Притворись, что любишь

                    Валери поселилась на окраине Анси — небольшого, но очень живописного городка. Анси не даром называли французской Венецией: живописные каналы, где в тёплое время года плавали лебеди, и не менее живописные старинные домики и впрямь напоминали самый любимый туристами итальянский город. Овернь вообще была прекрасна в любое время года. Великолепные Альпы, весной щедро покрытые ковром из цветов, летом — изумрудные луга, с пасущимися на них стадами коров, осенью — богатый урожай овощей и фруктов, огромное разнообразие местных сыров и вин. Этот регион Франции всегда славился своими гастрономическими изысками.       Середина декабря в Оверни тоже не разочаровала погодой — густой, пушистый снег шёл почти каждый день. Крупные снежинки кружились в волшебном танце, одевая землю, деревья и дома в искрящийся белоснежный наряд. Мороз, к счастью, не слишком свирепствовал, делая зиму мягкой даже здесь, в Рона-Альпах.       Валери любила наблюдать через окно за снегопадом, отпивая глоток за глотком ароматный горячий чай на местных травах. Снег всегда по-детски радовал её, в Италии ей очень не хватало его на Рождество. Он создавал нужное настроение, придавал празднику ощущение сказки, ожидание волшебства, именно поэтому, вернувшись во Францию, она специально выбрала для проживания регион, где зимой часто выпадал снег. Да и близость знаменитого озера Анси — самого чистого в Европе, кстати, — сыграла не последнюю роль.       Из окон её аккуратного двухэтажного дома, стоявшего на вымощенной старинной брусчаткой улице, открывался потрясающий вид на горы с заснеженными вершинами. На этот пейзаж Валери готова была любоваться часами, по сути именно из-за него она и выбрала этот дом. Неплохая альтернатива особняку Гримальди, где она прожила последние семнадцать лет. Да, здесь не было той роскоши, к которой она привыкла, но зато впервые за долгие годы Валери чувствовала себя хозяйкой собственной жизни.       Домик раньше принадлежал семье, державшей швейную лавку, что стало для Валери ещё одним судьбоносным знаком, ведь она решила открыть небольшое собственное ателье. Когда-то давно, ещё будучи школьницей, она подрабатывала помощницей портнихи, которая научила её шить, вязать и неплохо разбираться даже в самых сложных выкройках.       До того как выйти замуж за Паоло Гримальди, Валери жила весьма скромно. Её первый муж был простым парнем, из самой обычной семьи. До войны он работал в фотоателье, но платили там не настолько хорошо, чтобы семья ни в чём не нуждалась. В те времена Валери часто подрабатывала шитьём и вязанием, чтобы помочь мужу обеспечить их с сыном. Почему бы теперь не попробовать вернуться к прежнему увлечению? Тем более, что ей действительно нравится этим заниматься. Творческий процесс всегда поднимал настроение и позволял отвлечься от неприятностей.       Новый дом с первого взгляда показался очень уютным, хотя был в несколько раз меньше её прежнего жилища. В нём уже несколько лет никто не жил: прежние хозяева умерли, а их сын выставил семейное гнездо на продажу. Он прилично завысил цену, желая погасить свои долги с этой сделки, поэтому покупатели долго не находились, но Валери приглянулся именно этот домик, а потому торговаться она не стала.       Дом имел несколько неопрятный вид, но с этой проблемой Валери управилась легко. Просто поразительно, насколько споро решаются проблемы, если располагаешь большой суммой денег! Наняв бригаду рабочих, Валери привела жильё в порядок в очень короткий срок. Начавшую местами осыпаться черепицу заменили на новую, заодно утеплив старую кровлю, некоторые рамы пришлось тоже поменять, да и скрипучая, рассохшаяся входная дверь пошла на дрова для камина. Зато пол оказался очень крепким и добротным, как и толстые кирпичные стены, зимой надёжно укрывающие от холода. После переклейки обоев и покраски лестницы новая хозяйка въехала в своё обновлённое жилище. Обзаведясь новой мебелью и текстилем, Валери получила очень уютное гнёздышко, где можно было наслаждаться тишиной и покоем.       