегающе говорит Данте, крепче перехватывая рукоять ножа. Вергилий недовольно выдыхает воздух через зубы. Данте таки удается подцепить пулю, и он чуть наклоняет лезвие, выковыривая ее из плеча. Вергилий прикусывает губу, но молчит, хотя больно должно быть чертовски. Сплющенный кусочек свинца падает в вовремя подставленную руку, и Данте выдыхает, расслабляя плечи. — Теперь только зашить. — Просто забинтуй. — Может, вы сообразите меня отстегнуть? - прерывает их Неро. Такая длинная фраза забирает у него последние остатки сил. В пересохшем горле першит. Он пытается собрать мысли во что-то связное, но пока ничего не выходит. Он только чувствует, как чертовски болит голова и лихорадочно думает, как ему снова взять Вергилия на мушку. Пистолет лежит на столике возле зеркала, это он уже успел заметить. Но какого черта творит Данте, он так и не может пока сообразить. Данте с Вергилием переглядываются, так синхронно поворачиваясь друг к другу, что картинка в голове Неро начинает медленно складываться. Они оба выглядят будто со старой потертой фотографии, такие одинаковые, он ведь и не замечал никогда, насколько они похожи – не внешне, скорее по повадкам и движениям, два осколка, идеально сходящихся краями. Теперь, когда Вергилий сидит в нескольких метрах от него, Неро не вовремя замечает, насколько он красивый с этой болезненно бледной кожей и идеально лежащими волосами, хоть и слегка перемазанными кровью. Вергилий почти не двигается, только шипит сквозь сжатые зубы и двигает головой; с этого ракурса, когда видно его полубоком, он похож на ожившую статую, картину – что угодно, но только не на человека из плоти и крови. Неро раздраженно дергает обездвиженной рукой, на этот раз глядя в глаза Данте. Тот раздумывает долгих три секунды, прежде чем ответить: — Подожди пару минут. И снова наклоняется к раненой руке Вергилия. Охеренно, думает Неро. Просто блестяще. Данте что, действительно задумался, освобождать его или нет? Вергилий больше не смотрит в его сторону, но в уголках его губ Неро мерещится ухмылка. Данте все же зашивает ему рану, выслушивая в свой адрес несколько нелестных комментариев о качестве своей работы, а потом подходит к кровати и садится на самый край. Он прикасается к руке Неро так, будто боится его поранить. Неро вспоминает, как он этими руками ночью сжимал его за бедра, как закидывал на себя его ноги, как вжимал в постель безо всяких опасений. Сейчас каждое движение Данте выглядит скованным, будто это совсем другой человек. — Мне нужно, чтобы ты пообещал, — начинает он тихо, — что не будешь делать резких движений и выслушаешь меня. В голове Неро так много вопросов, но он прикусывает губу, чтобы не высыпать их все сразу на Данте. Перед этим он лихорадочно прокручивает их про себя, кидая быстрый взгляд на застывшего Вергилия. Почему вы не поехали в больницу? Почему ты не дал мне его подстрелить? Самый главный вопрос – что вас, черт возьми, с ним связывает, помимо общего места работы в прошлом? – Неро решает не задавать вообще никогда, потому что не уверен, что хочет знать ответ. Почему он так важен для тебя? Он кивает, и Данте тянется к его руке, чтобы освободить. Несколько минут они молчат, и Неро действительно подумывает над тем, чтобы нарушить обещание и попробовать кинуться к пистолету, но понимает, что этот вариант явно провальный – каждая конечность его тела пульсирует от боли. Вряд ли он сможет подняться без посторонней помощи, не говоря уже о том, чтобы добраться до оружия быстрее, чем Данте. — Нужна твоя помощь, парень, — говорит Данте и пытается улыбнуться. Он явно нервничает, уголки губ у него немного дергаются, и Неро вдруг нестерпимо хочется