я счастье свое найду - в тебе

Антон, если честно, не совсем понимает, почему все так плохо отзываются о лете в Хогвартсе, потому что, ну, не может же все быть настолько ужасно? Да, Карпов сам никогда не оставался на лето, всегда возвращаясь на каникулы домой, но даже так не верится. Все в один голос говорят о том, что им несказанно повезло уехать на это время из школы, а Антон не знает, верить или нет. Смотря на быстро собирающихся у берега озера учеников, Карпов замечает в толпе Витю, переговаривающегося с парнями со своего факультета, а в голове сразу исчезают все надежды на это лето. Потому что из Хогвартса сейчас уезжает человек, который мог бы и хотел ему помочь не только скрасить каникулы, но и просто помочь. Антон пытается вспомнить о тех людях, которые остаются на это лето в школе, понимает, что даже половина профессоров уезжают отсюда, и его наполняет холодное отчаяние, которое выражается лишь в лице, закрытом ладонями. Почти три месяца находится в одиночестве, без людей, с которыми можно поговорить о чем-либо более, чем минуту, морально сложно. Хоть иногда и кажется, что лучше ни с кем не говорить, но человек не может долго обходится без общения, не оставляя никаких следов на своем состоянии. Карпов не знает, сколько именно он сидел во дворике около входа в Хогвартс - когда погружаешься в мысли, теряешь ход времени - но поднять голову, выбираясь из укрытия, заставляет звук приближающихся шагов. Антон думает, что к нему сейчас подойдет кто-то из профессоров и скажет, что скоро поднимется ветер и, чтобы не простудиться, хотя мадам Помфри сможет вылечить легкую простуду за небольшое количество времени, лучше зайти школу, но нет. - Ну, что, готов к лучшему лету в своей жизни? - спрашивает подходящий ближе Витя, улыбаясь. *** Самый огромный плюс каникул - можно спать настолько много, насколько выдержит твой организм. Но Витю это почему-то не коснулось, и он каждый день просыпается рано, так еще и заснуть опять не может. Зато выпадает время на то, чтобы полистать несколько книжек по квиддичу, так как большее запрещено на время отсутствия большей части людей и профессоров. Ближе часам к девяти Блатов приходит на своеобразное место встречи с Антоном. На самом деле это просто коридор рядом с главным залом, но давайте представим, что теперь это официально их место, хорошо? Ждет Витя каждый раз разное время, ибо Карпов имеет привычку просыпаться в любое время и засыпать обратно, когда это самое время слишком раннее. Не думайте, что Антон просто пользуется добротой и терпением Блатова, потому что он уже сам миллиард раз говорил, что его лучше не ждать, что лучше просто пойти есть без него. Но один упрямый человек и не думал соглашаться. Вот и сейчас Витя уже четвертый час ждет, когда в коридоре появится Карпов, может не выспавшийся, может бодрый, но появится. Проблема в том, что после часа дня в главном зале не подают блюда, привычные для завтрака, потому что время уже для обеда, а Антон считает, что проснутся и пообедать, не завтракая, по крайней мере глупо, также, как и ждать его, если он не проснется часам к одиннадцати. Блатов понимает, что Карпов не успеет на завтрак совсем, но такая ситуация происходит буквально в первый раз, потому что в какие-то дни они все же успевали на завтрак, пусть до его конца и оставалось минут двадцать-пятнадцать. Витя решается на довольно странный поступок, который может обернуться не совсем хорошо, все же нежелательно приводить в факультетские гостиные людей с других факультетов, но у Блатова нет выбора! Его друг останется голодным, если Витя по доброте душевной не угостит его своими запасами, находящимися в спальне. Именно поэтому сейчас парень вызывает свой патронус, рыжего кота, говорит сначала приторно ласково "Антоша, солнышко, просыпайся", а потом резко переходит на твердый тон, которым мама обычно отчитывает ребенка, "потому что нет уже завтрака никакого и не будет, если ты не поднимешь с кровати свою задницу!", и