Особое внимание она уделила отделке своей мастерской, где устроила всё очень уютно, по-домашнему. Во время уборки на чердаке она обнаружила большой сундук, полный старинных вещей. Помимо нескольких раритетных керосиновых ламп, книг с пожелтевшими от времени страницами и коробки с рождественскими украшениями, она обнаружила две большие фарфоровые куклы, явно старинные. Эта находка несказанно обрадовала Валери. Какое счастье, что сын бывших хозяев не выбросил это сокровище!       Бедняжки были в довольно плачевном состоянии, но Валери, с детства имевшая особую любовь к куклам, сумела привести их в порядок. Особенно пришлось повозиться с потрёпанными паричками, но результат того стоил. А вот сшить новую одежду для кукол ей было только в удовольствие. Она постаралась воссоздать образ моды конца прошлого века, что прекрасно ей удалось, хотя и не без труда. В итоге обновлённые, тщательно вымытые красавицы заняли почётное место в окне витрины ателье, привлекая внимание прохожих.       В Анси приезжие были большой редкостью, разве что туристы составляли исключение. Все друг друга знали в лицо, и миловидная одинокая дама сразу же вызвала бурный интерес у местных жителей. Особенно когда дала в газете объявление об открытии своего ателье. На оборудование для работы Валери не поскупилась: в Париже заказала самую последнюю модель швейной машинки, а также множество отрезов тканей, швейной фурнитуры, тесьмы и кружев, чтобы будущим клиентам было из чего выбрать.       И клиенты не заставили себя долго ждать. Валери прекрасно понимала, что они приходят к ней чисто из любопытства: разузнать кто она такая и что из себя представляет, но несколько заказов она, тем не менее, получила. Ей заказали два платья для дам, приближающихся к шестидесяти, и костюм-тройку для не менее солидного мужчины, долго разглядывавшего новую модистку в старинный лорнет.       Теперь ей было чем занять себя: снять с заказчиков мерки, выбрать фасон, раскроить, сделать несколько дополнительных примерок, и наконец, вручить готовое изделие. Валери очень волновалась, отдавая свой первый заказ: она не должна была ударить в грязь лицом, от этого зависела её репутация швеи. Ещё с детства она усвоила непреложное правило: в любом новом месте сначала ты работаешь на авторитет, а уж после он начинает работать на тебя.       Работа приносила радость и удовлетворение, с новыми соседями отношения сложились довольно тёплые, что не могло не радовать. Лишь вечера, — особенно долгие, зимние, — навевали на неё тоску, а приближающееся Рождество лишь усиливало это чувство. Валери не привыкла встречать свой самый любимый праздник в пустом доме.       При мысли о том, что она весь Сочельник просидит у камина одна одинёшенька, в то время как все остальные горожане будут запекать индейку к рождественскому столу и прятать под ёлку подарки, хотелось по-детски расплакаться. Конечно, Чинция наверняка приедет в гости, но Валери отчаянно хотелось провести праздники со своей семьёй. Тео, Лори… Паоло. Да, сын непременно позвонит ей, чтобы поздравить, а затем передаст трубку Лори и Мати, но ведь разговоры не заменят присутствия родных людей.       Она думала о них постоянно, безумно скучая, и это подрывало уверенность в светлом будущем. Почти каждую ночь ей снилось, что она снова в Италии, дома… Ей снилась итальянская речь, пицца и ризотто с креветками, приготовленные руками Мати, смех сына, улыбка невестки и запах сигар Паоло. Частые разговоры по телефону с Тео и Лори не спасали от одиночества. Оно навалилось внезапно, и как бы ни пыталась Валери занять себя работой и домашними делами, вечер и ночь всегда брали своё. Редко когда она засыпала без слёз.       До чего же обидно: она так стремилась к свободе, хотела доказать бывшему мужу, что она тоже личность, а не просто красивая интерьерная кукла, которую только и можно, что показывать гостям, да вывозить на светские приёмы. И чего же в итоге добилась? Она свободна, никто не указывает что делать, она даже на жизнь начала сама зарабатывать, но где же то чувство гордости за себя? Где радость от самодостаточности, к которой она так стремилась? Вместо этого Валери получила лишь одиночество и противное, разъедающее душу чувство жалости к себе. И стоило оно того, спрашивается? Она банально оказалась не готова к жизни в одиночестве.       