провести по его губам большим пальцем, погладить по щеке. Периферийным зрением он замечает, что Вергилий бесшумно поворачивается в их сторону, и от ощущения его взгляда становится очень неуютно. Он словно оживший призрак, что на самом деле был рядом с ними все это время. — Вергу нужна помощь, — говорит Данте, и Неро чувствует, как его начинает подташнивать. Данте называет его сокращенным вариантом имени явно без задней мысли, просто по привычке, и в эту самую секунду становится совсем уж очевидно, насколько эти двое близки. Неро смотрит на одного, потом на другого и понимает, что хочет позорно разреветься. Как можно было быть таким идиотом все это время и не замечать, что он тут лишний, что он и есть третье колесо. Всю дорогу ему казалось, что Вергилий не то чтобы не настоящий, а какой-то нереальный, что ли – забытая газетная вырезка, которую помнят лишь они с Данте, и никто больше. Но вот он здесь, сидит в прокуренном, богом забытом номере мотеля с раной, полученной от Неро, которую ему так любезно перевязывал Данте. Почему-то в реальность происходящего с каждой секундой верится все меньше. — Нам нужна тачка, — произносит Данте и по его лицу видно, что он жалеет о сказанном слове “нам”. — Мне больше некого попросить. Неро невольно хмыкает. Это грязный прием, и если хорошенько подумать, то Данте применял его все это время: убеждал, что Неро – его верный напарник, единственный, которому он доверяет. Специально или нет, но Данте, кажется, выдрессировал его, как собаку. Он рассказывает, где находится нужная им машина, и как туда быстрее всего добраться, но Неро его слушает вполуха. Ему хочется спросить Данте, зачем было заставлять его верить в то, что он еще кому-то нужен, но вместо этого Неро говорит: — Хорошо. С кровати он поднимается еле-еле, отпихивает руку Данте, которую он протягивает, пытаясь помочь встать. Вергилий все это время сидит, не двигаясь, с безукоризненно прямой спиной и смотрит перед собой в узкое зашторенное окно. — Я скоро вернусь, — говорит Неро, и в голосе его звучит неуверенность. Он переводит взгляд с Данте на Вергилия, и Данте искренне ненавидит себя за то, что его собственный взгляд срывается в сторону Верга. Вергилий же, напротив, рассматривает Неро прямо и открыто, оглядывает с ног до головы, но в выражении лица его только скука, ни капли интереса. Данте делает вид, что пытается оттереть пальцы от засохшей крови остатками бинта, но на самом деле он просто использует это как причину, чтобы не вставать. Между ним и Вергилием расстояние протянутой руки, и от этой близости холодеет под ребрами. Он ожидает, что Вергилий встанет сам – или хотя бы скажет ему проваливать из его личного пространства – но, к удивлению, тот тоже сидит молча, расслабленно. Едва за Неро закрывается дверь, эта самая обманчивая расслабленность тут же сменяется напряженностью, когда Вергилий поворачивается к нему. — Ты мог оставить его там. — Я не мог оставить его там, и ты это прекрасно понимаешь. — Просвети меня. Данте раздраженно выдыхает через нос. — Он видел тебя. Возле тела. — И? — Я вообще-то тебе жизнь спас. — Мне не нужно твое спасение. — Он видел меня в том числе, — пытается сменить тактику Данте. — Он знает, что я знаю. — Не оскорбляй меня такой топорной ложью, Данте, — опасно суживает глаза Вергилий. — Во-первых, я знаю прекрасно, что тебе все равно, что было бы с тобой. Данте с досадой хмурится. — А во-вторых, ты можешь скормить ему любую ложь, и он тебе поверит, судя по тому, какими собачьими глазами он на тебя смотрит. Что ты сделал, Данте? Чем добился такой привязанности? Голос у Вергилия становится холодным и резким. Данте знает эту