животное убегает в сторону гостиной Слизерина. Антон просыпается от ощущения того, что кто-то сидит у него на груди, нетерпеливо перебирая лапами. Открывая глаза, Карпов видит перед собой кота, который тот час открывает рот и говорит. Осознание того, что это был голос Блатова приходит не сразу, но когда приходит, немного позже того момента, когда животное уже испарилось в воздухе, то Антон резко вскакивает с кровати, чуть не падая на пол, начинает быстро натягивать на себя одежду, и уже через пять минут выскакивает из гостиной Слизерина, пробегаясь по коридорам. Когда Карпов видит Блатова, то готов просто усыпать его извинениями, а когда понимает, сколько его здесь ждали, готов сделать все, что угодно, лишь бы парень не обижался на него. - Прости, пожалуйста, я совсем забыл... - про все, наверно? Честно, формулировка "я забыл" тут совсем ни к месту, но почему-то всплыла в голове с пометкой "лучшее начало извинений". - Знаешь, я уже как-то привык к этому, - с улыбкой отвечает Витя, неплохо сдерживая смех, потому что на голове у Антона было то еще гнездо, а на щеке остался след от подушки, - ну, если мы пропустили завтрак, то предлагаю некую компенсацию в виде нескольких сладостей. Пошли. - Куда? - Тош, ты вообще с утра информацию не воспринимаешь что ли? Ко мне пошли, у меня в комоде столько разных сладостей лежит. - А разве можно? - Ну, я думаю, что во время каникул особо за этим не следят. Так что пошли быстрее, я знаю, что ты голодный. Карпов внимательно смотрит на Блатова, пытаясь уловить какие-то нотки обмана или розыгрыша, но натыкается лишь на добрую улыбку. Антон все еще думает доверять. *** - Кстати, я все еще удивлен, что меня до сих пор не отчислили. Это была середина июля, когда лето было в самом разгаре. Редко лили дожди, облака почти что не закрывали солнце ни на минуту, ночи были ясные и звездные, пахло свободой и черничным пирогом, который иногда можно было захватить с собой с завтрака. Антон и Витя лежали под невысоким деревом рядом с Черным Озером, точнее Антон лежал, а Витя сидел рядом, читая какую-то магловскую книгу, которую ему посоветовал кто-то с факультета. Деревья на берегу озера были буквально единственными укрытиями от ужасно палящего солнца на улице. - В смысле? - спрашивает Блатов, даже отрываясь от книжки. - В прямом, - переводя взгляд на парня, отвечает Карпов, - я трансгрессировал на территории школы на глазах у нескольких ребят. - Ну, предположим, тебе кто-то мог помочь, - снова возвращая взгляд в книгу и загадочно улыбаясь, ответил Витя. - Кто станет помогать человеку, которого даже не знает, особенно, если он со Слизерина? Да даже если бы я был на другом факультете, я бы ни за что бы себе не помог. - Тош, - Блатов во второй раз отрывается от чтения, на этот раз даже откладывая в сторону книгу, - сколько раз я еще должен тебе напомнить, что принадлежность к факультету не может повлиять на то, кем ты станешь, больше, чем ты сам. Я прекрасно знаю, что ты добрее и вежливее тех, с кем тебе приходится находится в одной гостиной, и ничего, кроме самого тебя, не сможет это изменить. Запомнил? Антон пораженно смотрит на Витю, как будто он один из тех магических существ, которых они изучают на уроках, потому что сложно свыкнуться с тем фактом, что у тебя есть человек, готовый оказать поддержку в любую минуту, когда ты почти шесть с половиной курсов бродил по коридорам замка в одиночестве. Карпов не знает, что он такого сделал, что в его жизни, темной и непроглядной, в какой-то момент появился лучик надежды, с доброй душой и заразительным смехом, ибо не везет ему по жизни, но он научился принимать это невезение довольно легко, особенно, когда раз за разом ожидания рушились с большей силой. Он пытается стать лучше для Блатова, но он чисто физически не может исправиться за один миг, из-за одной поддерживающей фразы - это все Витя понимает не меньше, чем сам Антон, который каждый раз благодарен его терпеливости. - Ладно, потом