— Рыбка моя ненаглядная! Я тебе покушать приготовил!
Подорвавшись с кровати, еще сонная Сакура оголтело уставилась на дверь, к которой двигалось подобие чего-то жуткого и безумного. Каждая фибра ее души заорала, чтобы она срочно валила отсюда, иначе последует целый спектр адской «заботы» от нукенина. И она попыталась ретироваться из вынужденной пыточной. Вот только дальше кровати не прошла, поскольку запуталась в своем же одеяле.
Шмякнувшись моськой об пол, Харуно болезненно промычала, отчего кудахтанье и причитания заботливой мамочки раздались уже в комнате. Кисаме подскочил к своей подопечной и, осуждающе зацокав, вернул несчастную обратно в постельку.
— Я говорил тебе не вставать, — присел на край кровати и насильно положил ноги Сакуры к себе на колени. Девушка от этого дернулась. А после насторожилась, когда приметила ровный ряд белоснежных и острых зубов. Ибо во всех красках представила, как Кисаме впивается в ее стройные и гладко выбритые ножки, разрывая сухожилия, умываясь горячей кровью и улыбаясь как безумец…
Ну это она, конечно, совсем преувеличивает, поскольку нукенина совершенно не интересует… человеческое мясо. Особенно тушка напарника, с которой он пылинки сдувает в счет своего будущего. Ведь когда-нибудь у этих мальков появятся мелкие спиногрызы. И тогда Кисаме станет самой счастливой бабушкой… кхм, самым довольным дедушкой во всем славном Какурезато. Будет ухаживать за детворой, сказки им на ночь читать. Учить топить плохих дядей и тетей… М-м-м, ну не жизнь, а рай какой-то для такого, как он.
Холодные пальцы резко замерли, когда со стороны первого этажа повеяло морозным холодком. Кисаме сразу насторожился, готовый встать на защиту напарника — точнее его девушки. Но спустя мгновение выдохнул, услышав знакомый голос.
— Я вернулась, даттебайо! — в комнату залетела радостная Наруто в теле мужчины, и это зрелище ничуть не успокоило Сакуру. Ибо как должен реагировать нормальный человек, когда на тебя несется взрослый мужик со страшной мордой, да еще и жутким оскалом.
Правильно — у всех инфаркт приключится. В отличие от Харуно, которая уже привыкла к такому дурдому. Поэтому, пока Узумаки о чем-то живо ей рассказывала, девушка лежала на кровати и постепенно проваливалась обратно в дрему. Ведь Кисаме так хорошо делал массаж…
— … а еще им придется надеть платье!
Тут Сакура приоткрыла правый глаз и сразу наткнулась на безумно воодушевленную морду брюнета. Не совсем понимая смысла вырванной из контекста фразы, она неожиданно услышала жуткую ругань. Кто-то матерился на кухне, гремя посудой и громя их убежище. И Сакура даже гадать не стала, кто там может буянить на вотчине Кисаме — она просто посочувствовала этому глупцу, посмевшему разгромить святая-святых.
… Обито уже хотел со злости швырнуть тарелкой об стену, как вдруг на него налетел злой Хошигаке. Выхватив свою любимую тарелочку с рисунком рыбки, мужчина отвесил блондинке оплеуху, после чего пинками погнал со своей кухни. Обито, конечно, пытался возмущаться и качать свои права. Но заурчавшая в углу Самехада стала самым весомым аргументом, чтобы заткнуться.
Как только самое орущее существо на земле утопало в гостиную, Кисаме устремил всю свою любовь и радость к вернувшемуся напарнику. Итачи уже сидел за кухонным столом, просматривая выданные Нагато бумаги. Задание было довольно… щепетильным, отчего требовало максимально проработанного плана. Вот только не успел он и до второй страницы добраться, как секретные документы были нагло заменены горячим и безумно ароматным супчиком.
— Работа потом, — мужчина сурово шикнул на хотевшего возмутиться Итачи, после чего упорхнул обратно к плите.