интонацию. Вергилий зол – зол и уязвлен. Зная его, это самая опасная смесь состояний. — Не вздумай трогать его, — как можно спокойнее, но твердо произносит Данте. — Вот как? — Вергилий разводит в неискренней улыбке губы. — Значит, он для тебя важен? Полезно знать. — Вергилий, — говорит Данте, и голос у него усталый. — Я спас твою задницу от смертной казни уже второй раз. Я, по сути, стал соучастником и врал всем, кому можно, десять лет. — Я этого не просил, — зло перебивает его Вергилий. — Заткнись, — беззлобно обрывает его Данте, и на удивление тот действительно замолкает. — Так что я думаю, ты вполне можешь считать мои слова серьезными. Вергилий смотрит на него внимательно. Прозрачные глаза его не выражают никаких эмоций, но по лицу и позе Данте видит, что он будто сжатая пружина. — Ты пальцем не тронешь Неро, — спокойно говорит он. — И вообще никаким образом не влезешь в его жизнь. Тут мы закончили? Вергилий хмыкает. Он ничего не говорит, но Данте незаметно переводит дыхание – он знает, что этот бой он выиграл. Данте не ожидает, что Вергилий это скажет. — Мальчишка хороший стрелок. Крепкая рука, умелый хват. Он бы не промахнулся. Данте чуть напрягает плечи, ожидая вопроса, будто удара. — Почему ты не позволил ему? — спрашивает Вергилий, и глаза у него очень, очень серьезные. — Это бы разом решило все проблемы. Пара секунд. Почему не дал выстрелить? Данте молчит, долго, слишком долго. — Ты знаешь, — наконец, говорит он. Он смотрит, как в замедленной съемке, как Вергилий поднимает руку и касается его скулы кончиками пальцев. У Данте уходит вся сила воли, чтобы не потянуться за его рукой вслед, когда он ее отводит. — Глупо, Данте. Так глупо. — То есть ты бы позволил выстрелить, если бы на твоем месте был я? — Конечно, нет, - говорит Вергилий, и уголки губ у него поднимаются в мягкой улыбке. — Никто не смеет убить тебя, кроме меня. Что он может ему сказать? Что он должен ему сказать? подними руки так, чтобы я их видел или я так скучал — Ты псих, — говорит Данте, и сам даже не знает, какую эмоцию пытается вложить в эту фразу. Скорее всего, просто констатирует факт. Вергилий хмыкает. — Я? — насмешливо переспрашивает он. — Я тоже, — соглашается Данте и притягивает его к себе, положив руку на плечо. Вергилий не размыкает губ, и поцелуй выходит странным – они просто влажно дышат друг другу в рот, уткнувшись лоб в лоб. Данте прикрывает глаза и пробует его руками на ощупь, все ли так, как он помнит, оглаживает скулы, линию челюсти, шею. От резкого тычка в грудь он падает на спину и от неожиданности открывает глаза. Вергилий нависает над ним, совсем близко, опершись на локти по обе стороны его головы. Он рассматривает его со сдержанным интересом, будто бы Данте очередная улика, которую ему нужно проанализировать. Затем, не сильно церемонясь, с нажимом ведет рукой по животу, задирает ему рубашку и кладет прохладную ладонь на бок, чуть выше бедра. — Отвали, — говорит Данте и пихает его коленом. Рука на его боку предостерегающе сжимается. — А ты действительно этого хочешь, Данте? — голос у Вергилия чуть насмешливый, и то, как он тянет на выдохе, его имя отдается у Данте тяжестью внизу живота. Он тяжело сглатывает. Хотелось бы ответить ему очередной подколкой, но слова не идут. — Я так и думал, — хмыкает Вергилий, внимательно рассматривая его лицо. — Давай, — приказным тоном говорит он, неопределенно кивая головой. В голове мелькает мысль, что вот он сейчас, его шанс. Данте быстро смотрит вбок – там, где на столе лежит кобура с пистолетом. Вергилий не прослеживает его взгляд, но судя по приподнявшимся уголкам рта, прекрасно понимает, о чем он думает. Давление его ладоней