***
По окну барабанили крупные капли дождя. «Ну, и на кой я спрашивается переезжал из Питера в Москву, если здесь такая же унылая мерзота́?» Ветер трепал еще зеленые ветви деревьев. Отчего-то вспомнились последние слова Замая, когда ребята устраивали проводы: «От себя все равно не сбежишь». Переезд был попыткой наладить свою жизнь. Казалось, что все его проблемы от отвратительной погоды, унылой толпы людей, кишащей на грязных улицах, от разрухи, которая стыдливо прятала свои облезлые бока в подворотнях Петербурга в отдалении от туристических троп. «Да и похуй, я стараюсь. Как могу. Кособоко и нелепо, но я стараюсь!» Дождь усилился, практически полностью заливая гладь стекла, делая пейзаж за окном еле различимым. – Светло, ты что такой грустный? Хуй сосал невкусный? – рядом раздался гнусавый смех коллеги, заплывшего жиром Игоря, который безумно бесил своим чувством юмора (точнее его отсутствием). – А ты что, уже закончил свой отчет, который от тебя требовался еще в понедельник? А, Игорек? Знаешь, что бывает с теми, кто много смеется? – Иди ты, Вань. С тобой по нормальному, а ты как злюка, всегда на больное давишь. Игорь отвернулся и продолжил залипать на сайте знакомств. «Господи, как же все заебало. Почему меня окружают такие уебки?» Уже полгода Ваня находился в каком-то мерзком беспросветном унынии. Нет, он не хотел в лучших традициях Карениной броситься под поезд, ему не хотелось рыдать под нетленочки МакSим на подоконнике и нет, он не напивался у друзей и не бахал по вене, чтобы забыться. Ему было просто никак. Он не чувствовал ни радости, ни грусти. Даже когда веселился или смотрел грустный фильм. Как будто внутри что-то перегорело. Только периодически возникало раздражение, да и то только в моменты, когда нарушали его тихую тоскливую отстраненность. И от этого было так погано. Ваня искренне не понимал зачем он живет. Ну, как живет? Точнее сказать существует. С понедельника по четверг маршрут дом-работа-дом, в пятницу пару бокалов пива с друзьями, на выходных полное бездействие и залипание в телик. Благо службы доставки и клининга освобождали от бытовой рутины. М-м-м, не жизнь, а мечта. Кстати, сегодня была пятница. Светло взглянул на часы. Ну что, еще полчаса и в бар?***
В баре было больше людей чем обычно. Как будто какая-то московская селебрити снизошла до фан-встречи. Но какого хуя было делать это именно здесь? Хотя это же всего лишь сравнение… – Вань прикинь сегодня здесь «The Hatters» выступают! Хорошо, что мы столик за неделю забронировали. Светло закатил глаза и застонал. – А здесь они что забыли? Решили молодость вспомнить? – раздраженно спросил Ваня, понимая, что он сглазил себе пятницу, хотя и не был суеверным. – На сколько я понял, хозяин заведения давно знаком с группой, и они по-дружески решили замуть мини-выступление и за одно новый альбом обкатать, – ответил друг. Раздражение Вани усилилось. Он даже хотел развернуться и пойти на выход, но что-то его остановило.***
За час он успел выпить бокал пива, пару шотов, которыми его угостили друзья и смириться с присутствием раздражающих музыкантов. Даже некоторые треки зашли если не кривить душой. «Талантливые все-таки ребята. С этим не поспоришь.» Устав от сладости кальяна, Светло решил выйти на улицу и выкурить сигаретку. На улице моросил противный дождь. Ветер разгонял алкогольный туман в голове, прочищая спутанные мысли. – Привет, Ванечка, – выдохнул кто-то из темноты приветствие вместе с сигаретным дымом. Ваня в этот момент как раз делал затяжку, поворачиваясь на звук, что сыграло с ним злую шутку, ведь как только он понял кто это говорит, закашлялся, подавившись дымом. Рядом с ним стоял высокий парень, с красной челкой, торчащей из-под кепки, с татухами на пальцах, между которыми была зажата сигарета. Рядом с ним курил его лучший секс. Полгода назад он познакомился с этим парнем. Тоже в баре, только в Питере. Тогда его каким-то боком занесло прямо в эпицентр творческой тусовки Питера. Иван Евстигнеев был фотографом, имел обширный круг интересов, хорошо подвешенный язык и чертовское обаяние, которое прекрасно сочеталось с природной ебанцой. Да, Светло был падок