Вернуться обратно в Италию было равносильно расписаться в поражении, на это Валери пойти не могла. Так и проходили её дни: в борьбе с тоской и одиночеством, с собственной гордыней, в упорной работе за швейной машинкой, да в заботах о коте Марсе, которого подбросили ей во двор на второй день после переезда. Это пушистое рыжее недоразумение стало единственной отдушиной в новой жизни Валери. Именно ему, уютно урчащему новому члену её маленькой семьи, по-хозяйски устроившемуся у неё на коленях, она и рассказывала о своей жизни, ошибках и горестях. Эти разговоры хоть немного, но помогали не сойти с ума от тоски.       В один из таких вечеров, за пару дней до Рождества, Валери не выдержала и решила устроить себе маленький праздник, чтобы хоть немного ощутить атмосферу предстоящего праздника: она больше не могла спокойно наблюдать, как соседи с головой погрузились в рождественские хлопоты. Все её новые знакомые с энтузиазмом бегали по магазинам, закупая продукты для праздничного стола, отыскивая подарки для близких, выбирая яркую обёрточную бумагу, ленты и открытки. Повсюду развернулись рождественские ярмарки, где толпились покупатели.       В итоге Валери поддалась царившему в городе настроению: она забрела на один из таких базаров, где купила себе маленькую ёлочку, бутылку Божоле, небольшой круг местного сыра канталя и самую дорогую коробку шоколадных конфет, какую смогла отыскать. Нарядив ёлку старинными шариками, найденными на чердаке, она расположила купленные деликатесы на небольшом столике в гостиной, поставив его неподалёку от жарко пылающего камина. Она только было включила телевизор и налила в бокал вина, намереваясь посмотреть какой-нибудь рождественский фильм, как раздался звонок в дверь.       Странно… кто бы это мог быть в такой час? Ателье Валери закрывала в шесть, а сейчас большие напольные часы показывали ровно семь тридцать. Следовательно, это не может быть клиент, тем более, что за заказом прийти никто не должен. Не зная почему, Валери вдруг заволновалась. На секунду её воображение нарисовало образ Паоло, который приехал, чтобы встретить с ней Рождество… Сердце вспорхнуло бабочкой в груди, но она тут же отмела эту бредовую мысль, заставляя его успокоиться.       Однако крохотная надежда всё ещё жила в душе до тех пор, пока она не распахнула дверь. Нет, это был не её бывший муж. На пороге стоял Андреа… С непокрытой головой, припорошенный снегом, он держал в руках такой же заснеженный букет тёмно-красных роз.       — Привет… — охрипшим от волнения голосом поздоровался он.       Валери застыла на миг, не веря своим глазам. Неужели это не сон? Андреа здесь? Но как он нашёл её?       — Привет… — ошарашенно пробормотала она, машинально делая шаг назад, чтобы впустить нежданного гостя в дом.       — Не ожидала? — смущённо улыбнулся Андреа, протягивая ей тяжёлый букет. — Это тебе.       — Спасибо, — Валери аккуратно стряхнула с цветов снег. — Очень красивые… Тебе Чинция дала адрес? — вдруг осенило её.       — Да, — он виновато посмотрел на неё. — Не злись на свою подругу, мне пришлось долго умолять её дать твои координаты.       Да уж — долго! Валери едва не прыснула со смеху от такой вопиющей лжи. В Риме Чинция все уши ей прожужжала о том, как страстно она болеет за доктора Андреа в борьбе за сердце подруги. Она не скрывала этого и от самого Андреа, который, кажется, слишком осмелел от неожиданной поддержки. Валери удивилась, как Чинция раньше не отправила сюда её настойчивого поклонника.       — Ты сердишься? — осторожно поинтересовался Андреа, переминаясь с ноги на ногу. — Может… я не вовремя?       — Нет, что ты, я вовсе не сержусь! — опомнилась Валери, вспоминая о правилах гостеприимства. Она бросилась в кухню, чтобы поставить цветы в вазу, после чего вернулась к Андреа. — Раздевайся и проходи, прошу тебя, ты совсем замёрз. Идём в гостиную, там растоплен камин. Знаешь, в наших краях не стоит в снегопад ходить без головного убора, так и простудиться недолго.       — Увы, я об этом не подумал. Привык, что в Риме не бывает такой погоды, вот и поплатился. — Андреа снял своё довольно тонкое пальто и повесил его на вешалку в прихожей.       — Присаживайся к столу, — пригласила Валери, доставая второй бокал из массивного дубового буфета, доставшегося ей от прежних хозяев. — Ты голоден? Просто… у меня сегодня лёгкий ужин, но, если ты хочешь, я могу что-нибудь приготовить.       — Не волнуйся, я успел поужинать в гостинице, — Андреа жестом остановил поток её сбивчивой, взволнованной речи. — Так что я совсем не против просто выпить с тобой вина. Лучше присядь рядом со мной, пожалуйста.       Нервничая больше, чем ей того хотелось бы, Валери выполнила его просьбу и опустилась рядом на маленький диванчик. Налив Андреа вина, она протянула ему бокал, и вдруг замерла, наткнувшись на его взгляд, горящий любовью и страстью. Здесь даже говорить ничего было не нужно: все мысли и чувства ясно читались в глазах. О, Господи… Что он собирается ей сказать? Неужели…?       — Валери… — прочистив горло, тихо начал он. — Я приехал, чтобы просить тебя стать моей женой.       Андреа извлёк из кармана пиджака маленькую чёрную коробочку и открыл её перед потрясённой Валерией. О, боже, она так и знала… Квадратный бриллиант чистой воды мягко переливался, отражая всполохи пламени от камина, рассыпая по комнате мириады разноцветных искр. Кольцо было бесподобно, но…       — Андреа… — выдохнула Валери. — Но… Я ведь…       — Постой, постой… — он мягко накрыл её губы своими пальцами. — Не отказывай сразу, не подумав, прошу тебя! Я люблю тебя, Валери, ты знаешь это. Люблю, наверное, с первого взгляда. Видит Бог, я не заказывал себе такой судьбы. Влюбиться в жену человека, которого я считал виновным в уничтожении моей семьи… Это не то, о чём хочется мечтать. Но я не жалею, Валери. Раз так случилось, значит, такова моя судьба. Ты… Ты — моё чудо, Валери! Моя надежда на то, что жизнь может сложиться счастливо. Я ведь считал, что не способен, понимаешь? Думал, что сердце моё никогда не узнает, что такое любовь! И только ты, одним своим появлением в моей жизни, открыла мне все краски мира, который я до тех пор считал чёрно-белым.       — Но Андреа… Я ведь не люблю тебя! — огорчённо прошептала она, чувствуя его боль всем сердцем.       — Я знаю. Но клянусь тебе, что сделаю всё, чтобы это изменить. Ты забудешь Паоло Гримальди, я тебе обещаю. Просто дай мне шанс, умоляю! Один-единственный, крохотный шанс…       Валери в замешательстве глядела в его глаза, полные надежды. Казалось, что от её ответа зависит его дальнейшая жизнь, как бы пафосно это ни звучало. Но внезапно судьба решила за неё. Или это дьявол решил подшутить над ней? Не представляя, что её толкнуло на этот поступок — одиночество или жалость, — она вдруг подалась вперёд и коснулась губ Андреа лёгким поцелуем.       Ошибочно расценив её поступок как согласие, доктор с ретивостью измученного жаждой путника припал к её губам, словно к живому источнику. То, что происходило дальше, Валери припоминала потом лишь урывками, словно кадры из немого кино.       Как Андреа жадно и долго целовал её губы, как торопливо раздевал, сбрасывал собственную одежду… Это она помнила плохо. Лишь чувство возбуждения, разгорающееся где-то в животе, как костёр, прочно осталось в памяти. Моральные устои истовой католички, чувство стыда — всё вдруг как-то отошло на второй план. В ней внезапно проснулась чувственная женщина, которая стремилась лишь к одному: быть рядом с этим мужчиной. Подарить ему ночь любви, отдаться во власть его сильных рук. Да, она не любит Андреа, но это не значит, что её не тянет к нему физически. Завтра она откажет ему, но зато эта ночь состоится! Она снова почувствует себя живой…       Скажи ей кто-нибудь полгода назад, что она сможет отдаться мужчине, не являющемуся её мужем, Валери расценила бы это как форменный бред, и даже оскорбилась бы. Но сейчас, измученная одиночеством, терзаемая страхом и обидами на бывшего мужа, она с непреодолимой жаждой окунулась в эту греховную страсть. Не думая о том, что будет завтра. И пусть это безрассудный поступок, но кто сказал, что всегда нужно поступать только правильно? Что человек ни в коем случае не должен поддаваться эмоциям?       Чем больше любовников, тем больше воспоминаний… Так, кажется, говорила Чинция? Эти слова промелькнули в голове, когда Андреа, не отрывая жадных губ от её рта, нёс её на руках в сторону спальни. Ну что ж… после этой ночи Валери определённо будет что вспомнить долгими зимними вечерами. И о чём исповедаться на ближайшей воскресной мессе — тоже.