ослабевает, будто бы он дает ему фору. Данте думает – вот он, ключевой момент. У него уйдет пару секунд, чтобы ударить Вергилия лбом в нос, спихнуть его с себя, пока тот приходит в себя, и добраться до оружия. Пара резких движений. Он поднимает руку и, прихватив Верга локтем за шею, притягивает к себе и целует – нетерпеливо, почти отчаянно. Тот не отвечает, лишь тяжело выдыхает. Наверное, это сойдет за смешок. Данте расстегивает и стягивает собственную одежду неаккуратно, путаясь пальцами в ремне. — К чему такая спешка? — спрашивает Вергилий, и Данте хочется, чтобы он просто заткнулся. Хочется, чтобы он не прекращал говорить. — Помочь не хочешь? — огрызается он в ответ. — И лишить себя демонстрации твоей выдержки? — говорит Вергилий. Данте с трудом подавляет стон досады и падает на подушку, глядя нависшему над ним Вергу в глаза. Только сейчас Данте замечает, как цепко он смотрит, как расширены его зрачки. Он даже не ведет бровью, когда Данте лезет к нему в штаны, расстегивая замок, но когда он берет его в ладонь и на пробу проводит пару раз рукой, чуть закусывает щеку. Между бровей у него залегает такая знакомая морщинка. — Я опять должен делать за тебя всю работу? — находит в себе силы сказать Данте. Это вознаграждается ладонью, крепко затыкающей ему рот. Вергилий сплевывает в свободную руку, и Данте чувствует его влажные пальцы внизу – этого недостаточно для подготовки, но это куда больше, чем Данте от него вообще ожидал, поэтому он как может пытается расслабиться. — Пусти, — мычит он через пальцы, и Вергилий убирает ладонь с его рта и перемещает на шею, слегка зажимая яремную вену. Данте свистяще выдыхает сквозь зубы, когда чувствует в себе его член. Вергилий обводит его линию челюсти дыханием и отстраняется, опираясь лишь на колени. Данте хочет приподняться, продлить контакт, но Верг с силой прижимает его ладонью за горло, и Данте принимает его правила – выпрямляется на спине, чуть выгибая поясницу, перехватывает руками изголовье. Он подается вперед бедрами, пытаясь получить хоть какое-то движение, но Вергилий кладет ему обе ладони на талию и крепко удерживает на месте. Руки у него холодные. Данте закусывает губу, чтобы заглушить почти отчаянный звук, рвущийся из него. Он чувствует Вергилия внутри себя, но тот не двигается, и Данте все сложнее становится контролировать мысли, настолько их захлестывает неудовлетворенное желание. — Ты забыл, как это делается? — удается сказать ему. Насмешливый тон не очень выходит, уж слишком сдавленное дыхание. Вергилий выдыхает с приглушенным «хм» – еще один смешок. — А у тебя, я так полагаю, было достаточно практики? — говорит он. Данте затыкается, бессильно роняя голову на подушку. Вергилий протягивает руку к его лицу и заправляет прядь волос за ухо. Жест это почти что нежный, и Данте смотрит на него с удивлением – такого он определенно не ожидал. Едва он открывает рот, чтобы отпустить очередную колкость, Вергилий с силой толкается в него, разом выбивая воздух из легких и любые мысли из его головы. Он двигается резко и сильно, до боли сжимая руки на талии, натягивает его на себя, не заботясь о том, чтобы Данте успел привыкнуть и расслабиться. Данте, в общем-то, не против – он давно уже не ложился ни под кого, все саднит от того, что вставляют насухо, и будь это кто угодно другой, он бы уже давным-давно спихнул его с себя. Но это не кто угодно, это Вергилий, и у Данте рвет башню от того, что это Вергилий трахает его без смазки, вбивая в матрас, что это Вергилий сводит брови и дышит над ним тяжело, что это Вергилий держит его до боли крепко, так, что ногти впиваются в кожу. Данте тянется к нему рукой, перехватывает