Вздохнув, парень в теле девушки взял выданные палочки, но лапшу подхватить не успел, поскольку на горизонте его унылого существования замаячило черное пятно. Точнее его же тело, которое отчего-то замялось в проеме. Из гостиной по-прежнему доносилось возмущенное бурчание Обито. Оттуда же прилетал жуткий гогот Наруто. А напарник и просто
друг готовил довольно сытный… завтрак.
Дурдом, одним словом.
Итачи слегка дернул уголками губ, когда рядом с ним присела Сакура. Ее бледное лицо отчего-то начало покрываться красными пятнами, чему нукенин даже не удивился. Привык. Ведь как объяснить девчонке, что смущаться — это плохо в их случае. А робко отводить взгляд так вообще запрещается… На людях. А вот дома такое уже не возбраняется. Учиха даже научился получать моральное удовлетворение от такого поведения Харуно. Раньше бы фыркнул и поспешил уйти. Однако сейчас почему-то хочется усадить это глупо улыбающееся тело к себе на колени, крепко-крепко обнять и…
— Я не буду это делать! Наху…
Итачи чуть воздухом от шока не поперхнулся, когда на кухню прошла полуголая блондинка. Из одежды на ней было надето лишь белье. И то, верхнюю часть, видимо, забыли застегнуть, отчего теперь все большие и упругие округлости предстали на обозрение каждого присутствующего.
Заметив это бесстыдство несусветное, Кисаме по-быстрому стянул с себя плащ и с неимоверно суровым видом укутал в него Обито. При этом сердито сказав:
— Не развращай мне Итачи-сана, блудница окаянная.
После чего вернулся к готовке, под нос фыркая о нынешнем поколении. Мол, совсем от рук отбились, Стали… кхм, Мадары на них нет и почетное звание будущей матери позорят. Эх, никакого воспитания.
Обито на всё это промолчал, поскольку с Хошакаге связываться не хотел. Поэтому покорно присел за стол, начиная ворчать и бубнить себе под нос. Но надолго его спокойствия не хватило — на кухню, широко улыбаясь и источая волны безудержного энтузиазма, прошла Наруто.
— Давай, даттебайо, ты будешь самой привлекательной самочкой в этом зверинце, — встала за спиной своей любовницы сердитой и недовольной, после чего очень тихо прошептала ей на ухо: — а потом я с удовольствием сниму с тебя это платье…
Итачи в какой раз пришел в небывалое удивление, когда Наруто в теле мужчины внезапно для всех проникла под плащ бывшего акацуки. Обито сильно сжал зубы и напрягся, ощутив наглые пальчики на своей груди. Лицо превратилось в абсолютно непроницаемую маску холодности — но вот заблестевшие глаза мгновенно разбили весь его образ сурового лидера. Да и как тут будешь терпеть, когда это чертово тело настолько чувствительное. Наруто нужно только коснуться его, и между ног уже становится чертовски горячо и влажно.
Сведя бедра вместе, Обито стойко выдержал домогательства со стороны девчонки, после чего незаметно ото всех выдохнул; Наруто опять куда-то убежала.
— Че пялишься? — холодно рыкнул, заметив уж слишком пристальный взгляд Итачи.
— По-моему, ты очень пагубно влияешь на ребенка. — Сакура сразу кивнула в знак согласия со своим напарником. Наруто действительно изменилась, проводя время с Обито. Стала более замкнутой, постоянно где-то пропадает, ведет себя слишком развратно и небрежно. Будто переняла от Учиха всё самое плохое. А любые попытки поговорить об этом заканчивались простым побегом, который наводил на Харуно еще большую апатию. Ведь если так продолжится и дальше, то… от прежней подруги останется лишь бледная тень. И на ее месте появится уже та, кого так ненавидят и презирают в деревне…
— Отнюдь, — Обито категорично отрезал, выдергивая Сакуру из ее безрадостных мыслей. Девушка, ощутив внезапный прилив злости на этого ублюдка, уже хотела высказать ему всё, что думает о нем. Но не успела, поскольку на кухню вернулась Наруто — с еще большей радостью в глазах и шикарным черным платьем в руках.
— Смотри, эта тряпка выгодно подчеркнет твою задницу! — воодушевленно крикнула, отчего даже Кисаме кашлянул. Итачи же с Сакурой сразу осуждающе покачали головами, в упор смотря на задумавшегося Обито. — Да и грудь навыкат будет. Все мужики сдохнут при виде такой телки.
