я счастье свое найду - в тебе

Антон - слизеринец. Согласитесь, звучит как приговор? Не знаю, как для вас, но Карпову мало нравится тот факт, что ему с самого детства вдалбливали в голову, что он чистокровный волшебник из богатой семьи и обязательно должен желать попасть в Слизерин, что и случилось. Вот только Антон так и не понимает прелесть этого факультета, кроме того, что он может сидеть в одиночестве сколько захочет, и никто даже не спросит о том, что же с ним происходит. При родителях Карпов старается не заикаться о том, что ему не очень нравиться такая атмосфера, потому что один и единственный раз, когда он сказал об этом, закончился для него тихими рыданиями в туалете и огромной царапиной на щеке от отцовского кольца, шрам от которой все еще можно увидеть на щеке, если долго всматриваться. Антон старается страдать тихо, и у него это неплохо получается. Иногда, конечно, родители возвращаются к тому разговору и спрашивают, что же его все-таки заставило думать так, на что Карпов каждый раз отвечает, что просто не до конца тогда еще проникся. Ну, его хотя бы тут научили врать обо всём и всем. Антон идет по коридору школы, особо не смотря по сторонам, надеясь, что его удача не позволит столкнуться ему с кем-нибудь, чтобы не пришлось устраивать показательное выступление перед всеми, от него же такое отец требует, говоря, что не все люди заслуживают хорошего отношения. Карпов, впрочем, согласен с ним, потому что в пример всегда ставит себя, и, черт возьми, он, в качестве примера, доказывает эту фразу каждый день, проведенный с родителями. Антону везет - никто даже не подходит к нему в коридоре. Сегодня последний день перед каникулами и отъезда к родне, но парень на эти каникулы не сможет приехать к себе домой, ибо родители вздумали что-то менять, и они сказали, что пока в самой гуще событий - доме - находиться нежелательно, что Антону, конечно, немного подняло настроение, но новость о том, что все ученики, которые не могут приехать к родителям, будут сидеть в Хогвартсе, немного пугала. Но сейчас, пока было время, и все ученики были вместе, парень искал одну компанию, почти фантастическую четверку, только тройку, которая каждый год устраивает "подарочки" для тех, кто уезжает. Рядом послышался знакомый смех, и Карпов, ускорив шаг, прошел дальше. Как и ожидалось в коридоре, группа слизеринцев "напала" на одного из учеников Когтеврана, большего Антон рассмотреть не мог, но начал подходить ближе. На полу с рассыпанными книгами сидел и пытался собрать эти книги Дима, успокаивая себя всеми способами, чтобы не расплакаться от обиды, а компания, состоящая из Артемия, Федора и Сергея, применяли заклинания на книгах, смеясь над тем, как они забавно разлетаются в стороны и даже рвутся в некоторых местах. Карпов не знает, что делать в такой ситуации, потому что он понимает, что обижать людей, а особенно тех, кто очевидно слабее, - это вообще неправильно, но также Антон понимает, что никто его по головке не погладит за перепалку в коридоре, особенно с парнями со своего же факультета. Сильнее всего, конечно, будет ругаться отец, от таких мыслей по телу пробежали мурашки, а рука как-то сама потянулась к щеке. Пока мозг кричал о том, чтобы развернуться и пойти в другом направлении, вернуться в комнату и просто полежать на кровати, думая о будущем, ноги как-то сами двинулись в сторону этой компании. Карпов понимает, что он, стоя на коленях, поднимает и помогает собирать учебники только тогда, когда в ответ на очередную ужасную шутку слышится смех. - Что, Антош, совсем уже одиноко стало, что для других факультетов унижаешься? Антон на секунду поднимает голову и смотрит прямо туда, откуда звучит этот вопрос, и видит такой взгляд, который не пожелал бы видеть никому. Смесь полного отвращения и смеха над ним. А это ведь первый случай, когда Карпов попадает в такую ситуацию, он не знает, как он должен реагировать, это ведь не собственный дом, в