за плечо, и Верг меняет угол наклона, не снижая темпа. Он наконец-то совсем близко, ложится на Данте практически всем весом, и Данте цепляется хаотично за его шею, затылок, волосы, плечи. Под ладонью мокро, и Данте смотрит тупо на влажные красные пальцы через плечо Вергилия, пытается собрать мысли, тут же улетучивающиеся с каждым толчком. — У тебя кровь, — сдавленно говорит он. — Плевать, — отвечает Верг, и голос у него хриплый. Данте кажется, что он может кончить от одного этого голоса. — Верг, — упрямо говорит он, задыхаясь от каждого толчка. — Кровь. Данте упирается в его грудь ладонями, чуть отстраняя от себя. На перевязке расплывается широкое красное пятно – видимо, рана открылась от движения. Данте смотрит на окрашивающийся красным бинт, думает о пулевом ранении под ним, и внезапно думает о Неро, ощущая острый укол вины. — Данте, — говорит Вергилий, вырывая его из мыслей. Судя по его голосу, он недоволен тем, что тот отвлекся. — Смотри на меня, — повелительным тоном говорит он, прихватывая его ладонью за челюсть. Данте слушается, открывает рот, послушно пропуская внутрь большой палец, двигает вперед бедрами, подставляясь под его член. Вергилий проводит влажным от слюны пальцем по его губам. Данте чувствует, что он почти уже на грани, мысли опять путаются, оставляя перед ним только то, что он видит, то, что он чувствует — лицо Вергилия, тело Вергилия, пальцы Вергилия. — Зачем, — почти задыхаясь, спрашивает он, — зачем ты вернулся? Вергилий наклоняется к нему совсем близко, прижимаясь лбом ко лбу. Данте вцепляется ему в плечи, опять чувствуя под рукой влажную от крови повязку, но он не может сдержаться и сдавливает пальцы еще сильнее. — За тобой, — просто говорит Вергилий, и остатки мыслей выбивает из головы. --- Машину Неро находит там, где Данте и сказал – небольшой поворот не доезжая до мотеля, скрытый старым покосившимся шлагбаумом. Никому бы не пришло в голову что-то здесь искать. Заднее сиденье залито подсохшей кровью, тачка день простояла на солнцепеке и теперь от нее страшно несет скотобойней. Неро открывает окна, пока едет обратно, но тяжелый дух так и не выветривается. Его мутит, слишком яркое солнце режет воспаленные глаза, ушиб на виске пульсирует болью. На пассажирском сидении он находит потрепанную сумку-аптечку, в которой на его счастье обнаруживаются две пачки антибиотиков. Он глотает сразу несколько таблеток, не глядя на срок годности. На стоянке за мотелем Неро глушит мотор и тяжело упирается лбом в рулевое колесо. Его подташнивает – у него наверняка легкий сотряс, но с этим придется разобраться позже. Сейчас главная его проблема закрыта в крайнем угловом номере задрипанного мотеля на подъезде к городу. Он сглатывает вязкую пресную слюну и думает, думает, думает. Мысли ворочаются тяжелые, будто валуны. Он снова и снова проигрывает в голове сцену, как он стреляет – и промахивается. Он не должен был промахнуться. Этот урок он очень хорошо усвоил еще в пропитавшемся кровью песке Кандагара. Если промахнешься, ты увеличишь шансы противника на то, чтобы не промахнулся уже он. Неро чувствует, как к горлу подступает ком, и пальцы холодеют от начинающейся паники. О нет, только не сейчас. Неро резко поднимается от руля, так, что голова идет кругом, и откидывается на сиденье затылком, пытаясь выровнять дыхание. Паническая атака это последнее, что ему сейчас нужно. Он вдыхает глубоко носом, упираясь ладонями в глаза так, что под веками расходятся огненные круги. Вдох-выдох. Не сходится. Все это не сходится. Чистые руки? Где-то там наверняка остались перчатки. Нет орудия убийства? Он даже не успел толком рассмотреть труп. Данте знал точно, кто