на таких мальчиков и зачастую такие знакомства заканчивались в одной постели. Тот раз тоже не стал исключением. Ваня не был пьян, но события той ночи вспыхивали в голове какими-то раздробленными картинками. Только ощущения текли единым потоком, обволакивая все тело, вспыхивая на нем хаотичными прикосновениями шершавых красивых рук. Не было неловкости утром, не было осознания того, что эта случайная встреча была ошибкой, но лучше бы это, чем то, что узнал Светло. Пока его наваждение принимало душ, Ванечка ни в чем себе не отказывая (никто ведь не запрещал), прошелся по комнате своего нового знакомого. Заглянув в один из ящиков рабочего стола, он нашел обручальное кольцо. Знаете, такой простой золотой ободок без лишних украшений и сантиментальных гравировок. Ваня тяжело вздохнул и закрыл ящик. Быстро собрался, проверил содержимое карманов, чтобы ничего не оставить после себя и ушел по-английски. Наверно, хорошо, что он узнал правду. Парень скорее всего задолбался в браке, а жена или к родственникам свалила или к подруге взять перерыв. А его использовали, как увлечение на одну ночь. Ну или на несколько ночей, если бы их встреча имела бы какое-то развитие. Вот такие вот неутешительные перспективы предстали перед Ванечкой. С одной стороны, Ваня был принципиальным и не спал с женатиками. На кой черт ему лишние проблемы, если и своих более чем? Да и Светло предпочитал одноразовые встречи без обязательств. Ни драм, ни привязанностей, ни разрушенных дневным светом ожиданий. Это удобно. А с другой – парень задел его за живое, стал глотком свежего воздуха. Еще ни разу он ни с кем не чувствовал такого взаимопонимания в постели. Даже жаль становилось, что мальчик обременен определенными обязательствами перед какой-то милой девушкой. А может даже и перед маленькими «цветами жизни». От такой перспективы светло покрывался мурашками и вздрагивал от собственных мыслей. Но вернемся в реальность, в которой Ваню сканировал пытливый взгляд тезки. – Ну, привет, – нехотя ответил Светло. – Я думал не вспомнишь, – хмыкнул Ваня, – так неожиданно исчез, даже номерочка не оставил. Ваня натянул на лицо ухмылку и скупо ответил: – Не думаю, что в этом была необходимость. Прости, меня ждут. Ваня выкинул в сторону сигарету и развернулся, чтобы пойти обратно к друзьям, но не дойдя до двери пару шагов, его резко развернули за руку. – Что произошло? Я что-то не так сделал? Мне казалось, что тебе понравилось. Ване стало противно чувствовать прикосновение к своей руке. Он вывернулся и спокойно ответил: – Что было, то прошло. Не думаю, что этот разговор имеет смысл. – Нет, блять, подожди! – рыкнул на него парень, – мы провели прекрасную ночь, утром тоже все было в порядке, но почему-то, выйдя из душа, в квартире я тебя не обнаружил. Я пол-Питера оббегал, всех знакомых опросил, кто мог бы знать тебя, но, к сожалению, я знал лишь твое имя, и никто почему-то не запомнил моего собеседника в тот вечер. А ты просто исчез. Как будто тебя и не было вовсе. Я думал, что кукухой поехал. Закинулся чем-то в баре, попал в неебический трип с охуенным сексом, а на утро пустота. Да я полгода в толпе тебя высматривал, думал, а вдруг все-таки найду. И после этого ты говоришь «неважно»? Последнюю фразу Ваня прошипел Светло прямо в лицо. Такой напор дезориентировал и сламывал всю взращённую уверенность в себе. В голове, словно пугливые птицы, трепетали мысли, а в груди билось глупое наивное сердце, истосковавшееся по эмоциям. Ванечка ошарашено пялился на парня, не в силах ответить хоть что-то на его монолог. – Так и будешь молчать? Или ты один из этих эгоистичных гедонистов. Похуй на чувства других людей, пользую кого хочу и выкидываю на обочине своей жизни? Светло дернулся как от пощечины. Чего-чего, а уж промолчать, когда на него несправедливо наезжали он не мог. – А ты не охуел мне что-то предъявлять? С какой стати ты вообще мне выставляешь какие-то претензии, если у самого рыльце в пушку? Вернись в семью и не морочь мне мозги. Я все сказал. Разговор окончен! Ваня резко развернулся и практически сбежал внутрь бара. Он нашел свой столик, сел и опрокинул в себя шот с разноцветной мутью. Руки дрожали, внутри все клокотало от гнева на этого придурка. С ума сойти, Ванечка еще и виноват. А вот хуй тебе! С гулькин член. Но что бы он там не думал про себя, как бы он не истерил, где-то глубоко внутри ему было приятно внимание такого красивого парня. «Полгода высматривал тебя в толпе…» Фраза крутилась в голове и никак не хотела оставлять Ванечку. «Ну, что за пидор, не мог не жениться что ли?» – в очередной раз сокрушался Ваня.***