Наруто мечтательно промычала и со зловещим смехом унеслась обратно в гостиную, где пересматривала выданные им платья. А Учиха-старший, недолго подумав над произошедшим, задумчиво тихим голосом ответил:
— Может чуть-чуть… — а затем резко вцепился в свои белокурые волосы и, опустив голову, завыл от безумного отчаяния. — Блять! И что мы творим?!
Итачи растерянно переглянулся с Сакурой, на что та лишь пожала плечами.
— Готовимся к вечернему…
— Да я не про то! — Обито вскочил со стула, отчего тот с грохотом упал на пол. Рука с ножом замерла, и Кисаме перестал нарезать морковь, пристально вслушиваясь в зарождающуюся истерику. — Сколько мы уже в таком положении? Месяц? Три?
— Почти четыре, — Итачи спокойно ответил, и псевдо-Мадара невольно выплеснул мощную волну тяжелой Ки. По дому разнеслась чудовищная аура ненависти и жажды крови, отчего Наруто мгновенно вернула себе серьезный вид. В глазах цвета ночи зародилось искреннее непонимание, и девушка очень тихо прошла на кухню, где Обито уже вовсю истерил и кричал.
— Вот именно! А мы ни черта не сделали, чтобы вернуть свои тела!
— Мы…
— Да не даст этот архив ничего! — мужчина яростно выкрикнул, затыкая бессмысленные отговорки Итачи. — Надо было бросить деревню и отправиться…
— Куда? — парень иронично подметил, откидываясь на спинку стула. А после добавил уже более серьезным и холодным голосом. — Мы всё перепробовали, Обито. Но ничего не помогло. Поэтому хватит ныть и одевайся.
После этих слов на кухне воцарилась давящая тишина. Учиха в теле Джинчурики накрыл лицо рукой и с минуту постоял в полной тишине. Сакура настороженно металась взглядом от одного нукенина к другому, опасаясь более серьезной ссоры. Кисаме, не поворачиваясь, приготовился в любой момент остановить взбесившегося лидера. И только Наруто посмотрела в спину Обито с безмерным сочувствием и сожалением. Ведь во всех их бедах виновата именно она. Все страдают из-за такой проблемы, как она. А сделать они ничего не могут, потому что просто не знают,
как…
С губ слетела горькая усмешка, и Обито попятился на выход, не желая больше участвовать в этом дурдоме.
— Да пошло оно всё, — после чего вышел в коридор, устремляясь обратно в гостиную.
— Ты куда, даттебайо?
Выскочив за мужчиной, Наруто настигла Обито уже в дверном проеме и очень осторожно перехватила за плечо.
— Сваливаю, — холодно бросил, отчего изуродованное лицо нукенина незамедлительно перекосилось растерянностью.
— Но ты не мож…
Мужчина резко повернулся к ней, позволяя заглянуть в свои ледяные и совершенно пустые глаза.
— И почему же не могу? Кто меня остановит? Ты?! Попробуй, чучело. Но я сомневаюсь, что у тебя хватит сил…
На последнем слове с глубин одинокой, никому не нужной души внезапно всколыхнулась ядовитая обида. Всё желание поддержать и помочь Обито смылось тяжелым пониманием, что этот человек обыкновенный эгоист. Он думает и всегда думал лишь о себе любимом. А то, что все они страдают из-за одной маленькой ошибки — это для него ничто. Ведь именно его планы были нарушены, именно
он, великий и ужасный обманщик всех времен, жаждет захватить этот мир. Да только вот беда — в его теле сидит глупая девчонка, которую все продолжают недооценивать и презирать. Конечно, проще выплеснуть весь негатив на сироте, чем понять, что вся проблема лежит именно в тебе.
— Не надо меня недооценивать, Учиха. — Обито недобро сузил голубые глаза, когда Наруто внезапно расправила плечи и активировала Мангекьё Шаринган. — Я тоже не сидела без дела. И поверь, твоим телом проще управлять, чем клеткой для демона.