котором можно спрятаться буквально в каждой комнате и просто не выходить оттуда часами, это коридор, из которого исчезнуть-то можно, но навряд ли эта ситуация исчезнет из воспоминаний слизеринцев, а это значит лишь то, что будет еще сложнее и хуже. - То, что я вас меняю на книги, не значит, что и других буду, - тихо говорит Антон, встает с коленей, взяв последнюю книгу, и протягивает руку Диме, чтобы тот забрал свой учебник. Герасимов, улыбаясь, забирает книгу и, слыша громкое "Дим!", оборачивается. - Спасибо, - перед тем, как развернуться и уйти говорит Дима, пытаясь в эту фразу вложить не только благодарность за собранные учебники, но и за спасение от этой ужасной компании. - Ты так и не ответил на вопрос, Карпов, - теперь голос был более жесткий и требовательный, как будто они могут у него просить что-то таким голосом. - Унижаешься только ты, пытаясь казаться круче в глазах других, - отвечает Антон, особо не задумываясь о том, что будет дальше, потому что с каждой секундой возможность получить по лицу возрастала с ростом напряжения. - Самый умный тут? - спрашивает Артемий, выходя вперед и толкая Карпова в плечо. - Да, - отвечает он, делая то, за что ему непременно прилетит - трансгрессирует. С большим временем тренировок придет и возможность на более длинную дистанцию перемещения, но и такой результат помог Антону, хоть он и оказался за углом того же коридора и ему надо было быстро уходить отсюда, что Карпов и сделал, стараясь особо не шуметь. *** Антон честно не знал, почему именно этот край берега его привлекал, да и этот берег в общем, но он приходил сюда каждый раз, когда в голове слишком много мыслей и их нужно хоть как-то упорядочить. И сегодняшний день не отличался ничем. Слишком много всего произошло, чтобы сидеть в комнате и читать книжку, что Карпов в принципе и делал, до того, как пойти, но читать один абзац три раза и не понимать, о чем там говориться, было не совсем уважительно к автору, поэтому парень решил сменить род деятельности. Было уже довольно поздно, но Антон не собирался уходить, даже если ему потом сделают выговор, потому что именно во время заката и после него становиться еще красивее, хоть и кажется, что уже некуда, а мурашками тело покрывает ощущение того, что это видишь только ты один. А еще Карпов, когда становится довольно темно, запускает свой патронус - гепарда - и смотрит, как его свечение отражается на водной глади, как этот котенок-переросток носиться кругами, не уставая, кажется, никогда. На небе стали появляться первые звездочки. Вокруг было очень тихо и был бы слышно даже самое маленькое движение, если что-то происходит без наложенного заклинания беззвучности. Антон поднимается и подходит поближе к краю берега, чтобы быть менее заметным со стороны школы. - Экспекто партонум! Яркая вспышка света быстро приобрела форму гепарда, подходя к Карпову. В другие дни Чуж бы сразу свернул в сторону огромного озера и начал бы носиться, развивая чуть ли не максимальную скорость, но сегодня животное, почувствовав что-то более серьезное, чем в остальные дни, подошло к Антону и легло к его ногам, расположив голову у того на коленях. - Ну чего ты? - почесывая гепарда за ушами, от чего большая кошка начала мурлыкать, спрашивает Карпов, будто кто-то может ему ответить, - тут может быть только одна грустная моська и точно не твоя, иди побегай, - но Чуж не обратил внимание на последнюю фразу и хотел продолжить лежать, но через секунду поднялся на лапы и зарычал на что-то или кого-то, кто стоял позади Антона. Повернувшись, Карпов увидел перед собой Витю Блатова - парня из Пуффендуя, который мог на первый взгляд показаться хвастуном, но не все просто догадываются о том, что за всеми достижениями стоит упорный труд, легче же судить обо всем, не зная всей ситуации. Нельзя было сказать о том, что Антон и Витя были лучшими друзьями, все-таки давление со сторон учеников факультетов иногда сказывается на некоторых