Светло не заметил, как пролетел вечер. Друзья начали собираться домой. На душе было как-то муторно и неспокойно. Поэтому, не придумав ничего лучше, он решил еще немного продлить свой вечер и переместиться за барную стойку. А что? Он взрослый, честно отработавший неделю в офисе человек. Почему бы и нет? Коллегиально (вместе с самим собой) данное предложение было одобрено, о чем Ванечка и оповестил своих друзей, незамедлительно направляясь к бару. – Почему ты сказал «возвращаться в семью»? Светло вздрогнул и повернулся на звук голоса. Рядом с ним за барной стойкой сидел Ваня и задумчиво смотрел в бокал с пивом. Он даже не заметил, как тот оказался так близко. Кажется, сердце стало стучать быстрее. – Что? – глупо переспросил Ванечка, хотя слышал вопрос. – Ты сказал «возвращайся в семью». Я нихуя не понимаю, о чем ты. Просто ответь на вопрос, и я от тебя отстану. Светло нахмурился. С одной стороны, хотелось тыкнуть его носом в его говно, а с другой стороны, признаться, что он без спроса шарился по его вещам… А собственно когда это Ваню угнетала совесть за то, что он делает? Вот именно. – Пока ты был в душе, я нашел у тебя в столе обручалку. Ну и еще пару женских вещей по квартире. Я бы и не заметил бы, если бы не присмотрелся к обстановке по внимательнее. Знаешь, я не сторонник полигамии даже в одноразовых встречах. Так что думаю наш разговор можно считать оконченным, – Ванечка собирался было уйти, но тут его руку накрыла ладонь. Не удерживая, но останавливая. – Подожди, – Евстигнеев достал что-то из заднего кармана и развернул к Светло, – смотри. И как там было у классика: «достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза…»? Так вот, это был обычный паспорт в затертой коричневой обложке, раскрытый на четырнадцатой странице, с двумя штампами: первый о регистрации, а второй о расторжении брака. Ну, ты Ванечка и придурок. – Можешь по дате посмотреть. Я в декабре развелся, а с тобой мы познакомились в марте. «Надо же, даже месяц запомнил…», – промелькнуло в голове у Светло. – Мда, ошибочка вышла… – Если бы кто-то не занимался чтением мыслей и не делал из этого поспешных выводов, я бы не сходил с ума полгода. Евстигнеев наконец-то посмотрел ему в глаза. Надо ли говорить, что раздражение, которое плескалось в них, заставило Ваню покрыться мурашками. Но не от страха или чувства вины, скорее от слабого, только еще зарождающегося возбуждения. – Да, еще можно словами через рот говорить. Это я помню, только никак не могу научиться пользоваться этим. Ваня хмыкнул и отпил немного пива из своего бокала, видимо, чтобы как-то сгладить возникшую неловкость момента. Недолго думая, Ванечка открыл бумажник и начал расплачиваться с барменом. – Стоп, ты куда? – запаниковал Ваня. – Ну, в этом баре мне больше делать нечего. Собираюсь устроить себе пятничный алкотрип, – на его телефон пришло уведомление, – о, а вот и таксишка приехала. – Я тебя понял, – с грустью ответил парень. Светло надел пальто и повернулся к Евстигнееву. – Знаешь, где-то читал, что распитие крепких спиртных напитков в одиночку один из признаков алкоголизма. Может быть, ты мне составишь компанию? Насколько я помню, собеседник ты не плохой, – Ванечка улыбнулся и игриво подмигнул парню. Ванино лицо растянулось в неконтролируемой дебильной улыбке, делая его моложе на несколько лет. Он поспешно кивнул, на ходу натягивая на себя не по сезону надетую куртку, и поспешил вслед за Светло. А Ванечка шел к выходу, ощущая, как внутри грудной клетки растворяется жесткий ком, с которым он жил все это время, и еле заметно улыбался. Уже ближе к утру, засыпая на плече Евстигнеева Ваня понял, что теперь он действительно живет. И скорее всего живет счастливо.