переваришь эту информацию, а то я вижу, что процесс совсем не идет, - с улыбкой сказал Блатов, тормоша за плечо на несколько минут застывшего Карпова, - а насчет того случая, - Витя вновь взял в руки книгу, пытаясь найти страницу, на которой остановился, - не думал ли ты, что некоторые люди знают заклинания стирания памяти? - Но кто мог? - все еще не понимая к чему клонит Блатов, спросил Антон. - Я, например. *** Конец августа в этом году выдался теплее, чем обычно, и без гроз. В школу начали возвращаться профессора, подготавливаться к новому учебному году в более хорошем положении духа после довольно-таки длинного отдыха. Ученики отдыхали в последние недели лета, которое пронеслось так быстро, что даже не с первого раза веришь числу на календаре. Витя с Антоном сидели в баре "Три Метлы", который был почти пуст, не считая бармена и мужчины, сидящего в самом углу. Выпивая не первый стакан сливочного пива, парни обсуждали приезд профессоров, насколько жестким будет ЖАБА, смогут ли они вообще его сдать. Карпов с ехидной улыбкой рассказывал о профессорах Олейнике и Гирине, которые возвращались вместе и возвращались очень счастливыми, а Блатов отвечал, что в этом нет ничего криминального, и совать нос в чужие дела невежливо. - Ну, я не сую нос в чужие дела. Я просто хочу порадоваться хоть за кого-то, - самым невинным голосом отвечал Антон. - Ага, - Витя смерил его осуждающим взглядом, - только это не то, за что нужно радоваться. Я понимаю, если бы они признались сами в том, что они вместе. Так, никто ничего не говорит, а слухи распускать ужасно. - Вас на Пуффендуе всех учат быть такими добренькими или это только ты такой особенный? - с той же самой улыбкой спросил Карпов, с прищуром смотря на парня. - Сколько раз тебе говорить, что факультет не влияет на внутренние качества человека, только развивает имеющиеся, - тоном, которым обычно отчитывают провинившегося котенка. - Это просто сложно принять, когда... - Тош, - Блатов немного наклонился над столом, чтобы смотреть Антону прямо в глаза, - я считаю тебя самым приятным человеком в этой школе, пусть иногда так и не кажется... - Я тебя тоже. Оба покраснели, будто сказанное означало нечто большее, чем должно было, но взгляда никто не отводил. Было не то, чтобы стыдно за свои слова, нет. Было что-то теплое и разливающееся по всему организму, греющее. - У тебя на щеке немного пенки осталось, вот тут. Со стороны могло показаться, что Карпов совсем не ориентируется в пространстве, что он не понимает, что нужно сделать в такой ситуации, но на самом деле все немного прозаичнее. У Антона возникло чувство дежавю, которое буквально обездвижило его, заставило смотреть за дальнейшими действиями как-то отдаленно, будто и не с ним это все происходит. Он в тайне от родителей иногда смотрел самые разные магловские фильмы, которые только мог видеть у соседей, не понимавших вреда телевизора для волшебников. Были боевики, которые в то время мальчику не совсем нравились, были комедии, но почти все шутки оказывались слишком непонятны для волшебника, больше всех как-то полюбились приключенческие фильмы, хотелось тоже все бросить и уплыть далеко-далеко, иногда была романтика, но ее просмотр чаще всего прерывал муж соседки, для которого эти фильмы казались до боли сопливыми и нереалистичными, а для Карпова почему-то врезавшие в память. Сейчас, когда Витя тянется рукой к его щеке, Антону хочется и самому быстрее избавится от остатков сливочного пива на своем лице, но любопытнее посмотреть, что произойдет при его бездействии. У Блатова довольно нежные руки как для парня, а после сливочного пива губы сладкие-сладкие. У Карпова в глазах чертята бесятся, а с лица улыбка не сходит. Только бы не попасться профессорам. *** Антон думает, что лето в Хогвартсе и не такое плохое, как его описывали остальные, потому что здесь есть множество способов, благодаря которым ничуть не скучно. А может дело в человеке, с которым ты это лето проводишь.