будет там. Данте знал. И ни черта не сказал ему. Дыхание сбивается, и Неро открывает глаза. Они сбежали, внезапно понимает он. Надо была причина, чтобы выманить его из номера. А он повелся, дурак. Обида поднимается горьким комом в горле, потом ее сменяет ярость. Неро хочется орать. Он бьет покалеченной рукой рулевое колесо – раз, второй – сильно, так, что на ладони наверняка останется кровоподтек. Он сидит некоторое время, виски страшно ломит, вдоль спины мерзко прокатывается капля пота. В машине все так же пахнет застоявшейся кровью, кожей, немного въевшимся в обивку сидений горьким дымным запахом. Он открывает бардачок, и хоть тут ему везет – виднеется матовая блестящая рукоять глока. Неро сует пистолет за пояс и выходит из тачки, с силой хлопнув дверью, будто бы это сможет унять его раздражение хоть насколько-то. Он чувствует себя полным дураком, но все равно идет проверить номер – вдруг там осталось хоть что-то. Он стоит у двери несколько минут, не решаясь зайти. Оттуда не доносится ни звука, так что не очень понятно, есть ли там вообще кто-то внутри. Неро думает, что если эти двое уже свалили – а в этом у него нет никаких чертовых сомнений – он за ними не потащится: у него нет ни зацепок, где их искать, ни, собственно, желания. Впрочем, его тут же догоняет мысль, что на самом-то деле он отправиться за ними хоть на край света, лишь бы схватить Данте за грудки и как следует начистить ему рожу. О том, что ему вообще делать, когда вся эта история кончится, Неро предпочитает не думать. Антибиотики, которые он успел сожрать по пути к мотелю, кажется, начинают действовать – стучащая боль в висках пропадает, башка перестает трещать, и спина больше не ноет. И все же Неро чувствует себя смертельно уставшим, когда глядит на собственные трясущиеся пальцы. Он шумно сглатывает, каким-то образом умудряясь остановить подбирающийся приступ паники, сжимает-разжимает руки, исправно считает до пятнадцати и выпрямляется. На то, чтобы достать мобильник из кармана, уходит пара секунд. На то, чтобы заставить себя набрать цифры – целая вечность. Неро бьет кулаком по стенке и кладет телефон обратно. Данте дергается, когда Неро с силой распахивает дверь номера: так, что дверь едва не ударяется о стенку. Даже Вергилий оборачивается на звук, отвлекаясь от застегивания пуговиц на рубашке. Вергилий смотрит на него слегка удивленно, и это первая эмоция, которую Неро вообще замечает на его безжизненном лице. Впрочем, нотка интереса быстро исчезает, и Верг отворачивается, упираясь безразличным взглядом в стену. Рубашка на нем принадлежит Данте – его собственная безнадежно залита кровью, так что Данте приходится делиться, самому оставаясь в нижней борцовке. Неро смотрит на них дико, будто бы не ожидал их здесь увидеть. — Вы тут, — произносит он озадаченно. — Весьма неожиданное умозаключение, — говорит Данте. Неро кидает в его сторону разъяренный взгляд, но потом выражение лица его сменяется на смертельную усталость – он опирается спиной на стену и тяжело трет ладонями лицо. Он думал, что мы уже сбежали, внезапно понимает Данте. У него в горле застревает смешок – почему они действительно не свалили до этого? Он и так достаточно облажался перед пацаном, еще одно вранье поверх всего остального уже ни черта не решило бы. Но он должен был Неро хотя бы это. Хотя бы попрощаться. — Нам надо поговорить, — начинает Неро, но на большее сил у него не хватает. Оставшиеся вопросы тяжело повисают в воздухе. Неро переводит взгляд с одного на другого, раскрывает спазматически сжатый кулак с ключами от машины и кидает ключи Данте. Тот ловит на лету – и коротко кивает. Разговаривать они будут вдвоем. — Мне