Мужчина злобно усмехнулся, ощущая, как внутри забурлило неистовое желание убить. Покалечить. Вырвать чей-нибудь язык, чтобы показать каждому, — Наруто, Итачи, Кисаме, Нагато, — что он ничуть не размяк. Образ Мадары Учиха никуда не ушел. Эта личина уже намертво вросла в его сущность. И беззаботно проведенное время с… ребенком
никогда не сможет отвлечь его от истинных целей.
Организации Акацуки больше нет. План Глаз Луны развалился. Но это не значит, что он оставил свои попытки вернуть любимую Рин. И
никто, ни одна живая душа не помешает ему обрести утраченное. Особенно глупая и никому не нужная сирота.
— Хочешь проверить?
Веки прикрылись, и Наруто улыбнулась совершенно грустно и безрадостно. А она ведь думала, что этот человек хоть чуточку, но изменился. Наивная. Какая же она доверчивая девчонка, поверившая, что Обито Учиха стал другим.
Глупая.
— Нет, я просто хочу, чтобы ты понял…
— Понял что? — непонимающе уточнил.
— Ты живешь моей жизнью только пару месяцев. А мне придется всю жизнь… — тяжело вздохнув, Наруто вновь посмотрела на свое же тело. Но уже без какого-либо желания помочь этому человеку или даже понять его. Он оттолкнул ее после всего произошедшего. А у нее уже просто нет сил, чтобы спасать каждую заблудшую во тьме душу. Видится ей, что это дело давно стало бессмысленным… — Делай, что хочешь. Останавливать не буду, раз мое мнение для тебя ничего не значит.
Рисунок Мангекьё Шарингана закрутился, и спустя секунду Обито остался абсолютно один. Чакра его тела пропала, а вместе с ним ушло и ощущение хрупкого покоя на душе. Глубоко-глубоко внутри стало как-то тоскливо, и мужчина от злости смахнул с комода вазу цветов.
— Да и пошла ты, Узумаки.
Итачи и Сакура проводили Обито тяжелыми вздохами, после чего в напряженной задумчивости переглянулись друг с другом. Но говорить ничего не стали — и так было понятно, что каждый уже на взводе. Жить такой жизнью сложно. И когда на горизонте их существования не видится даже слабых проблесков, внутри начинает шириться разрушающее душу отчаяние.
А вдруг они взаправду не смогут вернуться в свои тела? И если так, то сможет ли каждый из них сохранить свое собственное
я?..
…
Ash Grunwald — Shake
Просторную залу, где собралось множество высокопоставленных людей со всего Какурезато, освещали яркие хрустальные люстры. Повсюду стояли накрытые столики, мимо которых сновали красиво одетые женщины и статные мужчины. В воздухе витали приятные благовония, а сама атмосфера была довольно мирной и умиротворенной.
Активированный Шаринган неспеша водил по стенам, на которых были нанесены защитные фуины. Саске презрительно фыркнул и отпил шампанского. С такой защитой мог справиться и ребенок. Поэтому выполнить задание Нагато не составит труда. Охрана с виду не представляла особой опасности, а их навыков будет вполне достаточно, чтобы выбить из даймё всю информацию и незаметно покинуть это сборище расфуфыренных и напомаженных девиц.
Каждая уважающая дама видела себя обязанной состроить ему и Какаши глазки. Кто-то даже пытался узнать, что же такие сильные, умные и просто неотразимые шиноби делают в полном одиночестве. Но Хатаке с Учиха очень вежливо посылали каждую даму, поскольку они ожидали…
… тех единственных.
Внезапно со стороны центрального входа повеяло мощной аурой. Какаши и Саске сразу воодушевились, ощутив приближение своих девочек. И спустя мгновение дверь плавно распахнулась.
Все взгляды устремились к двум прекрасным нимфам, переступившим порог. От них исходили флюиды добра и любви. Очи их прекрасные и бездонные были полны яркого блеска, словно сами звезды подарили им свой свет. А походка от бедра казалась настолько воздушной, что у всех просто челюсти отвалились.