решениях и выборах, но они абсолютно спокойно общались и не имели никакой скрытой неприязни друг к другу, наоборот, между ними была некая симпатия, которая почти не ощущалась. - Прости, что подошел так, - все еще боязливо поглядывая в сторону животного, которое, кажется, готово было в любую минуту броситься на парня, что потревожил его покой, сказал Витя. - Все нормально, да, Чуж? - поворачиваясь в сторону гепарда, спрашивает Карпов, в ответ получая сначала недовольное фырканье, а потом смирившееся со всеми тяжестями жизни рычание, - я тоже так думаю. Ты чего-то хотел? - Нет. То есть да, - Антон поднял на того взгляд, готовясь слушать, - Ты куда поедешь на каникулы? - вообще, Блатову очень хотелось спросить про тот случай, который произошел сегодня в коридоре и как парень себя чувствует после него, но он решил начать разговор с безобидных тем. - Никуда. Я буду в Хогвартсе. А ты? - Я тоже скорее всего не уеду никуда, - Витя садится рядом с Карповым, опасливо смотря на Чужа, который опять занял место на коленях у хозяина, - Скажешь почему или не очень хочешь? - Я... - Антон думает о том, чтобы рассказать Блатову о своих догадках и о том, что он даже рад остаться в Хогвартсе, и в принципе не видит никаких препятствий, потому что Витя явно не тот человек, который будет болтать о чьих-то секретах всем, да и нет причин не верить ему, - отец сказал, что они что-то будут менять в доме, и там нельзя будет присутствовать никому, но причина совсем в другом, потому что они никогда ничего не меняли. Самое обидное, что мне даже не говорят об этом, думая, что я еще недостаточно взрослый, - у Карпова немного дрогнули губы, когда он представил, почему он остается здесь. - Ты заслуживаешь лучшего, - получив в ответ вопросительный взгляд, Блатов продолжил, - я серьезно. Ты страдал до этого слишком много, и не все бы смогли выдержать столько. - Кто сказал, что я выдерживаю? - Антон определенно хотел спросить о том, почему это он страдает, но его язык иногда работает быстрее разума и получаются такие странные вопросы. - Факт того, что ты сейчас жив. Между парнями повисло молчание. Каждый понимал, что сказал что-то лишнее, что обычно не говорят едва знакомые друг с другом люди, но ничего поделать с этим не могли, ибо что было сказано, то уже не вернуть. Резкость в словах ни шла не одному из них. - Я когда увидел тебя, подумал, что еще один слизеринец будет другим жизнь усложнять и мимолетно приглядывал за тобой, - все-таки прервал молчание Витя, - но ты даже особо ни с кем не общался, а я не мог понять, почему ты стараешься сторониться всех. Сначала я подумал, что тебе здесь не нравится, но твои глаза горели каждый раз, когда у тебя что-то получалось в магии. И до меня дошло, что тебе не нравится именно в Слизерине. И я думаю, это чуть ли не самое ужасное чувство, когда ты понимаешь, что находишься не на том месте в своей жизни, - Карпов смотрел на Блатова так, будто он сейчас исчезнет, а вся эта речь - просто голос в голове, не больше, но Витя все еще сидел перед ним, смотря на отражающее небо озеро, - я, да и никто больше, не может понять то, что ты чувствуешь, как ты это чувствует... Но я могу помочь... Я хочу. И только от тебя зависит, примешь ты эту помощь или нет. И перед тем, как ответить, просто знай, что я буду доставать тебя своей заботой до конца твоих дней. - Ты не выдержишь и недели, - тихо говорит Антон, стараясь держать все свои эмоции в себе, ему хочется кричать, выть, визжать, пищать, плакать, у него сейчас трясутся руки, он часто моргает, пытаясь понять правда это или нет, потому что такого не могло с ним произойти, ему хочется доверять, доверять, доверять, - но, если ты настаиваешь, то я не могу тебя переубедить. Блатов поворачивается на Карпова, смотрит на него, понимая, что тот не врет, и на лице появляется небольшая улыбка, а на душе становится так легко, будто он своим действием спас весь мир от гибели. А может и правда спас.