надо умыться, — невнятно говорит Неро. Данте открывает рот, будто хочет сказать что-то и виновато смотрит в сторону ванной, но Неро не понимает, в чем дело. Понимает, когда заходит в крохотное помещение и включает свет. Под умывальником свалены неряшливым комом окровавленные простыни. От обиды у него перехватывает горло – хорошо хоть он потратил столько времени в тачке, борясь с тошнотой, и не зашел в номер раньше. Он чувствует себя неловко и чертовски глупо – он же ведь действительно начал думать, что происходящее между ними хоть что-то да значит. — Иди сейчас, — слышит он голос Данте, а также звон перекидываемых ключей. — Я догоню. Неро включает воду, чтобы заглушить их разговор, но слышит только, как хлопает дверь. Он вцепляется дрожащими пальцами в раковину, пытаясь выровнять дыхание, даже не рискует поднять взгляд в зеркало. Кое-как уняв дрожь в руках, он набирает в ладони ледяной воды и плещет в лицо, трет затылок. Чуть-чуть легчает. Когда он выходит, Данте все еще терпеливо ждет. — Ты еще не ушел, — бесцветно говорит Неро. — Хотел попрощаться. — Неужели, — ядовито перебивает его Неро. Они молчат, глядя на друг друга. Все понятно и без слов – честно говоря, Неро не уверен, что не набросился бы на Данте с кулаками, если бы тот сейчас что-то сказал. Время тянется чертовски медленно, потом, наконец, Данте неуклюже салютует ему двумя пальцами и направляется к двери. Неро взводит курок. Щелчок кажется оглушительно громким. Данте останавливается – плечи его бессильно опускаются. Он вздыхает и разворачивается к Неро, сокращает небольшое расстояние между ними в пару шагов, полностью игнорируя направленное на него оружие. Неро бы все равно не смог нажать на спусковой крючок. Пальцы впиваются в рукоять пистолета до побелевших костяшек. — Тогда, десять лет назад, — Неро говорит медленно, подбирая слова. — Это все сделал он? — Нет, — Данте отвечает чуть ли не поспешно. — Нет. Он… увлекся. — Увлекся? — Неверное слово, — морщится Данте. — Мы шли по следу долго, у нас ничего не было. Это сводило с ума. Верг… Верг все пытался его понять. Что им движет. Он разрабатывал этот сраный метод – черт, я не знаю, зачем тебе это рассказываю. — Я могу сократить, — зло перебивает Неро. — Он психопат. И убийца. — Черт, - говорит Данте. — Ты не знаешь его. — Зато ты знаешь отлично, — в голосе у Неро горечь. — И ты знал. Все это время. Данте опускает глаза. — Тогда ты тоже знал? — спрашивает он, на самом деле не желая знать ответ. — Тоже водил всех за нос? — Нет, - говорит Данте. — Не знал. Узнал, когда мы поймали Аркхэма. Он действительно высунул нос, чтобы разобраться с тем, кто присваивал себе его заслуги. — И ты дал ему сбежать. — И я дал ему сбежать. Они молчат. — Сколько? — спрашивает Неро. Данте тяжело потирает переносицу. — Сколько человек убил сам Аркхэм? — с нажимом повторяет Неро. — Девять. — Твою мать, Данте, - в голосе Неро самое настоящее отчаяние. – Твою мать. Он с силой ерошит волосы рукой, бессильно опуская руку с пистолетом. — Двенадцать, - говорит он. — В деле было двенадцать трупов. Ты понимаешь, что все это на твоих руках? На моих руках? — Ты здесь не при чем. — Я здесь охуенно при чем. И ты втянул меня в это все. — Ты же так хотел это дело, — огрызается Данте. —Я хотел… — Неро осекается, чуть не добавив «тебя». Данте, судя по всему, понимает. Лицо у него становится какое-то беспомощное. — Я не знал, — неуклюже оправдывается он. — Я не думал, что все выйдет таким образом. — А что ты думал, выйдет? Что ты скоротаешь время, потрахиваясь со мной, пока твой психованный бывший режет людей пачками? — Все не так. — А как? — в голосе Неро прорывается такое