И они взаправду отвалились, потому что всё это было лишь красивой сказкой, которую видели только Какаши и Саске. Остальные же гости испуганно вытаращились на двух дьяволиц, испускающих волны ненависти ко всему этому миру. И двери они открыли не с легкой руки, а с ноги, отчего теперь одна половинка валялась где-то в сторонке, а вторая жалобно скрипела на одной петельке. Ибо лидер должен появляться эффектно. Даже если он облачен в шикарное черное платье, с глубоким декольте и разрезом от бедра. Чтобы все особи мужского пола слюнями задавились при виде таких ножек и сисе… кхм, бездонно голубых глаз, конечно.
Напарница блондинки выглядела не менее соблазнительной, что сразу отметили горящие глазки Саске. Он даже бокал с шампанским выпустил из рук, когда Сакура, величественно расправив оголенные плечики и гордо вскинув курносый носик, двинулась к нему через весь зал. Шлейф платья с тихим шорохом следовал за девушкой, хрупкое тело которой обтекала шелковая ткань светло-зеленого цвета. Фарфоровая кожа сияла в ярком свете хрустальных люстр, притягивая всё внимание к широкому декольте на груди — вплоть до солнечного сплетения. Итачи, как и Обито, не стал церемониться по поводу целомудренности своего образа. Нужны секретные данные — открываем прелести своего тела по максимуму, нулевую грудь на выкат, и вперед, покорять сердца даймё.
Итачи и Обито, используя всю свои природную харизму, гордыми птицами —
королевами цокали по деревянному паркету, вселяя ужас и восхищение в сердца мужчин. Все шиноби, послы и остальные представители сильной половины населения провожали двух куноичи раскатавшимися губенками. Все смотрели только на этих божественных созданий. Обсуждали только их. И мечтали, грезили о том, как одна из них станет его спутницей на всю жизнь.
Поговаривают, что самым главным оружием обладает каждая женщина планеты. И сегодня нукенины убедились в этом на собственной сексапильной шкуре. Ведь абсолютно всё внимание было приковано к тому, чем природа наградила двух глупых куриц. Если бы Сакура с Наруто распоряжались своими телами грамотно, им бы вообще больше не пришлось сражаться…
Как только между ними осталось несколько метров, Саске внезапно занервничал. Начал приглаживать волосы, спрашивать у наставника, как на нем сидит хаори. А тот бы и рад помочь, да только его глаза уже намертво въелись в стройную фигурку самой обаятельной и самой привлекательной ученицы. Ее вьющиеся локоны, пухлые губки цвета спелый вишни — это было лишь малой частью того, что привело мужчину в небывалое потрясение. Он не понимал, что происходит вокруг. Напрочь позабыл о миссии, мысли о которой занял светлый образ Наруто. А когда та встала в шаге от него, Хатаке осипшим голосом прохрипел:
— Ты прекрасно выгляд…
— Где эти мудаки? — Обито отобрал у какой-то девицы бокал с шампанским и за раз осушил его. А затем начал волком зыркать по сторонам в поисках сегодняшних жертв. Нагато хочет даймё на блюдечке — не вопрос. Только пусть потом не удивляется, если этих самых даймё найдут без рук, ног и прочих длинных и не очень мест. А то он знает мужчин. Им бы только полапать да присунуть. Прямо как один наглый и бесцеремонный брюнет, которому только повод дай — сразу завалит в койку.
Ну что за поколение пошло?!
И куда эта курица подевалась? — и нервно затопал стопой по полу, где-то глубоко-глубоко в душе переживая за Наруто. Ведь в таком состоянии она способна на многое. Узумаки ж импульсивная, чересчур эмоциональная — прямо как он. Обито знает ее как облупленную. И самое ужасное, что смотря в эти два горящих сапфира… он видит себя. Такого же потерянного, никому не нужного человека. Побитого и униженного этой жизнью. Но не лишенного желания быть чуточку нужным.
До этих событий Обито мечтал о всепоглощающей и настоящей любви. Но почему-то сейчас ему жизненно необходимо просто знать, что рядом с ним есть такая же отчужденная от жизни душа…
Итачи властно оглядел своего братца, отчего тот мгновенно смутился. А после, сверкая своими холодными изумрудами, незаметно кивнул на даймё Страны Воды.
— Один за столом, два других в углу. Остальных не вижу.
Коротко, тихо и без лишних эмоций, отчего Саске готов был превратиться в блаженную лужицу от вида
такой Сакуры. Безумно красивой, в меру стервозной — и при этом настроенной на решительные действия.
— Ищи остальных, а я разберусь с теми, кто есть в зале.
Обито кивком указал на одну из дверей, через которую то и дело уходили шиноби и местная охрана. Чакра даймё не ощущалась из-за скрывающих фуинов. Но подобная защита была ничем — пустышкой для таких профессионалов, как они.
Поэтому, смахнув с плеч отросшие волосы, Итачи направился в указанном направлении, оставляя Обито наедине с двумя похотливыми жеребцами. И если Какаши обрадовался возможности побыть со своей девочкой
почти наедине, то Саске совершенно не понял, куда это двинулась его невеста. И пока он тупил, Обито хряпнул еще два бокала шампанского, поправил свою грудь и, схватив опешившего Учиха под локоть, потянул его к своим первым жертвам.
— Возьмешь их в иллюзию, а потом подчинишь себе, — почти беззвучно прошептал, пока они бродили по залу, плавно огибая других гостей.
— Но… — Саске в растерянности приоткрыл рот, который тут же захлопнули неожиданно приятным предложением
— Сделаешь всё правильно — помогу Сакуру завалить… в постель.
После этих слов парень резко воодушевился, до ушей растянул улыбку белозубую и окрыленным орлом полетел в сторону своих жертв. Ибо желание побыть со своей богиней было сильнее всех инстинктов самосохранения.
И чего ты так обрадовался? — Итачи нахмурился, заметив, как братец начал о чем-то громко и энергично втирать даймё. А те и рады пообщаться с бывшим предателем, улыбчиво и преданно смотря тому в его глазюки красные. Защита-то защита, а использование Шарингана никто не запрещал.
Решив, что отото сейчас меньшая его проблема, гений клана Учиха юркнул в помещение и сразу проверил наличие усыпляющих сенбонов. Как только пальчики скользнули по холодному оружию, парень двинулся в конец довольно длинного коридора. Обстановка в этой части здания была менее богатая и вычурная. Красная дорожка на полу, несколько больших картин на стенах — и простые лампочки, подвешенные под высоким потолком.
По бокам располагались другие двери, мимо которых Итачи поспешил пройти быстро и незаметно. Рядом ощущалось несколько сильных источников чакры, с которыми он совсем не хотел встречаться. И тут дело даже не в боязни проиграть. Если вдруг его засекут на шпионаже или, упаси Ками, убийстве приближенных даймё, то новая война шиноби наступит намного раньше. И тогда опасения касательно своего же тела перестанут волновать его, поскольку волноваться уже будет не о ком…
Последний шаг, и нукенин в теле девушки остановился перед массивной дубовой дверью. Рядом с ним бесшумной тенью возникла Сакура, появление которой очень сильно обрадовало Итачи. Значит его тренировки не прошли даром, и в будущем девчонка станет довольно опасным и непредсказуемым противником.
— Готова? — и слегка прищурил глаза, заметив капельку запекшейся крови на вороте плаща.
Сглотнув, девушка активировала Шаринган и неуверенно спросила:
— А если…
— Просто верь в себя, — покровительственным тоном перебил ее, опуская ладошку на ручку двери. — Я…
знаю, что ты справишься.
Дернул уголком губ и решительно толкнул дверь вперед. Их миссия началась.
***
The xx — Intro
Наблюдая за тем, как Саске успешно вытягивает информацию из последнего вражеского шиноби, Обито неожиданно ощутил широкую ладонь на талии. Перед глазами вспыхнул образ одной взбалмошной блондинки — и мужчина резко повернул голову назад. Но все его… надежды мгновенно превратились в обыкновенную пыль, когда холодным взглядом он вперился в Какаши.
Сопротивляться сейчас было ни к чему, поэтому Учиха позволил бывшему сокоманднику утянуть себя в медленный танец. Музыканты, расположившиеся в самой дальней части зала, наигрывали одну известную, но очень грустную мелодию. За что Обито готов был убить их, ведь на душе от чистых звуков флейты разрастались неправильные семена… вины, сожаления — а в голову начинали лезть совершенно неправильные мысли. Образы.