искренне отчаяние, что ему становится неловко. — А как это еще должно было выйти, сраный ты мудак? Данте поднимает ладонь и проводит костяшками пальцев ему по скуле. В глазах у него сожаление – Неро ищет и не может найти там оттенка фальши. У него перехватывает горло. — Я должен пойти. На этот раз должен, — Данте говорит тихо, будто обращается скорее к самому себе. — Почему? — спрашивает Неро. Дурацкий вопрос, полный бессмысленной, почти детской обиды. Данте смотрит на него чуть ли не с жалостью – на лице его отражается такое искреннее страдание, что Неро хочется врезать ему, лишь бы стереть с него эту эмоцию, чтобы никогда ее больше не видеть. Он понимает – он давно все понял, еще когда очнулся здесь и наблюдал за ними двумя. В голове проясняется, и Неро чувствует и понимает все кристально ясно. — Ты его любишь, — скорее говорит, чем спрашивает он. Из глотки у него вырывается нервный смешок. Данте дергает головой от этого слова, будто от пощечины, нахмуривается. — Я… - он медленно подбирает слова – Мне надо присмотреть за ним. А как же я, хочется заорать Неро. Как же я? — Хватит врать мне, - голос Неро дрожит от ярости. — Хватит снова мне врать. — Неро, — говорит Данте мягко и кладет ему руки на плечи. — Не трогай меня, — голос у него чуть ли не дрожит. — Убери руки. Последние слова Неро говорит уже невнятно, потому что утыкается Данте в шею, хватается рукой за плечи, будто утопающий. Во второй ладони все так же почти до боли зажат пистолет, и Неро физически не может разогнуть пальцы. Он вдыхает запах чужой кожи, чувствует, как Данте ерошит ему волосы на затылке. Ему чертовски хочется открыть глаза и проснуться – где? Когда? Он лихорадочно думает, но не может вспомнить, в какой момент все пошло наперекосяк. Данте берет его за подбородок, чтобы поднять лицо чуть выше, и целует. Ах да, в этот самый момент. Неро стоило бы наставить на него пушку, застегнуть на нем браслеты – хорошо хоть он додумался вызвать подкрепление перед тем, как сюда идти. Может, даже милосерднее было бы оставить ему дырку во лбу, учитывая через какой ад его протащат, если будут судить. Вместо этого Неро подставляет губы и отвечает на поцелуй почти отчаянно, пытаясь забрать все, что он готов ему дать. Когда за Данте закрывается дверь, Неро обессиленно садится на чистую кровать, упираясь локтями в колени. Он ждет, пока не становятся слышны полицейские сирены. --- Видеозапись допроса свидетеля 1 [24 сентября, 00:02:45:10] [Детектив 1]: Почему вы отправились на последнее место в одиночку? Почему не была вызвана оперативная группа? Свидетель пожимает плечами. [Свидетель 1]: Это была моя инициатива. Я посещал все места преступлений с первого дела. Это посетил последним. [Детектив 1]: В три часа ночи? [Свидетель 1]: В три часа ночи. Вас смущает ненормированный рабочий день? Тогда почему вы в отделе расследований? [Детектив 1]: Вы вызвали подкрепление. Не говорили деталей. Почему? Кто был с вами? [Свидетель 1]: Я уже говорил об этом. На меня напали. У меня было сотрясение. В рапорте есть заключение врача. Детективы переглядываются. Свидетель замечает этот взгляд, но никак не реагирует. [Детектив 2]: Неро, я могу называть вас так? [Свидетель 1]: Нет. Не стоит. [Детектив 2]: Неро. У вас есть блестящие перспективы двигаться в полицейском департаменте, возможность уйти в федералы. Но только не с этим делом, этот висяк с тремя трупами будет преследовать вас вечно. Потому что детали не сходятся. И вы не сотрудничаете со следствием. [Свидетель 1]: Чего вы от меня хотите? [Детектив 2]: Кто был с вами? И где Данте? Свидетель выдыхает через зубы. [Свидетель 1]: Не знаю. Я понятия не имею. [Конец записи]