Мужчина обхватил пальчиками ладонь Какаши и, прижавшись к его груди, сознанием уплыл в те дни, когда жизнь была не такой сложной. Обито знал, чего именно хочет. Каждый день вставал с мыслью, что у него есть то, что помогает двигаться к своей главной цели. И эта цель была не такой кровавой. Она не требовала стольких жертв, чью кровь уже никогда не смыть с его дыши.
Чтобы вернуть Рин, нужно отдать слишком дорогую плату. Но… будет ли в этом смысл? Вдруг все его мечты — это тоже иллюзия, которую он придумал для себя? Может в действительности любимая будет не такой… любящей? И вся эта сказка всего лишь плод его детского и наивного воображения?
— Какаши, если бы ты узнал, что Обито жив — что бы ты сделал?
Прижавшись губами к макушке своей ученицы, Хатаке невольно хмыкнул.
— С чего спрашиваешь?
— Просто ответь, — спокойным голосом настоял и остановился, поднимая голубые глаза на бывшего… друга. Когда-то ведь он считал Какаши не только своим соперником, но и товарищем. Обито всегда доверял ему. Безоговорочно и с неким восхищением — зная, что Хатаке никогда не подведет…
Никогда
Но именно это он и сделал, когда не уберег Рин. Какаши не защитил ее, а самолично убил, поставив крест на их жизнях. В тот день разрушилось сразу несколько судеб, одну из которых уже невозможно вернуть. Можно лишь создать иллюзию счастливой жизни. А потом до конца своих дней бояться, что всего этого не станет…
— Попросил бы прощение и дал кунай.
Обито еле заметно усмехнулся, ожидая именно такого ответа. И на этот случай у него уже давно была заготовлена речь. Он каждый день представлял встречу с бывшим другом. Думал, что скажет ему — и с наслаждением вырисовывал всевозможные способы убийства этого предателя. Однако сейчас он не смог даже примерно вспомнить, в чем хотел обвинить Какаши. В смерти Рин? В том, что всегда ставил себя выше других? Или том, что появился в жизни Наруто Узумаки так поздно?
— Он бы просто выбросил этот кунай и ударил тебя по морде, наставник.
Учиха небрежно ответил и просто ушел, оставляя Какаши наедине с тяжелыми мыслями о прошлом и будущем. Здесь ему больше нечего делать — Саске отлично выполнит свою работу. А его присутствие и извечную ухмылка сейчас требуются в совершенно другом месте. Он не должен был говорить с Наруто в таком тоне. Она не… заслуживает настолько пренебрежительного отношения.
Только не после всего, что было между ними…
Но не слишком ли поздно пришло это осознание?..
***
Thomas Newman — Gehenna
Густая кровь, перемешавшаяся с грязью и капающей сверху водой, заливала глаза, вытекая из рассеченной брови. Оголенная грудь, правая часть которой была изуродована чудовищными шрамами, превратилась в холст для настоящего маньяка. Окровавленное лезвие уже давно отложили на стол. Теперь же глаза похитителя с наслаждением наблюдали за своей обездвиженной жертвой.
Запястья перетягивали чакроподавляющие путы. Саднящая, ноющая и порой режущая боль растекалась по каждой клеточке тела. Вся одежда валялась в углу темной сырой камеры. А спину неприятно морозил жесткий камень, к которому приковали обездвиженное тело.
На полу образовались небольшие лужицы, в алом цвете которых дребезжал свет одиноко висящей лампочки. Внутри было слишком темно. Но даже этого было достаточно, чтобы разглядеть горящую ненависть и злость, что распалилась в двух желтых огоньках.
Вдруг сбоку раздалось тихое шарканье.
Наруто приоткрыла один глаз и настороженно посмотрела на того, кто навис над ней с безумной ухмылкой — и опаляющим желанием заставить страдать. В руке у него появился острый скальпель.
А затем могильную тишину нарушил елейный голосок:
— Продолжим, Наруто-тян?
